— На, Дэвидж. Опасно будет.
Я сунул в рот остаток своей порции и продолжал, не разжевав:
— Опаснее, чем оставаться здесь?
— Скоро подбирать, на?
Я испытующе вгляделся в желтые глаза.
— Джерри, ты ведь сам в это не веришь, а я — тем более. — Я подался вперед и протянул к нему руки. — Пойми, на большой земле у нас куда больше шансов выжить. Там не надо бояться высоких волн, там, вероятно, найдется еда...
— Не «вероятно», на? — Джерри мотнул головой в сторону воды. — Как назесей рулить, Дэвидж? Там сидеть, как рулить? Эсс эх мокро, волны, за земля, гавей? Бреша. — Джерри стиснул ладони. — Эсс эх бреша камни поверх. Тогда мы смерть.
Я почесал в затылке.
— Отсюда волны идут в нужном направлении, да и ветер туда дует. При достаточной материковой массе нет необходимости править рулем, гавей?
— А если на достаточно, тогда? — фыркнул Джерри.
— Я ведь и не утверждал, что дело верное.
— Эсс!
— Дело верное, наверняка, гавей? — Джерри кивнул.
— А о рифы мы не разобьемся, — продолжал я, — там скорее всего берег такой же, как тут.
— Дело верное, на? — Я пожал плечами.
— Да нет, не такое уж верное, но и здесь оставаться нельзя. Мы ведь не знаем, какой высоты достигают волны. Что, если нахлынет особенно мощная и смоет нас с острова? Тогда как?
Джерри сощурился.
— Что там, Дэвидж? Иркмаан база, на?
— Сказано тебе, нет у нас никаких баз на Файрине IV, — рассмеялся я.
— Зачем хотеть отсюда?
— Я же тебе объяснил, Джерри. Мне кажется, у нас появится больше шансов выжить.
— Гм. — Драконианин скрестил руки на груди. — Вига, Дэвидж, назесей остаться. Я знать.
— Что ты знаешь?
Джерри ехидно ухмыльнулся, встал и направился в хижину, а немного погодя вернулся и бросил к моим ногам двухметровый металлический стержень. Тот самый, к которому меня привязывал.
— Дэвидж, я знать.
Я приподнял брови.
— О чем ты толкуешь? Разве это не из твоей капсулы?
— На, иркмаан.
Нагнувшись, я поднял стержень. Его поверхность не была тронута ржавчиной, с одного конца выдавлены какие-то арабские цифры — заводской номер детали. На миг меня захлестнула надежда, но тут же отхлынула, едва я понял, что нумерация гражданская. Я швырнул стержень на песок.
— Кто его знает, сколько времени он здесь пролежал, Джерри. Это гражданская нумерация, а гражданских миссий в этом секторе Галактики нет с самого начала войны. Может, он завалялся тут после какой-нибудь давней астроботанической операции или после изыскательского отряда...
Драконианин пнул стержень мыском сапога.
— Новое, гавей?
Я посмотрел на него в упор.
— А что такое нержавеющая сталь, ты гавей?
Фыркнув, Джерри повернулся ко мне спиной, лицом к хижине.
— Я остаться, назесей остаться. Куда ты хотеть, ты ехать, Дэвидж!
Когда надвинулась чернота долгой ночи, принялся за свое ветер, завывая, насвистывая и постанывая сквозь дыры в стенах. Полиэтиленовая крыша отчаянно хлопала, ее то вдувало внутрь, то высасывало наружу, и казалось, она вот-вот либо обрушится на нас, либо, напротив, парусом уплывет в ночь. Джерри сидел на песчаном полу, притулясь к назесей, словно подчеркивая, что ни капсула, ни он сам с места не тронутся, хотя море бушевало так, что возражения Джерри заметно слабели.
— Море неспокойное сейчас, Дэвидж, на?
— Темно чересчур, не разглядеть, но при таком ветре...
Я передернул плечами, скорее ради собственного удовольствия, чем ради дракошиного, поскольку в хижине едва-едва брезжил слабенький свет, пробивающийся сквозь крышу. С минуты на минуту нас могло смыть с нашей песчаной косы.
— Джерри, а насчет металлического стержня это все глупости. Сам знаешь.
— Сурда. — В голосе драконианина звучало уныние, а то и отчаяние.
— Эсс? Эсс эх «сурда»?
— Аэ. — Джерри помолчал. — Дэвидж, гавей «не определенно не верно»?
Я перебрал в уме сумму отрицаний.
— Ты хочешь сказать «возможно», «вероятно», «не исключено»?
— Аэ, возможновероятнонеисключено. Дракона флот иркмаан корабли иметь. Перед война покупать, после война трофей брать. Стержень возможновероятнонеисключено дракон есть.
— Значит, если на большом острове имеется тайная военная база, то она принадлежит драконианам?
— Возможновероятнонеисключено, Дэвидж.
— Джерри, означает ли это, что ты согласен попытать счастья? В назесей?
— На.
— На? Почему же, Джерри? А вдруг база драконья...
— На! На говорить! — Слова, казалось, застревали у драконианина в глотке.
— Нет уж, Джерри, давай поговорим! Если мне суждено кончить век на этом острове, то я имею право знать, за что мне выпала такая доля.
Долгое время драконианин молчал.
— Дэвидж!
— Эсс!
— Назесей ты брать. Половина питательные палочки оставлять. Я остаться.
Я тряхнул головой, чтобы вернуть себе ясность мыслей.
— Ты хочешь отправить меня в капсуле одного?
— Ты это хотеть, на?
— Аэ, но почему? Пойми, здесь никто тебя не подберет.
— Возможновероятнонеисключено.
— Сурда, ничего не будет. Знаешь сам, никакого спасения не предвидится. В чем же дело? Боишься воды? Если так, то ведь у нас больше шансов...
— Дэвидж, твой рот закрывать. Назесей тебе есть. Меня тебе на нужно, гавей?
Я кивнул в темноте. Капсула — моя, только руку протяни; зачем мне нужен в придачу сварливый дракошка, особенно если учесть, что срок нашего перемирия может истечь в любую минуту? Ответ был ясен, и я осознал свою глупость... зато и человечность. Впрочем, это, наверное, одно и то же. Драконианин отделяет меня от полнейшего одиночества. Правда, остается еще одна мелочь: надо выжить.
— Лучше плыть вдвоем, Джерри.
— Почему?
Я почувствовал, что заливаюсь краской. Если людям свойственна потребность в общении, то почему им так стыдно в этом признаться?
— Нужно вдвоем, и все. Шансов будет побольше.
— Один ты шансов побольше, Дэвидж. Твой враг я есть.
Я опять кивнул в темноте и скорчил гримасу.
— Джерри, ты гавей «одиночество»?
— На гавей.
— Одинокий, один, сам с собой.
— Гавей, ты один. Брать назесей, я остаться.
— В том-то и дело... видишь ли, вига, я не хочу уплывать.
— Ты хочу вместе уплывать? — Из противоположного конца хижины донесся тихий противный смешок. — Ты дракон любить? Ты мой смерть, иркмаан. — Тот же смешок. — Иркмаан пурзхабв голова, пурзхаб.
— Ладно, хватит! — Я разровнял песок и улегся калачиком спиной к драконианину. Ветер вроде бы поутих, я закрыл глаза и попытался уснуть. Немного погодя хлопанье полиэтиленовой крыши на ветру смешалось со свистом и завываниями ветра, и я почувствовал, что засыпаю, как вдруг послышались шаги на песке, и глаза у меня сами собой широко раскрылись. Я весь напрягся, готовый вскочить.
— Дэвидж? — Голос у Джерри был тихий-претихий.
— Чего?
Я услышал, как драконианин усаживается на песке со мною рядом.
— Ты одиночество, Дэвидж. Про это ты трудно говорить, на?
— Ну и что?
Драконианин пробормотал что-то, но его слова затерялись в шуме ветра.
— Что? — Я повернулся и увидел, что Джерри смотрит куда-то сквозь дыру в стене.
— Почему я остаться. Теперь я рассказать, на?
— Валяй, почему бы и нет?
Казалось, Джерри борется со словами, с трудом подыскивая нужные, но вот он раскрыл наконец-то рот, намереваясь заговорить. И вдруг захлопал глазами.
— Магазьенна!
— Эсс? — Я привстал.
— Залить! — Джерри указывал пальцем на дыру.
Я оттолкнул его и выглянул в дыру. На остров, кипя от злобы, мчалась обезумевшая орда громадных водяных гор в белых барашках пены. В темноте трудновато было судить, но, похоже, передний вал высотой был побольше того, который несколько дней назад вымочил нам ноги, а остальные — еще внушительнее. Джерри положил руку мне на плечо, я заглянул драконианину в глаза. Отстранясь друг от друга, мы бросились к капсуле. Пока мы ощупью искали в потемках задвижку люка, первая волна с грохотом набежала на склон высотки. Только я нашарил задвижку, как волна разбилась о хижину, снеся при этом крышу. Через полсекунды мы барахтались под водой, а водные течения в хижине крутили нас, как крутит носки в стиральной машине.
Но вот вода схлынула, и я, протерев глаза, обнаружил, что с наветренной стороны стена хижины покосилась и частично обрушилась.
— Джерри!
Сквозь дыру в стене я увидел, что Джерри ковыляет там, снаружи.
— Иркмаан?
За спиной у драконианина набирал скорость второй бурун.
— Кизлодда, что ты там забыл, черт тебя возьми? Сюда давай!
Я повернулся к капсуле, покуда прочно заклиненной между двух валунов, и нашарил рукоять. Едва я открыл люк, как Джерри протиснулся сквозь рухнувшую стену и свалился на меня.
— Дэвидж... навеки волны идти! Навеки!
— Влезай! — Я помог драконианину пролезть в люк и не стал ждать, пока он очистит мне путь. Взгромоздясь прямо на Джерри, я задраил люк в тот самый миг, когда нагрянула вторая волна. Капсула приподнялась и громыхнула о нависающий козырек одного из валунов.
— Дэвидж, мы плавать?
— Нет. Камни нас удерживают. Все будет нормально, вот только пусть улягутся эти валы.
— Туда ты подвинуться.
— Ах да. — Я кое-как слез с груди Джерри и прижался к торцу капсулы. Немного погодя капсула прекратила вздрагивать, и мы стали ждать следующего вала. — Джерри!
— Эсс?
— Что ты хотел мне сказать?
— Почему я остаться?
— Ну да.
— Про это трудно я говорить, гавей?
— Знаю, знаю.
Накатил очередной вал, капсула подпрыгнула и загромыхала о камень.
— Дэвидж, гавей «ни весса» ?
— На гавей.
— Ни весса... маленький я, гавей?
Капсула ухнула вниз по валуну и на время успокоилась.
— И что же про маленького тебя?
— Маленький я... маленький дракон. От меня, гавей?
— Ты что же, хочешь сказать, что ты беременный?
— Возможновероятнонеисключено. — Я затряс головой.
— Постой-ка, Джерри. Давай разберемся. Беременный... Ты станешь родителем?
— Аэ, родителем, двести в роду, очень важно, он, на?
— Потрясающе. И при чем же тут твое нежелание отправиться на другой остров?
— Раньше я тоже ни весса, гавей? Теан смерть.
— Оно мертво, твое дитя?
— Аэ! — Рыдание драконианина могло бы вырваться из любой материнской груди. — Я упасть и повредить. Теан смерть Назесей в море нас повредить. Теан повредить, гавей?
— Аэ, я гавей.
Значит, Джерри боится потерять и второго детеныша. Морской вояж в капсуле почти наверняка растрясет нам косточки, однако торчать на клочке песка — перспектива еще менее радужная. Капсула довольно долго оставалась в покое, и я рискнул выглянуть наружу. Крохотные иллюминаторы залепило песком, вот я и отдраил люк. Огляделся: стены все до одной успели рухнуть. Я посмотрел в сторону моря, но ничего не увидел.
— Похоже, опасность миновала, Джерри...
Я глянул вверх, в почерневшее небо: надо мной нависал белый плюмаж исполинского вала.
— Мага... черт возьми! зьенна! — Я задраил люк.
— Эсс, Дэвидж?
— Держись, Джерри!
Грохот воды, рухнувшей на капсулу, был настолько мощен, что человеческое ухо его не воспринимало. Разок-другой мы ударились о скалы, потом нас закружило и понесло куда-то вверх. Я попытался за что-нибудь ухватиться, но промахнулся, потому что капсула, вызвав у меня тошнотворное ощущение, ухнула вниз. Я налетел на Джерри, но тут же меня отбросило и ударило головой о противоположную переборку. Уже теряя сознание, я услышал крик Джерри:
— Теан! Ни mean!
... Лейтенант нажал кнопку, и на экране возникла фигура — долговязое желтокожее человекоподобное существо.
— Мразь драконья! — зашумели слушатели-новобранцы. Лейтенант выступил вперед и очутился лицом к лицу с аудиторией.
— Правильно. Это дракон. Заметьте, для всей расы драконов характерен единообразный цвет кожи: все особи желтые.
Новобранцы вежливо хмыкнули. Приосанясь, офицер с помощью световой указки принялся демонстрировать нам основные особенности будущего врага.
— Бросается в глаза, конечно, трехпалая рука — точно так же, как почти лишенная носа физиономия, которая придает дракону сходство с жабой. В целом зрение у наших врагов несколько более острое, чем у людей, слух примерно такой же, а обоняние... — лейтенант помедлил, — пахнет от них омерзительно!
Новобранцы расхохотались, офицер просиял. Когда слушатели поутихли, офицер ткнул световой указкой в складку на животе у фигуры.
— Вот где дракон хранит фамильные драгоценности, причем все разом.
Опять хмыканье аудитории.
— Совершенно верно, драконы — гермафродиты, один и тот же индивид наделен как мужскими, так и женскими детородными органами. — Лейтенант повернулся лицом к новобранцам. — Представляете, как можно дракона выбранить?
Смех улегся, и лейтенант протянул руку к экрану.
— Что надо делать, когда вы видите такое существо?
— УБИВАТЬ...
... Я отрегулировал экран, а компьютер выловил очередной драконианский истребитель — на дисплее истребитель выглядел как сдвоенный «х». Драконианин заложил крутой вираж влево, затем опять вправо. Я чувствовал, что автопилот тянет мой корабль следом за истребителем, отсортировывает и отбрасывает ложные изображения, старается поймать противника в электронные перекрестия. «Ну давай, жабья рожа... левее чуть-чуть...» Двойной крестик переместился в пристрелочные кольца на дисплее, и я увидел, как от брюха моего истребителя отделился реактивный снаряд. «Есть попадание!» Через фонарь своей кабины я увидел вспышку в момент разрыва снаряда. Судя по моему экрану, дракошкин истребитель потерял управление и теперь, сваливаясь в губительный штопор, мчится к затянутой тучами поверхности Файрина IV. Я вошел в пике, намереваясь закрепить поражение противника... температура обшивки заметно повысилась, когда мой корабль попал в верхние слои атмосферы. «Давай же, черт тебя возьми, вступай в бой!» Когда стало ясно, что придется преследовать дракошку чуть ли не до самой почвы, я перестроил все системы корабля на атмосферный полет. Все еще находившийся над тучами дракошка вышел из штопора и заложил вираж. Я отключил автопилот и потянул на себя рычаг управления. Истребитель так и завибрировал, пытаясь набрать высоту. Всем известно, что драконианские корабли куда лучше чувствуют себя в атмосфере... вот пошел мне наперехват... отчего же эта мразь не открывает огонь... перед самым тараном дракошка катапультируется... Горючее кончилось, придется производить посадку с неработающим двигателем. Я провожаю взглядом капсулу, намереваясь разыскать и прикончить драконью мразь... Может, секунды прошли, а может, годы, пока я барахтался в кромешной тьме. Я чувствовал какие-то прикосновения, однако те части моего тела, к которым кто-то прикасался, казались далекими-предалекими. Сперва озноб, потом жар, потом опять озноб, кто-то охлаждает мне голову, кладя на лоб ласковую руку. Я приоткрыл глаза, до предела сощурясь, и увидел, что надо мною хлопочет Джерри, обтирает мне лоб чем-то холодным. С неимоверным усилием я выговорил: — Джерри... Драконианин посмотрел мне в глаза и улыбнулся:
— Хорошо будет, Дэвидж. Хорошо будет.
По лицу Джерри скользнул отблеск огня, и я унюхал дым.
— Пожар.
Отойдя в сторонку, Джерри указал на середину песчаного пола. Я с большим трудом повернул голову и понял, что лежу на постели из мягких упругих веток. Напротив моей постели была устроена другая такая же, а между ними вовсю трещал уютный костерок.
— Огонь теперь мы иметь, Дэвидж. И дерево.
Джерри показал на крышу, устроенную из деревянных жердей и затянутую широкими листьями.
Я огляделся по сторонам, затем бессильно уронил гудящую голову и закрыл глаза.
— Где мы?
— Большой остров, Дэвидж. Бурун от песчаная коса нас смыть. Ветер и волны сюда отнести. Прав ты был.
— Я... ничего не понимаю, на гавей. Чтобы попасть с песчаной косы на большой остров, понадобились бы не одни сутки.