- Мы пойдем, пройдемся, - многозначительно сказал старший, - Ты идешь?
- Нет! – как-то слишком резко ответил Лер, и посмотрел на Таннис.
- Только без приключений, - бросил Гирон и они с хозяином продолжили свой разговор.
Глава 3
ГЛАВА 3
Сердце выпрыгивало из груди, так быстро она бежала, и всё равно не успела. Нирангира смотрела на Лисьяну и пыталась поймать ее взгляд.
- Как это, ее нет? А где она? Ушла в лес на тренировку, я подожду. Лися, ну что ты молчишь? У меня сердце разрывается. Ты же послала мне известие, что с ней беда.
Нира протянула руки к лицу подруги. Лисьяна сначала отшатнулась, а потом сама приложила вздрагивающие ладони к своим щекам. Пусть все прочтет сама. Всё равно словами невозможно будет всё объяснить. А так – прочтет из головы скупые суровые факты.
Перед глазами замелькали прожитые моменты. Ссора. Взрыв чувств дочери, ее преображение на виду у всех. Решение старейшин. Мольбы Лиси. И испуганные глаза маленькой послушницы, уводимой в неизвестность.
Как же так? Она же еще не готова к этому миру. Нира вспомнила, как сама радостно покидала обитель. Да, ей было столько же, сколько сейчас Таннис, но она была взрослее, умнее и сильнее. А сознание, что она не одна, что ее всегда поддержат другие паломницы, придавало ей сил, уверенности. Она убегала с радостью, а ее дочь вышвырнули как ненужного зверька.
Что же делать? К кому бежать? Где теперь искать Таннис?
***
Тогда, шестнадцать лет назад Нира не думала о том, как изменится в дальнейшем ее судьба.
Она из последних сил добралась до леса. Туман скрыл ее. Войдя в лес, перво-наперво прижалась к самому толстому из найденных деревьев, прошептала просьбу и застонала, ощущая, как в тело вливается сила. Поблагодарила, погладив ладонью шероховатый ствол. Она забрала не всю силу у этого дерева, только чуток, чтоб хватило сил добраться до безопасного места. До следующего сильного дерева.
Быстро шла по лесу, стараясь не выходить на голые поляны, еще не покрытые высокой травой.
Погоню она увидела издалека. Вернее, подсказали птицы. Эта веселая мелюзга сразу затихает при виде хищника, а три огромные летящие фигуры могли быть только страшными хищниками.
Нира присела под плотные верви ели и замерла. Эх, жаль - нет плаща, он остался там, на поляне, куда улетела ее стрела. Если б она укрылась им, то даже вблизи они бы ее не нашли.
Они кружили минут десять, то снижаясь, то отлетая дальше. Подлетели еще двое, о чем-то переговорили, Нира видела, как они все зависли на одном месте. Неужели спустятся и обшарят кусты? Нет. Развернулись и улетели. Всё.
Она еще пару раз просила у самых сильных деревьев силу. Пила их сладковатый сок. Хорошо, что весна. Осенью он горький. Но продержаться на одном соке невозможно. Скрепя сердце Нира пила яйца, не более чем по одному из каждого гнезда, и благословляла оставшиеся. Пару раз ей посчастливилось поймать в реке рыбу. Но котомка осталась там же где и плащ, поэтому ее пришлось съесть сырой. Не очень вкусно, но за то сытно.
Селения и даже одиноких путников теперь она обходила стороной. Ее внешний вид мог отпугнуть любого, а ронять престиж богинь-наний она не могла.
***
Когда Нира все-таки переступила порог обители, прошло почти полтора месяца. Далеко же забросило ее паломничество.
Ошарашенные послушницы, суетящиеся наставницы и молчаливые старейшины. Все как-то отошли назад, когда она увидела дарительницу жизни.
- Мама, - прошептала Нирангира потрескавшимися губами и упала на руки женщин.
Самая молодая старейшина сидела у кровати паломницы и гладила ее по волосам. Не принято было у них выражать свои чувства к собственным детям. Считалось, что это мешает выполнять предназначение. Но то, что прочла сейчас она в мыслях этой родной девочки - перевернуло ее понимание предназначения наний. Нира была ее пятой дочерью. Она уже была избрана, когда узнала, что беременна. Поэтому только ей и удалось увидеть первые шаги и услышать первые слова своего ребенка. Она с замирание сердца следила за успехами дочери, но строго настрого запретила ей называть себя иначе, чем дарительницей жизни. Это у людей есть дом, мать и отец, а у наний только обитель и наставницы со старейшинами. Но этот ее вскрик – «Мама!» – болью неистраченной любви резанул ей сердце.
Рука опять провела по волосам, коснулась сухих губ, огладила худенькое предплечье. Старейшина привычно поправила одеяло и вдруг замерла. Осторожно опустила руку на живот дочери. Так и есть. В этом совсем еще юном теле бьется новая жизнь.
- Мама, я не хочу. Ведь у нании не может быть детей без ее на то желания. Как же так получилось у меня? – Нира плакала на плече матери, а та гладила ее по спине, утешая.
- Без желания не может – значит, ты сама этого пожелала.
- Нет! – выкрикнула молодая паломница, - Я даже не думала об этом. Разве так может быть?
Старейшина взяла лицо Ниры в свои ладони, пристально посмотрела в глаза. К сожалению, ее личный дар - подчинение воздуха сейчас не мог ей помочь.
- Не плачь. Ты же знаешь, каждая жизнь – это ценность. Великая ценность. Нужно очень много сил, чтоб пробудить жизнь…
- Нужно много сил, чтоб пробудить жизнь, - ошеломленно произнесла девушка, - Я отдала столько сил, чтоб пробудить и вырастить тот росток, что даже не заметила, как пробудила еще одну жизнь. Я сама!
- Ну, вот видишь? Значит, так надо было. Ничего не происходит просто так.
***
Лисьяна сидела в окружении пяти юных послушниц. Они расположились на поляне недалеко от обители. Наставница показывала, как вливать силу в рост травы. Осенью это очень сложно, и девочки не смогли бы сейчас повторить действия учителя, но этого она от них и не требовала. Они еще были слишком малы – от четырех до шести лет.
Лисе нравилось заниматься с малышами, но ее мысли уже в который раз убегали вдаль. Перед глазами вставало лицо Ниры, когда она узнала об уходе дочери. Дочь! Сердце защемило. Как бы Лися тоже хотела прижать свою дочь.
Рука непроизвольно погладила ближайшую белую головку. Девочки тянулись к доброй спокойной наставнице, и она никогда не обижала их, но воспоминания…
Вот она ведет маленькую Таннис на встречу с Нирой. Та вырывает руку, едва заметив знакомую фигуру, и с радостным визгом кидается на шею женщины. А глаза Ниры закрыты от блаженства.
Вот уже подросток кладет голову на колени матери и рассказывает о своих радостях и бедах. А Нира перебирает черные волосы дочери и целует, вдыхая ее родной аромат.
Вот они стоят, держась за руки перед прощанием, и не могут насмотреться друг на друга.
Мысль, крутившаяся в голове долгие годы, вдруг пришла к твердому решению.
- Пойдемте, девочки. Мне срочно надо к Старейшинам, - Лисьяна была очень тихой и спокойной, но если вдруг что-то решала, сбить ее с намеченной цели было просто невозможно.
***
- Ты напрасно с таким ожесточением доказываешь нам свое решение. Мы полностью с тобой согласны. Ты осталась в обители не потому что хуже, а потому что важнее. И твоя кровь и сила должны получить продолжение, - Старшая старейшина смотрела на стоящую перед ней наставницу с легкой улыбкой. И почему вдруг Лисьяна решила, что ей не позволят стать дарительницей жизни. Да, эту привилегию имели лишь самые сильные нании, то есть – паломницы, но она-то тоже одна из сильных.
- Спасибо, - прошептала Лися. Весь ее запал иссяк, как только она поняла – ей разрешили.
- Только у меня к тебе одна просьба, - Старшая Старейшина встала со своего кресла и, поманив девушку за собой, подошла к окну, - Я видела в видении, что ты найдешь достойного мужчину не слишком близко. Поэтому соберись в путь как паломница.
- А как я его узнаю? – Лися насторожилась. Пророчества всегда говорились непонятно, и лишь только после их свершения все слова провидиц становились на свои места.
- Он у тебя ничего не попросит для себя. А ты выполнишь его просьбу.
Ну вот. Точно как она и знала. Ничего конкретного и всё непонятно.
- Мудрейшая, а может, ты еще подскажешь в каком направлении мне бежать? – Лися затаила дыхание. Старшая Старейшина замерла, глядя вдаль.
- Странно. Мне кажется, что тебе надо вслед за твоей подругой.
***
Таннис отлично выспалась. Завтрак из скворчащей огромной яичницы с луком и горячие пирожки с мясом уютно грели сытый желудок. Давно она так сытно и вкусно не встречала утро. С тех пор как покинула обитель.
Во дворе провожать собрались все домочадцы. Пожилая женщина в темном теплом платке, накинутом на сгорбленные плечи, молча пробиралась между провожающими. Она подошла к Таннис и опустилась на колени. Девушка не успела ее подхватить, как старушка заговорила скрипучим голосом:
- Богиня-нания, пусть они называют тебя по-другому, но я знаю – ты нания!
- Пусть солнце освещает твой путь, а ночь дарует отдых. Чем я могу отблагодарить тебя за молитву? – Таннис должна была выслушать просительницу. Хоть и внутри себя считала, что недостойна без посвящения делать это.
- Благослови меня, помоги мне уйти. Я так устала жить на этом свете, - слова женщины удивили Таннис, но она знала, нании помогают даже в этом.
-Хорошо, - проговорила она слегка осипшим голосом, - Пойдем.
Она помогла старой женщине подняться с колен, и та провела ее за дом, в небольшую пристройку.
- Моя дочь сама захотела жить с тумаром. Я была - против, но она не слушалась. А теперь я вижу, что она счастлива, и внуки меня любят, хоть они по понятиям людей - монстры. Ее Тарбарн оказался любящим и заботливым мужем, даже и не ударил ее ни разу. Но она никогда не видела нанию, поэтому и не узнала тебя. – Таннис уложила старушку на низкую постель, застеленную чистым пестрым покрывалом, и положила свои ладони ей на грудь.
- Прими мое благословение и молись за нас. Пусть твои последние часы пройдут в окружении любящих людей.
- И нЕлюдей, - тихо прошептала женщина и прикрыла глаза.
***
Нира выпустила из рук щеки Лисьяны. Остался еще только один человек, который может помочь. Мама.
Она увидела старейшину на пороге в зал совета. Та ждала ее.
- Успокойся и прими это как неизбежность, - голос матери был сух и строг, - Она дитя своего отца, его кровь оказалась сильнее нашей. Она должна жить с ним.
- Но как она выживет одна в этом жестоком мире. Ведь вы даже не дали ей пройти обряд посвящения. Как она будет без магии? Когда то вы простили меня, что я принесла к вам этого ребенка, в чем же виновата она, что родилась другой. Вы же знаете, что у нее есть силы паломницы и не малые, вы же испытывали ее. Как она будет жить, имея силы и не имея возможности ими полностью воспользоваться?
- Ее место среди себе подобных, со временем она забудет наши заветы и будет жить как все тумары. Убивая и наслаждаясь этим.
- Они не примут ее! Они же звери! И тогда она погибнет, - Нира замерла на несколько секунд, обдумывая свои действия, - Я временно слагаю с себя обязанности паломницы и иду ее спасать.
- Ты что? У тебя помутился разум? Не смей этого делать! Ты сильная, когда-нибудь ты сможешь, как и я - стать старейшиной.
- А зачем мне это, если я всегда буду помнить о том, что бросила в беде свою дочь? Мы должны помогать людям в беде, а сейчас в беде Танникорманса. И в эту беду ее ввергли вы. Как после этого ты можешь считать себя нанией.
- Вот поэтому у нас и не может быть связи с детьми, это слишком больно, - проговорила старейшина. Только нания ее уже не слышала, сорвавшись на бег.
***
Нира бежала к берегу реки. Из воспоминаний Лиси она знала где паломницы оставили Таннис одну. Что будет делать дальше, она еще не решила. Река была своеобразной границей, за которую тумары почему-то не пошли. Нет, они не боялись бегущей воды, как считали люди. Вероятнее всего они просто решили, что на данный момент им хватит и этой территории.
Легко думать, когда бежишь. Ноги сами выбирают самое ровное место среди переплетения корней, глаза отмечают наклоненные ветви автоматически, тело изгибается от встречного дерева, даже не задумываясь. Легко думать, только вот думы эти не были легкими…
В голове Ниры, в который раз тугой спиралью раскручивались воспоминания. Как бы сложилась ее жизнь, если бы не тот случайный выстрел?
Она даже не сразу поняла, что стрела всё-таки сорвалась с натянутой тетивы и вонзилась в глаз ярко-синего крылатого чудовища. Она даже сама удивилась, увидев, как заваливается назад огромное тело, и несколько секунд с недоумением смотрела и на медленно оседающее тело и на суматоху, поднятую окружающими черными монстрами. Осознание пришло в тот момент, когда один из них резко вытянул руку в ее сторону и прорычал: «Там!» Эти несколько секунд ее испуга и замешательства стоили ей свободы.
Она бы успела или убежать, или стать незримой. Но время было упущено. Удар в голову, и она сломанной куклой покатилась по земле. Да, сейчас Нира понимала, что это был не удар, а просто неудачная попытка ее схватить. Если б та оскаленная морда захотела ее именно ударить – она бы после этого не встала.
Не тому и не так их учили в обители. Нира встала на четвереньки. Ноги и руки дрожали, из разбитой губы текла кровь. Больно, страшно. Слезы потекли сами собой. Она видела когтистые ноги покрытые чешуей, обступившие ее. А вот они пока еще не видели, что перед ними не воин, а испуганная девочка.
Кто-то пнул ее ногой под живот и она, вскрикнув, покатилась по прошлогодней листве. Сильная рука с черными когтями впилась в плечо, раздирая кожу и Нира не заметила, как сама взлетела, встав на дрожащие ноги. Кто-то сорвал плащ, кто-то вынул из-за пояса кинжалы. В голове у девушки не было ни одной мысли, только страх и вопрос: «Что же будет?»
Да, еще раз подумала Нира, легко перепрыгивая поваленный ствол дерева. Не тому и не так их учили в обители. Как же ее Таннис сможет выжить среди них?
***
Самая молодая старейшина стояла и смотрела в след убегающей паломницы. Она подарила жизнь пять наниям, но ни к одной из них она не испытывала такой привязанности, как к самой младшей. Так почему же так больно сжимается сердце в груди мудрейшей.
В глазах помутнело. Нет, слезы уже слишком давно не посещали эти глаза. Этого просто не может быть.
Сзади послышался скрип песка.
- Да! Давно это чувство не посещало сердца дочерей Харигалда. А вот, поди ж ты, прорастает, - самая молодая старейшина медленно обернулась на голос. За ее спиной стояла самая старшая старейшина.
Когда нания становилась старейшиной, она теряла свое имя. Но каждая нания знала - кто из них старше и мудрее. Самой младшей исполнилось чуть больше сотни, но она помнила, что эта женщина и при ее посвящении была самой старшей в совете.
- Да! Ты права, мои годы не могут сравниться ни с какими, даже с самыми древними воспоминаниями, но похоже именно тебе придется взять этот груз на свои плечи. Мы пятеро помним, знаем и направляем молодых. Но только одна из нас видит начало.
Более тысячелетия назад мы пришли в этот мир. Тот, из которого мы бежали, перестал быть для нас домом. А этот встретил нас вроде бы благосклонно. Разумные люди, населяющие его, не обладали даже зачатками магии. Поэтому мы были приняты ими как боги. Учили их, помогали, направляли. Вот только…
В нашем старом мире – Харигалде было проще. Там у нас, как и у людей были семьи. У каждого ребенка были и отец и мать. Семьи наполнялись любовью и в этой любви мы жили. Но наш мир погибал, как из старого гриба дождевика выходит дым - так и из нашего мира уходила жизнь. Мы пытались выжить, но наших сил не хватало. И тогда мы пришли сюда через разрыв, который сделали наши ученые мужи. Но этот мир стал для нас ловушкой.
К сожалению, за долгие годы благоденствия в Харигалде наши умения разделились. Наши женщины – это хранительницы жизни. И вся их магия направлена на ее сохранение. А наши мужчины были неутомимыми исследователями. Именно они открыли разрыв, позволив нам спастись, но именно они и приняли на себя главный удар.