— Конечно, не хочет, — говорила тетя Бетси, — после того как они с Ванессой перекопали весь пляж и взялись за ближайшие частные участки, а соседи написали заявления в полицию, ее страсть немного поутихла.
— Нет, — отвечала я, — моя страсть утихла навсегда. Я дошла до сути этой профессии, постигла все тайны и пресытилась.
Бабушка Аманда качала головой.
— А ведь ты очень мило играла на гобое, — начинала она сызнова.
— Бабушка, давай не будем об этом.
— А купленный специально для тебя синтезатор! У тебя была такая милая учительница!
— Надо было все-таки заставить ее окончить музыкальную школу, — складывала руки на груди тетя Бетси.
— Это же твоя идея была — не заставлять бедного ребенка что-то делать, чтобы не поломать ее психику.
— Я ей доверяла, — говорила тетя Бетси, — я верила, что она сама определится.
На что бабушка Аманда только фыркала и принималась за свое вязанье. Это означало, что разговор на сегодня закончен и я могу отдохнуть и расслабиться до следующего раза.
А назавтра все начиналось с самого начала. Но все время с разными вариациями и исполнением.
В конце концов чего они только и добились, так это моей стойкой боязни, что когда я вырасту, то стану кем-нибудь не тем, кем надо. Единственным трезвым человеком во всей этой истории был дядя Санди.
Он сказал, чтобы я ничего не боялась и что в моей жизни все еще миллион раз переменится. И если я вдруг по неосторожности случайно стану кем-нибудь не тем, кем надо, то у меня будет полно времени переучиться.
Но все-таки я очень признательна им всем. Потому что только благодаря их неусыпной заботе я читала нужные книги и смотрела лучшие фильмы.
Тетя Бетси водила меня на серьезные спектакли, а бабушка Аманда даже умудрилась привить любовь к опере. Дядя Санди ненавязчиво читал мне лекции о сценарном и режиссерском мастерстве, а мама в редкие приезды погружала меня в глубь веков, столетий и истории.
Так я постепенно становилась личностью. Со своим мировоззрением, мироощущением, взглядами на жизнь и каким-никаким кладом мудрости в душе.
И однажды я сама поняла, кем хочу быть.
— Журналистом? — удивилась тетя Бетси. — Офисным клерком, безропотно выполняющим поручения своего начальника?
— Журналистом? — подняла брови бабушка Аманда. — Вьючным мулом, скачущим по городу в поисках сенсаций?
— Журналистом? — хмыкнула мама. — Ну-ну, и что же нового ты скажешь в истории?
— А ведь это совсем неплохо, — подмигнул мне дядя Санди. — Думаю, что в этой профессии ты сможешь выразить себя.
Так мы с Ванессой решили быть журналистами. Ванесса ведь — куда я, туда и она.
Мы и с ней и современными танцами занимались, и восточными единоборствами, и на курсы стенографии зачем-то полгода ходили. Даже как-то пару режиссерских сценариев начинали писать, пока не поняли, что ни один канал их не возьмет, так как в них не было ни острого криминала, ни душераздирающего драматизма.
Школу мы окончили отлично, предложений было много, но мы выбрали местный частный университет. Потому что образование можно получить где угодно, а от любимых родственников уезжать было грустно. Это я так решила.
Бабушка Аманда и тетя Бетси по достоинству оценили мой поступок. Они ходили тихие и восторженные, светились теплым внутренним светом благодарности.
Что бы они делали, если бы я от них уехала? Кого воспитывали и оберегали от опрометчивых решений? Кому пекли пироги? Кто скрашивал бы их долгие вечера? Родители Ванессы тоже были счастливы.
Через полмесяца мы должны были сдать пару экзаменов, но дело было уже решенным. Так что пока мы только делали вид, что готовимся к этим экзаменам, а по сути — неплохо проводили время.
Мы набирали массу книг на пляж и засыпали прямо на тетрадях. Периодически нас будила тетя Бетси со стаканом свежевыжатого сока, или кто-то из отдыхающих попадал в нас волейбольным мячом.
3
Когда-то давно, в моем глубоком детстве, дядя Санди сказал мне, что все его фильмы — это его тайный диалог со всеми нами. Я понимающе кивнула.
— Со всеми нами, зрителями?
— Нет, не со всеми зрителями, — сказал он, — а только с вами. С тобой, твоей мамой Моникой, тетей Бетси и бабушкой Амандой. Ведь мои близкие люди — это вы.
Я тогда не совсем поняла, о чем он говорит. Но по мере взросления я стала это видеть, и мне все это очень нравилось.
То Лорена Ламберт говорила какую-нибудь любимую фразу моей бабушки Аманды и патетически подносила руку ко лбу. Точь-в-точь как это любила делать бабушка Аманда, когда хотела привлечь внимание окружающих к своим бесчисленным проблемам.
То Кэролайн Мембир пекла яблочную шарлотку и причитала при этом, как тетя Бетси. То Хилари Кейл моталась по миру, забыв про воспитание собственного ребенка.
А то и сам Николас Ланг смотрел прямо в камеру и говорил те слова, которые, как я надеялась, однажды скажет мне мужчина моей мечты.
— Ну вот, опять мы тайно прославились на весь мир, — говорила, глядя на экран, тетя Бетси.
— Это все — его дары нам, — умилялась бабушка Аманда, — мы должны это ценить.
Они были горды и счастливы, это трудно было не заметить. Их ненаглядный Санди Хоггард таким образом разговаривал с ними о своей любви.
Но были в его фильмах и такие скрытые моменты, которые приходилось разгадывать не один день. И частенько я вдруг совершенно случайно понимала, о чем хотел сказать мне тот или иной его герой или почему какая-нибудь героиня поступила именно так, а не иначе.
Думаю, таким образом Санди тонко направлял меня по моему истинному пути. Он был другом, опытным и мудрым.
Достаточно мудрым, чтобы не делать какие-то вещи напрямую. А потому в моем воспитании этот человек играл большую роль.
Мой отец обо мне не вспоминал, но это меня совсем не расстраивало. Разные бывают семьи, у нас была такая, какая есть, и нас это устраивало.
Мир все равно бережно держал меня в своих ладонях. И если мне чего-то не хватало, в моей жизни это непременно появлялось.
Какие-то слова посторонних людей, чьи-то поступки, интересные книги, неожиданные мысли. Мир раскрывался передо мной точно так же, как и перед любым другим человеком. Никто на этой земле не бывает чем-то обделен, это я точно знала.
Даже тепло мамы, которую я видела редко, я не переставала ощущать никогда. Главное, что эти люди были в моей жизни. А сколько дней в году я их видела, это было уже не суть важно.
Думаю, что и к мысли о журналистике меня тоже дядя Санди подвел. Так однажды я вдруг поняла, что хочу именно этого.
Я могла заниматься чем угодно. Новостные репортажи, светская хроника, культура, туризм, религия, история, политика, экономика, спорт, наука, реклама, в конце концов.
Поездки по миру, знакомство с новыми людьми, собственные проекты. Профессия журналиста охватывала все аспекты в жизни, и только от тебя зависело — выбрать для себя то, что тебя больше всего интересовало.
Дядя Санди всегда был на моей стороне.
— Это потому, что он не несет за тебя такой ответственности, как мы с твоей тетей, — говорила бабушка Аманда.
— Нет, — говорила я, — это потому, что он и правда меня понимает.
Когда мы с Ванессой хотели быть криминалистами, дядя Санди приносил нам нужные книги. А когда мы готовили себя в археологи и, досконально изучив пляж, перекинулись на участки соседей, именно он договаривался с нашими соседями и полицией о смягчении нашего наказания.
Когда я решила стать актрисой, он познакомил меня с Кэролайн Мембир, Хилари Кейл и Лореной Ламберт.
Кэролайн Мембир и Хилари Кейл — утонченные дивы, из картины в картину их бездонные глаза с поволокой методично разбивают сердца зрителей. А я ела с ними мороженое на веранде у дяди Санди и видела грусть, неустроенность личной жизни и бытовые проблемы в этих их невозможных глазах.
А Лорена Ламберт — ровесница моей бабушки Аманды. Бабушка Аманда всю жизнь была ее верной поклонницей, а потому к знакомству с ней подготовилась с особой тщательностью и почтением.
Накануне она в сотый раз прочла ее фильмографию и мемуары. Чтобы блеснуть в разговоре своими знаниями и пониманием тонких струн души Лорены Ламберт.
Но Лорена Ламберт за обе щеки поглощала пироги тети Бетси и записывала в блокнот рецепты этих пирогов. И по-дружески призналась, как устала быть божеством и что она давно плюнула на общественное мнение. И рада, что хоть теперь, в таком почтенном возрасте может объедаться на ночь и не вскакивать ежесекундно на весы.
Бабушка Аманда тоже не вскакивала ежесекундно на весы. Но она на них и в молодости не вскакивала, ведь она не была актрисой, а была обыкновенным человеком, а поэтому она была малость потрясена такими откровениями.
Потом мы играли с ними в пинг-понг. Кэролайн Мембир и Хилари Кейл бегали босиком по зеленой траве — казалось, нимфы спустились на землю — и грубо ругались, когда шарик попадал мимо поля соперника.
Моя тетя Бетси когда-то училась вместе с ними. А потому она тоже неплохо повеселилась, вспоминая ушедшую молодость и свои веселые бесшабашные приключения.
Лорена Ламберт тоже разулась и призналась нам, что все эти радости ей доступны только в кругу близких людей.
Бабушка Аманда была польщена, что она теперь тоже близкий человек Лорене Ламберт. Но потрясение от босой Лорены Ламберт, проворно скачущей по лужайке, еще долго заставляло ее вздрагивать и пытаться отогнать от себя это навязчивое видение.
— Я думала, что встречусь с божествами, — говорила потом нам бабушка Аманда несколько вечеров подряд.
— Я же тебе говорила, что без камер все актрисы — нормальные люди, — отвечала ей тетя Бетси.
— Не берите в голову, — улыбался дядя Санди, — я просто хотел, чтобы с ними познакомилась Доминик.
— Для меня они как были божествами, так и остались, — говорила я, — и кто вам говорил, что божества не едят пироги и не бегают босиком по зеленым лужайкам?
— Конечно, и едят, и бегают, — соглашалась бабушка Аманда, — но тайно.
А потом я выросла. И Санди первый это заметил.
Он купил мне вечернее платье, подставил локоть и повел есть устриц и мороженое в фешенебельный ресторан. А потом свозил меня на бутафорский весенний бал, который устраивала его киностудия.
Там со мной знакомились молодые сценаристы и немолодые помощники продюсеров. Актер Ричард Камер станцевал со мной пару танцев, оператор Дэвид Майер делал вид, что ревнует, а известный продюсер Дэнис Круз заказал для меня коктейль по особому рецепту.
И местные газеты написали, что известный режиссер Санди Хоггард вывел в свет свою племянницу.
— Ну надо же, наша Доминик и правда выросла, — пустила слезу, читая газету, впечатлительная бабушка Аманда.
— Если бы не светская хроника, вы с тетей Бетси так бы этого и не заметили? — удивилась я.
После того как Ванесса уходит домой, несмотря на то что у нас сегодня «уточка с ананасиками», семья садится ужинать. К ужину приглашен дядя Санди.
Хотя какое там приглашен, он и так почти все время проводит с нами, когда бывает дома. Мы можем просто белый флаг на веранде вывесить, это будет значить: «У нас ужин вот-вот начнется, сколько можно тебя ждать?»
Тетя Бетси — прирожденный повар, даже удивительно, что она когда-то училась на актрису. Я никогда не могла понять, как это — в утку положить мед, финики и ананас и получить продукт пальчики оближешь. Мне этого не постичь, хотя я с детства за тетей Бетси наблюдаю.
Я совершенно не умею готовить, но подозреваю, что это какой-то особый вид искусства и наслаждения. И многие люди на этой планете это хорошо понимают.
Я же задаюсь этим вопросом время от времени, видя, как самозабвенно тетя Бетси колдует над очередным кулинарным шедевром. И выглядит при этом такой счастливой, как будто только что постигла очередной закон вселенной.
Она могла делать какие-то невероятные салаты из морепродуктов, зелени и фруктов. Ее соусы всегда отличались невероятным подбором ингредиентов и фантастическим вкусом.
Тетя Бетси знала наизусть все приправы мира. И сердцем чуяла, куда их надо было добавлять.
Ее открытые пироги и пицца были загадкой для всех соседей. Хотя, казалось, в них налицо все продукты, которые они содержат.
Да и рецепты тетя Бетси никогда не держала в тайне. Она делала мороженое, которое вам не предложат ни в одном ресторане. А ее фантастические супы славились на всю округу.
— Приготовление пищи — это самое древнее искусство, — говорила тетя Бетси, — как наши предки жарили мясо на углях, так и мы его жарим.
— Я понимаю, что однажды к нашим предкам в их древний костер случайно упал кусок мяса, посолился, поперчился и поджарился, и предки поняли, как это вкусно. Но зачем в этот же костер упали ананасы, финики без косточек и мед? — удивлялась я.
— Не утрируй. Остальные продукты туда упали не сразу, а постепенно. А дальше подключилась эволюция.
— А почему мне не дано понять нужное сочетание продуктов и предугадать конечный результат? По твоим словам, все вроде так просто.
— Ты рассуждаешь, как математик. Приготовление пищи — это творчество.
— А почему у меня ничего не получается?
— У тебя много чего не получается, — подключалась бабушка Аманда, которая вообще-то тоже готовить не умеет.
И мне приходилось тактично прерывать разговор.
Наша семья владеет небольшим ресторанчиком на берегу. В нем окна от пола до потолка, и все теплое время в году, а в наших краях это примерно полгода, они всегда открыты.
Его еще наш дед Фредерик построил. Это все, что он отставил бабушке Аманде.
— Совсем неплохо, — говорит бабушке Аманде наша соседка «сзади», — мне, например, мой супруг только одни долги оставил.
Бабушка Аманда вздыхает и не развивает дальше тему о том, что один ресторанчик — это не так уж много. Эту тему она полностью охватывает с другой нашей соседкой «издалека», которой муж оставил небольшой заводик.
Рестораном занимаются тетя Бетси и управляющий Кевин Данг. Он сын Барти Данга, который еще с нашим дедом Фредериком дружил.
Тетя Бетси поставляет в ресторан свои невероятные рецепты и ругается с поварами, а Кевин Данг следит за всем остальным. Это наш семейный бизнес, на это мы живем.
— Может, мне пойти учиться на повара? — говорю я иногда тете Бетси и бабушке Аманде.
— Не смеши людей! — восклицают они, и я на время успокаиваюсь.
На ужине тетя Бетси подкладывает самые лакомые кусочки дяде Санди и любуется здоровым мужским аппетитом.
— Доминик сказала, что вы на следующей неделе идете на предварительный просмотр «Дня в раю», — говорит бабушка Аманда.
Мы с Санди впервые врем бабушке Аманде и тете Бетси, а потому хватаем бокалы с апельсиновым соком и начинаем жадно пить.
— Да, идем, — невнятно бубнит дядя Санди.
— Но почему так рано? Доминик сказала, что ты зайдешь за ней еще до завтрака.
— Мы позавтракаем в городе.
Я тоже подключаюсь:
— Там еще будет экскурсия по студии, потом совещание сценаристов, потом еще что-то, а потом еще что-то, а позавтракаем и пообедаем мы в городе. А потом пойдем на маскарад.
— Ты поэтому с собой такую большую сумку собираешь? — интересуется тетя Бетси.
Я чуть соком не поперхнулась.
— Поэтому, — говорю я.
— Хорошо-хорошо, развлечешься перед экзаменами, я разрешаю, — кивает бабушка Аманда.
Мы с Санди даже взглянуть друг на друга от стыда не смеем. Но ведь все будет хорошо.
Вечером мы уже спустимся с гор. И расскажем им, как славно провели время, я научилась сносно стоять на настоящих лыжах. И они нас ласково пожурят.
Потом бабушка Аманда и тетя Бетси переключаются на какую-то другую тему, и мы с Санди можем спокойно вздохнуть.
4
Если наш сосед справа Санди Хоггард жил рядом с нами с Сотворения времен и никуда уезжать не собирался, то наши соседи слева менялись с завидной регулярностью.
Когда-то там жило шумное семейство Томпсон с тремя малолетними детьми. Папа Томпсон целыми днями в поте лица зарабатывал им на хлеб с молоком, а мама Томпсон вылавливала сорванцов по всему пляжу и ближайшим территориям. Потом им это надоело, и они куда-то переехали. Видимо, туда, где их дети постараются вести себя чинно и благонадежно.