– Не знаю. Просто тебе, кажется, нравится держаться за руки. Вот я и решила спросить.
Мать вашу, да, я понимаю, о чем она.
– Тогда я рад, что ты спросила.
Мы повернули за угол, и она отстает на шаг, когда подходим к припаркованной Бетти.
Поковырявшись секунду, я открываю ключами ее дверь, и Перри без единого комментария забирается внутрь. Мне нравится, что она не пытается выдать что-нибудь вроде: «Как круто, что у тебя есть эта дерьмовая развалина». Некоторые люди предпочитать притворяться, будто Бетти крутая тачка, хотя она реально уродливая. Еще она пахнет затертой до дыр обивкой, и мне нравится в ней только сама езда.
Двигатель рычит, и, включив первую, я отъезжаю и говорю ей:
– Есть такой чувак – Герд Гигеренцер – он исследует, как мы принимаем решения, – оглядев ее, я добавляю: – И говорит, что нам нужно чаще следовать инстинктам и эвристическому подходу.
Встретившись со мной взглядом, она слушает и кивает. Она даже не выдает скептическую улыбочку, как все мои друзья. Хотя я не злюсь на такие улыбки; я их понимаю. Но она, кажется, угадывает, что я это к чему-то подведу, и действительно хочет услышать. Быть с кем-то, кто тебя всерьез хочет услышать, – это круто.
– Он говорит, что при принятии оптимальных решений недостаточно статистики и учета вероятностей. Он про
Взглянув на нее, я содрогнулся. Это пиздец как тоскливо. Если мне не изменяет память, Ансель был с ней довольно долго – вроде