Лишь однажды он начал преследование стада слишком рано и тем позволил ему уйти – животные бросились врассыпную, не успев добежать до ямы. Это вызвало у Эйлы такое недовольство, что Вэбхья тут же понял, что он совершил страшную ошибку. В следующий раз он внимательно наблюдал за своей наставницей и бросился в погоню по ее команде. Ему не удалось загрызть попавшее в западню животное, но скоро он должен был научиться и этому.
Ему нравилось принимать участие и в охоте на более мелких животных, где главным орудием являлась праща. Когда Эйла занималась сбором припасов, он либо гонялся за зверьками, либо спал. Если же она охотилась, он застывал вместе с ней, едва завидев добычу, и терпеливо ждал того момента, когда она достанет свою пращу и камень. Однако стоило Эйле метнуть камень, он бросался вперед, после чего либо спешил к ней с добычей, либо перегрызал глотку зверьку. Эйла часто не знала, что стало причиной смерти последнего – ее меткий бросок или перехваченное дыхательное горло жертвы. Едва почуяв запах животного, Вэбхья замирал. Обычно это случалось еще до того, как охотница обнаруживала зверька. Эйла знала: если лев замер, значит, где-то поблизости находится дичь.
Она швырнула львенку кусок мяса, и он принялся играть с ним, не проявляя особого интереса. Вскоре малыш заснул. Он проснулся, услышав, как она взбирается на крутой склон, и тут же ощутил голод. Эйла ушла, Уинни нигде не было. Брошенные львята часто становятся добычей гиен и прочих подобных хищников – он усвоил этот урок в очень раннем возрасте. Вэбхья пустился вслед за Эйлой и, нагнав ее на самом верху, пошел рядом с ней. Заметив, что он замер, Эйла стала осматриваться и вскоре увидела гигантского хомяка. Животное тоже заметило их и бросилось наутек прежде, чем она успела метнуть в него камень. Она совершила бросок ему вдогонку, мало надеясь, что сможет поразить цель.
В следующий миг Вэбхья рванулся вперед. Когда Эйла догнала его, он уже впился зубами в живот мертвого хомяка. Эйла попыталась отстранить его, желая понять, угодил ли ее камень в цель. Львенок стал было упрямиться, но она посмотрела на него так, что он выпустил жертву и покорно отошел в сторону. Он привык получать пищу из ее рук и потому отнесся к этому достаточно спокойно. Эйла внимательно осмотрела мертвого зверька, но так и не поняла, что же могло стать причиной его гибели. Она вернула добычу льву и погладила его по холке. То, что ему удалось самостоятельно разгрызть шкуру животного, можно было считать достижением.
Первым животным, которого львенку удалось добыть самостоятельно, стал заяц. У нее не вышел бросок, что случалось нечасто – камень упал в нескольких футах от нее, – однако ее взмах послужил сигналом для бросившегося вдогонку за зайцем льва. Когда Эйла нагнала его, тот уже лакомился заячьими внутренностями.
– Какой ты умница, Вэбхья!
Она восхищенно всплескивала руками, сопровождая свои жесты негромкими звуками. Так приветствовали всех мальчиков Клана, которым удавалось убить первое в их жизни животное. Лев не понимал ее слов, но чувствовал, что женщина очень довольна им. В таком возрасте львы еще не охотятся, но он сумел утолить инстинктивную страсть к охоте, и это вызвало явное одобрение со стороны вожака его прайда. Он выказал себя молодцом.
С первыми зимними ветрами температура стала стремительно понижаться. У берегов появился тонкий слой льда. Это не могло не вызвать у молодой женщины беспокойства. Она сумела заготовить для себя большое количество овощей и мяса. Немало сушеного мяса она запасла и для львенка. Однако она понимала, что на всю зиму этого ему не хватит. Уинни предназначались зерно и сено. Фураж для лошади – роскошь. Лошади находят себе корм и зимой, тем более что постоянные ветры препятствуют образованию толстого слоя снега, который бы лишил их пропитания. И все-таки до весны удается дожить далеко не всем лошадям.
Хищники кормятся в течение всей зимы, отбирая для этого слабых животных, и, таким образом, сильнейшим достается большее количество пищи. Популяции хищников и их жертв развиваются циклически, при этом меж поголовьем тех и других сохраняется определенный баланс. Чем меньше остается травоядных, тем меньшей становится численность хищников, и наоборот. Но зима – нелегкое время для всех.
С наступлением зимы тревога Эйлы усилилась. Теперь, когда промерзшая земля стала твердой, как камень, нечего было и думать об охоте на крупных животных. Непременным условием такой охоты являлось наличие ямы. Мелкие животные впадали в спячку или же зимовали в норах и логовищах, питаясь заготовленными за лето припасами, что делало встречу с ними весьма маловероятной. Эйла стала сомневаться, удастся ли ей прокормить растущего льва.
В начале зимы, когда температура упала настолько, что мясо перестало портиться, а затем и вовсе стало промерзать насквозь, она пыталась убить как можно больше крупных животных, пряча их замерзшие тела под камнями. Однако зима серьезно повлияла на повадки и пути миграций этих животных, и потому ее охота оказалась куда менее удачной, чем она ожидала. Хотя от этих постоянных забот она порой не могла сомкнуть глаз, она нисколько не жалела о том, что приютила в своей пещере львенка. И кобыла, и львенок требовали ее постоянного внимания, и потому она не чувствовала себя такой одинокой, как прежде. Своды пещеры часто оглашались ее смехом.
Когда она выходила наружу, с тем чтобы открыть новый тайник, Вэбхья был уже тут как тут.
– Вэбхья! Не мешай мне!
Она с улыбкой наблюдала за молодым львом, пытавшимся рыть землю у камней. Когда это занятие ей надоедало, она снимала камни с мерзлой туши. Лев оттаскивал тушу в пещеру. Он заволакивал ее в нишу, находившуюся в задней стене пещеры, словно зная о прежнем ее обитателе, и тут же принимался обгрызать ее с разных сторон. Когда туша оттаивала, Эйла отрезала от нее кусок для себя.
Когда запасы мяса, хранившегося в ее тайниках, подходили к концу, она стала наблюдать за погодой. Дождавшись прихода ясного солнечного дня, она решила отправиться на охоту. При этом Эйла не имела ни малейшего представления о том, каким образом и на кого именно она будет охотиться, надеясь на то, что решение придет само. Пока же следовало получше познакомиться с окрестностями и с их обитателями. Ждать, когда запасы мяса подойдут к концу, ей не хотелось.
Как только Эйла повесила на спину Уинни вьючные корзины, Вэбхья понял, что они идут на охоту, и принялся возбужденно носиться между пещерой и каменным выступом. Уинни довольно заржала – ей тоже хотелось прогуляться по снегу. Когда они оказались в залитой светом солнца заснеженной степи, волнение и тревога, мучившие Эйлу все последнее время, сменились надеждой и радостью, вызванной активным действием.
Тонкий слой свежевыпавшего снега покрывал все окрест. Стояло редкостное для этого времени года безветрие, сопровождавшееся трескучим морозом. Клубы пара, вылетавшие из ноздрей, тут же превращались в кристаллы инея. Эйла лишний раз порадовалась тому, что у нее есть капюшон из меха росомахи, а под верхней одеждой – несколько меховых поддевок.
Она посмотрела на гибкую кошку, безмолвно двигавшуюся с необыкновенной для живого существа грацией, и неожиданно поняла, что та уже практически не уступает Уинни по длине и скоро сможет догнать маленькую коренастую лошадку и в росте. Она заметила и то, что у льва стала отрастать рыжеватая грива, и удивилась тому, что не видела этого раньше. Внезапно Вэбхья ринулся вперед, его хвост застыл в неподвижности.
Эйла не привыкла ходить по зимнему следу, но даже со спины лошади смогла разглядеть следы волчьих лап. Судя по их четкости, они были совсем свежими. Эйла пустила Уинни галопом и остановилась только тогда, когда увидела перед собой волчью стаю, пытавшуюся взять в кольцо старого самца, замыкавшего небольшое стадо сайгаков.
Молодой лев, будучи не в силах совладать с собой, ринулся прямо на стадо и тем самым сорвал волчью атаку: насмерть перепуганные сайгаки разбежались кто куда. Вид сбитых с толку, раздосадованных волков показался Эйле настолько забавным, что она едва удержалась от смеха.
Испуганные сайгаки, отбежав далеко в сторону, замедлили шаг. Волки перестроились и вновь пустились вслед за ними. Эйла вздохнула и смерила льва взглядом, исполненным притворного недовольства. Тот же был охвачен охотничьим задором настолько, что не обратил на это никакого внимания.
Пока Эйла, Уинни и Вэбхья следовали за волками, в голове женщины постепенно складывался план охоты. Эйла не знала, сможет ли она убить из пращи сайгака, но в том, что камень свалит любого волка, она нисколько не сомневалась. Ее не соблазняло волчье мясо, но голодный Вэбхья сейчас съел бы и не такое. На охоту же она вышла только ради него.
Волки побежали быстрее. Старый сайгак стал заметно отставать от стада, чувствовалось, что он совершенно выбился из сил. Эйла пустила Уинни вскачь. Волки взяли сайгака в кольцо, но опасались приближаться к нему, боясь его копыт и рогов. Подъехав поближе, Эйла решила совершить несколько бросков из пращи и, достав из складки шкуры подходящие камни, наметила конкретную жертву. Остановив Уинни, она метнула один за одним два увесистых камня.
Они угодили точно в цель. Волк рухнул как подкошенный, его собратья пустились в бегство. В следующее мгновение Эйла поняла истинную причину столь странного явления. Вэбхья воспринял ее бросок как сигнал к действию, но его интересовали совсем не волки, а куда более привлекательная антилопа. Волчья стая решила не испытывать судьбу и без боя уступила свою жертву вооруженной пращой женщине, скакавшей на лошади, и необычайно агрессивному и решительному, хотя и молодому льву.
И все-таки Вэбхья еще не превратился в настоящего охотника, того охотника, которым он должен был стать со временем. Его атаке не хватало силы и искусности. Миг спустя Эйла уже смогла оценить ситуацию. «Нет, Вэбхья! Это не то животное!» – подумала она, но тут же поспешила поправить себя. Конечно же, лев правильно выбрал жертву. Он помчался за старым сайгаком, которому смертельный страх придал сил.
Эйла выхватила из корзины копье, и послушная ей Уинни вновь понеслась за старым сайгаком. Тот уже замедлил свой бег. Расстояние между ним и лошадью стремительно сокращалось. Эйла занесла копье над головой и, едва они поравнялись, вонзила его в шею сайгака, издав при этом победный крик.
Развернув лошадь, она поскакала обратно, туда, где молодой пещерный лев стоял над поверженным телом старого сайгака. И тут он впервые во весь голос возвестил об одержанной им победе. Хотя торжествующий рев Вэбхья прозвучал не так оглушительно, как громоподобное рыканье взрослого льва, чувствовалось, что время, когда он войдет в полную силу, уже не за горами. Когда послышалось его рычание, Уинни испугалась и шарахнулась в сторону.
Эйла соскользнула на землю и погладила шею кобылы, чтобы та успокоилась. «Ничего страшного, Уинни. Это всего лишь Вэбхья».
Эйла оттолкнула льва в сторону, нимало не думая о том, что он может сильно ее покалечить, если подобное обращение придется ему не по нраву. Она решила выпотрошить сайгака прежде, чем тащить его в пещеру. Привычка к тому, что право распоряжаться всем и вся принадлежит Эйле, и присущее ей уникальное свойство – спокойная несокрушимая любовь к своему питомцу – заставили льва подчиниться.
Она отправилась на поиски волка, чтобы освежевать его. Волчий мех хорошо греет. Вернувшись, она заметила, что Вэбхья уже взялся за сайгака, и поняла, что он намерен сам дотащить тушу до пещеры. Но сайгак достаточно тяжел, а Вэбхья еще юнец. В этот момент ей удалось по достоинству оценить, насколько силен лев и каким могучим он станет в будущем. Но если позволить ему самому тащить тушу всю дорогу, то шкура будет повреждена. Сайгаки широко распространены, они обитают и в горах, и среди равнин, но стада их немногочисленны. Раньше она на них не охотилась, эти животные имели для нее особое значение. Антилопа-сайга была тотемом Айзы, и Эйле хотелось сохранить шкуру.
Она подала сигнал «Стой!». Вэбхья заколебался, но спустя мгновение опустил добычу на землю. Пока они возвращались в пещеру, он постоянно охранял ее и беспокойно метался возле волокуши. Когда Эйла принялась свежевать тушу и снимать рога, он следил за ее действиями с куда большим интересом, чем обычно, а когда она отдала ему освежеванную тушу, он утащил ее к себе в расположенную в дальнем углу нишу. Даже насытившись, он не перестал охранять тушу и уснул рядом с ней.
Все это позабавило Эйлу. Она поняла, что лев стережет свою добычу. Похоже, сегодняшняя охота показалась ему особенной. Эйла тоже сочла ее необычной, но по иным причинам. Радостное возбуждение до сих пор не оставляло ее. Стремительная скачка, погоня – все это было очень увлекательно, но куда важнее оказалась возможность охотиться по-новому. Теперь ей помогает не только Уинни, но и Вэбхья, а значит, она сможет охотиться в любое время года, и зимой, и летом. Она прониклась чувством глубокой благодарности к своим помощникам и ощущала приподнятость духа. Теперь ей удастся обеспечить Вэбхья пропитанием.
Чуть позже ей почему-то вдруг захотелось взглянуть на Уинни. Лошадь спокойно лежала, соседство с пещерным львом не вызывало у нее ни малейшей тревоги. Увидев, что Эйла подошла к ней, она приподняла голову. Женщина погладила кобылку и, ощутив желание прижаться к ней, прилегла рядом. Лошадь негромко фыркнула, и из ее ноздрей вырвались струйки теплого воздуха. Близость женщины была ей приятна.
Теперь Эйле не приходилось надрываться, копая ямы, и зимняя охота вместе с Уинни и Вэбхья казалась ей чем-то вроде игры, своеобразного развлечения. Ей понравилось охотиться еще в те времена, когда она только-только научилась обращаться с пращой, и каждый раз, освоив что-то новое: научившись выслеживать зверей, метать два камня подряд, использовать копье и ямы-ловушки, – она испытывала прилив гордости. Но охота вместе с лошадью и пещерным львом доставляла ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Пока Эйла собирала все необходимое, Уинни топталась на месте, потряхивая головой, навострив уши и помахивая хвостом, а Вэбхья, негромко порыкивая от нетерпения, метался, то выбегая из пещеры, то возвращаясь обратно. Эйла перестала беспокоиться из-за погоды с тех пор, как Уинни благополучно доставила ее домой в разбушевавшуюся метель.
Обычно они отправлялись в путь чуть свет и зачастую возвращались обратно еще до полудня, если им удавалось вскорости заприметить дичь. Как правило, они намечали, какое из животных должно стать их добычей, и следовали за ним, дожидаясь момента, когда им удастся занять удачную позицию. Затем Эйла подавала сигнал пращой, и Вэбхья, который всегда держался начеку, кидался вперед. Повинуясь желанию Эйлы, Уинни галопом устремлялась за ним. Молодой пещерный лев вспрыгивал на спину охваченному паникой животному, его клыки и когти впивались в тело жертвы, и, хотя эти раны не были смертельными, скакавшая на лошади Эйла вскоре оказывалась рядом и наносила удар копьем.
Поначалу им не всегда удавалось добиться успеха. Порой намеченное ими животное оказывалось чересчур резвым, или же Вэбхья, вспрыгнув ему на спину, тут же сваливался, не сумев уцепиться как следует. Эйла обнаружила, что орудовать тяжелым копьем на всем скаку не так-то просто. Ей случалось промахнуться или нанести лишь скользящий удар, а иногда Уинни проносилась на слишком большом расстоянии от животного. Но даже если их постигала неудача, это занятие по-прежнему казалось увлекательным и ничто не мешало им попробовать еще раз.
Постоянно тренируясь, они приобрели необходимые навыки. Когда каждый из них смог уяснить, каковы возможности его партнеров, эта удивительная троица превратилась в слаженную команду охотников, до того слаженную, что, когда Вэбхья впервые сам прикончил жертву, Эйла не сразу обратила на это внимание, поначалу подумав, что успех, как всегда, явился результатом совместных усилий.
Уинни мчалась во весь опор, когда Эйла заметила, что олень пошатнулся. Он упал прежде, чем они успели с ним поравняться. Проскакав мимо него, Уинни сбавила скорость. Не успела она остановиться, как женщина уже спрыгнула на землю и побежала обратно. Она вскинула вверх руку с копьем, готовясь прикончить оленя, но обнаружила, что Вэбхья уже сделал это сам. Она принялась укладывать тушу на волокушу, чтобы дотащить ее до пещеры.