Бедра двигались в такт толчкам и руке Виктора, позволяя Эшу закрыть глаза и отдаться наслаждению, с каждой секундой наполняющему его тело все сильнее, пока не залило до краев, заставив выгнуться в последний раз, содрогнуться всем телом в оргазме и медленно опасть на кровать, расцепляя ноги.
Виктор до оргазма дошел немногим раньше, со стоном удовольствия изливаясь в него и еще некоторое время оставаясь в нем, чувствуя приятные сокращения мышц. Когда силы тратить не захотелось, Хил лег рядом, чтобы не придавить Эштона, лежащего на своих связанных руках.
— Отлично, — выдохнул Виктор расслабленно, притягивая Эштона, чтобы снова поцеловать, и заодно в процессе развязывая ему руки — завтра подъем, да и зад пригодится Эшу в здоровом виде.
— В душ иди, весь в сперме, — усмехнулся Хил, будто не принимал только что в этом участия.
Эштон лениво приоткрыл глаза. Куда-то идти хотелось в последнюю очередь. Он вытянул перед собой руки, чуть растирая их — Вик перетянул несильно, но избавиться от ощущения связывания хотелось безумно.
— Мы не договорили, — он привстал на локтях, серьезно смотря на Виктора. — Я просто так не отстану от тебя с этим.
Волосы прилипали к взмокшему лбу, и Эш убрал их назад, зачесывая пятерней. В душ и правда не мешало бы сходить, пока сперма не высохла, и это не стало проблемой. Но сначала он хотел получить ответ от Вика.
— Сначала душ, — отозвался Виктор, явно не собиравшийся идти ни на уступки, ни на компромиссы. Ему тоже следовало ополоснуться, избавляясь от пота и оставшегося на нем семени, и вообще мужчина планировал пойти в ванную после Эша. Но если тот так и будет противиться — Вик пойдет первым.
— Я даже шантажировать не стану, — добавил Хил. — На плечо закину и там оставлю. Давай. Как вернемся оба, я отвечу.
Бросив на Виктора подозрительный взгляд, Эштон все же окончательно поднялся, разминая плечи ладонью.
— Не забывай, что ты всегда выполняешь обещания, — сказал он, выходя из комнаты.
В душе он постоял немного перед зеркалом, отмечая, что новых засосов не прибавилось, и вздохнул спокойно. Потом залез под уже включенную воду и быстро ополоснулся. Стоять и отмокать не хотелось — слишком устал.
И уже через несколько минут снова лежал, вытянувшись практически поперек кровати, в постели Виктора. Скромностью он никогда не страдал.
Виктор в душе отмокал и того меньшее время — усталость и вымотанность проявлялись все сильнее, тем более с учетом разговоров. Дернул же черт за язык.
— Зачем тебе это? — спросил мужчина, уже вернувшись из ванной.
Он забрался на постель и пропихнул ноги под одеялом, предварительно пихнув Эштона, чтобы тот их под собой пропустил. А потом, плюнув, вцепился в плечи парня и потянул на себя, самостоятельно укладывая его рядом и вдоль, а не поперек. В этом у Эша был несравненный плюс: когда тот не ждал, перекладывать, заваливать и перетаскивать его было легко. И даже приятно.
— Повтори, что именно ты хотел узнать?
Оказавшись под боком у Виктора, Эштон потянулся и зевнул, но потом перевернулся на живот и оперся о локти, приподнимаясь. Он поставил подбородок Виктору на грудь, очерчивая пальцами одной руки непонятные узоры на этой самой груди. В глазах горели хитрые огоньки. Не такие яркие как обычно, — из-за сонливости.
— Ты мне доверяешь? — повторил он вопрос. — Когда даешь связывать себя — весь вопрос в доверии. Я тебе доверяю, возмущаюсь совсем по другому поводу. Я знаю, что ты меня не покалечишь, — “ну, наверное”, — додумал он. — А ты? Ты готов довериться мне?
— Когда дело касается фобий, речь уже не о доверии, Эштон, — не сразу отозвался Виктор, сфокусировавшись маловыразительным взглядом на любовнике. Тема была неприятной, но он пообещал, и нужно было ответить.
— Потому что есть я, есть веревки и есть ты, по удалению. И когда они начинают.. — Виктор сглотнул, прикрыв глаза, и так и не закончил, — тогда остаюсь только я и веревки.
После небольшой паузы мужчина добавил:
— Я тебе доверяю, Эштон. В некоторых аспектах. В некоторых — еще нет. Но я действительно доверял тому, с кем эта фобия обнаружилась. Ему я тогда случайно сломал руку. Поэтому просто не лезь. Не в эту тему.
Эштон нахмурился и как-то сильно напрягся. Что-то во всем этом было не так.
— Кем были твои родители? — спросил напрямую он, не сводя взгляда с него. — Все подобные проблемы из детства.
В университете он изучал психологию. И кое-что понимал в этом.
Виктор отозвался на удивление легко:
— Адвокатесса, если так говорят, и офтальмолог, — по губам проползла усмешка, чтобы затем исчезнуть. — Закончим этот разговор, ладно?
Эштон не сводил с него взгляда еще пару минут, но потом все же лег. Виктор был явно не настроен на большую откровенность.
— Тогда спокойной ночи, — сказал он, отворачиваясь. Не потому что обиделся, а потому что так привык.
— Спасибо, — отозвался Виктор, выдохнув и порадовавшись, что Эштон все же ушел от темы. — Я тебя подниму утром.
Тема не вызывала ни интереса, ни энтузиазма, от одной мысли о завязывающихся на руках петлях и узлах бросало в холодный пот. В отношении этого к любви завязывать их на чужих руках Вик предпочитал не копаться и, в общем-то, не копался.
Зато перекинул руку через Эштона, как привык, и притянул его к себе.
— Доброе утро, — Вик потряс Эша за плечо. — Поднимайся. Я планировал выехать через час, тебе хватит времени?
Эштон лениво открыл глаза. Он не любил когда его будили. Ни Виктор, ни будильник. Вообще никто. Парень пробурчал что-то про выходной. Вставать в такую рань на выходных он не планировал. Даже когда сам соглашался на это с вечера.
— Ты садист, — сказал парень. Голос был хриплым и сонным. — Нельзя позже ехать на твое родео? — он повернул голову в его сторону, чтобы Виктор оценил его недовольное лицо и вновь зарылся под подушку.
Ну, по крайней мере Эштон неплохо ориентировался в том, куда они собрались. Значит, не настолько сонный, чтобы Виктор делал поблажки. Эшу, правда, об этом точно знать не стоит.
— Девять часов, быть к одиннадцати нужно, — с веселым недоумением мужчина опустился рядом на корточки. — Ты на работу раньше встаешь.
Виктор потрепал Эштона по плечу и приспустил одеяло.
— Хотел спать дольше, меньше нужно было болтать во время и после секса, — мстительно отметил он. — Вставай.
— Как будто, от этого процесс секса сократился бы, — пробурчал Эш, натягивая одеяло обратно. — Еще целый час до выхода. Разбуди когда будет пять минут, — с этими словами он снова стал погружаться в сон.
Собирался парень всегда быстро, поэтому предпочитал больше спать. И просыпаться ему было всегда крайне трудно. Потому процесс пробуждения для него был слишком мучителен.
— А завтрак? — поинтересовался Вик, снова с долей злорадства потормошив Эша. — В процессе перекусить будет нечего. Часов до четырех, а то и до пяти. Давай, давай, — мужчина поднялся с корточек и уселся на край кровати.
— Я, конечно, могу тебя прямо так, в одеяле, оттащить на руках на кухню. Но мне кажется, ты посчитаешь это немного унизительным.
— Я не ем с утра, отстань. И не с утра могу не есть, — Эш открыл один глаз и повторил. — Отстань. Я еще час могу спать. А потом час в машине, судя по всему. Так что не мешай, — он улегся под подушку с головой. Зачем дальше тратить время?
Виктор, всегда любивший ранние подъемы и не находивший в них ничего криминального, даже если поспать удалось всего два часа, смог разве что усмехнуться. Поднимать парня, можно сказать, еще не приходилось. Либо оба отсыпались, либо Виктор уезжал на работу, либо Эштон и сам поднимался, хотя и тяжко.
Бороться со сном дальше, судя по всему, было попросту бесполезно. Да и не нужно, если Эш действительно не собирался ничего есть и мог собраться за столь короткое время. Прогноз на пять минут, правда, не показался Хилу реальным. Тем более, что у него самого на непосредственно выход из дома должно было уйти немного больше времени, а шастать по дому из-за Эштона уже обутым не хотелось совершенно.
Потому в следующий раз Виктор пнул Эштона за пятнадцать минут до назначенного времени. Сам он успел позавтракать, принять душ, убрать с кухни их одежду и привести ее в надлежащий вид. Вещи парня дожидались его на тумбочке у кровати.
— Все, ты выспал все время, какое мог, — оповестил Вик Эштона и снова потряс за плечо. — Нам еще к тебе заехать нужно. Поднимайся и не провоцируй на крайние меры.
— Какие еще крайние меры? — недовольно прозвучало из-под подушки, а потом из-под нее показалась всклоченная голова и сонное лицо.
Крайними мерами был ледяной душ. Либо что-то более гуманное, в зависимости от реакции Эштона на снятое одеяло и загребущие руки на своем теле.
Эштон зевал и потягивался, продолжая бубнить себе что-то под нос. С учетом преимущественно ночного образа жизни, любой подъем раньше полудня превращался для парня в пытку.
Собирался он, впрочем, действительно недолго. Быстро умылся, оделся и даже успел сделать пару затяжек сигареты, перед тем как показаться в коридоре.
— У нас еще семь минут до выхода. Я же говорил, что быстро собираюсь, — с улыбкой победителя сказал он.
— Молодец, — похвалил Виктор, — но в свои заказанные пять минут ты не уложился, — он постучал пальцем по циферблату наручных часов и открыл входную дверь.
— Сначала заедем к тебе, переоденешься, — сказал Вик уже около автомобиля. — Главное — ботинки на кроссовки смени. В этих тебе будет очень неудобно со стременами.
Эштон вообще не собирался домой, но раз уж в ботинках совсем никак, то послушался. В конце концов, даже Виктор иногда бывает прав. В этот раз точно.
Мужчина тоже был в кроссовках, но скорее потому, что они сами по себе были удобные. С одеждой особо не мудрствовал: джинсы, футболка, легкая куртка — все равно снимать потом придется.
Забросив спортивную сумку на заднее сидение, Виктор сел за руль. Эштон развалился на пассажирском сиденье и, пользуясь тем, что до конца так и не проснулся, снова отбыл в дрему, прикрывая глаза и отворачиваясь к окну. Использовать любую возможность поспать утром — это был самый настоящий он.
Виктор дергать Эштона не стал. Лишь лишний раз подивился. Казалось бы, если так сложно просыпаешься, зачем лишний раз засыпать? С другой стороны, в машинах иногда убаюкивало и самого Вика, а в поездах он вообще только спать и мог.
Разбудил он Эштона перед самым его подъездом.
— Кроссовки, — напомнил мужчина, — или другую обувь, которая мягкая и с ноги не слетает, с подошвой рифленой. Из верхнего — что-то менее официальное, понятное дело. Желательно, что не жалко изгваздать. Конюшня все-таки, мало ли.
Эштон сонно кивнул, выползая из машины. Идея ехать куда-то с утра ему уже не казалась такой уж хорошей. Хотя бы из-за того, что сейчас ему приходилось не лежать в теплой постели, а идти собираться.
Спустился он, впрочем, быстро. Переодетый в джинсы, рубашку, поверх которой была толстовка, и кеды. Кроссовок у него сроду не было.
— Можно дальше спать? — уточнил он. По идее, у него оставался еще час. Мало ли, нужно выспаться. Вдруг у него вся ночь будет бессонной.
Виктор кивнул.
Клуб находился за городом. Небольшой манеж у них был арендован и в черте города, но основная база была ближе к лесу.
Комплекс клуба включал в себя административное здание, где, по идее, находилось руководство, но на деле во главе находились Мастера, а хозяин с кабинетниками появлялся хорошо, если раз в месяц — проверить отчетность. Дела шли достаточно стабильно, чтобы мистеру Темплтону нужно было торчать тут на постоянной основе. А потом административное здание использовалось как “теплый склад”, а в паре кабинетов были оборудованы спальные места — Уилл, когда уходил в отпуск, часто попросту сюда переселялся, совмещая заодно надзор за персоналом и помощь по конюшням.
Находились тут и, собственно, конюшни с семью десятками голов.
И “амбарное” здание. Там был склад амуниции, к нему примыкали склады с запасами корма для лошадей, там же были душевые, раздевалки, небольшой домик для персонала, кухня. Темплтон неплохо в свое время подсуетился, набрав различных договоров и позволив организовать клуб.
Лошадей тренировали на громкие звуки, выстрелы, лязг. Их сдавали в аренду реконструкторам и киношникам, на них было безопаснее тренироваться, плюс, в отличие от конных школ, кони действительно слушались своих наездников. Вик в свое время плевался от тренировки, попав на “деревянную” лошадь, реагировавшую только на голос своего тренера. В клубе такое было нонсенсом, а потому и поток денег шел почти круглый год с небольшими перебоями, будучи заточенным под определенный контингент людей. Не миллионы, но доход был, и Темплтон не вмешивался.
Мастеров было шестеро, все на равных, но негласным центром были трое энтузиастов — Виктор, Кир Николсон и Эмили Гейл.
Джейн Нобл, Уилл Шейтон и Ирви Залесски не претендовали, отдыхали и полностью доверялись первой тройке. У каждого из Мастеров была своя группа учеников. Название “учеников” было весьма формальным, но зато традиционным. Членские взносы, призовые, некоторые участвовали в скачках.
Мастера же были Мастерами, тренируя и группы новичков, только начинающих свой путь и не входящих в клуб, и давая индивидуальные уроки. Каждый — на закрепленной за ним одним лошади. Ученики просто приходили на тренировки к Мастерам на правах членства.
— Приехали, — Виктор снова разбудил Эштона, запарковавшись. Машин было пока около десятка, но это лишь пока. Днем должны были присутствовать все Мастера со своими постоянными группами Учеников. Вокруг было поле, с парковки не было видно открытого манежа, а по ту сторону всего комплекса к клубу подступал лес.
Эштон лениво приоткрыл глаза, потом потер лицо руками, приводя в себя чувство — больше спать было нельзя по определению, — и посмотрел за окно. А потом замер с явным интересом во взгляде.
Такого он еще не видел. Он был в конюшнях. Правда, в подростковом возрасте, но не на столь огромных. Все было в пределах города, а тут…
— Охуеть, — выдал он. Наверное, это было его единственной фразой, которой он мог выразить свое состояние и мнение. Но уже через секунду добавил:
— Ты тут работаешь? Охуеть, — повторил он, дергая за ручку и вываливаясь из машины, с интересом крутя головой.
Виктор не сдержал улыбки, захлопывая дверцу и ставя автомобиль на сигнализацию. Судя по машинам, тут уже был Николсон, Эмили и Уилл. Эмили была самой плохой новостью: вечный комплекс белого кролика — она волновалась и делала все заранее с неизменной формулировкой “мы опаздываем”. Как пить дать, прицепится к Хилу. Но тут проще было смириться.
Остальные машины принадлежали ученикам, Вик их не запоминал за ненадобностью.
— Работаю, — кивнул он, — деньги не огромные, но мне нравится, так что…
Он пожал плечами. Их заслуга тут была лишь в поддержании порядка. Они, по сути, вели членский клуб, а Темплтон заботился о тендерах, рекламе, спонсорствах на соревнования, разведении пары пород. Хоть Мастера и были тут царями горы, Виктор не забывал своего места: он просто работал. И, в отличие от членов клуба, был в штате конюшни с остальными мастерами.
Ценности у них явно были разные. Эш хотел зарабатывать деньги, чтобы потом их можно было тратить на себя. Не для удовольствия работать, а ради денег. Виктору же нравилась его работа. Нет, Эштону тоже, но он слишком не любил своего босса. Правда, он платил ему деньги, и ненависть снижалась просто до неприязни.
— Это здание администрации, — Виктор ткнул в деревянное сооружение, наиболее выглядящее вполне ухоженно, с вывеской “Клуб “Песочные часы”, стилизованной под ленту, и гербом в виде двух шахматных “коней”, расположенных на игральных картах — зеркально, через косую черту. Идея Эмили. Всем понравилось.
— Там несколько площадок под тренировки, — махнул он рукой за здание, закрывавшее сейчас весь обзор. — Сегодня действо в лесу будет, это еще дальше.
Хил закусил губу, осматривая фасад, уходящую в обе стороны деревянную изгородь и куски остальных зданий, не зная, что еще сказать. Когда знаешь все хорошо, сложно ориентироваться, какие вопросы возникают в голове у того, кто видит все впервые. Потому Виктор решил дождаться озвучки этих вопросов.