В голове Мамору была лишь путаница мыслей, состоящая в основном из вопросов, на которые не было ответа. Он был готов засыпать ними ночную незнакомку, но отчего-то медлил. Словно ждал.
— Я тоже могу тебе помочь… Развеять некоторые твои страхи… — вдруг произнесла девушка и повернулась к нему лицом. Сердце Чибы на мгновение сделало кульбит и тут же разочарование коснулось его холодной рукой. Вопреки ожиданиям, он не увидел лица гостьи, лишь в лунном свете поблескивали ее серьги да символ полумесяца сиял на лбу, словно редкая драгоценность.
Приблизившись к Мамору, девушка пристально посмотрела на него, а затем из полумесяца, приковавшего взгляд парня, вырвался тонкий луч света. На мгновение он ослепил Чибу, и тот, прикрыв глаза, повалился обратно на кровать, ощущая легкое жжение во лбу. Но вскоре оно исчезло. Как и сама незнакомка. Но появилось другое чувство, необычное, щемящее душу, и в то же время освобождающее от оков разума и предрассудков. Словно в голове его рушились стены, за которыми скрывалось нечто, до чего он не мог пробиться ранее. Как будто перед ним открылся занавес, скрывающий тайну мироздания. Хотелось воспарить к небу, ликовать. Но все равно оставалась одна не разрушенная преграда, и за ней находилось нечто, что хранило, пожалуй, самый важный секрет.
«Найди меня… Тогда ты поймешь, кем являешься на самом деле… Твое истинное предназначение…» — эти слова девушки в белом крепко врезались Мамору в память и еще долгое время эхом звучали в ушах Чибы, когда он открыл глаза. Сон ушел вслед за рогатым полумесяцем, растаяв в утреней дымке. Точно так же растаяли и тревоги молодого брюнета, и теперь он был, как никогда уверен в себе и своих силах. Он найдет эти кристаллы, чего бы это ему ни стоило.
— У нас хорошие новости, Зойсайт!
Кунсайт появился словно из ниоткуда. Он вышел из тьмы, что породила его, дав новообращенному демону власть надо льдом и наделив многими силами, которые он пока не торопился проявлять. Он внушал благовейный трепет рыжеволосому юноше, что до появления темного лорда в подземелье развлекался тем, что бросал огненные шары в пропитанные сыростью и плесенью стены. Они разбивались мириадами искр, издавая тихое шипение. Извечное противостояние воды и огня, льда и пара. Вечное, как и борьба добра со злом.
Зойсайт быстро погасил новый огненный шар и, спрятав руку за спину, вытянулся по стойке «Смирно!», словно ожидая, что его пожурят за недостойные развлечения. Но Кунсайт не обратил на это ровно никакого внимания, проследовав мимо застывшего паренька к своему трону. Усевшись, он поманил пальцем Зойсайта, и тот тотчас же подошел к старшему лорду, по привычке присев на подлокотник каменного кресла.
— Нефрит и Джедайт снова потерпели поражение? — попытался угадать юноша, теребя хвост, в который были собраны его рыжие волосы.
— Лучше. Гораздо лучше, мой юный друг. Хотя я понимаю, что ты больше радовался бы тому, что королева обратила их в камень. Но нет. Погибель терпит, но всякому терпению рано или поздно придет конец.
— Тогда… — юноша потер подбородок, — остается одно. Вы нашли очередной кристалл?
— Верно, — кивнул Кунсайт и вытащил Темный Кристалл. — И он в сердце вот этого человека.
Демон разжал пальцы, и артефакт завис в воздухе, крутясь вокруг своей оси. Тусклое флюоресцентное свечение пещер отражалось слабыми бликами на его гранях; но с каждым оборотом сияние становилось все ярче, кристалл вращался быстрее, и вот широкая полоса света вырвалась из верхушки темного артефакта, являя генералам Королевства Металии лицо их новой жертвы. Это был лысеющий японец лет сорока-сорока пяти; круглое лицо, очки с толстыми стеклами, одежда не самого лучшего покроя.
— Нибори Ямада, — объявил Кунсайт, указывая на мужчину. — Послушай, что я скажу, Зой, и попытайся отгадать, какой смертный грех таится в сердце этого человечишки, — увидев, что юноша уверенно кивнул, лорд продолжил: — Ямада — среднестатистический офисный работник, что всеми силами стремится взобраться повыше по карьерной лестнице, но ему не всегда это удается. Всегда находятся те, кто обгоняют его. Он не относится к числу перспективных сотрудников, оттого его игнорируют. И вспоминают лишь тогда, когда нужно выполнить нудную и муторную работу. За это Нибори получает сущие крохи, но не перестает надеяться, что когда-нибудь ему окажут должное внимание.
— Хм-м-м, — лениво протянул Зойсайт, потягиваясь. — Мне кажется, что вы нарочно не упомянули о том, что этот человек завидует своим более удачливым коллегам.
— Именно! Молодец, — и снова похвала от старшего наставника заставила щеки юного генерала налиться краской. — Ты совершенно прав. В его сердце живет зависть, заточенная в зеленый кристалл. Она, как подколодная змея, сидит под сердцем каждого человека. Завидуют все — кто-то тайно, а кто-то громко сетуя на судьбу. Некоторые прикрываются — мол, моя зависть белая, я завидую по-доброму. Запомни, мой юный друг: не бывает зависти белой или черной. Она одного цвета — зеленого. Она душит, словно змея. Большая зеленая змея.
Зойсайта даже передернуло от отвращения.
— Какие же эти люди низкие создания!
— Но мы не лучше, — урезонил его Кунсайт. — Мы — вместилище зла и пороков. Хоть смертные грехи и отравляют человеческие сердца низменными страстями, порой и мы не застрахованы от их влияния.
Юноша кивнул:
— Согласен с вами, мой лорд, — затем, помолчав, добавил: — Мне не терпится приступить к делу. В прошлый раз нам не повезло, но теперь… — Зойсайт даже задохнулся от амбиций, накативших на него. — Теперь нужно провернуть все так, чтобы воины в матросках не смогли испортить наш план.
Ледяной лорд самодовольно выслушал пламенную речь младшего из генералов и едва заметно кивнул:
— Почему бы тебе самому не заняться этим?
Юноша поклонился и скрылся во мраке. Кунсайт еще некоторое время слышал его торопливые шаги, а когда они стихли, вновь вернулся к насущному вопросу.
— Почему рядом с этой девчонкой мое сердце вновь забилось?
Вопрос, поглощенный тьмой, так и остался без ответа, и старший генерал, подперев подбородок рукой, застыл каменным изваянием, слушая, как разбиваются талые капли о каменные плиты пола.
«Я найду ответ любой ценой».
Как и обычно, Макото Кино проснулась задолго до звонка будильника. Потянулась, взяла с прикроватного столика блокнот с расписанием дел на день грядущий и, пролистнув его, внимательно изучила, покусывая нижнюю губу. Затем, отложив, пошла в душ, где сразу же встала под холодные струи. Охнув от обжигающего холода, Мако резко вдохнула и зажмурилась. Вскоре вода перестала причинять ей дискомфорт, и девушка, щедро намылив губку, от души растерла кожу, пока та не покраснела, и смыла ароматную пену.
Кино уже давно закаливалась холодной водой, чтобы укрепить и без того здоровый и сильный организм. Чего-чего, а сила воли позволяла ей делать это. Конечно, зимние погружения в воду по-прежнему вызывали у нее мурашки — и это при том, что Мако просто смотрела видеотрансляции, а не практиковалась сама, но в скором времени девушка хотела повторить подвиг, на который не решались даже здоровые взрослые мужчины.
Из душа девушка вышла уже бодрой и заметно посвежевшей, на ходу завязывая блестящие каштановые волосы в привычный хвост. Перекусила наспех приготовленными роллами и принялась за уборку. Смахнула пыль, полила цветы, пропылесосила ковры… А когда, наконец, закончила, то с удивлением обнаружила, что вся уборка заняла два часа. Время пролетело на удивление быстро.
Мако любила заниматься домашним хозяйством. Это была ее стихия. Уборка, готовка, стирка — все, что вызывало у среднестатистической домохозяйки лишь нервный вздох и чувство безысходности, было Кино истинным удовольствием. Вооружившись поговоркой «Убирать не стыдно, стыдно жить в грязи», она принималась наводить порядок с воистину маниакальной усердностью, не оставляя пыли ни малейшего шанса. В доме Мако у каждой вещи было свое место, кухонная утварь блестела, начищенная до блеска, в доме стоял приятный аромат мяты.
То же самое касалось и приготовления пищи. Для девушки это было настоящим искусством, сродни живописи или изящному рукоделию. Любое, даже самое простое блюдо, она могла сделать уникальным — знать бы, что добавить. Казалось, что Мако умеет готовить все, от бутербродов до выпечки. Оттого Усаги и другие девушки любили приходить к ней в гости. У Кино всегда находилось чем угостить их.
Она была крайне противоречивой персоной. В Макото словно удивительным образом уживались две личности: храбрая и сильная девушка, что может в любой момент положить противника на лопатки, как бы он ни превосходил ее, и настоящая леди, идеальная жена, что умела абсолютно все. Спортсменка и хранительница домашнего очага — гремучая смесь.
Несмотря на все свои достоинства, у Мако не ладилась личная жизнь. Причины этого были ясны. Когда она увидела, во что превратилась ее первая любовь, взлелеянная в сердце и пронесенная сквозь века, все прежние нежные воспоминания, пусть омраченные уходом коварного Джея, увяли и превратились в пепел. Оковы, связывающие Кино с прошлым, наконец-то пали, но легче от этого не стало. Все эти годы она любила демона, в котором не осталось ничего человеческого. Только оболочка. Только безупречная внешность.
Она говорила себе, что все изменится, когда она повстречает такого человека, который оценит ее по достоинству. Того, кто искренне полюбит ее, несмотря на все противоречия характера. Пусть Мако не была такой романтичной натурой, как Минако, она тоже умела мечтать. А если чего-то очень сильно хотеть, это обязательно сбудется. Рано или поздно. И Кино верила в это.
Плюхнувшись в кресло и включив телевизор, Мако положила ноги на стоящий напротив столик и взяла в руки телефон. От нечего делать щелкнула кнопками и залезла в контакты. Пролистнула список номеров и остановилась на одном номере. У него, как и у прочих важных для Кино номеров, стоял особый звонок и картинка-идентификатор — блондинка в соломенной шляпе с фруктами. Она помнила, как сделала это фото на прошлогоднем Фестивале Танабата, и как Минако просила удалить его. Но, естественно, Мако пошла против желаний подруги и поставила ее как картинку входящего вызова.
Сердца девушки коснулись грусть и сожаление о канувших в прошлое веселых деньках. Только и осталось от былой дружбы, что воспоминания. Кино не раз ловила себя на мысли, что, не стань они воинами, все могло бы быть по-прежнему. По-прежнему она бы страдала по Джею Дайто и искала свой идеал средь миллиона чужих лиц. Она все еще дружила бы с Минако и устраивала девичники на двоих — ведь никто не понимал ее лучше, чем Айно.
Палец сам потянулся к кнопке вызова. Одно нажатие — и пойдут гудки, абонент снимет трубку… И что она скажет? «Привет, Минако, как жизнь?» Ох, глупо! Она ведь четко дала понять, что эта сторона жизни, где ведется борьба со злом, ее не интересует; Мако же ее уверенность не разделяла, оттого и осталась, чтобы помогать Усаги.
Кино резко нажала на кнопку сброса и бережно положила телефон рядом с собой. Как говорила Рей: «Жаль, но она сделала свой выбор». И Макото в очередной раз согласилась с этим.
В это время по телевизору показывали очередную передачу из жизни звезд. Богатые и знаменитые вертелись перед камерами, ослепительно улыбаясь в объективы и приобнимая своих спутников или спутниц, а возбужденный голос за кадром что-то тараторил о достижениях селебритиз.
— Мда, хорошо им живется, — вслух произнесла Кино, поджав тонкие губы. — Неплохо, наверное, когда все само в руки плывет.
Так она бы еще долго размышляла о различиях между мирами знаменитостей и простых смертных, к которому относила себя Мако, если бы не раздался звонок. Девушка, недоумевая, кто бы это мог быть, направилась к дверям.
На пороге стояла Усаги.
— Приве-е-ет! — протянула она и задорно улыбнулась. — А я вот в гости к тебе решила зайти. С печеньем. Правда, оно немного подгорело… — девушка покосилась на розовый узелок, который держала в руках и смущенно взглянула Кино.
Мако посторонилась, приглашая школьную подругу войти:
— Посмотрим, что с ним можно сделать. Может, удастся обойтись теркой.
Уже спустя пару минут девушки реанимировали подгоревшие сердечки из песочного теста, посмеиваясь над причинами, которые отвлекли Усаги от готовки.
— Я очень долго искала эту мангу. Ты же знаешь, какой у меня бардак в шкафах! Знаешь, я даже в ящик с носками залезла — и ничего! — взахлеб делилась новостями Цукино, как можно аккуратней счищая подгорелое. — Я уже думала, что это Шинго взял ее без спроса — а я ведь не люблю, когда он без разрешения заходит ко мне в комнату и берет мои вещи. Мы даже поругались. И в итоге знаешь, что?
— Что? — на автомате переспросила Мако, отправив в вазочку пятое сердечко.
— Я нашла ее на кухонном шкафчике! На самом верху! — выпалила Усаги и рассмеялась. Кино не могла не улыбнуться в ответ. Да, с подругой не было скучно. — Когда-то давно положила ее туда, чтобы спрятать от брата, и забыла. Ну и вот, пока читала, забыла, что поставила печенье в духовку, — Цукино обиженно, словно ребенок, выпятила нижнюю губу, и с еще большим усердием принялась отчищать выпечку. — А потом мы опять поругались с Шинго.
— Почему? — искренне удивилась Макото.
— Когда он позлорадствовал. Мол, сама рассеянная, а меня обвинила. Еще и посмеялся над тем, что печенье подгорело. Ух, порой он так меня раздражает! — вздохнув, Усаги закатила глаза и положила последнее печенье в вазочку.
— Эх, хотела бы я такую же семью, как у тебя… — протянула Мако, включая чайник и насыпая чай в чашки.
— Вряд ли. Такого братца, как Шинго, даже врагу не пожелаешь.
— Извини, но мне не с чем сравнивать, — поджала губы девушка и отвернулась, сделав вид, что достает что-то из холодильника. Сразу вспомнились погибшие много лет назад родители и сердце болезненно сжалось.
— Ой… Я опять сказала глупость, да?
Повернувшись, Мако встретилась взглядом с искренними голубыми глазами Усаги, и на душе у нее сразу потеплело.
— Не бери в голову! — Кино подмигнула Цукино и улыбнулась. — Пойдем лучше в гостиную, попробуем, что ты испекла.
Неприятная ситуация была забыта, вина — заглажена, но отчего-то у Макото на душе остался неприятный осадок.
«Ей вообще грех жаловаться», — думала девушка. — «У нее есть семья, но она постоянно жалуется то на мать, то на Шинго. Я бы никогда не поступила так».
Усаги недолго пробыла в гостях, и вскоре засобиралась домой, сославшись на то, что ее ждут неотложные дела. Проводив ее, Мако закрыла дверь и задумалась. Что еще она не выполнила по списку дел?
Вновь сверившись с блокнотом и вычеркнув оттуда выполненное, она увидела сделанную второпях пометку: «Сходить за продуктами».
Ближайший супермаркет располагался в двух кварталах от того места, где жила Кино, и она, надев любимые джинсовые шорты и майку на бретельках — уже узкую в груди, но все равно любимую — вышла из дома, размахивая сумочкой.
Время было обеденным, и многие люди, пользуясь перерывом, торопились перекусить в каких-нибудь кафешках. Мако с интересом смотрела на них, сравнивая этих занятых и сосредоточенных людей с муравьями-тружениками. Сама же она никак не могла найти работу себе по душе. Да и свалившаяся на нее как снег на голову миссия не позволила бы Кино заниматься любимым делом. Было бы необычайно трудно, скажем, работать помощником шеф-повара и параллельно с этим разбираться с демонами. Она только и жила, что временными заработками.
Девушка остановилась напротив игрового центра, привлеченная рекламой новой компьютерной игры, вышедшей совсем недавно. На яркой обложке DVD диска в полный рост красовалась Сейлор Мун. Мако даже протерла глаза, чтобы убедиться, что все это ей не мерещится. И все-таки да, это была Усаги в своем образе воина. Два хвостика-оданго, синяя юбочка и красный бант на груди… Ошибки быть не могло. Словно зачарованная, Кино толкнула дверь игрового центра и вошла в это прохладное помещение, в котором царил аромат какой-то новизны. Такой аромат у только что купленных вещей и их упаковки. Непередаваемо!