Она внимательно осмотрела выемку на ядрище, образовавшуюся после отщепления пластины. Цвет хороший, поверхность гладкая, с похожей на воск фактурой, инородных вкраплений нет. Из этого камня можно изготовить прекрасные орудия. Она отколола еще один кусок.
Эйла продолжала работать, снимая поверхностный меловой слой и постепенно придавая камню определенную форму. Когда ей удалось полностью очистить ядрище, она принялась устранять оставшиеся кое-где неровности до тех пор, пока оно не стало похожим на слегка сплюснутое яйцо. Затем она отложила каменный отбойник, взялась за костяной, повернула ядрище боком и стала снова откалывать пластины, следя за тем, чтобы направление удара проходило от края ядрища к его центру. Костяной отбойник отличался от каменного большей упругостью, что позволяло ей отщеплять более тонкие и длинные пластины, оставляя на поверхности камня уже не столь заметные бороздки, как прежде. Когда Эйла завершила обработку, на одной из верхушек каменного яйца образовался плоский овал, как будто от него сверху отрезали кусочек.
Прервав работу, Эйла прижала руку к амулету, висевшему у нее на шее, закрыла глаза и мысленно обратилась с воззванием к Духу Пещерного Льва. Друк всякий раз обращался к своему тотему за помощью, прежде чем перейти к новой стадии работы. Тут требовалось не только умение, но и везение, а Эйла нервничала, видя, как пристально наблюдает за ней Джондалар. Ей очень хотелось избежать ошибок, она понимала, что его интересуют не сами орудия, а методы их изготовления. Если она испортит камень, Джондалар усомнится в способностях Друка и всех членов Клана, и сколько бы она ни уверяла, что она не мастер в этом деле, это ничего не изменит.
Джондалар и прежде обращал внимание на ее амулет, но, увидев, как Эйла сидит, зажав его в руках и закрыв глаза, он впервые задумался о его предназначении. Ему показалось, что Эйла относится к этому предмету с таким благоговением, как будто это доний. Но доний – это искусно вырезанная фигурка с подчеркнуто выраженными женскими признаками, говорящими о способности к плодоношению, которая является символом Великой Матери Земли и великого таинства созидания. Он подумал, что набитый чем-то кожаный мешочек никак не может иметь такого же значения.
Эйла вновь взялась за костяной отбойник. Для того чтобы отщепить от ядрища пластину таких же размеров, как плоская овальная верхушка, но имеющую острые прямые края, необходимо было произвести еще одно важное действие для подготовки к решающему удару: отколоть небольшой кусочек, чтобы на плоской поверхности, расположенной перпендикулярно к пластине, которую требовалось получить в конечном счете, осталась зазубрина.
Крепко держа ядрище, женщина старательно прицелилась. Она знала, какое огромное значение имеет место приложения удара и его сила: если ударить слабее, чем нужно, зазубрина образуется не под тем углом, а слишком сильным ударом можно испортить тщательно обработанный край. Она набрала воздуха в легкие, задержала дыхание и резко обрушила вниз костяной отбойник. Это крайне важный момент. Если все пройдет хорошо, это предвещает удачу. Небольшой осколок отлетел в сторону, но Эйла смогла выдохнуть воздух, лишь когда пригляделась к зазубрине.
Изменив угол наклона, под которым она держала ядрище, Эйла снова нанесла удар, но уже с большей силой, угодив костяным отбойником точно по зазубрине, и от подготовленного заранее ядрища отделилась пластина, имевшая форму вытянутого овала. Одна из ее поверхностей была плоской, а другая выпуклой и гладкой. Край, по которому Эйла нанесла удар, имел наибольшую толщину, а затем пластина становилась все тоньше и тоньше. Ее противоположный край был острым как бритва.
Джондалар взял пластину в руки.
– Нелегко овладеть таким методом. Тут нужны и сила, и точность. Надо же, какой острый край! Такое орудие не назовешь грубым.
Эйла наконец вздохнула с облегчением. На душе у нее потеплело от сознания того, что она справилась с поставленной задачей и смогла осуществить нечто куда более важное. Она не посрамила членов Клана. И пожалуй, даже хорошо, что именно ей, женщине, не принадлежавшей к Клану от рождения, пришлось выступить в качестве их представителя. Ведь если бы Джондалар, имевший богатый опыт в деле изготовления орудий, наблюдал за кем-то из членов Клана, он не смог бы объективно оценить качество работы человека, так разительно не похожего на него самого.
Глядя на Джондалара, который все еще осматривал пластину, Эйла почувствовала, как в ее восприятии произошел неожиданный сдвиг. На нее пахнуло странным холодком, и ей показалось, будто она покинула собственное тело и теперь наблюдает за Джондаларом и за самой собой со стороны.
При этом она отчетливо вспомнила, как однажды ей довелось испытать нечто подобное. Она шла от одного каменного светильника к другому, углубляясь в пещеру, ощупывая руками влажные камни и тоже видя самое себя как бы со стороны. В глубине горы за толстыми сталактитовыми столбами находился небольшой освещенный грот, и какая-то непонятная, неодолимая сила влекла ее к нему.
Десять мог-уров сидели вокруг костра, но присутствие Эйлы обнаружил лишь Великий Мог-ур, Креб, обладавший мощнейшей силой восприятия, возможности которого расширились благодаря воздействию напитка, который Айза научила Эйлу готовить для шаманов. Эйла нечаянно отпила немного сильнодействующего настоя и оказалась не в состоянии совладать с вышедшим из привычных рамок сознанием. Но Мог-ур не дал ей погрузиться в мрачные глубины души, а затем она отправилась вместе с ним в увлекательное и несколько пугающее путешествие к истокам всего сущего.
Именно тогда величайший из шаманов Клана, чей мозг отличался в некоторой степени от мозга его соплеменников, раскрыл в ее сознании скрытые дотоле возможности. Эйле удалось совершить вместе с Кребом мысленное путешествие к их общим истокам, опираясь на знания, заложенные в его памяти. Но между мозгом Креба и мозгом Эйлы имелись различия, и поэтому после возвращения в исходную точку Эйла отправилась в иные пределы, недоступные для Мог-ура.
Эйла не поняла, что именно так сильно огорчило Креба, но заметила, что после того случая изменились и он сам, и их отношения. Не знала она и о том, какие возможности раскрыл Мог-ур в ее сознании, но теперь она внезапно прониклась ощущением того, что ее появление в долине отнюдь не случайно и оно как-то связано с судьбой высокого мужчины со светлыми волосами.
Она увидела самое себя и Джондалара на каменистом берегу протекавшей по долине реки. Из уплотнений, то возникавших в воздухе, то вновь рассеивавшихся, уступая место пустоте, выплескивались потоки света, которые струились дальше, окружая их и сливаясь с ними. Эйла поняла, что ее собственная судьба сплетена из множества нитей, связующих прошлое, настоящее и будущее в единое целое и образующих нечто вроде оси, позволяющей совершить важнейший переворот. Внезапно ей стало очень холодно. Она вздрогнула, испуганно ахнула и вдруг увидела перед собой нахмуренный лоб и озабоченное лицо Джондалара. Она зябко передернула плечами, чтобы развеять дымку странных видений.
– Тебе нехорошо, Эйла?
– Нет, нет, все в порядке.
Джондалару тоже почему-то стало зябко. По коже у него побежали мурашки, и он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Ему показалось, что Эйла нуждается в его защите, но он не смог понять, что ей угрожает. Спустя мгновение это ощущение уже покинуло его, и он решил не придавать этому значения, хотя ему до сих пор было немного не по себе.
– Похоже, погода скоро переменится, – сказал он, – на меня пахнуло холодным ветерком.
Они оба посмотрели на ясное синее небо и нигде не заметили ни облачка.
– В это время часто случаются грозы – они налетают совсем внезапно.
Джондалар кивнул, а затем, чтобы обрести прежнюю уверенность, перевел разговор на изготовление орудий – привычное и сугубо реальное дело.
– А что бы ты сделала дальше, Эйла?
Женщина вернулась к своему занятию. Она сосредоточилась, а затем отколола от ядрища еще пять пластин с острыми краями. Убедившись в том, что ей больше не удастся отщепить от него ни одной пригодной для использования пластины, она отложила его в сторону.
Осмотрев шесть серых пластин из кремня, она выбрала самую тонкую. С помощью гладкого круглого камня она затупила один из острых краев, а затем обработала более тонкий конец пластины так, чтобы получилось острие. Закончив работу, она положила свое изделие на ладонь и протянула Джондалару.
Взяв орудие в руки, он принялся внимательно его осматривать. В сечении оно получилось несколько толстоватым, но зато по всей длине имело острый режущий край. Ширина – достаточная для того, чтобы его было удобно держать в руке, а один край затуплен, чтобы не порезаться. Оно показалось ему похожим на наконечники для копий, которые он видел у людей племени Мамутои, хотя это изделие не было приспособлено к тому, чтобы насадить его на ручку или на ствол. Джондалар знал, что сделанный Эйлой нож на удивление эффективное орудие, ведь он не раз видел, как Эйла пользовалась таким же.
Он положил его на землю и кивнул Эйле, предлагая ей продолжить работу. Она взяла более толстую кремневую пластину, а затем пустила в ход клык какого-то зверя, чтобы обтесать один из краев овала. Она лишь слегка притупила его, тем самым укрепляя, чтобы острый край не обломился, когда пластины будут скрести мех и мездру при выделке кожи. Затем она отложила скребло в сторону и взялась за следующую пластину.
Она положила большой гладкий камень на плюсну мамонта, служившую ей наковальней, а потом, резко надавив на камень острым клыком, сделала зазубрину посредине длинного острого края, что позволило ей отколоть ненужную часть и получить отличное острие для копья. Используя такой же прием, она сделала из более длинной овальной пластины орудие для проделывания отверстий в коже, дереве, в изделиях из рога и кости.
Не зная, какие еще орудия могут ей понадобиться, Эйла решила оставить еще две заготовки на будущее. Отодвинув в сторону кость мамонта, она свернула кусок кожи, лежавший у нее на коленях, встала, обогнула скалистый выступ и вытряхнула содержимое в том месте, куда она складывала в кучу всякий мусор. Случайно наступив на острый осколок кремня, можно порезать ногу, даже если кожа на подошвах сильно загрубела. Джондалар не сказал ни слова по поводу изготовленных ею орудий, но она заметила, что он до сих пор крутит их в руках, словно примериваясь к ним.
– Можно мне воспользоваться твоей подстилкой? – спросил он.
Эйла протянула ему кусок кожи, радуясь тому, что работа закончена и теперь пришел ее черед наблюдать за Джондаларом. Расстелив кусок кожи у себя на коленях, он закрыл глаза, думая о камне и о том, что бы сделать из него. Затем он взял в руки один из обломков кремня, которые принес с собой, и внимательно осмотрел его.
Этот твердый минерал долгое время находился в толще меловых отложений, образовавшихся в эпоху мелового периода. Поверхностный слой мела до сих пор указывал на его происхождение, хотя бушующий поток вырвал его из толщи отложений, протащил по дну узкого речного русла, а затем вынес на каменистый берег. Из всех существующих в природе минералов кремень наилучшим образом подходил для изготовления орудий труда. Этот твердый мелкокристаллический минерал можно было обрабатывать, и форма орудия зависела лишь от мастерства изготовителя.
Джондалар пытался отыскать отличительные признаки халцедонового кремня, самого чистого и прозрачного. Камни с трещинами он сразу откладывал в сторону, равно как и те, которые при постукивании по ним другим камешком издавали характерный звук, свидетельствовавший о наличии вкраплений другой породы или иных изъянах. Наконец он выбрал подходящий камень.
Прижав его левой рукой к бедру, он потянулся за отбойником, взял его и покрутил в руке, пытаясь приспособиться к нему. У каждого отбойника есть свои особенности, а этот совсем новый, и он еще не успел к нему привыкнуть. Прижав кремень покрепче, он нанес первый удар. В сторону отлетел кусок серо-белого поверхностного слоя. Ядрище оказалось более светлым, чем то, которое обрабатывала Эйла, с синеватым оттенком. Хороший камень, мелкозернистый. Это добрый признак.
Он продолжал работать, нанося удар за ударом. Этот процесс был хорошо знаком Эйле, и она сразу же заметила, насколько точны движения Джондалара. Он намного превосходил ее в мастерстве. Из всех, кого она знала, только Друк мог обрабатывать камень, действуя с такой же уверенностью и меткостью. Но форма, которую начал приобретать кремень в руках Джондалара, отличалась от той, которую придавали ядрищу члены Клана. Эйла наклонилась, чтобы приглядеться получше.
Ядрище напоминало по форме не яйцо, а скорее цилиндр, хоть и не совсем правильный. Джондалар отщеплял пластинки с обеих сторон, с тем чтобы на поверхности цилиндра по всей его длине выявилось ребро. Когда он полностью удалил поверхностный слой породы, это ребро еще оставалось неровным. Он отложил в сторону каменный отбойник и взял толстый кусок рога.
Используя его в качестве отбойника, Джондалар продолжил работу и выровнял ребро. Хотя он, как и Эйла, занимался предварительной обработкой ядрища, она поняла, что в его намерения не входит отщепление толстых пластин определенной формы. Решив, что ребро цилиндра стало достаточно ровным, Джондалар взялся за новое орудие, на которое Эйла давно уже поглядывала с любопытством. Это орудие, также изготовленное из толстого рога, еще более длинного, чем отбойник, заканчивалось наверху развилкой, а внизу – острием.
Джондалар поднялся с места и поставил ногу на ядрище, а затем расположил заостренный конец разветвленного рога над обработанным с такой тщательностью ребром, держась рукой за верхнее из ответвлений, и, развернув долбило так, чтобы нижний из отростков смотрел вперед, стукнул по нему длинной тяжелой костью.
Тонкая пластина отлетела в сторону. Ширина ее составляла примерно одну шестую длины, соответствовавшей высоте каменного цилиндра. Джондалар приподнял ее и показал Эйле. Сквозь полупрозрачную пластину просвечивали лучи солнца. Тщательно обработанное ребро проходило посредине внешней поверхности по всей ее длине. Края пластины были очень острыми.
Благодаря тому, что конец изготовленного из рога долбила непосредственно соприкасался с поверхностью кремня, Джондалару не приходилось слишком старательно целиться или вымерять расстояние, ведь это позволяло направить силу удара прямо в нужную точку и распределить ее между двумя упругими предметами – костяным отбойником и долбилом из рога, и поэтому ударная выпуклость была едва заметной. Полученная им пластина отличалась равномерностью толщины и имела узкую удлиненную форму. Ему не приходилось заботиться о силе удара, что помогало легче добиться нужных результатов.
Прием, который Джондалар использовал при обработке камня, являлся огромным достижением. След, оставшийся на ядрище, имел такое же важное значение, как и отщепленная пластина. Проходившее вдоль по нему ребро исчезло, но на его месте появилась длинная впадина с двумя новыми ребрами. К этому и стремился Джондалар, тщательно подготавливая ядрище к работе. Он расположил конец долбила над одним из этих ребер и нанес еще удар костяным отбойником. Еще одна узкая длинная пластина отлетела в сторону, а на поверхности ядрища образовались два новых ребра. Джондалар приставил конец долбила к верхушке ядрища над одним из них и отщепил очередную пластину.
Когда он до конца использовал имеющийся материал, на земле уже лежало не шесть, а двадцать пять пластин: из такого же камня, как тот, над которым трудилась Эйла, получилось гораздо больше заготовок. Длинные узкие пластины с очень острыми краями уже годились для использования в качестве режущих инструментов, но Джондалар не рассматривал их как готовые орудия, намереваясь впоследствии придать каждой из них свою форму в соответствии с назначением. Таким образом, из обломка кремня сходных же размеров можно было сделать еще больше заготовок для различных орудий – все зависело от его качества и формы. Новый метод не только позволял работать с большей уверенностью и эффективностью, овладевшие им племена получали существенное преимущество над другими.