По дороге в лобби гостиницы я получаю сообщение от Финна. Удивительно, но мистер Сама Серьезность даже умеет писать смс. Тот Финн, которого я знала, хмуро взглянул бы на меня и сказал, что нехрен писать, когда можно тупо позвонить. Но сейчас он живет в Калифорнии, у него есть агент, повсюду продаются футболки с его фото, и он пишет смс-ки. Список подшучиваний над ним все ширится и ширится. Он написал, что сейчас находится всего в нескольких кварталах отсюда и сейчас закажет нам столик.
Как только вхожу, меня встречает аромат кофе и бекона, и в ответ мой желудок урчит. Сказав официанту, что нас будет двое, я иду за ним к столику.
Финн появляется несколько минут спустя, и я чувствую восторг при мысли, что заполучу его исключительно для себя на какое-то время. Я так люблю этих ребят. Он улыбается мне в ответ и идет к столику, снимая бейсболку и приглаживая волосы, давая мне тем самым возможность рассмотреть его.
– Mon dieu, ну и бицепсы у тебя, – говорю я, когда Финн подходит ближе и, закатив глаза, усаживается напротив меня.
– Спокойно, мадемуазель Лягушатница.
– Я, конечно, понимаю, что с нашей последней встречи прошло время, но с каких пор ты стал превращаться в Попая-моряка?
Он смеется и смотрит в меню.
– Неужели кто-то еще помнит Попая-моряка?
Не унимаясь, я продолжаю:
– Ты всегда был такой огромный? Что-то не припомню, – я тянусь через весь стол, чтобы обхватить его бицепс обеими руками.
В ответ Финн делает вид, будто нетерпеливо смотрит на часы.
– Во сколько твой рейс домой?
Я падаю обратно на стул и подношу к губам стакан воды.
– Я не виновата, что ты выглядишь, как Капитан Америка. Неудивительно, что тебя снимает телевидение.
Когда подходит официантка, Финн снимает крышку с кофейной кружки, и мы ждем, пока она наливает кофе и принимает его заказ.
– Значит, ты слышала про телешоу, – осторожно начинает он и отпивает кофе – черный, как он и любит. От кружки поднимается пар и растворяется где-то над его головой. Этот момент такой знакомый и уютный – когда спустя столько времени Финн пьет все такой же кофе, по-прежнему не дожидаясь, когда тот хоть немного остынет.
– Еще бы мне не слышать. Оливер прислал мне скрин из журнальной статьи, а еще я видела твое фото на железнодорожной станции в Лилле.
– А почему мне не сказала? – спрашивает он, наклоняя голову.
Я пожимаю плечами.
– Сама не знаю. Хоть мы пусть редко, но списывались, мне все же было неловко писать активнее, нежели просто удостовериться, что все живы и здоровы. Наверное, это из-за расставания, когда Ансель оставил вас с Оливером при себе, а я оказалась за бортом.
Он улыбается и складывает руки перед собой. Но его улыбка не насмешливая – она нежная, и этим выражением лица он говорит мне, как меня любит. В течение этой молчаливой минуты улыбка Финна исчезает, и когда он хмурится, загорелый лоб покрывается морщинками.
– Ты ведь знаешь, да, что никто из нас тебя не винил? Решили, ты сглупила и начала пороть горячку, но мы знали тебя настоящую. Как и Анселя. Так что мы перенервничали.
– Теперь я знаю, да, – отвечаю я. – И сейчас все стало еще лучше.
– Это хорошо, – говорит он и снова отхлебывает кофе.
Я люблю Финна за это: если скажешь ему, что ты в порядке, он это примет. Ему не нужно копаться в твоей голове и анализировать каждую твою мысль. Он доверяет тебе, что ты скажешь правду.
– Я рада за него. За всех вас, – добавляю я. – Кстати, расскажи мне о своей жене. Она… – я замолкаю, подбирая подходящее слово, – ну просто нет слов.
Финн хохочет, радостно и громко, и в уголках его глаз собрались озорные морщинки.
– Это ты точно про нее сказала. А брак – охуенно хорош.
Пока мы говорим о здоровье его отца, о том, в какие неприятности вечно влезают его братья, наконец приносят завтрак: овсянка с фруктами для меня, а яичница со всем, что только можно вообразить, для Финна. Не тратя время, он приступает к еде.
– Значит, ты частично живешь здесь, а частично на Ванкувере? – спрашиваю я.
Он кивает и берет себе кетчуп.
– По крайней мере, пока шоу не закончится.
– Кажется, это сложно.
Он пожимает плечами.
– Так и есть. Иногда.
– И как у тебя дела? Должна признаться, не ожидала увидеть Финна Робертса на телевидении.
– Я тоже. Но до сих пор все идет хорошо. Платят просто охрененно, и не смотря на жуткий головняк, это круто – делать то, что любишь, не беспокоясь о деньгах. Так что меня все устраивает, – проглотив, он запивает кофе и продолжает: – Ты уже была в магазине Оливера?
– Была. Я просто совсем ничего не понимаю в комиксах, но думаю, магазин превосходный. И выглядит именно так, как он себе его и представлял.
– Круто, да? И он никогда не пустует. Слава богу, НеДжо умнее, чем кажется, и Оллс может ненадолго оставлять на него все дела.
– Ты про Дилана? – уточняю я, и он смотрит на меня немного странно, будто не может понять, про кого я говорю. – Тот милый парень, который работает в магазине.
Финн выпрямляется и кладет вилку.
– Я понял, о ком ты, – его взгляд на мне задерживается. – «Милый»?
Пожав плечами, я отправляю ложку овсянки в рот.
– Ну, он такой, ага.
– Он тебе не подходит.
Меня смешит, когда он так напряжен и словно готов к бою.
– А ты откуда знаешь? Возможно, до этого у меня не выходило с личной жизнью, потому что я как раз не на тех смотрела?
Финн с подозрением оглядывает меня.
– Ты собралась сегодня туда?
Я помешиваю овсянку, игнорируя его тяжелый взгляд.
– Ага, после завтрака. В первый мой приход Оливера на месте не было, а я уверена, он захочет мне все так показать.
– Это да. Ну, я могу тебя проводить, если ты не против.
Я смеюсь. Он не в состоянии усмирить свой рефлекс защищающего старшего брата.
– Можно подумать, я дала бы тебе так быстро от меня уйти, – вытерев рот, я бросаю салфетку на тарелку.
– А ты когда улетаешь? – спрашивает он. – Может, до отъезда мы все вместе успеем покататься на велосипедах.
Мое сердце замирает.
– Я бы с удовольствием! А насчет отъезда – честное слово, не знаю. У меня билет с открытой датой, но для работы еще нужно будет составить резюме и портфолио. Поэтому, может, в следующие выходные? Мы сможем успеть что-нибудь организовать?
– Сто процентов, – отвечает он, выхватив у официантки счет, прежде чем она успела положить его на стол. – Теперь давай поедем в магазин, хочу полюбоваться, как Оливер распушит хвост, пока будет тебе все там показывать.
***
На выходные мы поехали на велосипедах по холмам и катались до тех пор, пока не вспотели. Оливер, Финн, Ансель и я – снова вместе покоряли дороги, с воплями неслись с холмов и подбадривали друг друга забираться вверх снова. Было куда лучше, чем раньше.
А он так смотрел на меня и так улыбался, будто с мороза вышел на солнце.
Похоже на безумие, знаю, но ему так комфортно в собственном теле, что и я начинала чувствовать себя так же.
***
Сегодня вторник.
Это уже второй вторник с момента моего приезда, а приехала я в четверг.
– Так ты тут уже работаешь, или как? – интересуется Оливер, положив перед собой стопку комиксов.
Я отрываюсь от чтения «Танкистки», которую мне дал почитать Дилан, чтобы я оценила «все нюансы характера ее героини», и мы потом бы обсудили, когда он вернется. Я и не знала, что в комиксах бывают нюансы характеров героев.
Оливер ждет, но ответить мне нечего.
– Честно говоря, я и сама не понимаю, что тут делаю, Оллс.
Он молча улыбается, и понимаю, что отчетливо видит в моих глазах следующий вопрос: «Какого хрена вообще происходит?» – но решает не наседать.
– Вообще-то, я не против, – уверяет он. – В присутствии тебя и Лолы дела идут гораздо лучше.
Отложив книгу, я оглядываюсь по сторонам.
– Мне тут нравится. И нравится… быть тут с тобой целый день.
Оливер со смехом обходит стойку и перебирает почту.
– Ну да.
– А что?
– Это мило, конечно, но думаешь, я поверю, что ты тут ради меня?
– Ты о чем? – не особенно убедительно спрашиваю я.
– Ты все свое время проводишь вон с
НеДжо
В эту пятницу все будто вымерли, и я удивлен, что никого не нужно выгонять, чтобы закрыть магазин.
Я достаю из кармана ключи, позвенев ими немного.
В читальном уголке сидит только Перри, уткнувшись в «Нимону».
Это отличный комикс, и читается легко, поэтому она никак не могла оказаться в первой трети книги, даже с ее уровнем английского.
Она тянет время.
– Ну привет, – усевшись рядом с ней на диване, говорю я.
Перри отрывается от чтения и, откинув голову на спинку, смотрит на меня спокойным пристальным взглядом.
– Привет.
Последние полторы недели прошли… в напряжении.
Она часто и подолгу была здесь, по большей части разговаривала со мной. И меня не покидало странное чувство, будто в ее лице у меня появился новый таинственный лучший друг, и я не совсем уверен, за какие это мне заслуги.
Ни слова протеста с моей стороны, прошу заметить. Я просто пиздец как восхищен. Но в то же время я знаю, что скоро она возвращается во Францию, и не имеет значения, насколько приятно мне с ней может быть, я все же побаиваюсь, как будет ощущаться воспоминание об этом мимолетном знакомстве после ее отъезда.
– Я скоро закрываюсь, – говорю я ей.
Она еле заметно пожимает одним плечом.
– Да, думаю, пора.
Между нами повисла пауза – тяжелая и почти физически ощутимая.