В тот же момент дверная панель поехала вверх и в каюту вошел Русий. Но, вопреки своим словам, он не собирался отдыхать, а начал рыться в контейнере с немногочисленными личными вещами, что были у каждого атланта. Искал он недолго и вскоре извлек нужный предмет наружу.
Телеглаз заработал на увеличение, и на мониторе появился громадный, во много раз увеличенный черный с серебряным ромбом перстень.
Взявшись двумя пальцами за ромб Русий с видимым усилием повернул его, и тотчас же в каюте возник человек, облаченный во все черное — черный комбинезон, черные сапоги, вороненого цвета плащ и черную полумаску из матового стекла. Гость и Русий были явно знакомы.
— Давно не виделись, — сказал Русий. — Садись.
— А мне показалось, мы виделись только вчера. Время так обманчиво. — Незнакомец сел в кресло и закинул ногу за ногу. — Чем угощают на этой дрянной планетке?
— Извини, но у меня здесь нет вина, а послав слугу, я могу дать повод для толков.
— Фу, какой ты рассудительный и мнительный. Помнится, когда я встречал тебя раньше, ты был куда лучше. Эх, кто знает, может быть, счастье летучего зрентшианца и состоит лишь в том, чтобы дегустировать спиртные напитки да неприхотливую жратву убогих планеток вроде этой.
— Я не помню, чтобы ты был столь большим гурманом.
— И напрасно. Где стоит вино?
— В погребе, четырьмя этажами ниже.
— Сколько метров? Я не могу считать на этажи.
— Тридцать семь и приблизительно еще шесть.
— Итого — сорок три метра. Поехали! Обожди минутку… Гость исчез, а спустя доли мгновения появился с огромной двадцативедерной бочкой под мышкой.
— А вот и я! Стаканы у тебя/надеюсь, есть?
— Найдутся! — весело ответил Русий и неожиданно рассмеялся, легко и заразительно. Словно незнакомец снял с его плеч тяжелый груз.
— Стакашечки, стакашечки, — забормотал гость. Резким ударом пальца он пробил бочку и подставил бокал под резко ударившую струю вина. — Ого! Судя по запаху, не хуже Даргельской слезы!
— Не помню. Давно не пробовал.
Гость наполнил бокалы и провел рукой по пробитой дыре. Она мгновенно затянулась.
— Оп-ля! — сказал он и сделал приличный глоток. — Приятная штука. Не ожидал, не ожидал… Стоит путешествия в четыре тысячи парсеков. — И без всякого перехода: — Зачем звал?
— Мне нужна помощь.
— Зрентшианец просит помощи? Что-то новое!
— Мне не под силу сделать то, о чем я прошу.
— Что же тебе не под силу? Свернуть гору или породить новую звезду?
— Ты опять смеешься?
— Ничуть. Хочешь знать, я вообще не обладаю чувством юмоpa. Может быть, это и делает меня столь сильным.
— Мне нужно перенестись на триста километров отсюда.
— В чем же дело? Возьми катер или ракетоплан. А хочешь, микроптицу, как у бильбоков.
— У меня нет ни катера, ни ракетоплана. И птицы бильбоков, увы, нет под рукой. Мне нужно, чтобы ты телепортировал меня.
— Это довольно сложно — задумался незнакомец. — Там нет приемника?
— На Земле всего лишь два зрентшианца, — сказал Русий. — И оба они здесь.
— Стер Клин здесь? Ну, этого надо было ожидать! А от Кай Суика ты, надо думать, отделался?
— Да.
— Туда ему и дорога! Надеюсь, он сейчас воет на звезды.
— Я думаю, что он мертв.
— Блажен, кто верует! — засмеялся гость. — Зрентшианцу не так уж просто расстаться с жизнью. Скорей, это даже трудно, даже если этого вдруг возжелаешь. А насчет приемника, я не имею в виду тебя или Стер Клина, достаточно иметь вот такую штучку, — незнакомец взял перстень и подбросил его в воздух. Перстень превратился в облачко и растаял. — Там нет такой штуковины?
— Нет, — с сожалением ответил Русий. — Я и не подозревал, что обыкновенный перстень может быть приемником.
— Ну, насчет обыкновенного ты не прав. Это сложнейший блок. В нем напихано столько всякой всячины, что изготовь его, к примеру, по атлантической технологии, он получился бы величиной с пятиэтажное здание. Это мое личное изобретение, а собран он в микромире Зоа. — Незнакомец допил вино и вновь наполнил бокал. — А что же все-таки случилось?
— На Атлантиду движется огромный вражеский флот, и нет уверенности, что мы сумеем отразить это нападение. По крайней мере, мы не хотим рисковать.
— А что же «Марс»? Согласно моему поверхностному анализу цивилизация на этой планете столь примитивна, что он должен казаться просто чудом техники.
— Так оно и есть, но, к сожалению, он находится на острове примерно в трехстах километрах отсюда.
— И именно туда ты хотел попасть?
— Да, — кивнул головой Русий.
— Неосторожно, — заметил гость.
— Согласен. Но сейчас не время обсуждать правильность или ошибочность этого решения и искать виновных. Мне нужно попасть на «Марс». Что-то случилось со связью, мы потеряли контакт, а завтра вражеские корабли уже будут у Атлантиды.
Незнакомец понимающе кивнул.
— Насколько я понимаю, здесь не обошлось без козней кого-нибудь из атлантов, например хитрого мудака Кеельсее.
— Ты читаешь мои мысли.
— Зачем? Я просто призвал на помощь логику. Из тех, что я знал и что сумели бежать с Атлантиды, лишь один он способен выкинуть подобный фокус. Ах да, была еще одна дама. Ну, надо сказать!.. Характер у нее похлеще, чем у пяти Кеельсее вместе взятых! Не хотел бы я с ней схлестнуться!
Незнакомец был слишком словоохотлив, и Русий перебил его.
— Ты не ответил. Ты доставишь меня на «Марс»?
— Прости, — сказал гость, — но я не смогу этого сделать.
— Не можешь или не хочешь?
— Не хочу! Знаешь, хоть ты и стал зрентшианцем, но не стал от этого менее симпатичным, может быть, потому, что я когда-то помог тебе. Если бы речь шла о том, чтобы спасти тебя, я помог бы тебе не раздумывая. Хочешь, я перенесу тебя на Атлантиду?
— Спасибо за щедрое предложение! — процедил Русий.
— Не обижайся, но я не собираюсь помогать Стер Клину. Слишком много узелков завязано между нами. Я просто не имею права ему помочь!
— Так помоги другим. В случае нашего поражения погибнут атланты, тысячи аборигенов. Убей Командора, но спаси их!
— Легко ты жертвуешь собственным отцом! — усмехнулся гость. — Как истинный зрентшианец. Но подумай, какой интерес в том, чтобы убить своего врага? Его нужно раздавить, унизить, растереть в грязь. Тогда чувствуешь удовлетворение. А убить — это слишком просто.
— У тебя убогая философия! — вспылил Русий.
— Хочется сказать: какая уж есть, но, увы, у меня ее совсем нет. Я сплетение всех возможных и невозможных противоречий. На них не построишь философии. Хорошее вино! — гость налил третий стакан
— Так ты отказываешься помочь мне?
— Тебе — нет. Я не хочу помогать Стер Клину и его делу.
— Тогда нам не о чем говорить. У меня нет ни времени, ни желания.
Гость вскользь коснулся рукой маски.
— Ты позволишь мне выпить еще один бокал вина?
— Пей. И проваливай!
— Ты великодушен.
Незнакомец опорожнил четвертый бокал, щелкнул пальцами — бочка исчезла.
— Дешевый фокус! — пробормотал Русий.
— Ты не прав, — не согласился гость. — Это требует долгой тренировки.
Незнакомец сжал руку в кулак, затем медленно растопырил пальцы. На ладони лежало знакомое железное с ромбом кольцо.
— Я оставлю его тебе. На всякий случай. Будет тяжело — свистни. Я приду.
— Пошел к черту!
— Не так уж далеко! Ты не хочешь узнать, как поживет Атлантида?
— Нет.
— Напрасно. Она благоденствует. Люди счастливы. Куда больше, чем во времена вашего уравнительного рая. Я думаю, эта планетка будет не менее счастлива, когда падет ваше владычество над нею. А сколько крови! Сколько поживы!
— Убирайся! — не выдержав, рявкнул Русий.
— Уже. — Гость стал таять в воздухе. — Подумай. Решишь смыться — поверни ромб. Прощай…
Несколько мгновений Русий сидел недвижно, затем схватил кольцо и швырнул его в мусоросборник.
— К дьяволу!
* * *
ИЗ ПОГИБШИХ «АННАЛОВ АТЛАНТИДЫ».
«Агония. День первый.
Корабль Главного Управителя Атлантиды Русия во время следования к Круглому Острову подвергся нападению пиратских эскадр. Численность неприятеля неизвестна, ориентировочно — более 300 кораблей. Курс — Атлантида. По армии и флоту объявлена боевая готовность. Население, дабы не вызвать панику, пока не уведомлено. Верархонту Внутренней Службы Дворца поручено выяснить намерения неприятеля. На адмиралов Динема и Эвксия возложена обязанность подготовить флот к бою. Главнокомандующий Юльм должен принять меры для отражения возможной агрессии на суше. Начиная с полудня предпринимаются усилия связаться с другими базами. Первая база не отвечает. Вторая сообщила о беспорядках. Четвертая — об исчезновении ракеты с двумя атлантами. Передатчик пятой базы молчит. Остается надеяться лишь на собственные силы. В Городе и на Острове пока спокойно. Волнений не отмечено. Флот и армия горят желанием дать отпор агрессору.»
Глава третья
Корабли постоят и ложатся на курс. Не успело взойти солнце, а три боевые эскадры Атлантиды уже покидали гавань, готовясь выйти навстречу вражескому флоту.
Обращаясь к истории, надо отметить, что развитие кораблестроения было всецело заслугой атлантов. До их появления земляне использовали лишь примитивные крохотные суда, сделанные в лучшем случае из нетолстых, неровных бревен, а чаще — из ивовых веток, папируса, а то и из камыша. Естественно, надежность и мореходные качества подобных посудин оставляли желать лучшего, и редко какой корабль отваживался удалиться вне видимости берега.
С появлением атлантов положение резко изменилось. Вынужденные искать средство сообщения между Атлантидой и остальными базами атланты обратились к Древней истории, к знаниям предков, которые столь долго и успешно выхолащивались Отделом Истории. Как оказалось, ни одна страница, ни один вещественный объект не были уничтожены безоглядно. Все они перед тем, как подвергнуться дезинтеграции, были зафиксированы на дискетах, хранимых в семи строго засекреченных местах. Одним из таких хранилищ и была база в Чертовых горах, откуда драгоценные дискеты попали на борт «Марса», а затем и на Землю.
Приняв запрос, компьютер немедленно выдал полные данные по судостроению в Древних веках. Тщательный анализ позволил унифицировать черты судна, наиболее подходящего для бурных земных морей, загадочных и непредсказуемо изменчивых, то взрывающихся внезапным шквалом, то застывающих в бессильном штиле.
Согласно полученным данным было построено первое атлантическое судно, названное пальдумом по имени древних праатлантических кораблей. Пальдум оказался вполне устойчивым, но маломаневренным и слишком медленным. Пришлось обратиться к опыту Земли, и родился симбиоз двух цивилизаций — галера, оснащенная парусом и веслами. Весла требовали гребцов, и это было причиной первых войн Атлантиды против островных пеласгов и острова Бер, не пожелавших добровольно расстаться с десятью тысячами сильных выносливых мужчин.
Атлантические эскадры, еще немногочисленные, выжгли побережье и захватили необходимое количество будущих гребцов, но когда они вернулись сюда через несколько лет за новой партией живого товара, их встретил организованный отпор много чему научившихся аборигенов, которые ухитрились в считанные годы обзавестись собственными флотилиями. Именно пеласги и придумали триеру — судно с тремя рядами весел, единодушно признанную лучшим кораблем Земли. И с тех пор она преобладала как в эскадрах атлантов, так и у их друзей и недругов.
Кораблестроение на Атлантиде было развито чрезвычайно. Дело было поставлено на поток. У дальнего входа извилистой кишки верфей сваливалась куча крепчайших кедровых бревен, доставленных из огромных рощ Фиолетовых гор. Бревна обрабатывались, подгонялись под нужный стандарт и отправлялись дальше, где они попадали в руки корпусных мастеров, сноровисто тюкающих своими медными топориками. Триста человек. Тюк да тюк. День за днем. К исходу четвертого дня над водой уже высился остов нового судна, который перегоняли дальше — к палубникам и конопатчикам. Два дня уходило на настилку палуб, еще два — на шпаклевку и смоление. После этого почти готовое судно поступало к снаряженцам, которые устанавливали мачты, крепили паруса и снасти, обшивали манжетами свежеоструганные весла. У самого выхода из верфи поджидали оружейщики. Суда обретали тараны, боевые палубы — катастромы, на них устанавливались катапульты, десантные мостки, навешивались обитые медью свинообразные «дельфины».
Вздымались паруса, и гавань принимала новое судно. Всего шестнадцать дней там, где пеласгам или тирянам требовался не один месяц. Одно судно в четыре дня, двадцать три в солнечную четверть, без малого сто в год.
Ни одна держава не смогла б вынести бремени подобных расходов, Атлантида же почти не напрягала свои могучие мускулы.
Триеры шли потоком, но флоту требовались и другие виды судов. И они родились. Какие-то были подсказаны временем, какие-то — срисованы у гораздых на выдумку полудиких соседей.
Сначала появились пентеры — плод усилий Динема. Массивные гиганты, разгоняемые пятью сотнями гребцов, буквально раздавили вражеский центр в битве у Горва и с тех пор прочно вошли в состав атлантических эскадр. Пентер строилось немного, не более четырех в год — слишком они были громоздки и слишком больших затрат требовали. Это были элефанты морских баталий, бросаемые в бой тогда, когда нужно было преломить ход битвы.
У кавконов был позаимствован кукерт — пузатое судно с двумя таранами и мощной катапультой,
Северные гельмы подарили атлантам низкосидящую востроносую чонгу — судно, незаменимое в бою на мелководье.
Узкие веретенообразные шапати, вооруженные тремя парусами и всего одним рядом весел, были излюбленным судном морских авантюристов — пиратов. Атланты их использовали мало — слишком велик был риск перевернуться, настолько чутки в управлении они были. Шапати часто становились плавучими гробами для незадачливых команд.
Еще были пендусы, марапены, эпакриды, гальроки, аритоны, фрасгии…
Метрисы, дродны, лестриды, чушеты, карвалоты, аяды…
Десятки названий, сотни парусов.
Но над всеми ими стояла гордая и надежная триера. Двести гребцов, двадцать матросов и тридцать морских пехотинцев эпибатов.
Так было. Так есть. И так будет. И спустя тысячелетия будет.
К семи утра флот покинул гавань и, выстроившись клином, начал огибать мыс Южного Ветра, спеша переградить путь идущим к Атлантиде вражеским эскадрам.
Было утро второго дня агонии.
* * *
Одна из дозорных пиратских шапати неосторожно нырнула в хитросплетенье крохотных островов — атоллов и тут же поплатилась за это. В ее борта вцепились две триеры, входящие во внутреннюю эскадру адмирала Сирда, и, после короткого абордажного боя, пленили.
Наварх пиратского судна был доставлен на флагманскую пентеру Сирда, который о чем-то перешептался с пиратом. Затем явно изумленный гость был пересажен на быстроходный карвалот, тут же устремившийся в направлении невидимых еще пиратских эскадр. Наткнувшись на неприятельский флот, карвалот тут же выкинул белый флаг.
Меч выслушал обоих посланцев: и пирата, и одного из приближенных Сирда, после чего отдал приказ готовиться к бою. При этом все корабли правого фланга были переведены в центр, и лишь десять пиратских триер по командой Корьса обозначали жидкую линию там, где еще совсем недавно реяли полторы сотни боевых вымпелов.
Динем отметил это, когда рассматривал поле предстоящего сражения в бинокль, и связался с Эвксием, командовавшим правым флангом.
— У противника произошли какие-то невразумительные перестановки. Пираты оголили правый фланг и перевели почти все свои корабли в центр. Что они хотят этим добиться, пока неясно.
— Полагаю, они боятся удара пентер и пытаются увеличить плотность строя.
— Наверно, ты прав. Но тогда они проиграли. Здесь даже не нужно ломать голову над планом битвы. Они сами нам его подсказали. Сирд, прием!
— Да, адмирал, — тут же послышался в радиофоне голос Сирда, и Динем понял, что тот подслушивал разговор атлантов.
— Как только мы сцепимся с неприятельскими эскадрами, нанеси удар с фланга. До этого даже не высовывайся, как будто тебя нет. Понял?
— Да, адмирал.
— Отлично! Тогда начинаем!
Водрузив на голову магнитный шлем, Динем щелкнул под подбородком магнитной пряжкой и приказал:
— Сигнал к атаке!
С носа флагманского бипрора взвились две красные ракеты. Оба застывших в напряженном ожидании флота проследили, как они пронеслись над водой и лопнули фонтаном холодных брызг. Затрепетали надутые паруса, и корабли устремились навстречу друг другу.
Рев труб, топот, бряцанье оружия; мерные удары весел да хриплое дыхание гребцов под ногами. Взвизгивали флейты, задавая нужный темп, надсмотрщики-келевсты совали куски хлеба, пропитанного вином, в рты тяжело дышащих гребцов — для ускорения гребли; нерадивым доставалось кнутом. Быстрее! Быстрее!