- Мне не нужно домой, - любая возможность не появляться там казалось мне волшебной. Сегодня ночью мать опять пыталась вломиться ко мне в комнату, а позавчера перерыла все мои вещи в поиске спрятанных денег, но увы, не нашла. Деньги все на карточке, благо современные технологии позволяют хранить их так. Я уже не обращал на нее внимание, ее пьяные выходки никак меня не задевали. Наверное, нельзя так говорить, но я искренни ждал, когда ее не станет.
- Тогда заедем ко мне? – киваю. – Знаешь, мой отец тот еще козел, - Женя смеется.
- Как директор он вполне себе вменяемый, - я пожимаю плечами. Конечно, Жене лучше знать какой его отец.
- Я мог бы уже работать переводчиком, но он вынудил меня устроится в школу. Тратить время на бесполезное занятие, которое не приносит мне никакой пользы просто обидно. Я не привык получать зарплату в двадцать тысяч, и привыкать не хочу, - боже, его слова казались мне такими…странными что ли? Конечно, по нему видно, что он никогда не жил так, как я. Конечно, он представлял из себя что-то вроде золотых мальчиков. И было глупо думать, что его будет устраивать работа учителем.
Мне вдруг стало страшно. Женя не знает о том, как я живу. Он не знает обо мне ничего. И если до него дойдет из какой я семьи, то вряд ли он захочет продолжать все это. Странно, но именно сейчас меня это расстраивало. Я думал, что если вдруг Мильковский потеряет интерес ко мне, то это будет только радовать меня, но почему-то именно сейчас об этом думать не хотелось, и становилось даже как-то грустно. Может мне просто хочется посмотреть на его мир изнутри? Сейчас он отвезет меня к себе, и скорее всего его квартира будет существенно отличатся от нашей. Скорее всего у него больше двух комнат, и, может быть, в подъезде даже есть консьержка. Быть может у него даже камеры на доме есть. А еще стоянка на которую пускают только жильцов дома, и скорее всего в маленькой будке круглосуточно сидит охрана. Хотя…кажется я уже зашел слишком далеко.
- Тошик, – Женя вытаскивает меня из моих мыслей. – О чем ты думаешь? Второй раз уже уходишь в себя, - я мотаю головой.
- Ни о чем, просто я впервые еду в такой огромной машине, немного страшно, - я улыбаюсь.
- Ты выглядишь таким маленьким в этом кресле, - смеется он.
- Я не сильно меньше тебя, - показываю язык, из-за чего Женя смеется еще больше. Машина выехала на улицу ведущую к пригороду.
- Мой дом за городом, точнее в его черте, - пояснил Женя. – Только не пугайся, я же обещал, что не трону тебя, - он подмигивает мне, от чего я тоже начинаю смеяться.
- Ты так много шутишь на тему того, что не тронешь, отчего я уже сомневаюсь в твоих словах, вдруг у тебя там какой-нибудь коварный план? – я откидываюсь на спинку, разглядывая пролетающие мимо машины. Женя за рулем ведет себя так непринужденно, будто в своей стихии. В кармане вибрирует телефон, оповещая о пришедшей смски. Я достаю его, пытаясь по привычке разобрать эти пиксельные слова на голубом фоне. Пишет мне, как ни странно, Влад. Он переживал, потому что надеялся, что встретит меня по пути домой. Я быстро напечатал ему ответ, что все хорошо, я с Женей и убрал телефон. Мда, не думаю, что этот ответ его успокоит.
- С таких телефонов возможно отправлять смс? Ничего себе, - он усмехнулся.
- Да этот телефон лучше твоего айфона раз в сто! – мы съезжаем с трассы на проселочную дорогу, но она, как и положено, устелена асфальтом. Я наконец-то понял куда мы едем. В этом «поселке» у Влада была дача. Двухэтажные красивые дома, каменные заборы с кованными калитками. Я раз пять был у него в гостях, и каждый раз с открытым ртом разглядывал здешние красоты.
- Я не спорю, малыш, - он треплет меня по голове. Я отчего-то дергаюсь, и Женя это замечает, он меняется в лице. – Не бойся, - я мотаю головой.
- Все нормально, это просто рефлекс, - он вздыхает. Машина начинает притормаживать, и мы сворачиваем к двухэтажному дому с белым забором. Прям как я и представлял себе. Женя заглушил мотор и вышел из машины. Наверное, со стороны это смотрелось ужасно мило. Он открыл мне дверь и помог выйти из машины. – Ничего себе, - я огляделся вокруг, и, почему-то почувствовал себя таким маленьким и беззащитным, что захотелось залезть обратно в машину. В своих старых затрепанных временем черных джинсах и клетчатой рубашке, которую все-таки подарил мне Маус, я совершенно не вписывался в окружающий мир. Здесь все было, так сказать, дорого и со вкусом. Я выглядел пустым фантиком среди коробки конфет. Или конфетой без обертки.
- Заходи, - Женя открыл калитку и ждал, когда я войду. – Не пугайся, дома может быть моя сестра, она обещала заехать, - я кивнул. Меня переполняло чувство неуместности. В его мире, куда он, наверное, пускал не многих, а может и наоборот, пускал всех без разбора, я был именно тем, кто никогда не должен был сюда вступать.
Мы прошли по узкой каменной дорожке и остановились на крыльце. Женя с минуту возился с кодовым замком, а потом с ключами. Его двор напоминал мне какой-то старый фильм. Беседка, каменные тропинки, плутающие среди клумб, садовые гномы, которые приветливо махали мне рукой, а некоторые освещали тропинки фонариками.
- Они горят? – зачем-то спросил я у Жени, когда тот наконец-то разделался с последним замком.
- Кто? – Женя растерялся.
- Фонарики у гномов, - он с минуту смотрел то на меня, то на гномов, а потом, почесав нос, пожал плечами.
- Не знаю, - честно ответил он. – А что?
- Ничего, - я помотал головой. Мы наконец-то вошли в дом, точнее сначала на маленькую террасу, где на подоконнике были сооружены длинные клумбы, в которых росли всевозможных цветов фиалки, а в углу тихо посапывала рыжая кошка. Пол был застелен серым ковром, а с боку стояла полочка для обуви. Я снял кеды и поставил их ближе к двери.
- Это Белка, - кивнул Женя в сторону кошки, которая тут же отозвалась на свое имя протяжным мяуканьем и метнулась к двери. – Раз белка здесь, значит Юля дома, - улыбнулся он. Я понял, что Юля его сестра, а еще, что она не очень-то жалует эту Белку. – У нее просто аллергия на кошек, вот и выгоняет, когда приезжает, - пояснил Женя.
- Понятно, - я взял животное на руки, и оно принялось меня обнюхивать. – Почему Белка? – я снова поставил Женю в тупик своим вопросом, но на этот раз он просто пожал плечами.
Наконец-то мы оказались в самом доме. Мой взгляд сразу же упал на лестницу, которая стояла с лева, и будто сама поднималась по окнам. Не знаю, как она держалась, но под ней уютно расположился маленький диван и полка с книжками. Остальное пространство первого этажа было разделено двумя стенами, проходами через которые являлись две большие арки. В первом помещении была кухня, по середине гостиная, где в углу стоял рояль, а третье как раз этот маленький читальный уголок. В доме было много окон, и я на мгновение представил, как ночью Женя сидит за роялем, его пальцы быстро бегают по клавишам, а из окна на него красиво падает лунный свет. Он играет сонеты Бетховена, и скорее всего его глаза прикрыты от удовольствия.
- Юля!! – Женя вывел меня из моих мыслей своим криком. – Проходи, посиди пока, сейчас разбужу ее, к тому же ей пора бы перестать вламываться в мой дом, - кажется Женя не особо был рад своей сестре. Я смотрел, как он поднимается по лестнице, будто бы идет по воздуху, а потом исчезает наверху. Я прошел туда, где стоял рояль, открыл крышку и прошелся пальцами по клавишам. Единственное, на чем я умел играть – это барабаны. Ито, потому что раньше я мыл актовый зал, и просто не мог удержаться, чтобы не поиграть, вот и научился. А теперь…без инструмента я никто.
- Женя, ты не имеешь права! – сверху раздался звонкий женский голос, а потом послышался топот ног. – Это и мой дом! Родители пока живы, а значит я имею право здесь жить! – возмущалась девушка, быстро сбегая по ступенькам.
- Юля, я поменяю замки и найму охрану! Это мой дом, я хозяин этого сраного дома, - кричит Мильковский, пытаясь догнать девушку. Юля, завидев меня, тут же прячется за мою спину.
- Не знаю кто ты, милый ребенок, но ты должен мне помочь, - смеется девушка и, когда Мильковский оказывается совсем близко, толкает меня на него так сильно, что я не удерживаюсь на ногах и падаю прямо ему в руки. Черт.
- Блять, - Женя машинально удерживает меня руками, и получается так, что я прижимаюсь к его груди. Я пытаюсь отодвинутся, но не выходит, он держит меня слишком крепко.
- Все нормально? – спрашивает он, на что я лишь киваю. Наконец-то меня возвращают в стоячее положение, и я снова могу продолжить чувствовать себя лишним.
- Вот зачем тебе такой огромный дом, братишка? – Юля возвращается с кухни, куда она убежала минутами ранее, с огромным красным яблоком. – Чтобы мальчиков возить трахать? Так мог бы и в мою квартиру их приводить, к тому же рядом детский сад, ты же его оттуда приволок? – она смеется, а вот Женя начинает злиться. Нет, меня совершенно не задевает ее шутка, потому что обидеть ей она хотела не меня, а Женю.
- Жаль, что родители так и не решились сделать аборт, - вздохнул Женя. Я наблюдаю за их словестной перепалкой, и во мне одновременно бушует несколько чувств. Мне странно находится здесь. По всем вселенским законам такие как я никогда не оказываются в огромных домах с большими окнами, и уж тем более не целуются с учителями английского. Но, видимо, в нашей вселенной что-то пошло не так.
- Я поставила чайник, - как ни в чем не бывало, продолжила Юля, и что страннее всего, Женя пошел за ней на кухню, будто бы только что не говорил ей о том, что жалеет о ее рождении. Видимо у них такое странное общение. – Как тебя зовут? – обратилась ко мне Юля.
- Тошик, - ответил за меня Женя. – И только попробуй что-нибудь пиздануть, Юля, я убью тебя ножом для яблок! – Юля усмехнулсясь.
- Очень приятно, Тошик, надеюсь с тобой он не будет таким же козлом, как со своими родственниками и друзьями, - с наигранной горечью вздохнула Юля. – Избалованный родителями козел, всегда говорила маме, что надо было отдать его в кадетское училище, а не в музыкальную школу. Вот и вырос педиком, - девушка показала Жене язык. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться.
- Слава богу, что хоть с мозгами родился, в отличии от тебя, - ответил ей Женя. Юля налила нам чай и достала какие-то печеньки. Я, если честно, даже боялся притронуться к чему-нибудь. Все выглядело слишком дорого. – Чего ты не пьешь? – спросил меня Женя, от чего я судорожно схватился за чашку.
- Тошик, а как вы познакомились? – обратилась ко мне Юля. Мильковский хотел было что-то сказать, но она закрыла ему рот.
- Евгений Геннадьевич мой учитель, - сдерживая смех, ответил я. Мне хотелось сделать как можно более серьезное лицо, чтобы вся ситуация смотрелась еще более комично, но когда Юля засмеялась, то и я не сдержался.
- Я что, была права!? Боже, Женя, ты такими темпами скоро и правда на садик переключишься! Педофил несчастный, - девушка бросила в брата полотенце.
- Да ну тебя, дурочка, - вздохнул он, скидывая полотенце на соседний стул. Мы пили чай, и Юля рассказывала про какого-то парня, если честно, то в их разговор я не вникал. Я снова смотрел на Мильковского, на то, как он слушает Юлю, глядит на нее с легкой насмешкой, но одновременно с нежностью. Женя, наверное, был хорошим братом, даже не смотря на их разногласия. Из разговора я узнал, что родители Жени оставили Юле квартиру, а Мильковский отхватил себе дом, выкупив долю отца, потому что работал с шестнадцати лет. Юля для приличия делала вид, что ее это задевало, и продолжала портить брату жизнь, но на самом деле ей этот дом никак не уперся, и сюда она приезжает только от скуки, и потому что ей не хватает ее злого задиристого брата. Про Женю я тоже узнал много нового. Точнее я вообще начал узнавать Женю. Козлом он был не только в школе, а вообще по жизни. Но это была, скорее, его маска. В душе же парень был романтиком, и Юля даже заикнулась про какие-то песни. Ближе к вечеру мы перебрались гостиную, где был камин, который я не сразу заметил, так как все мое внимание привлек рояль. Женя, кстати, пообещал, что сыграет на нем.
- В школе его били, - засмеялась Юля. – Знаешь, он ходил с такой ужасной прической, так что сейчас он еще красавчик. Раньше вообще ужас был, - смеялась девушка.
- Совсем ужасная? – поинтересовался я.
- Я обязательно скину тебе фотографию! Ты же есть в вк? – боже, вот этого я и боялся. Ладно, у меня есть давно отработанная схема.
- Нет, не люблю социальные сети, они отвлекают меня, - с заумным видом сказал я.
- А чем же ты тогда занимаешься? – спросила Юля, Женя смотрел на меня с интересом. Вот сейчас главное не облажаться.
- Читаю книги, слушаю музыку, - пытаюсь улыбнуться как можно более непосредственно, но чувство, что я несу херню меня не покидает. Мда, Тошик, когда-нибудь всем станет ясно, что ты просто чмо без гроша в кармане, и тогда ничем ты уже не оправдаешься.
- Прикольно, впервые вижу такого человека, - улыбнулась Юля. – Ты так сильно любишь читать? Я люблю Кинга, - девушка, кажется, заинтересовалась этой темой, но Женя не дал нам договорить.
- Сыграю, раз уж обещал, - это было куда интереснее чем разговоры с Юлей. За окном начинало темнеть, я глянул на настенные часы, который показывали, что время доходит до шести часов вечера. Жалко, что осенью темнеет так рано. Зато все стало происходить, как в моем воображение. Женя театрально размял пальцы, сел за рояль, а Юля выключила свет.
- Он офигенно играет, - с неприкрытым восхищением сказала девушка. Меня удивляли их отношения. Они кидались из крайности в крайность, дико ненавидя друг друга, и так же сильно обожая.
Женя пододвинулся ближе, поднял крышку и выпустил в мир первые ноты. Я хотел закрыть глаза, но боялся упустить из виду какую-то важную деталь. Я был гостем в их мире, я чувствовал острую необходимость запомнить каждый момент, проведенный здесь, в этом доме, с этими людьми. Пальцы парня начали бегать по клавишам, будто эти самые клавиши до ужаса горячие, от того они так быстро бегут. Но музыка…я думал, что никогда и нигде уже не услышу такой красивой музыки. Нет, это был не Бетховен, как в моем воображение. Это было что-то другое…что-то свое. А потом он запел.
Дождь за окном, и дома капает из крана
И об одном напоминает как ни странно
В сердце моём, и молча бьёт с телеэкрана
Дождь не причем, я просто многое понял рано
Мое сердце пропустило пару ударов, будто и само пыталось прислушаться получше, чтобы расслышать каждое его слово. А слова были красивыми, будто шли из самой души. Нигде я не слышал такой песни, поэтому сделал вывод, что песня его. Там было еще много слов, но я запомнил именно припев, который прошелся красной ниткой по всем моим нервным клетками, и, кажется, раз двадцать пронзил мое сердце. Передо мной сидел кто-то другой. Это не был мой учитель, который доведет до суицида даже самого спокойного человека. Это был человек, чье сердце рвалось наружу, чьи мысли были глубоко не радужного цвета, чье внутреннее состояние пугало даже меня.
- Понравилось? – спросил Женя, поворачиваясь к нам? Юля захлопала в ладоши, и я повторил за ней. Нет, конечно мне тоже хотелось хлопать, но только чуть позже, когда мысли немного стихнут, а их в голове был рой. И никакими аплодисментами их не разгонишь – назойливые мухи.
- Очень, - Юля включила свет и Женя вернулся к нам на диван.
- Прости, что мы так и не погуляли, я же все-таки обещал, - я не понимал за что он извиняется, но на всякий случай кивнул. – Знаешь, мы сможем погулять завтра, или, когда ты сможешь, - снова кивок. – Вот и хорошо, - он улыбнулся.
- Мне уже пора домой, не хочу вам мешаться, - сказал я, вставая с дивана. Если честно я даже не представлял, как теперь мне добираться до города. – У вас здесь ходят автобусы? – Женя и Юля смотрели на меня, как на дурака.
- Я отвезу тебя, но чуть позже, хорошо? – я хотел было отказаться, но понял, что это будет глупо. Мы снова прошли на кухню, выпили чай, а потом Юля проводила нас на улицу. Женя наказал ей приготовить что-то к ужину, она послала его, но я почему-то был уверен, что ужин все-таки будет готов, когда Женя вернется. Мы сели в машину, в которой было темно, и ехали по темной трассе, освещаемой лишь фарами редких встречных машин, и нашими. Женя молчал, а из колонок мурлыкала какая-то старая песенка.