— Прошу прощения, — послышался сзади знакомый ледяной голос Ламберта Уиндема, который шагнул в коридор мимо пропустившей его пожилой пары. — Где Джулия? Она поднялась к себе? — отрывисто спросил он.
— Да, она наверху, — хмуро подтвердил Алан.
Этот жених явился как всегда некстати!
Ламберт коротко кивнул и надменно пояснил:
— Мы с Джулией уезжаем. Нам понадобится такси, чтобы доехать до аэропорта.
— Я сам отвезу вас, не волнуйтесь, — холодно предложил Алан.
— Не думаю, что так будет лучше, — ответил Ламберт и бросил на Алана насмешливый взгляд. — Но если вы не сочтете за труд заказать нам такси, то буду вам весьма признателен.
И коротко кивнув, он направился наверх, в спальню своей невесты. Алан негодовал! Он получил указание, как будто нанялся обслуживать этого нахала! Ему хотелось подняться вслед за Ламбертом и проучить его.
— Боюсь, что мистеру Уиндему я не понравилась, — грустно заключила Флой. — Видимо, была слишком откровенна, высказывая свое мнение о нем. На мой взгляд, как жених он ей не подходит.
— Не стоит переживать, — успокоил ее Алан и широко улыбнулся. — Мне вы очень нравитесь!
— Вот как! — Флой от неожиданности рассмеялась, и ее смех был так похож на смех Джулии, что Алан ощутил непонятное жжение в груди.
Джулия, что она сейчас чувствует? — с беспокойством подумал он. Черт, ведь к ней только что отправился Ламберт…
— Мне нужно подняться наверх и поговорить с ней, — растерянно сказал Алан. — Пока Уиндем не подлил в эту неразбериху своего яда.
— Боюсь, только зря потратите время, — грустно сказала ему мать Джулии. — За последние несколько месяцев моя самоуверенная красавица-дочь изменилась до неузнаваемости.
— Возможно, в чем-то вы и правы, — ответил Алан и попросил, начав подниматься по винтовой лестнице: — Пожалуйста, не уезжайте, нам еще нужно о многом поговорить.
Оказавшись спустя полминуты в спальне Джулии, он обнаружил там ее в полном одиночестве, хотя в душе надеялся выплеснуть гнев на Уиндема, попадись тот ему.
— Джулия, — спросил он. — Неужели это настолько ужасно, что мой отец и твоя мать стали… друзьями?
Вопрос получился неуклюжим, ведь он понятия не имел о том, как далеко зашли отношения Бэрри и Флой. Хотя, можно было предположить, что далеко, ведь они планировали провести вместе несколько дней в Венеции.
Джулия опять принялась складывать одежду в чемодан.
— Я уже сказала тебе, что не хочу обсуждать эту тему! — резко выкрикнула она.
Алан нахмурился и пожал плечами.
— Между прочим, твоя мать считает, что со времени помолвки с Уиндемом ты сильно изменилась. И, как ты сама понимаешь, не в лучшую сторону.
О’Мейл не видел особого вреда в том, чтобы самому выяснить, чем же все-таки вызваны перемены в характере Джулии, о которых упоминала ее мать.
— Неужели? — недоверчиво покосилась на него Джулия. — Я же говорила тебе, что она недолюбливает Ламберта.
Алан по-прежнему был изумлен тем, что его дед и мать Джулии умудрились каким-то невообразимым образом отыскать друг друга и влюбиться. Вероятность такой встречи была ничтожной, но… Как все-таки тесен этот мир!
Но, как ни странно, осознание того, что любимой женщиной Бэрри стала мать Джулии, уже не вызывало у Алана негативного отношения к мысли старика о женитьбе. В то время как Джулия наверняка чувствовала обратное. Чем это вызвано — неподходящей кандидатурой жениха Флой? Или все-таки тем, что внуком этого жениха был он, Алан О’Мейл?
— Но разве нельзя дать им шанс, Джулия? — мягко, но настойчиво попробовал убедить ее Алан. — В конце концов они взрослые люди и… — Он осекся, когда вдруг молодая женщина в ярости повернулась к нему.
— Неужели тебе трудно вдолбить себе в голову, что я не в силах сейчас думать об этом! — почти взмолилась она.
Алан внимательно посмотрел на нее. В глазах Джулии стояли слезы.
— Послушай! — Он приблизился к ней, протянул руку и слегка погладил по щеке. — Все будет хорошо, вот увидишь.
Нет, ей уже никогда не будет хорошо! Да и как надеяться на лучшее, если она влюбилась в О’Мейла, будучи помолвленной с Ламбертом? Вдобавок оказалось, что ее мать вовлечена в серьезную связь с дедом Алана. И это последнее обстоятельство не позволяло ей держаться в стороне от О’Мейла и его обширного семейства!
Прошлой ночью, когда Джулия обнаружила в себе глубокие чувства по отношению к Алану, она подумала, что ничего хуже уже быть не может. Но после внезапной встречи с матерью все круто переменилось.
— Джулия?.. — хрипло повторил Алан, с беспокойством глядя ей в глаза.
Она все-таки влюбилась в этого мужчину, надменного и грубоватого, но вместе с тем магически привлекательного. Что же теперь делать? Она лишь надеялась, что он не видит того, что творится у нее на сердце!
— Джулия! — снова позвал он и наконец обнял и прижал ее к себе.
И их губы встретились.
Лучше, пожалуй, было бы только в раю. Алан не мог ни с чем сравнить это ощущение.
Джулия поначалу, покоряясь, ответила на поцелуй. Но потом, когда его руки начали поглаживать ее плечи и спину, по телу женщины вдруг пробежала дрожь. О’Мейл принял это как знак взаимности. Целуя Джулию, он языком раскрыл ее губы и почувствовал, как та теряет голову от страсти.
Ее шея изогнулась, когда губы Алана начали покрывать поцелуями ямочки на щеках, потом подбородок и шею. Одновременно рука мужчина осторожно прикоснулась к ее животу и, скользя по тонкой ткани блузки, постепенно поднимаясь, достигла одной из грудей и начала мягко поглаживать ее.
Ничего подобного Джулия никогда не испытывала. От удовольствия у нее перехватило дыхание, когда большой палец Алана коснулся отвердевшего соска. И ей показалось, что в тишине спальни она слышит глухой стук собственного сердца.
— Алан… — мучительно прохрипела Джулия, в то же время чувствуя, что желает гораздо большего.
— Все хорошо, — с усилием пробормотал он, продолжая целовать ее шею.
— Я… — Джулия вдруг замолчала, услышав шум, который не мог исходить ни от нее, ни от Алана.
Она быстро отпрянула от мужчины, резко оттолкнула его. И едва успела освободиться от объятий и сделать пару шагов в сторону, как дверь спальни распахнулась, и на пороге появился Ламберт Уиндем.
Джулия почувствовала, как ее щеки густо покрылись румянцем, когда она, опустив взгляд, увидела на пальце своей левой руки кольцо с бриллиантом. Сумел ли Ламберт догадаться о том, что всего несколько секунд назад творилось в этой комнате. Могло ли что-то выдать ее?
Но было совершенно невозможно прочитать хоть что-нибудь на бесстрастном лице Уиндема. Взгляд выражал любопытство или, может быть, недоумение, но отнюдь не осуждение.
— Так мы все-таки уезжаем или нет? — спросил он.
— Конечно, — коротко кивнула Джулия, шагнув к чемодану и стараясь не смотреть на Алана, напряженно застывшего совсем недалеко от нее.
Если только он скажет что-нибудь, намекнет на…
— О’Мейл, в сложившихся обстоятельствах я считаю, что будет лучше, если мы прекратим работу над портретом и вообще откажемся от этой идеи, — сухо сказал Ламберт.
— О каких обстоятельствах вы говорите? — хрипло спросил Алан.
Ламберт пожал плечами.
— Вы же видите, что Джулия расстроена связью ее матери с вашим дедом, — несколько насмешливо заключил он.
— Это так, Джулия? — с этими словами Алан повернулся к ней.
Та медленно подняла голову, неохотно встретив его взгляд.
— В данную минуту я не уверена в своих чувствах и, не могу делать какие-либо окончательные выводы, — честно призналась она, понимая, что ей требуется время, чтобы все хорошенько обдумать и переварить. — Но согласна с Ламбертом в том, что нам лучше сейчас уехать. А о портрете надо вообще поскорее забыть.
— Почему? — спросил Алан, поджав губы.
Потому что она боялась оставаться в комнате наедине с ним! Потому что каждый раз, глядя на него, испытывала страстное и бесстыдное желание отдаться ему! Потому что любила его!
Потому что не было смысла писать портрет, раз она собиралась разорвать свою чертову помолвку!
Джулия холодно сказала:
— Меня написание этого портрета никогда особенно не вдохновляло. Во всяком случае, я не отдавала предпочтение этой затее в ущерб другим делам.
— Так ты, значит, согласилась только для того, чтобы угодить своему жениху? — спросил Алан.
Услышав неприкрытый вызов в этом вопросе, Джулия гордо вскинула голову.
— Вот именно, — подтвердила она и спокойно встретила взгляд Алана.
Тот презрительно поджал губы.
— Уверен, что в твоем арсенале еще немало способов ублажить мистера Ламберта, — с насмешкой произнес он.
— Можешь не сомневаться, — сразу же парировала Джулия, которой совершенно не понравился тон О’Мейла.
— Вышлите мне счет на оплату потраченного вами времени и израсходованных материалов, — невозмутимо добавил Ламберт Уиндем. — Я немедленно все оплачу.
— В этом нет никакой необходимости, — сказал Алан.
— Но не в моих правилах оставаться в долгу.
— Все, забудьте об этом, — решительно отверг его предложение Алан.
Джулии трудно было поверить, что всего несколько минут назад он обнимал и целовал ее. Теперь О’Мейл выглядел холодным и далеким. Впрочем, она не знала, как сама выглядит со стороны. Главным сейчас для нее было убраться отсюда, скорее вернуться в Шеффилд, где она чувствовала себя в своей тарелке.
— Ты готова к отъезду, Джулия? — нетерпеливо спросил Ламберт, очевидно, утомленный переговорами об оплате.
— Абсолютно, — ответила она, стащив с кровати тяжелый чемодан.
— Надеюсь, Алан не будет столь неучтив, чтобы позволить тебе самой нести вещи. Не так ли, мистер О’Мейл? — насмешливо проговорил Ламберт, взяв в руку собственный саквояж.
— Конечно, — хрипло ответил Алан, освобождая Джулию от тяжелой ноши. В этот момент его пальцы ненадолго коснулись ее руки. — Мой дед даст поручение управляющему отвезти вас в аэропорт Дублина, чтобы вы не опоздали на вечерний рейс.
Джулия, пройдя вперед, начала спускаться вниз по винтовой лестнице. Она озабоченно думала о том, что, как только уедет отсюда, то сможет по-новому оценить свои чувства к Алану и понять, можно ли их называть любовью.
Хотя в любом случае ей придется порвать с Уиндемом…
13
Алан молча направился к выходу вслед за Ламбертом и Джулией, отдавая себе отчет в том, что его радужные планы рухнули в одно мгновение. Он вдруг ощутил полную зависимость от этой женщины и беспомощность перед ней. Как она могла сейчас уезжать с Ламбертом Уиндемом после тех сказочных поцелуев, которыми одарила его? Причем одарила сознательно, в этом у него не было сомнений.
Управляющий ждал их у выхода, предусмотрительно открыв багажник автомобиля.
— Неважно, что ты сейчас чувствуешь по отношению ко мне, — взволнованно сказал ей Алан, когда она готовилась сесть в машину. — Я думаю, тебе следовало бы все же попрощаться с матерью. И, кроме того, сказать пару добрых слов моему деду. Разве ты хоть раз усомнилась в его радушии?
При легком упреке в свой адрес Джулия покраснела, но потом выпрямилась и пристально посмотрела на него.
— Ты прав, конечно, — неохотно признала она.
— Это не значит, что благодарить нужно обязательно вдвоем, — твердо сказал Алан, на этот раз обращаясь к Уиндему, порывавшемуся сопроводить Джулию в замок.
— Ламберт, не беспокойся. Это займет всего несколько минут, — заверила она и сжала его руку, к большому неудовольствию Алана. О’Мейл не мог вынести даже мысли о том, что Джулия может прикоснуться к этому человеку, пусть даже случайно…
Он был влюблен в нее и осознал это еще задолго до того, как они приехали в замок. Все в этой женщине — ее красота, непосредственность, ее голос, манера двигаться, даже верность человеку, не заслуживающему находиться рядом с ней, — все возбуждало и вдохновляло его. А мысль о том, что они навсегда расстаются, вызывала тупую нарастающую боль в груди.
Вот дьявол, теперь он знал, что влюбился в недосягаемую женщину!
— Они, видимо, сейчас в кабинете, — хрипло проговорил Алан, когда Джулия нерешительно остановилась в коридоре, не зная, куда направиться дальше.
— Алан, я… — Она облизала пересохшие губы и умоляюще посмотрела на него. — Пойми, мне нужно немного времени, чтобы как-то привыкнуть, приспособиться к связи моей матери с твоим дедом. Поверь, я испытала нечто вроде шока…
Алан холодно взглянул на нее, зная, что в данный момент не мог смотреть на нее по-другому. Иначе, просто не удержался бы и рассказал ей о своих чувствах. Но в данных обстоятельствах такое признание могло бы, наоборот, все запутать.
— Мне показалось, что тебе понравился мой дед, вы нашли общий язык… А новость, шокировавшую тебя, ты узнала намного позднее, — напомнил он.
— Он действительно мне понравился, — согласилась она.
— Но ведь он не твой отец, — сказал Алан.
— Нет, конечно, — ответила Джулия. — Но все-таки.
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, насколько тяжело жилось твоей матери последние пять лет? — упорствовал Алан. — Это и горечь потери любимого мужа, и осознание полного одиночества и отчаяния. Из того немногого, что ты успела мне поведать о своих родителях, могу предположить, что у них были отношения, основанные на эмоциональном и профессиональном равноправии, — почти задыхаясь от мучительной боли предстоящей потери, убеждал он. — Я бы даже сказал, что последние пять лет твоя мать жила неполноценной жизнью, словно человек, которому ампутировали очень важный орган!
— Я прекрасно все понимаю… Но для чего ты об этом сейчас говоришь? — спросила она.
— Отнесись благосклонно к тому, что твоя матушка и мой дед увлеклись друг другом, — попросил он. — Обещаешь?
Она окинула его удивленным взглядом и негромко произнесла:
— По-моему, это звучит как предупреждение! А что если нет?
— Тогда тебе придется объясниться со мной, — вызывающе бросил он.
— Как страшно, — без тени иронии ответила Джулия.
Алан едва справился с желанием сделать шаг к ней и обнять. И даже немного отступил назад.
— Кто знает? — хмуро буркнул он, прежде чем вести ее к кабинету.
Когда они, тихо постучавшись, вошли туда, пожилая пара стояла в дальнем углу комнаты. И Алан успел различить на лице Флой следы недавних слез.
— Сделай, как я просил, — тихо предупредил он, легонько подтолкнув Джулию вперед.
И она, преодолев неловкость, обратилась к матери:
— Мы с Ламбертом уезжаем. И я зашла, чтобы попрощаться.
Флой обнадеживающе сжала руку Бэрри, прежде чем повернуться лицом к дочери.
— Надеюсь, не мое появление в этом доме отпугнуло тебя? — грустно спросила она.
— Нет-нет, — заверила ее Джулия. — Ламберту в любом случае пора возвращаться в Шеффилд. Ему надо успеть уладить кое-какие дела перед отлетом в Австрию.
Флой, очевидно, привыкшую к реактивному образу жизни своей дочери, это не удивило.
— Позвони мне по возвращении, хорошо?
— Конечно. Может быть, вы с Бэрри как-нибудь выберетесь к нам в гости?
Что ж, по крайней мере, она пытается быть предельно учтивой, подумал Алан, хотя ему становилось не по себе от мысли, что его дед может войти в дружеские отношения с Ламбертом Уиндемом.
— Это было бы превосходно, Джулия, — оживилась Флой, услышав неожиданное приглашение. — Думаю, мы бы с радостью приехали. Не так ли, Бэрри? — И она взглянула на старого О’Мейла.
— Да-да, разумеется, — торопливо согласился тот и с неодобрением заметил: — Жаль только, что вы покидаете нас, Джулия. Мне бы так хотелось познакомиться с вами поближе и многое вам показать.
— К чему так спешить? — улыбнувшись, сказала она и пожала плечами. — Возможно, еще будет для этого более подходящее время.
— Все зависит от того, как на это смотреть, — насмешливо возразил Бэрри. — Что касается меня, то я уже давно прошел дозволенный судьбой сорокалетний рубеж!
Джулия, нахмурившись, пристально посмотрела на него, видимо, не решив, как реагировать на последнее замечание старика. Алан точно знал, что услышанное следует принимать с юмором и пониманием. Ведь дед еще был вполне здоров и полон сил, и, похоже, сможет прожить спокойно еще десяток или даже более лет. Особенно, когда рядом будет женщина, к которой он питал теплые чувства.