— Этот негодяй ничем не может вам навредить, — презрительно поморщившись, сказала миссис Дженкинс. — Еще чаю, мадам?
— Да, пожалуйста. — Франческа вернулась в гостиную, обессилено легла на диван и закрыла рукой глаза.
— Он добьется того, что я вообще превращусь в рака-отшельника.
Экономка ее лишь прыснула в ответ и пошла заваривать чай. Когда она вернулась с подносом, Франческа уже сидела возле столика.
— Спасибо вам, миссис Дженкинс. Если бы не ваш чай, я бы, наверное, пристрастилась к бренди.
— Так, может, мне запереть дверь на засов? — с сочувствием спросила экономка. — Потому что, сдается мне, скоро к нам заглянет еще один гость.
Франческа застонала.
— Лорд Олконбери?
Миссис Дженкинс склонила голову набок.
— Нет, не думаю. Я слышала, как подъезжает карета.
Франческа замерла в тревоге и надежде.
— И кто же это?
Раздался стук во входную дверь, и миссис Дженкинс вопросительно подняла бровь. Франческа кивнула сразу.
Возможно — не обязательно, но возможно, — это лорд Эдвард прислал ей сообщение. Франческа слышала, как открылась дверь, а затем — у нее сердце подскочило до самого горла — она услышала его голос в коридоре.
Она побежала к двери гостиной с улыбкой, полной радостного ожидания.
— Леди Гордон. — Эдвард протянул шляпу миссис Дженкинс и поклонился. — Надеюсь, я не нарушил ваши планы своим визитом?
— Совсем нет, сэр, — с жаром заверила его Франческа. — Мы вам всегда рады!
Он чуть заметно запрокинул голову, и в глазах его промелькнула искра удивления. Франческа вспыхнула от смущения, с опозданием осознав, что проявила излишний энтузиазм, но все равно с улыбкой протянула гостю руку и пригасила пройти в гостиную. Она пропустила его первым, и он прошел мимо нее в комнату. Франческа с наслаждением вдохнула несильный, но очень приятный запах дорогого одеколона. Лорд Эдвард был все же очень хорош — высокий, статный, в безупречно скроенном сюртуке. Франческа присела на краешек кресла.
— Я говорил с детективом, — сказал сразу лорд Эдвард. — Он обнаружил…
— Джорджиану! — воскликнула Франческа, сжав ладони в молитвенном жесте.
Лицо его слегка помрачнело.
— К несчастью, нет. Пока нет. Но он напал на след Персеваля Уоттса, дяди девочки.
— Он ей совсем не родственник, — сказала Франческа. Сердце колотилось в тревоге. — Но продолжайте.
У лорда Эдварда едва заметно дрогнули губы.
— Конечно. Я оговорился. Однако вы говорили мне, что мистер Уоттс художник, и мой детектив нашел его след в Королевской академии, куда он предоставил несколько своих живописных работ.
— Он член Академии? — ошеломленно спросила Франческа. Насколько ей было известно, Персеваль только сам себя считал художником с большой буквы, другие его таланта не признавали. Неужели его приняли в члены Академии?
— Нет, но у него там есть знакомые. Он там учился. Если верить его знакомым, он все еще пытается заработать своим талантом, но у него это не вполне получается. — Эдвард сделал паузу. — Детектив считает, что Персеваль может попытаться продать свои работы через лондонских продавцов картин или выставляясь в частных картинных галереях. Однако если сыщик будет рыскать по выставкам и задавать вопросы, это может насторожить Уоттса, что недопустимо. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы своими действиями сыщик заставил мистера Уоттса уйти в глухое подполье. На мой взгляд, было бы лучше, если бы вопросы продавцам картин задавал я. Под тем предлогом, конечно, что хочу купить одну из картин Уоттса. Перспектива получить заказ может выманить Уоттса из его тайного убежища.
— О да! — возбужденно воскликнула Франческа. — Еще как может! — Но тут она, покраснев, сказала: — Однако наше соглашение не подразумевает такой вашей вовлеченности в дело. Я вам очень признательна за помощь, однако я могла бы и сама навести такого рода справки…
Эдвард приподнял бровь.
— И что подумает мистер Уоттс, когда ему сообщат, что его разыскивает некая леди с медно-рыжими волосами?
Франческа сконфуженно опустила глаза.
— Конечно, вы правы. Он сразу меня заподозрит.
— Однако мы с ним никаким образом и никогда не пересекались, — уже более миролюбиво продолжал лорд Эдвард. — И, рискуя показаться вам гордецом и выскочкой, все же скажу, что любой художник сочтет большой удачей заполучить меня в качестве заказчика. Именно по этой причине вы добивались моей помощи, не так ли? Потому что мне никто не посмеет отказать?
Франческа сидела очень прямо.
— Да, и поэтому тоже. Помимо прочего. Но я не хочу слишком вас обременять…
Эдвард веселился от души.
— Конечно, не хотите. Но я сам делаю вам предложение. По доброй воле. Меня никто не принуждает. Вы, конечно, вправе его отклонить.
Франческа наблюдала за лордом Эдвардом, а он наблюдал за ней. Будь неладен этот Слоун! Теперь она только и думала, смогла бы она преуспеть, если бы действительно решила соблазнить Эдварда де Лейси, и насколько сильно разбила его сердце бывшая невеста. С одной стороны, ей бы очень хотелось, чтобы этот разговор с Грегори Слоуном напрочь стерся у нее из памяти. С другой стороны, мысли ее постоянно отклонялись не в ту сторону, потому что сегодня его серые глаза светились, как ей казалось, как-то по-особенному, когда он смотрел на нее. Он был гораздо интереснее, чем ей показалось в тот первый раз. Словно такому богатому и знатному мужчине еще нужна была и приятная внешность, чтобы разбивать женские сердца. Так почему же Луиза с ним порвала? Неужели всего лишь из-за страха, что он потеряет состояние? Глупышка, разве богатство главное? Существует много разных способов, каким мужчина может привлечь к себе женщину… заставить ее желать…
Франческа сделала глубокий вдох и приказала себе не отвлекаться от главного. А главное сейчас состояло отнюдь не в соблазнении Эдварда де Лейси. Его может сконфузить или даже отпугнуть такой напор, и тогда прощай его помощь. Отныне и впредь она будет вести себя исключительно благонамеренно и сдержанно и не станет забывать о том, что общие у них только дела, как бы сильно он ни волновал ее как мужчина.
— Спасибо, — сказала Франческа. — Вы очень благородны и щедры. Я вам несказанно благодарна.
Улыбка его была мимолетной.
— Не за что. Я всего лишь выполняю свои обязательства по нашему договору.
Он делал куда больше, и впервые за все время их знакомства Франческа всерьез задалась вопросом о том, зачем он предлагает то, чего от него не просят.
— Да, но я вас об этом не прошу. Вы, право, должны прислать этого сыщика ко мне. Я намерена оплатить его услуги, и ему ни к чему вас беспокоить.
Лорд Эдвард даже с некоторой тревогой посмотрел на нее, чуть отклонив голову назад. Франческа успела заметить, что он делал так всякий раз, когда считал нужным обдумать, что сказать дальше.
— Не вижу в этом беспокойства, — сказал он спустя пару секунд. — Я сочувствую девочке и искренне хочу ей помочь.
— Вы очень добры, сэр, — сказала Франческа. — Но я вынуждена настаивать.
— Он… — гость ее помолчал, — этот сыщик не является джентльменом. Я не уверен, что вам пристало общаться с такого рода господами один на один.
— Но он мог бы отправлять мне письменные отчеты, если вы считаете, что мне нежелательно с ним встречаться. На крайний случай в доме есть мужчина — мистер Дженкинс, который сможет за меня постоять.
— Я не уверен в том, что он умеет писать отчеты. — Лорд Эдвард откашлялся. — Правда, вы меня нисколько не обременяете.
Франческа несколько натянуто рассмеялась.
— Понимаю. Я начинаю чувствовать себя назойливой мухой, не дающей вам покоя. Я и в мыслях не имела требовать от вас таких усилий…
— Долг есть долг, леди Гордон, — твердо сказал Эдвард. — И я уже сказал вам, что не считаю его выполнение обременительным для себя.
Если она продолжит с ним спорить, это уже будет грубостью. Франческа заставила себя улыбнуться и невольно опустила плечи, почувствовав облегчение.
— Тогда у меня нет иного выбора, кроме как продолжать выражать вам благодарность.
Эдвард покачал головой.
— В этом тоже нет необходимости, — сказал он, но по тону, она почувствовала, что в этом вопросе позиция совсем не такая твердая. Не такая, как в вопросе о сыщике, которого он наотрез отказался к ней посылать. Господи, что за человека он нанял? Грубого, безграмотного, с иными наклонностями, такого, что его даже в дом пускать опасно? Впрочем, если ему удастся выследить Эллен и Персеваля, то его моральные качества значения не имеют.
— По крайней мере, позвольте мне поехать с вами и помочь, насколько мне удастся, вытянуть информацию из продавцов картин, — сказала она. — Я просто не могу сидеть и ждать, сложа руки, пока вы делаете всю работу. — Он посмотрел на нее с выражением, которое ей было не разгадать. — Я вынуждена настаивать, — решительным тоном повторила Франческа. — Она моя племянница, и она будет вам так же благодарна, как и я, за всю вашу помощь.
— Конечно, — сказал он так, словно с самого начала знал, чем закончится разговор. — Я бы даже не помыслил отказать.
Глава 15
Франческа считала себя ценительницей прекрасного, по крайней мере на уровне обычного человека, не специализирующегося в искусстве. Когда Сесил был еще жив, они посещали выставки и даже пополняли скромную коллекцию эстампов, но, честно признаться, произведения искусства приобретал в основном Сесил, и инициатором походов на выставки был тоже он. Настоящей любовью Франчески была музыка, и она в любом случае не располагала достаточными средствами, чтобы приобретать по-настоящему ценные произведения.
Однако Эдвард де Лейси вошел в картинную галерею с таким видом, словно собирался скупить тут все до последнего холста. Владелец галереи, похоже, с первого взгляда признал в нем потенциального покупателя и чуть ли не со всех ног бросился его обслуживать.
В начале Франческу все это забавляло, но потом роль сторонней наблюдательницы начала ее утомлять. Никто не хотел отпускать лорда Эдварда без покупки, и в надежде заинтересовать мецената хозяева галерей посылали помощников за картинами, хранящимися в запасниках. Но стоило лорду Эдварду сказать, что его интересуют картины, близкие по стилю тем, что пишет Персеваль Уоттс, а еще лучше — работы самого этого художника, Франческа испытала сильнейшее побуждение уйти. Впервые она смогла оценить преимущества своего социального положения. Порой лучше быть никем, чем кем-то с большой буквы. По крайней мере, когда от тебя ничего не ждут, можно быстро сделать свое дело и уйти, не притворяясь восхищенной очередным изображением сабинянок.
Эдвард, кажется, почувствовал ее настроение.
— Мне отвезти вас домой? — спросил он, пристально глядя на нее своими серыми глазами.
— Конечно, нет. — Она раскрыла зонтик и попыталась сделать вид, что совсем не устала и полна оптимизма. — Нам предстоит посетить еще множество мест.
— А я, — пробормотал он, — уже начал опасаться, что вам скучно.
Франческа придала лицу выражение суровой решимости.
— Ничего подобного.
— Тогда я вам завидую, — сказал он, немало ее удивив. — Я уже решил, что тот тип никогда не замолчит.
Франческа пыталась сдержаться, но так и не смогла — улыбнулась, а потом и рассмеялась. Глаза лорда Эдварда блеснули озорством, когда он, протянув ей руку, помог сесть в коляску. — Они все слишком разговорчивы. Я знаю, что это хорошо для наших целей, но как утомительно.
Он протянул монетку мальчику, державшему поводья, сел рядом. Коляска была весьма элегантной, модной и удобной.
— Я думаю, что сегодня мы успеем посетить еще только одну или две галереи. Надеюсь, вы не возражаете?
При всем ее желании поскорее получить результат, с нее было более чем достаточно искусства на один день, Франческа облегченно вздохнула.
— Конечно.
Он лишь улыбнулся и взял вожжи. Лошади тронулись, Франческа смотрела на его руки, державшие поводья. Ей всегда нравились мужские руки, будь то изящные руки джентльмена или сильные руки рабочего человека. Руки лорда Эдварда, обтянутые перчатками из светлой кожи, были одновременно изящными и сильными. Он уверенно правил парой коней, проезжая по запруженным экипажами улицам. Франческа помнила пожатие его пальцев, да в тот вечер порывисто схватила его за руку и он сомкнул пальцы вокруг ее ладони. Глядя на его руки, Франческа знала о том, какие ощущения могли бы пробудить в ней пальцы, если бы он прикоснулся к ее телу. Как бы он сжал ее, если бы надумал поцеловать. Она не в первый раз сказала себе, что не должна думать о таких вещах, но как ни гнала от себя эти мысли, они не давали ей покоя несколько дней. И, теряя бдительность, она частенько попадала в плен этих сладостных грез.
Франческа отвела глаза от его рук. Она понимала опасность. Слоун посеял в ней семена греха, и она готова была задушить его за это. Конечно, она заметила, что лорд Эдвард мужчина привлекательный, до того, как ей на это указал Слоун. Она и до этого слишком много времени уделяла размышлениям о том, в какой именно стадии разбитости находится его сердце после того, как его бросила Луиза Холстон. И еще был момент, в ее доме, несколько дней назад, да она едва не подумала, что он, возможно, тоже питает к ней некие чувства. Но то, что Слоун посмел предположить, она сама его соблазняла… ну, это просто абсурд. Даже когда его пальцы сжимались и разжимались почти чувственно, когда поводья скользили между ними, и у нее при этом тоже все сжималось.
— Как вы думаете, сколько времени уйдет на то, чтобы разузнать о нем что-то конкретное? — спросила она, чтобы отвлечься от созерцания его рук.
— Если кто-то из продавцов картин знает, как связаться с мистером Уоттсом, я не думаю, что он будет зря терять время, — ответил Эдвард. — Хорошие комиссионные представляют собой мощную мотивацию.
— Тогда мы можем получить от него весть в течение нескольких дней, и он выведет нас на Джорджиану, — сказала Франческа, размышляя вслух. — И тогда мне не придется тревожить вас больше. — Она посмотрела на него в тот же момент, как он посмотрел на нее. — Я не могу передать, как много ваша помощь значит для меня, — торопливо добавила она. — Вы делаете для меня намного больше, чем я ожидала.
Взгляд Эдварда вновь устремился вперед, на дорогу.
— Вы мне уже это говорили. Нет надобности без конца меня благодарить, леди Гордон.
Франческа немного помолчала.
— Я не привыкла рассчитывать на постороннюю помощь. Мне не нравится ощущать себя беспомощной.
Уголки его губ дернулись вверх.
— Вас никак не назовешь беспомощной. Но я понимаю, что вы имеете в виду. — Он немного помолчал: — Я не люблю несправедливость. Фоулер и Хаббертси отказали вам не из-за самого дела, а потому что они не хотели работать на женщину. Отчего-то они решили, что вы склонны к истерикам, несмотря на очевидные свидетельства обратного.
— Вы слишком добры, — с невеселой улыбкой сказала Франческа. — Скромности и сдержанности я вам точно не продемонстрировала.
— А вам свойственны скромность и сдержанность? — Эдвард потянул поводья, приостанавливая коней, и с интересом посмотрел на нее. На проезжей части впереди разбили рынок, что означало, что им придется дальше идти пешком.
— Конечно, — с подкупающей безмятежностью ответила Франческа. — Эти качества присущи всем женщинам.
Эдвард спрыгнул с коляски и привязал коней, затем предложил ей руку. Его ладонь крепко сжала ее ладонь, когда он помогал Франческе спуститься на тротуар. Она чувствовала тепло его руки сквозь слой перчаток. Он не отпускал ее руки и когда она прочно стояла на земле. Франческа подняла голову и увидела, что он смотрит на ее так пристально, что ей захотелось съежиться под этим взглядом.
— Как вы меня… заинтриговали.
— Но во мне, возможно, сдержанности меньше, чем у других, — вынужденно призналась она.
Он наблюдал за ней, когда они направились через рынок к галерее.