— Марибель и Никалс давно уже встречаются, — заметила Памела. — И поскольку мой отец подозревает, что они спят вместе…
— Они и спят, — перебил Роналд так бесцеремонно, что Памела невольно вздрогнула.
— Судья звонил ко мне в комнату вчера вечером, — вступила в разговор Марибель, — дабы убедиться, что я действительно в постели. Поскольку он подозревал, что я могла сбежать к Никалсу…
— Что ты и сделала, — закончил Роналд.
— Вот видишь, — Памела одарила его лучезарной улыбкой, — все очень просто. Я ночую здесь иногда и отвечаю на звонки, притворяясь, будто я — Марибель. Вот почему ты и я… э-э-э… — Она замолчала и выразительно посмотрела на кровать, решив, что можно не продолжать.
— Действительно просто, — кивнул Роналд, гибким кошачьим движением опустился на пол и пошарил под кроватью в поисках ботинок.
— В любом случае, — продолжила Памела, — я… — Но, глядя на Роналда, позабыла, что хотела сказать, потому что вновь представила этого мужчину в своей постели. В постели Марибель, поправила она себя.
И тут, как гром среди ясного неба, послышался голос ее отца.
— Марибель? Ты уже встала?
— Два слова, — пробормотал Роналд, бледнея.
Когда его взгляд задержался на лице Памелы, она прошептала:
— Какие еще два слова? — И взмолилась, чтобы отец не вошел.
— Мне конец.
— Вот еще два слова, — бросила Памела. — Марибель — тоже.
Роналд покачал головой. Что-то похожее на усмешку промелькнуло в его глазах.
— Ну, хотя бы вы в безопасности.
— Нет, — возразила Памела. — Если отец найдет меня здесь, раздетую, вместе с тобой, он убьет и меня. Я же его дочь.
Прежде чем Роналд сумел ответить, Марибель крикнула:
— Спускаюсь, мистер Гарди! — Она в последний раз обвела взглядом комнату, полную «улик»: использованные презервативы, Памела, завернутая в простыню, Роналд, сидящий на кровати в расстегнутой рубашке и в незашнурованных ботинках. — Я знаю, что миссис Крендэлл не придет, — крикнула Марибель нервным фальцетом. — Уже спускаюсь!
— Поторопись, — велел судья и добавил в своей обычной нравоучительной манере: — Ранняя пташка больше зерен клюет.
Когда Марибель вышла, Памела неожиданно обнаружила, что простыня сползла, обнажив ее грудь. Она быстро поддернула тонкую ткань и перекинула конец через плечо, соорудив нечто вроде тоги. Затем ее взгляд задержался на руках Роналда, который сосредоточенно зашнуровывал ботинок.
Сильные, нежные руки, с длинными пальцами… И снова на нее нахлынули воспоминания. Воспоминания о том, как эти ладони гладили ее кожу, как эти пальцы ласкали ее, заставляя стонать и изгибаться от наслаждения. Памела вздернула подбородок, изо всех сил надеясь, что мысли не отражаются на ее лице.
Роналд покосился на нее, похоже, с опаской.
— Не смотрите на меня так, мисс Гарди.
Мисс Гарди… И это после всего, что у них было. Мисс Гарди!
— Как — так, мистер О'Коннел?
— Так, словно я сделал что-то неправильно.
На самом деле, подумала она раздраженно, проблема как раз в том, что Роналд все сделал правильно. Более чем… С той самой минуты, когда впервые увидела его на пороге своего дома, Памела поняла, что это тот самый мужчина, о котором она мечтала всю жизнь. Его искрометный юмор и спокойная уверенность в себе произвели на нее неизгладимое впечатление. Она поклялась, что он окажется в ее спальне. Тогда задача показалась ей не слишком трудной, но затем… Его равнодушие сводило ее с ума. И вот, наконец, она получила то, что хотела, и не разочаровалась в нем. О нет! Но оказалось, это была всего лишь досадная ошибка. В конце концов, у нее тоже есть гордость.
— Может быть, в следующий раз, — бросила Памела, — ты возьмешь на себя труд посмотреть, с кем ложишься в постель!
Бесконечный миг они прожигали друг друга взглядами. Она старалась не обращать внимания на черные пряди, обрамляющие худое лицо, на темные глаза, на изогнутые чувственные губы.
— Я думал, что это была Марибель.
— Это, — прошипела Памела, понимая, как глупо выглядит. — Ты полагаешь, что можешь называть меня «это»?
Он тяжело вздохнул.
— Я имел в виду совсем не… э-э-э… совсем другое.
— Тебе действительно нравится Марибель? — Ей не хотелось спрашивать, но после всего, что он сделал с ней ночью, она должна была знать.
Роналд хмыкнул.
— Нет, мне не нравится Марибель.
— Тогда это еще оскорбительнее. — Обиделась она за Марибель, поскольку та была ее лучшей подругой с самого детства. Чувствуя, что «тога» опять норовит сползти, Памела завязала ее тугим узлом над грудью. — Что все это значит? Ты всегда спишь с женщинами, которые тебе не нравятся?
На лице Роналда появилось раздраженное выражение. Он резко поднялся с кровати и шагнул к Памеле. Теперь он оказался совсем близко. И женщина ощутила его дыхание и аромат его одеколона — запах хвои.
— Полегче, — предупредила она. — Если ты подойдешь еще ближе, мне придется попятиться. Тогда я могу запутаться в простыне, упасть и сломать себе шею — как уже чуть не случилось недавно.
Роналд пропустил ее колкость мимо ушей.
— Я не всегда сплю с женщинами, которые мне не нравятся, — уверил он ее. — К тому же, мне кажется, этой ночью вы могли бы остановить меня.
И что она должна ему ответить? Секунду Памела стояла, глупо приоткрыв рот и глядя на него.
— Когда? Когда я почти что заснула, а ты запрыгнул ко мне в постель? Когда ты начал меня раздевать?
— Когда я пришел, — заметил Роналд резко, — на вас не так уж много было надето.
— Я была в постели, когда ты позвонил! Ты разбудил меня! Если бы я на это рассчитывала, — добавила Памела, — я бы не стала заматывать голову.
— Отличный аргумент! — кивнул он, заставляя ее чувствовать себя еще глупее. — И потом…
— Что я должна была сделать? — спросила она в отчаянии. — Оттолкнуть твои руки, когда они… — Голос задрожал, когда Памела вспомнила, что делали с ней эти самые руки. Она взглянула ему в глаза. — Уворачиваться, когда ты начал целовать меня как сумасшедший?
Взгляд Роналда скользнул по ее губам. И на мгновение Памеле показалось, что он сейчас произнесет нечто вроде: «Ты, в самом деле, свела меня с ума…» Однако услышала она совсем другое:
— Послушайте, будет лучше, если мы постараемся забыть об этом досадном случае, мисс Гарди.
Поэт, сказавший, что ад не так ужасен, как отвергнутая женщина, был недалек от истины. Памела почувствовала, что ее обуял безудержный гнев.
— Да, это несколько противоречит утверждению, что подобные ночи заставляют людей оставаться вместе всю жизнь, — прошипела она.
Две недели Памела кокетничала с Роналдом и, когда он оказался с ней в постели, была абсолютно уверена, что он наконец-то поддался ее чарам. Конечно, в ход пошли разные женские хитрости — это она готова была признать. Но он говорил с ней так, словно она нарочно прикинулась Марибель, и это бесило.
— Вчера вечером, — начала она, — я думала, ты знаешь, что происходит. Я думала, что ты нарочно не обращаешь на меня внимания, потому что находишься на службе, и поскольку сегодня возвращаешься в департамент, то ты решился… — Ее голос дрогнул. — Я думала, ты знаешь, что Марибель проведет эту ночь с Никалсом, и…
Он посмотрел ей в глаза.
— Откуда я мог это знать?
Памела чувствовала жар, исходящий от его тела. Ее мысли путались, она старалась не смотреть на него.
— Потому что ты специальный агент.
— Мы не можем знать всего.
В ее голосе появились язвительные нотки.
— Да уж, похоже на то.
Последовала долгая пауза. Памелу раздирали противоречивые чувства. Ее раздражало его поведение, его обвиняющий тон, его насмешливые взгляды, и вместе с тем она не могла противиться его потрясающему магнетизму. Ей хотелось вновь оказаться в его объятиях, упасть весте с ним на эту большую теплую кровать. Она ничего не могла с собой поделать. Каждый раз, когда бросала на него взгляд, ее охватывала дрожь.
— Многие мужчины находят меня привлекательной, — сказала Памела. Поскольку собеседник никак не отреагировал на это заявление, она продолжила: — Мужчины с удовольствием спят со мной, зная при этом, что я — это я.
— Да, наслышан, — буркнул Роналд.
Памела нервно поддернула «тогу».
— О чем конкретно?
Странное выражение промелькнуло в его глазах, выражение, которое могло бы означать страсть или желание, — во всяком случае, так показалось Памеле. Вновь повисло молчание. Она слышала, как размеренно тикают часы на столе и как Марибель и ее отец о чем-то приглушенно разговаривают внизу. Жадный взгляд Роналда скользил по ней, и Памела почти уверилась в том, что сейчас услышит признание. Сейчас он скажет, что знал, с кем лег в постель — с ней, не с Марибель, — что все было просто великолепно. Похоже на сказочный сон…
— Давайте забудем о том, что случилось, — пробормотал Роналд.
— Большинству людей было бы не под силу забыть подобную ночь.
— Верно, — признал он. — Но мы — не большинство.
Звучало логично. Даже разумно. Но Памела твердо знала: ей не выкинуть из памяти эту ночь. Никогда!
— Я хочу спросить тебе только об одном.
— О чем?
— Почему, — произнесла она, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце, — это неправильно — заниматься любовью со мной? Почему ты так недоволен, что это я, а не Марибель? Ведь тебе же понравилось…
Роналд колебался. Неуверенным движением он взял ее за локоть, и она ощутила жар и дрожь — словно электрические искры готовы были сорваться с его пальцев.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал он наконец. — «Я богатая, я принадлежу к высшему обществу. Так почему же какой-то наемный телохранитель не хочет ублажить меня и осчастливить себя заодно?» Да?
Вот что он думает о ней. Ну что ж, этого следовало ожидать. Памела выдернула локоть из его пальцев, отступила на шаг и прислонилась к стене.
— Ты не прав, — сказала она как можно спокойнее. — И никто не может обвинить меня в снобизме.
— О да, — моментально согласился Роналд. — О вашей… раскрепощенности ходят легенды.
— А у тебя, похоже, пунктик на этой почве! — бросила она резко. — Я действительно должна была узнать тебя получше, прежде… прежде… — Странная робость внезапно овладела ею. Памела поняла, что не в силах произнести «прежде, чем мы занялись любовью». — Прежде чем… ну, ты понимаешь…
— Это не первый раз, когда вы совершаете подобную ошибку, а?
Она невольно вздрогнула.
— Что?
— Правда глаза колет? — Взгляд Роналда скользнул по губам женщины, словно он не мог отделаться от навязчивого желания поцеловать ее. Но, видимо, ей показалось.
— То, что я переспала с тобой, — сказала Памела, ощущая, как начинают гореть щеки, — еще не значит, что я занимаюсь этим дни и ночи напролет с кем попало. — До Тома Дайсона у нее был всего лишь один любовник, парень из ее колледжа. — Ты говоришь так, словно я сплю с каждым Томом, Диком и…
— Даниэлем Берже, — вставил Роналд. — Как насчет него?
Роналд О'Коннел поверил всему, что прочитал в отчетах? Прежде чем Памела успела ответить, он добавил:
— И давайте не будем забывать о Ричарде Картере.
По всей видимости, Ричард Картер рассказал своим коллегам из службы безопасности об этом — самом унизительном — инциденте в ее жизни… Памелу захватили мысли о прошлом. Она вновь переживала страшные месяцы, последовавшие после смерти ее матери.
Пустой, затихший дом. Убитый горем и разом постаревший отец, который с головой ушел в работу, прячась за ней, как за стеной. Тогда она оставила колледж и вернулась домой, чтобы поддержать его. Но кто мог поддержать ее саму? Марибель. И еще был Том. Памела не сомневалась в том, что Том любит ее, и даже теперь, два года спустя, воспоминание о его предательстве причиняло ей боль…
— Что сказал Ричард?
— Почти ничего.
— Не знаю, что он вам там наплел, — сказала Памела, словно защищаясь, — но я любила Тома.
Роналд пожал плечами.
— Том был садовником, верно?
— И что с того?
Он не ответил. Вне всякого сомнения, Роналд считает ее развратной девицей, готовой прыгнуть в постель к кому угодно — к садовнику, к конюху… к собственному телохранителю…
Наконец он спросил:
— А как насчет вашего любовника?
И снова его слова выбили ее из колеи.
— Моего… кого?
— Любовника. — Роналд ухмыльнулся и страстно прошептал: — О, Памела, как я мечтаю покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела…
Нет, только не это! Роналд О'Коннел ни за что не должен узнать, кто пишет эти письма. Тем более, после прошедшей ночи. Она скорее умрет, чем позволит ему узнать правду. К счастью, сегодня он уезжает.
— Эти письма не подписаны, — быстро возразила Памела. — Они анонимные. Я не знаю, кто их посылает. Этот… этот человек не мой любовник. — Она покачала головой. — Поверь мне.
Роналд пристально посмотрел на нее и уверенно произнес:
— Вы лжете.
— А может быть, — заметила она, — ты просто излишне подозрителен.
Он пожал плечами.
— Вы встречались с ним в баре «Флауэрс», верно?
— Нет, — ответила Памела. — Во всяком случае, не намеренно. Возможно, он видел меня там, но, если и так, я этого не помню. Он… э-э-э… тайный поклонник, только и всего.
— Вы действительно считаете, что я поверю в это, мисс Гарди?
Разумеется, он ей не верит. Он считает, что у нее есть любовник… очередной любовник, И она никак не может это опровергнуть. Горькая правда состояла в том, что Памела сама писала себе эти письма. После того как Роналд провел неделю в доме, не обращая на нее ни малейшего внимания, Памела решилась последовать совету Марибель. Подруга полагала, что Роналд может заинтересоваться Памелой, если сочтет, что у нее есть другой мужчина. Зная, что агент по долгу службы вскрывает все письма, приходящие в дом, Памела не сомневалась, что он прочтет и эти послания. Исподтишка наблюдая, как Роналд читает первое из них, она тихонько хихикала над собственной шуткой. Тогда это казалось невинным розыгрышем. Теперь обернулось проблемой. Памела попала в собственную ловушку.
Она корила себя за то, что послушалась подругу. С точки зрения Марибель, в чьих жилах текла горячая испанская кровь, ни один роман не возможен без любовного треугольника и кровавой мести со стороны отвергнутых воздыхателей.
— Да, — протянула Памела, раздумывая, как бы свернуть с опасной темы, пока разговор не зашел слишком далеко. — У меня есть тайный воздыхатель, но я не знаю, кто он… И, между прочим, голоса внизу стихли. Поскольку мой отец ушел из кухни, думаю, ты можешь выйти.
Роналд покосился на дверь, однако не двинулся с места. Памела тяжело вздохнула. Она не хотела задавать ему этот вопрос, но ничего не могла с собой поделать.
— Ты, в самом деле, не знал, что это я?
— Нет.
— Я не очень-то похожа на Марибель. Я выше. Она полнее… — Помолчав секунду, Памела добавила: — И было не так уж темно, не правда ли, Рон?
Его взгляд стал обеспокоенным.
— Темно, как в чернильнице.
— Мой голос ниже, чем у Марибель.
Роналд посмотрел на нее так пристально, словно хотел увидеть насквозь.
— У меня выдался тяжелый день.
Памела фыркнула и холодно сказала:
— Прошу прощения за напоминание о том, что полагается забыть, но мне ты не показался таким уж уставшим… ночью.
Некоторое время он хранил молчание, а потом, словно нехотя, произнес:
— Похоже, вы сумели вдохнуть в меня новые силы.
Ему понравилась эта ночь, вновь пронеслось в голове Памелы. И она снова прониклась уверенностью, что Роналд знал, с кем провел время. Что он готов признаться и повторить все те слова восхищения, которые адресовал Марибель. Сказать, что это была страсть, которая соединяет людей на всю жизнь, и коснуться своими горячими губами ее губ…
И как обычно, вместо всего этого, он пробормотал:
— Вы правы: Марибель уже выпроводила вашего отца из кухни.
— Надеюсь, ты не будешь болтать, как Ричард, и не станешь делиться с каждым встречным-поперечным подробностями моей интимной жизни, — произнесла Памела в отчаянии. — Ты утверждаешь, что мы не можем притворяться. Но, очевидно, все-таки можем. Итак, давай притворимся, что ничего не было.