А потом...
Потом позвонила мама и сказала, что Ян появился дома.
Пьяный и избитый...
Следующие несколько минут, когда мы, подорвавшись как в жопу раненые и даже не одевшись как следует, рванули домой к близнецам, были как во сне. Передо мной мелькали квадратные глаза на бледном лице матерящегося Свята, когда я на ходу безрезультатно пытался попасть в рукав куртки, ощущая при этом, что мне почти физически плохо.
Свят ворвался домой, хрипло выдохнув: «Где?» – когда испуганная мама близнецов с влажными глазами вышла из кухни.
- В ванной... он заперся, Свят...
- О... че-е-ерт... – выстонал старший и рванул уже туда.
Я пролепетал Александре Геннадьевне какое-то приветствие и, разувшись, тоже пошел за Святом.
- Ян... Ян... открой, слышишь? Пожалуйста... – Свят стоял возле двери, упершись в нее лбом, и говорил почти спокойно... вот только голос дрожал.
А у меня колени подгибались, для меня вся эта ситуация была просто дикой, пронизывающе острой... Мне хотелось скулить от бессилия, а еще больше - просто проснуться и понять, что это не более чем идиотский сон...
Я вернулся на кухню, мне надо было хоть что-то знать.
- Как он... сильно избит? – спросил я, после того как сделал глоток воды из стакана, молча протянутого мне Александрой Геннадьевной.
- Он в крови весь. Вернее лицо с левой стороны... куртка в потеках... – она кивнула на лежащую на полу возле вешалки толстовку Яна.– По-моему, у него сильно рассечена бровь, поэтому столько крови... Но он запретил мне вызывать скорую...
Я не выдержал. Слушая и Александру Геннадьевну и Свята, все упрашивающего Яна открыть дверь, отошел в прихожку и, присев, поднял куртку... Господи... как же у меня сердце колотилось... Эта кровь на ней... этот ЕГО запах... у меня кружилась голова. Мне было больно и страшно... я даже не пытался сдержать слезы бессилия и злости, кипевшей у меня в груди.
Злости к той, неизвестной мне твари, посмевшей прикоснуться к Мозаику...
- Его девушка привела... я так поняла, что они приехали на такси. – тихо сказала мама близнецов, и я чуть не заскулил...
«Бля-я-ядь... да что же это такое? Господи, малыш... куда же ты вляпался?»
Оставил куртку, вытерев украдкой глаза, подошел к Святу, продолжающему уговаривать Яна открыть дверь.
- Ян... прекращай фигней страдать, слышишь? Я к тебе и пальцем не прикоснусь. Открой только... Хочешь, Дин только войдет? Он тут, со мной... Не молчи, родной... пожалуйста...
Свят отчаянно царапал ногтями дверь, и я уже понимал, что еще пара минут и он сорвется... Нервы-то уже вторую неделю в напряжении. И тогда не избежать эмоционального взрыва, выломанной двери и... блин... да вы сами понимаете, чем все это могло закончиться в конце концов.
Я не мог допустить такого.
- Дай я сам... – сжав локоть старшего твинса, так хотел, чтобы он успокоился. И Свят, повернул голову и, бессильно выдохнув, кивнул.
- Ян... слышишь меня? Открой. Я обещаю, что не буду к тебе приставать с расспросами... Пожалуйста... впусти меня. Одного пусти... Свят не войдет... Ты же знаешь меня... я врать тебе не умею... Пожалуйста...
Я умолк, прислушиваясь к тишине за дверью с выскакивающим из груди сердцем, и молил про себя: «Открой... открой, малыш... Иначе я сдохну тут, блядь...»
Через несколько секунд щелкнул замок, а я и дышать перестал...
Он открыл... МНЕ открыл.
- Закрой, Дин.. – Мозаик отошел к раковине, когда я шагнул в ванную, у меня аж сердце ёкнуло – он покачнулся, и я еле сдержался, чтобы не рвануть к нему...
Щелкнув задвижкой, я развернулся. Сердце в груди не билось, а как-то странно дергалось, я судорожно сглотнул: во рту так неприятно пересохло, несмотря на то, что всего несколько минут назад выпил воды...
И молча смотрел на спину своего парня, к которому не прикасался уже почти две недели... Он оперся руками о раковину обляпанную кровью, опустив голову, такой худенький, с остро выступающими лопатками, голой поясницей под задравшейся олимпийкой...
То ощущение из сна, такой невозможно болючей тоски навалилось на плечи реальной тяжестью... А тут еще к такому непростому состоянию примешивались вопросы, кружащие в голове безумным хороводом: ««Ян... Ян... что означает все это? Что происходит? Что УЖЕ произошло? Кто? За что? ПОЧЕМУ ВСЕ ТАК???»
- Ян... малыш... господи... – да, я помнил, что обещал сейчас ни о чем не спрашивать, потому и заткнулся... Пока, по крайней мере.
Да и больше самих разборок и их результатов сейчас волновало другое: насколько сильно он избит.
Я действительно начинал понимать, что другими отношениями тут и не пахнет... тут было что-то иное. Что-то действительно серьёзное. Но я уже не сомневался в том, что это все что угодно, но только не другие отношения, и, как бы тяжело мне ни было, понимание именно ЭТОГО давало возможность быть хоть капельку сильнее...
Подошел и, положив руку на его плечо, осторожно сжал. Мозаик вздрогнул от этого прикосновения.
- Не надо, Дин... не надо... пожалуйста... – этот хриплый голос... да, он явно был пьян, но даже в таком состоянии пытался отгородиться.
- Все хорошо... – я бережно обнял его рукой за талию, аккуратно прижимая к себе боком, но без излишнего напора, который мог его отпугнуть, и все равно чувствовал, как он отстраняется, упираясь. И я его отпустил. – Успокойся... Все будетхорошо... Я не сделаю того, чего ты сам не захочешь. О’кей? Я обещаю... Я хочу тебе помочь. Покажи мне свое лицо, котенок... покажи...
Я очень осторожно попытался развернуть его к себе, прикасаясь пальцами к скуле, боясь при этом причинить невольную боль.
- Посмотри на меня... пожалуйста... мне надо видеть что с тобой... – я говорил тихо и спокойно, мне было крайне необходимо заполучить его доверие.
И в конце концов он приподнялся, опираясь о раковину одной рукой, и медленно развернулся, поворачиваясь ко мне лицом. Он покачнулся, и я его бережно подхватил.
- Я держу тебя. Расслабься... Ты со мной, малыш. Я не дам тебе упасть... Все о’кей, милый... Все о’кей...
- Не надо... только не касайся крови пальцами...
Вот... блин...
– Малыш... я не буду пальцами... не буду... Я же понимаю...
Блин, да, я понимал. Но не то, чтоимел в виду Ян. Совсем не то... я же думал он про то, что я мог грязь занести... а он... но пока я об этом ничего не знал.
Покане знал.
- Мне просто нужно увидеть твои раны... а потом помою руки и сделаю все как надо... - я убрал его челку и продолжал и дальше шептать что-то малоосмысленное ... Не помню я, что именно, это уже было действительно больше похоже на бред. Вообще все происходящее было для меня чем-то нереальным. И таким и оставалось.
Мама Яна оказалась права: у него была рассечена бровь - от этого столько крови, а еще синяк на скуле, и не сильно, но все-таки разодранная, правая щека.
- Вот... разбита бровь... фингал от этого будет... уже опухоль есть. Щека... ты так не хило обо что-то ее свез... Надо приводить все это в порядок...Епт... Ян... тут в ванной есть аптечка? – спросил я, он отрицательно покачал головой. – Малыш, я спрошу у мамы твоей, ладно? Слушай... давай сюда, а? – я его развернул и осторожно усадил на стиральную машину. – Сейчас... у мамы двух пацанов обязательно должна быть отличная аптечка ... посиди...
Я рванул к двери, открыл и выпалил, глядя в перепуганные глаза старшего близнеца:
- Свят... перекись, салфетки, лейкопластырь, йод, вату и какую-нибудь мазь, типа «Спасателя»... бегом!
Вот так.
Я знал, что Свят все это достанет, даже если ему придется кого-нибудь убить.
И, не закрывая дверь, вернулся к Яну, тот сидел прислонившись спиной к стене, такой же белой, как и сам Мозаик.
- Ян... как голова? Слышишь? Болит голова? – я очень боялся, чтобы не было сотрясения. Но разве он мог сейчас в таком состоянии правильно оценить свое самочувствие?
– Ты ударялся головой, Ян? По голове не били?
«Суки... блядь... какие же суки... ненавижу, тварей...»
Я аккуратно начал прощупывать всю его голову, пропуская пряди волос сквозь пальцы, придерживая при этом второй рукой его за затылок.
- Нет. Головой нет... все нормально... – он отрицательно кивнул и свел брови, – просто лицо...
- Потерпи... я сейчас обработаю раны...
- Только не надо Свята... Ладно? – попросил он.
- Нет... я сам... все сам. Обещаю... ты мне только скажи... у тебя что-то еще болит? Тебя не били по почкам, ребрам? А? Можно я посмотрю на тебя, малыш?
И потом, после его не очень уверенного кивка, расстегнул на нем олимпийку без рывков, очень спокойно, потому что понимал: в любой момент он может послать меня подальше... а я так боялся, что он снова закроется в себе...
- Вот... я подниму майку, ладно? Ты только сядь ровно, Ян... на чуть-чуть совсем, пожалуйста, – с минуту примерно я осматривал его тело, прощупал ребра, чувствуя при этом невероятное напряжение Яна... Я видел его выступающие желваки и понимал, что он стиснул зубы. Но старался не обращать на это внимания. Этот «осмотр» меня немного успокоил. Кроме как на лице ран не было. Ну еще были чуть сбиты костяшки... Но это уже было совсем не страшно.
- Все о’кей... ты молодец... – я поправлял на нем майку, когда открылась дверь, я ринулся к Святу, опасаясь, что он сейчас сюда зайдет.
- Давай... – я забрал пакет, придерживая при этом Свята, упираясь ладонью ему в грудь и чувствуя, как он напирает. – Не сейчас... скажи маме, что ничего страшного, слышишь меня? – я чуть отпихнул Свята, пытавшегося заглянуть в ванную через мое плечо.
- Да...
- Успокой ее и успокойся сам, понял? Смертельного ничего нет. Мы скоро... и приготовьте чаю не очень крепкого, о’кей? Минут через пятнадцать мы выйдем... По-крайней мере я на это очень надеюсь...- я это шептал.
И так же как и для Яна, создавал для его брата видимость своего спокойствия.
Пусть хоть так... Так надо. И им и мне...
Свят был сейчас в состоянии очень похожем на то, в котором он находился во время разборок, когда застал нас с Яном в парке. Такой же растерянно-ошеломленный, с горящими глазами от эмоционального и нервного перевозбуждения.
- Все... все... вали ты уже... Все хорошо... Я сделаю все сам... – выпихнул монстра и закрыл дверь. – Ну вот... – я принялся вытаскивать из пакета медицинские штуки, принесенные Святом, на полку. – Сейчас мы тебя приведем в порядок... будешь у нас как новенький... Вот... есть все, что нужно... Я же говорил, что все должно быть... Ты же скейтер у нас... а это значит, что влетал не раз... Да и... помнишь, как мы познакомились-то с тобой, да? По-о-омнишь, конечно... Я это тоже на всю жизнь запомнил... Никогда так ни за кого чужого не пугался, как тогда... Хотя... ты уже тогда мне чужим не был... Знал бы ты, маленький... Знал бы... – я заткнулся, очень вовремя заткнулся, понимая, что мысли снова переключились на все эти дни, когда я был без него, и только что чуть не начал жаловаться, как мне было херово. Придурок.
- Вот смотри, мазь такая замечательная «Оксофил», Святуся у нас умница все принес, что нужно, а ты боялся...
«Блядь... кто еще боялся-то...», - мелькнуло в башке и я на секунду остановился, прикрыв глаза, пытаясь унять внутреннюю дрожь и словесный понос...
Хотя ну не мог я молчать...
Мне было очень нелегко. Я старался держаться молодцом, пытался выглядеть адекватно, уверенно, бодро. И чушь всю эту нес лишь бы не начать истерить...
«Все... все... успокойся, Ангел... ему еще хуже... поверь... ».
И еще минут двадцать возился с лицом Яна. Меня очень удивил один момент: он, прежде чем дать прикоснуться к себе, взял меня за руки и внимательно их рассмотрел. Тогда я не понял, зачем Ян это сделал. Просто подумал, что он хотел удостовериться, что они у меня чистые что ли... хотя я перед этим помыл руки с мылом. Поэтому и растерялся:
- Ну ты чего? Ты же видел – я мыл...
Только вот даже подумать не мог, что вовсе не грязь Ян высматривал тогда на моих руках...
Отмыв его от крови, очистив раны перекисью, смазал вокруг них йодом, а потом, наложив на салфетки мазь, аккуратно прикрепил их лейкопластырем куда нужно. Получилось не очень художественно, что, в общем-то, не удивительно, если принять во внимание мои дрожащие руки и очень маленькую практику в этом деле, но зато я сделал все, чтобы не началось воспаление. И был очень собой доволен...
Впрочем, я был доволен не только этим.
ГОСПОДИ!!!
Как же мне хотелось узнать, что происходит, с кем он подрался и из-за чего... да и вообще... Тем более сейчас, когда я наверняка для себя понял – левого тут нет... Но я пообещал не спрашивать и обещание сдержал.
Не сорвался, смог с собой справиться.
- Все? Пойдем отсюда? Чего тут сидеть-то, правильно? Но, если ты хочешь тут... то... ты только меня не выгоняй, ладно? Я там... за дверью... с ума сойду... – я гладил его по волосам, теребя челку. – М? Котенок, пожалуйста... – Ян неуверенно кивнул, и я с облегчением выдохнул. – Спасибо... мне правда нужно быть рядом... Я так... черт... – и, стиснув зубы, долго мысленно материл сам себя, снова понимая, что начинает вырываться из меня то состояние, в котором находился все эти дни, сходя с ума от неизвестности и страха.