Потом была еще целая куча дел.
И вопрос о розыске Иранна все время отодвигался на потом. Но, даже занимаясь делами, Габраэл не забывал об исчезнувшем из дворца мальчике. Что-то не давало ему забыть о волчонке. Что-то царапало изнутри, напоминая о себе дрожью нетерпения…
Король едва сдерживался. Юного лекаря так и не смогли найти. Не ставить же из-за сбежавшего мальчишки на уши гвардию. Его ведь не украли, сам ушел. Сам решил все за себя, отказавшись от предложенной помощи. Так отчего столь тревожно на душе?
Сколько бы Габраэл ни убеждал себя, что все дело в брате, но даже он понимал — этот мальчик ему дорог …и интересен!.. сам по себе.
Слишком молчаливый, слишком серьезный.
Самостоятельный.
Скрытный… король догадывался, что Иранн не рассказал о себе всей правды. Его право. В главном мальчишка не лгал.
И если уж говорить прямо, то мужчине нравился хромой найденыш как тот, с кем можно просто поболтать за жизнь. Кто не обращает внимания на его корону и общается почти на равных, ничего не прося взамен. Такое дорогого стоит. А теперь и поговорить то не с кем. Не с Нуваром же общаться! Опять нарвешься на очередную лекцию о правилах поведения венценосной особы. А многочисленные любовники и любовницы, едва отойдя от близости, начинали клянчить привилегии для себя и своих родных. Достали, ******! И еще раз ******* *********, **********!
…Только ближе к середине ночи Габраэл сумел освободиться. Все дела были сделаны и сделаны прекрасно. Даже зарвавшихся Леопардов удалось приструнить. Пришлось, правда, показать им клыки, зато южане прониклись. И мигом подписали нужные бумаги. Жаль, что у короля душа не лежала обращаться за услугами Посредника в Северное княжество. А то бы можно было проверить Халифат на честность. Но общаться с Крейном Белый Волк физически не мог. Не нравился королю северный князь, и хоть ты тресни!
Плевать!
Обойдемся своими силами. В крайнем случае, ресурсов королевства достаточно, чтобы справиться с последствиями неудачного договора. Зато теперь можно забить на все и сорваться в бешеном беге, приняв Истинный облик. Благо канцлер не возражает, уловив опасное нетерпение повелителя. Габраэл давно так не срывался. Но исчезновение малознакомого мальчишки вывело его величество из себя.
Вырвавшись из дворца и обогнав охрану, Гирр-Эстег в единый миг пролетел по городу. И, одним прыжком перемахнув крепостные укрепления, умчался в ночь, оставив растерянных свитских метаться за стенами Нилары — подобный подвиг обычным волкам был не под силу. И плевать, что завтра канцлер вновь выговорит за неподобающее поведение — нетерпение гнало короля вперед.
Нетерпение и уверенность, что еще немного… еще чуть-чуть!.. и он безнадежно опоздает.
Огромный волк словно расплывался в лунном свете… размазывался туманной полосой, проносясь мимо спящих деревушек. Еще дальше! Еще быстрее! В Заповедный лес, где никто не будет мешать!
Где только ветер и беззвучная музыка звезд, запутавшихся в колючих ветках кедров!
Габраэл огибал столицу по большой дуге, наконец-то выплеснув в беге копившееся весь день раздражение. И на тот обрыв на самой вершине скалистого холма выскочил совершенно случайно. Выскочил, чтобы увидеть, как срывается вниз тело волчонка.
…Король и сам не понял, как сумел извернуться в прыжке, уже в воздухе перехватывая беспомощного щенка. И только забив пасть пушистым загривком найденыша, вновь ощутил знакомый запах с ноткой обреченного страха…
И покатился по земле, осознанно направляя себя в сторону от разочарованно вздохнувшей пустоты… покатился, машинально принимая человеческий облик и немилосердно пачкая пылью придворную одежду — так стремился сорваться из дворца, что не успел переодеться. В его объятиях был уже не волчонок, а обнаженное тело худого мальчишки — видимо, начиная смену облика, Габраэл дал толчок и к его превращению. А учитывая, что столь юные оборотни не умели сохранять одежду при обороте, то не удивительно, что Иранн оказался раздет. Или с самого начала предусмотрительно скинул с себя все тряпки. Впрочем, короля это сейчас не волновало. Мальчишку всего колотило от перенесенного ужаса. Да и сам Габраэл от него не отставал, изо всех сил сжимая пальцы на острых плечах парня.
— ТЫ!.. Да ты что творишь, дурак!!! — Он судорожно тряс икающего от пережитого ужаса Ира. — Совсем спятил?! Или жизнь надоела?!
Юный лекарь безвольной куклой мотылялся из стороны в сторону в сильных руках короля, да смотрел на Гирр-Эстега огромными словно у совы глазами. И обоим было как-то наплевать, что один раздет, а другой прижимает его к себе как потерянное и вновь обретенное сокровище.
— Дурашка!!! Какой же ты дурашка!! Ну, зачем, зачем ты сюда полез? Здесь так опасно… — Габраэл судорожно гладил исцарапанную о камни спину мальчишки, с облегчением вдыхая его детский запах. — Что ты там забыл, малыш?
— Г-гу-лял… — простучал зубами Арэль, утыкаясь носом в сбившийся плащ мужчины. К удивлению юноши отторжения от крепких объятий короля у него не возникло. Наоборот, росло чувство защиты и покоя.
И тепла…
Озябшее на ветру тело доверчиво прижималось к Защищающему, укутываясь в его тепло словно в невидимый плащ. А уж когда сухие губы короля мимолетно коснулись его скулы, Арэль и вовсе блаженно замер, ощущая ничем не прикрытую заботу. Было непривычно, но так приятно принимать чужое беспокойство и тревогу о себе. И больше не было страха. Но взамен проснулась неловкость.
Юноша как-то вдруг резко ощутил колкую неровность земли… острые камешки, что впивались в его обнаженное бедро, жжение в свежих царапинах. Услышал резкий стук сердца мужчины, почувствовал его горячие руки на своей спине… поглаживающие, успокаивающие. Ладони короля целомудренно не спускались ниже талии, но все равно неловкость ударила обоих словно молния.
Они как-то вдруг столкнулись растерянными взглядами, замирая на миг.
И Арэль медленно отстранился от повелителя и сел, подтянув ноги к груди. Обняв себя за колени, он спрятал в них пылающее от смущения лицо. Даже в свой первый раз, когда оборот свершился на глазах едва ли не у десятков свидетелей, волчонку не было так стыдно, как сейчас.
А Габраэл, онемев от неожиданности, смотрел на нескладного, еще до конца не оформившегося подростка. Руки мужчины еще помнили прохладу мальчишеского тела на ладонях, гибкость спины с выступающими бугорками позвонков. Ноздри короля дрогнули, улавливая свежий запах волчонка, смешанный с исчезающей ноткой пережитого страха. А на губах остался вкус его кожи…
Король даже головой тряхнул — на какой-то миг причудилось, что темные волосы мальчишки сверкнули то ли золотом, то ли лунным серебром. А может, это луна так пошутила, внезапно залив обрыв пронзительно-голубым потоком. Впрочем, с такой шевелюрой не удивительно и ошибиться. У мальчика чудесные волосы — густые, шелковистые… И цвет очень редкий — черный жемчуг: темно-серый с серебряным блеском. Что в сочетании с яркой зеленью глаз дает совершенный эффект. Хорошо, что Иранн перестал мазаться той бурой гадостью. В своем настоящем виде он намного привлекательнее.
Тонкая, незаметная, но изысканная красота.
И почему ему почудилось золотое серебро волос?..
Вздрогнув, Габраэл пришел в себя от привидевшегося наваждения и, сорвав с широких плеч плащ, торопливо укутал теплым бархатом сжавшуюся фигурку рядом с собой.
— Успокойся, — сказал твердо, тщательно… даже от самого себя!.. скрывая давнишний ужас. — Уже все позади. И чего тебя понесло на этот обрыв? Неужели негде больше гулять? И что это за прогулки посреди ночи! Куда ты вообще пропал из дворца? Неужели нельзя было предупредить заранее о своем уходе? Неужели ты думал, что я бы стал тебя удерживать?
— Простите… — покаянно шепнул Арэль, непроизвольно шмыгая носом. В объятиях мужчины он чувствовал себя совершеннейшим ребенком… тем, о ком заботятся. И почему-то это не вызывало отторжение у гордого потомка северных князей. — Я не подумал… Я тут… рядом остановился. У меня теперь дом есть…
Король тихо вздохнул, вновь привлекая к себе угревшегося мальчишку.
— Не пугай меня больше, — попросил он. — Восемнадцать лет назад я так потерял брата. Он со своей Парой охотился в горах на севере. И сорвался в пропасть…
Арэль только виновато сопел.
— Я еще плохо знаю эти места, — ответил он, наконец. — И когда решил побегать, то не рассчитывал, что лес закончится так внезапно. И я едва не погибну.
— Ты совсем не обучен, — отозвался Габраэл, слегка отодвигая от себя юношу и заглядывая ему в лицо. — Даже не обратил внимания, как поменялись воздушные потоки… Ведь из-за обрыва идет совсем другой поток. Учить тебя еще и учить. Ладно, займусь этим на досуге. Как раз и сам развеюсь. Кстати, что ты там говорил про свой дом?
— А… это… — Арэль коротко рассказал мужчине о своих приключениях.
— Тебе здорово повезло, — произнес король, вставая и легко поднимая на руки легкое тело подростка, укутанное в слишком длинный для него плащ. — Нага и его мужа я знаю. Колоритная парочка… Двенадцать лет назад я спас их от смерти и позволил поселиться в Заповеднике. Я тогда охотился на юге и наткнулся в чащобе на умирающего Лямруша. Его нес на руках израненный наг. Меня поразило, что змей спасает кого-то не своей расы. И не просто спасает: Рихшан готов был отдать мне свое Истинное имя, только бы я спас его любимого. А уж когда я узнал их историю, то не колебался предложить свою помощь.
— Да не трепыхайся ты! — Слегка прикрикнул король на Арэля, когда тот попытался сползти на землю. — Ты босиком… еще поранишься. А оборачиваться тебе сейчас нельзя — слишком выложился.
Гирр-Эстегу как-то даже в голову не пришло, что маленький побродяжка-лекарь вполне привычен к хождению босиком. Королю просто нравилось держать на руках невеликую тяжесть Арэля и чувствовать стук его сердца.
— Но… — начал было возражать смущенный юноша. Было так волнительно-тревожно сидеть на чужих руках.
Сильных и горячих руках…
И почему-то по телу под вкрадчивым бархатом чужого плаща бегали знобкие мурашки, заставляя непроизвольно ежиться. Арэль никогда прежде не испытывал ничего подобного. И это не могло не приводить его в смущение, смешанное с недоумением… даже растерянностью.
— Так что живи в деревне, — заключил Габраэл, легко шагая по чуть заметной лесной тропинке. Близость мальчика приятно грела душу. Такого король никогда не испытывал раньше… даже с братом, которого часто таскал на руках. — Наверное, это будет лучшим выходом. Здесь никто тебя не обидит. Да и я смогу время от времени навещать эти холмы. Я ведь частенько выбираюсь в Заповедник из дворца, чтобы развеяться. Не против принять меня у себя в доме, если решу заглянуть на огонек?
— Почту за честь, — церемонно отозвался Арэль, чуть склоняя голову. И сам невольно улыбнулся — настолько смешно прозвучали эти слова в его-то положении: сидя на руках у взрослого Защищающего, с голой попой, прикрытой его же плащом.
— А в перерыве попрошу егерей обучить тебя основам, — рассуждал Габраэл, открывая калитку в палисадник. — Так… кажется, пришли… Это единственный незанятый дом в деревне.
И поставил юношу на ноги.
— Спасибо, — тихо произнес Арэль, придерживая у ворота теплый плащ короля. Ему опять стало неловко за свою наготу, сейчас прикрытую темным бархатом. И он уткнулся носом в широкий воротник. Плащ пах мокрой шерстью, сталью и одуряющим запахом взрослого мужчины. Отчего у юноши тут же зачастило сердце.
— Я буду рад принять вас, государь, в своем доме.
И снова замолчал от непонятной неловкости. Король тоже не говорил ни слова, внимательно рассматривая неприметный палисадник. Обнаглевшая от вседозволенности луна светила словно фонарь, бросая длинные тени поперек дорожки из гладкой речной гальки. Одуряюще пахла ночная фиалка, мерцая серебристыми фонариками крошечных цветов. Шелестел кронами близкий лес. В траве шмыгали любопытные лесные духи, привлеченные мягкой силой Посредника.
— Я пойду?.. — со слабым вопросом в голосе уточнил Арэль, нерешительно оглядываясь на дверь домика. Габраэл едва удержался, чтобы не взъерошить пушистую челку мальчишки.
— Конечно, — мужчине стоило большого труда не рассмеяться: так не похож был этот тихий мальчик на прежнего ершистого волчонка.
Арэль кивнул и, чуть замешкавшись, все-таки скинул с себя плащ, быстро ускользая в дом. Так быстро, что король только и увидел промелькнувший на крыльце светлый силуэт мальчишки. И, хоть и мельком, но сумел оценить подтянутые ягодицы Ира и его гибкую спину.
…Дверь давно уже скрыла за собой привлекательное зрелище, а Габраэл все еще стоял, задумчиво созерцая темное дерево двери с бронзовым узором заклепок. Вот уж не ожидал он, что кое-что в штанах заинтересованно шевельнется при виде обнаженной фигурки на крыльце. Не хватало еще прослыть любителем детишек. Но мальчик обещал вырасти весьма интересным. Так что стоит подождать. Может, со временем что-то и получится. А пока нужно позаботиться о его образовании как оборотня.
Повернувшись, Габраэл вышел на пустую улицу давно спящей деревеньки.
— Я желаю, чтобы вы обучили Иранна основам, — негромко произнес король.
Темные фигуры егерей выросли рядом с повелителем.
— И как вообще вы допустили подобное?!
— Простите, государь, — покаянно ответил кто-то из безымянных стражей. — Но мы не ожидали, что мальчишка отправится ночью на прогулку. Мы бы его спасли, но вы нас опередили.
— Покажите ему окрестности, — распорядился Гирр-Эстег. — А то еще куда-нибудь влезет.
— Как прикажете, государь, — поклонились тени. — Позвольте сопроводить вас до города. У нас приказ его милости Первого советника не отпускать вас одного.
— Нувар и здесь отметился! — Усмехнулся король, принимая истинный облик.
Величественный Белый волк неспешно потрусил в сторону столицы, окруженный преданной свитой из целой стаи более мелких зверей…
А в своей постели наверху сладко спал Арэль, видя странный и совершенно беззвучный сон.
Красивый, чувственный и завораживающий…
…Два светлых тела сплетаются в объятиях на ворохе небрежно сброшенной одежды. И лишь безумный хоровод бесчисленных звезд разгоняет мрак глубокой ночи над ними…
Да загадочно мерцает отраженным светом поверхность озера, заключенного в изломанную оправу скал.
Лишь огненная страсть в пику равнодушному вниманию близких гор, опасно бликующих призрачными гранями вечных ледников.
Лишь музыка любви…
В широко распахнутые глаза светловолосого юноши вливается пряная ночь. Тонкий силуэт гнется в объятиях более сильного мужчины, покорно принимает в себя его нетерпеливую страсть. Длинные ноги тесным кольцом охватывают резко движущиеся бедра любовника, упираясь пятками в его напряженные ягодицы, подгоняя… направляя… требуя…
Звездный свет серебрит влажную кожу обоих, переливается на красивых и сильных телах, накрывая их призрачным пологом.
Вот младший немыслимо изогнулся… плеснула за плечами волна светлых волос. И бессильно опала на землю, пока старший из любовников, содрогаясь всем телом, яростно сжимал в своих объятиях любимого, бурно в него изливаясь.
…Припухшие губы, что так сладко целовать в благодарность за любовь. Сияющие глаза с отраженным светом звезд. И эта восхитительная слабость от изнеможения, когда тело лёгкое-лёгкое, и ни единой мысли в голове, кроме бесконечного «Люблю…». И возможность утонуть в тепле ответного взгляда…
В своем сне Арэль тихо плакал от счастья и тоски, видя двоих на берегу горного озера.
Видя, как ласкают они друг друга. Как отдаются огненной страсти. Как потом лежат рядом, тесно обнявшись…
Он плакал непонятно отчего. И непонятно отчего болело сердце волчонка…
И опять чья-то кровь багряным окрасит лед.
Кто-то сделал свой выбор, а кто-то еще в пути.
И искал ты его так долго — за годом год…
И почти обрёл… но так трудно его найти.