- А может, все-таки пойдем? Чего тут в сырости сидеть, да? Все, что нужно, мы уже сделали... Я помогу тебе дойти, малыш... Тебе надо лечь, выпить чаю... О’кей? Я обещаю, что никто к тебе сейчас не будет приставать... Слышишь? Я сам к тебе никого не подпущу, если что... да? Пойдем?
Открыв дверь, я увидел, как напротив с пола рывком поднимается Свят, квадратными глазами пялясь на меня.
- Никаких вопросов, ясно? И маме скажи... только не сейчас... – прошипел я, и он кивнул, даже не пытаясь изменить выражение глаз.
- О’кей..
Я метнулся опять к Яну:
- Пойдем... отдохнешь, поспишь... и все будет хорошо... Ты... да... держись за меня... вот так... ты молодец... – Ян приобнял меня за плечо, и я помог ему подняться.
Мы не спеша вышли из ванной, я успел увидеть, как Свят остановил маму движением руки, что-то говоря ей шепотом, когда она двинулась к нам.
«Моя ты умница...».
Я был до чертиков благодарен Святу: не нужно сейчас Яну излишнее внимание, а уж тем более вопросы и истерики с любой стороны. Проводив его в спальню, сдернул покрывало с постели, осторожно усадил и снял с него олимпийку.
- Можно я помогу тебе джинсы снять?
Он нехотя кивнул.
- О’кей... ты давай ложись... я сам...
Я приподнял подушку, и Ян обессилено откинулся на нее.
И я расстегивал на нем джинсы, а он смотрел то на мои пальцы, то на меня. И у меня было очень четкое ощущение, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не вцепиться мне в руки и не остановить...
Но не остановил. И через минуту я с облегчением накрыл его теплым одеялом.
- Чаю будешь? Да?
Я знал, что на входе стоят Свят и мама близнецов, и после этих слов и кивка Яна мой монстр рванул на кухню. А Александра Геннадьевна спокойно подошла и, склонившись к сыну, на пару секунд прижалась губами к его виску.
А я мысленно умолял ее быть спокойной. Только не слезы... только не причитания... Но она и сама понимала что к чему, да еще я не сомневался, что Свят попросил ее сейчас не дергать брата, поэтому она и оставила его в покое. И поблагодарила меня кивком и вымученной улыбкой, когда выходила из комнаты.
Через пару минут сидел рядом, придерживая кружку, пока Ян не спеша пил чай. Свят сидел напротив на полу, подтянув к себе колени, и молча смотрел на нас. Из всех находившихся в этой квартире не молчал один я. Нес идиотскую пургу про то, какой вкусный чай, горячий такой, ароматный... (убиться, блядь, чего только с людьми любовь не творит, мама дорогая!), что он такой молодец... вот сейчас попьет чай, успокоится и будет спать крепко-крепко. А когда проснется, все будет хорошо...
«Будет? Ведь правда – будет?»
И уже просто был рядом и держал его за руку, когда он засыпал.
Не знаю сколько я сидел. Наверное, я мог бы просидеть вот так до утра. Мне не было это в тягость. И все-таки я такая эгоистичная сволочь... мамочки... да, я знаю это, но я понимал, что чувствую облегчение... он не где-то. Он со мной...
Держал его пальцы в своей ладони, разглядывая его уже не такое бледное лицо, длинные ресницы, отбрасывающие тени на щеки. На впавшие щеки...
И поймал себя на мысли, что даже дышу через раз рядом с ним. И в том смысле, что бесшумно, и в том, что я даже сам себе не верил, что он рядом...
А когда уже наверняка понял – Ян спит, осторожно отпустил его пальцы и тихонько поднялся, стараясь не раскачать постель. И подошел к тому, кто так же как и я, без напряга просидел бы у постели Мозаика неизвестно сколько часов, если бы это понадобилось, и опустился рядом на пол, полностью повторяя позу Свята.
Секунд через десять он спросил шепотом:
- Что делать со всем этим будем? А?
Я пожал плечами:
- А что ты сейчас можешь сделать? Мы как ничего не знали, так и не знаем, кроме того, что наш Януся где-то нехилую пиздюлину словил...
- Одну?
Я потер нос. Шмыгнул.
- Да похоже на то... я тело проверил... побоев на нем нет. И башка целая... По-моему, ему просто кто-то въехать в глаз хотел, а получилось по брови... и ее рассекло... Фингал уже от этого будет... И потом, скорее всего, упал и ободрал обо что-то щеку... Я же так понимаю, он бухой был пипец какой... это сейчас он отошел, от шока и боли... Тебе мать сказала, что его телка какая-то на такси привезла?
- Что? – если можно орать шепотом, то у Свята это получалось здорово. – Телка?
- Тихо ты... Да. Телка...
Свят вскочил.
- Ща... посиди, я на минуточку...
Я понял, что мое недоразумение офигевшее рвануло к матери.
А я сидел и пялился на Яна. На чуть приоткрытые губы. И подумал, что, скорее всего, они сухие и горячие... И невольно облизал свои... Смотрел на его узкую кисть, свесившуюся с кровати. На тонкие длинные пальцы... Мамочка... как же я скучал по этим пальцам, по нежности, которую они умеют дарить...
«Пожалуйста...»
Я не знаю, кого просил...
Но я знаю, ЧТО я просил: просил вернуть все то, что было ДО.
Через несколько минут вернулся Свят, показал трубу Мозаика и молча протянул мне руку. Поднял меня с пола и кивнул в сторону двери:
- Пойдем ко мне в комнату... Пусть спит...
- ...
- Короче... – Свят плюхнулся на свою постель животом, когда мы вошли в его спальню, прикрыв за собой дверь и включив свет. – Мама говорит, что телка была лет двадцати, коротко стриженная, черненькая и высокая... всего на пару сантиметров ниже Яна... Она его привела, да. Ты прав, Ян действительно был нехило бухой... Ма и спросить-то толком ничего не успела... Прикинь, такое увидеть, тут любой растеряется... Ну, та поздоровалась, извинялась там чего-то, мама и не поняла за что именно... И все... она помогла его завести в квартиру и свалила...
Я смотрел на телефон Яна, который Свят крутил в руках, пока мне все это говорил.
- Трубу его нахера взял? Попартизанить хочешь?
- А... да... – Свят пошкрябал висок. – Слушай, это... Мы ведь оба заметили, что все началось с днюхи Кирилла, так?
Я кивнул.
- Так вот я и подумал, а вдруг Кирюха знает, что происходит, а?
Я выдохнул и лег на постель, закинув руки за голову.
- Милый... Неужели ты настолько наивен, что думаешь, он тебе скажет то, что не хочет рассказать Ян, а? Ты забыл, что он его друг, родной ты мой... Понимаешь? Др-у-у-уг...
Свят фыркнул:
- Да епт... Дин... ну черт его знает, а? Ну а вдруг? Позвоним? По-моему, блядь, все это уже слишком... Нет? Он же не идиот, должен понять...
- Да слишком, конечно... Ну давай позвоним... ты только, если он не знает ни фига или просто не скажет, попроси его не говорить Яну об этом звонке, а?
- О’кей... скажу... Ладно... ща еще его найти надо. Фиг знает, как он тут у Яна забит... Ладно... посмотрим... Так... «Дэн», «Юрик», «Вискас», «Хачик»... епт...
Я улыбнулся, покачав головой, Свят мельком глянул на меня:
- Офигеть... я уже не помню, когда видел последний раз твою улыбающуюся рожу... – я даже обалдел немного от этого заявления Свята, понимая, насколько он прав.
Я и сам не помнил, когда улыбался.
- ...«Мирон», «Хрюндель», «Ваня»...
- Бля... че за «Хрюндель»? – я реально чувствовал, что сейчас заржу, ненормально заржу, истерично. И еле сдерживал себя.
- А... да с нашей школы прошлой одноклассник... в восьмом классе сто килограммов весил, прикинь... С первого класса как колобок... зато сейчас за ним все бабы бегают, похудел, такой мачо получился... ладно... вот, «Киря» - наверняка он... – Свят глянул на время, высвечивающееся на музыкальном центре. – О... нормал... одиннадцать, еще можно позвонить...
- Громкую включи, а? – я сел, чувствуя, как поднимается волнение, и, не отводя глаз, смотрел на Свята, нажавшего на вызов и ждущего ответа.
- Ян? Ты где? – услышали мы после щелчка чуть приглушенный голос Кирилла.
- Привет, Кирилл... это Свят. – мой монстр теперь смотрел мне в глаза.
- Свят? Да? А... Ян где? – чувствовалась растерянность парня.
- Он спит. Бухой и избитый...
- Что?? Кто? ... блядь... дошлялся... – было ощущение, что это у него вырвалось невольно.
- Что? Дошлялся? Где? Где он шлялся, Кир?
- Да... блин... я не знаю, где... в том-то и дело...
- Но может быть ты знаешь, почемуон шляется? С кем? А?
- Млять... Свя-я-ят... - протянул Кирилл после небольшой паузы, и мы оба поняли, что он знает что происходит.
Но не факт, что он об этом скажет. Свят заерзал нервно, усаживаясь поудобнее.
- Так... дорогой ты мой... я так понимаю, ты все знаешь, да? Только давай без выебонов, о’кей? Да–да, нет-нет...
- Бл-я-я-я... Ну... да, Свят... хер ли мне выебываться-то... Но... я знаю, что Ян никому и ничего не говорил... кроме меня...
Свят шумно выдохнул и процедил сквозь зубы:
- Твою мать... Кирилл... тебе не кажется, что уже все пиздец как далеко зашло, а? Сегодня его избили непонятно с какого перепугу... а завтра что будет? Тебе самому-то не страшно, а?
Кирилл выматерился.
- Говорил я ему, чтобы не ходил один! Говорил!!!
- Куда? КУДА чтобы он не ходил, а???
- Ну, черт... Свят... я не могу... Это так... я думаю, что...
- Не думай, родной... Иногда это охуеть как вредно, понял? И просто расскажи, что произошло, – я смотрел на Свята, на то, как он стискивает пальцами покрывало до белых костяшек, и, склонив голову, пялится на лежащий перед ним мобильник. – Я же брат ему, Кирилл... Помнишь это, твою мать? Представляешь, как мне весело, а? Ничего не знать вот так... И не мне одному... Матери... и Дин себе места тоже не находит... Ян же его уже почти полмесяца динамит, понимаешь? Ни с того, ни с сего... А меня и вовсе посылает при каждом удобном случае... Ну а сегодня вообще какая хуйня... Кстати... ты не знаешь такую чиксу лет двадцати, черненькую, с короткой стрижкой, ростом почти с нас с Яном?
- Мммм... да нет вроде... не припомню, правда...
- Ладно... не важно... ты это... Кирилл... я понимаю, что Ян твой друг и все такое... но реально, по-моему, надо как-то начинать во всем разбираться... Ну, согласись... Ты же не идиот, Кир, и сам видишь, что он вляпывается уже по-взрослому...
- Он боится, что УЖЕ вляпался...
- В смысле... – Свят перепугано уставился на меня.
- Свят... Он... он боится, что подхватил ВИЧ-инфекцию...
- ЧТО??? – заорал мой монстр, а я на автомате подорвался и накрыл его рот ладонью, и до головокружения смотрел в голубые глаза, в которых застыл немой крик ужаса...
***
Часть восьмая.
«Проверено электроникой или Презумпция вины».
Не знаю, сколько я вот так смотрел в глаза Свята и просто пытался разжать стиснутые зубы...
И дышать.
Дышать пытался...
А еще в мозгу бешеным водоворотом пронеслись эти две недели... Вернее, образ того Яна, каким я его видел в эти дни. Эта его отстраненность, это бесконечное желание быть подальше... обходить стороной... не смотреть в глаза...
«... только не касайся крови пальцами...»
НЕ КАСАЙСЯ!!!... не касайся... И мурашки по спине холодной волной...
О, мать моя женщина!!! Что же творилось у него в душе в эти дни? Что в голове было?
Это же невыносимо просто по-ни-мать... А переживать ТАКОЕ? КАК?
Когда сознательно отстраняешься от любимых людей?
Пытаешься быть грубым...
Для того чтобы...
Чтобы, не дай бог, у них не появилось желания обнять, поцеловать, любить физически!!!
И знаешь при этом насколько больно ИМ непонимать, ПОЧЕМУ ТЫ С НИМИ ТАК??? ЗА ЧТО???...
И ТВОЕ убивающее знание, что тыдля них можешь быть опасен... Смертельно опасен...
И бесконечное чувство страха... неизвестности...
И вины.
Вины... вины... вины...
Потому что понимал: у моего парня была с кем-то связь... И знал наверняка, что его не может не мучить это...
Кто-то был с моим Мозаиком... Кто-то его действительно касался... кто-то его...