— Стало быть, вот где их берлога. Тот домишко в конце переулка?
— Он самый.
— И как все было?
— Ну… сначала мы позавтракали…
— Завтрак! — перебил он. — То-то я сразу почувствовал, что в моем теле что-то изменилось! Оно стало как будто полнее, нет той пустоты. Завтрак? А что было на завтрак?
— Сосиски, а потом оладьи. Глаза у него загорелись.
— Там что-нибудь осталось?
— Неужели ты еще хочешь? — удивился я.
— Еще как!
— На кухне, наверное, еще есть, — пожал я плечами. — Ты сможешь сам приготовить?
— Не уверен, но попробую. Может, найду еще бекон, или яйца, или хоть хлеба кусок. С этим моим контрактом и его статьей «Б», прежде чем возвращаться к мамаше Бринкмайер, надо как следует подзаправиться.
Я почувствовал, что настал момент сообщить ему неприятные новости.
— На твоем месте я бы к Бринкмайерам не возвращался.
— Не говори глупости, у меня контракт еще на три года.
— Теперь уже нет.
— Как это?
— Ты читал воскресные газеты?
— Нет, а что?
— Тогда должен тебе признаться, что я непреднамеренно, если ты знаешь это слово, э-э… несколько подвел тебя.
Не вдаваясь в особые подробности, я кратко изложил положение дел.
Как оказалось, волноваться не стоило. Мне ни разу не приходилось наблюдать столь довольное выражение на лице ребенка. Полагая, что известие о полном крушении его профессиональной карьеры разобьет сердце Джо Кули, я попал мимо цели. Промахнулся метра на два.
— Ну, сэр, — сказал он, глядя на меня с восхищением и благодарностью, — удружили вы мне, нет слов, как удружили. Сиди вы всю день и ночь над книжками, и то не смогли бы придумать лучше, нет, сэр!
Я оторопел.
— Так тебе это нравится?
— Еще бы не нравилось! Теперь у меня развязаны руки, и я могу хоть сейчас вернуться к себе в Чилликот. — Он вдруг сник. — Или не могу?
— А почему бы и нет?
— А как я доберусь?
Я беспечно махнул рукой, получив громадное удовлетворение от возможности вновь располагать собственной конечностью.
— Все уже улажено.
— Правда?
— Да. Скоро за тобой приедет машина.
— Вот здорово! А кто это устроил?
— Энн Баннистер.
— Я так и думал. Ну и девушка!
— Ода!
— У этой девушки есть голова на плечах.
— И какая голова!
— Просто обожаю ее.
— Я тоже.
На лице Джо Кули отразилось удивление.
— Вы тоже?
— Конечно!
— А как же та, вторая?
— Ты о ком?
— Вы говорили, что любите Эйприл Джун.
Меня передернуло от отвращения.
— Будь так добр, — попросил я, — не упоминай при мне этого имени. Ты был абсолютно прав, малыш Кули, и проявил необыкновенную проницательность в оценке характеров, когда назвал ее гадиной.
— Точно, гадина и есть.
— Ядовитая гадина.
— Жуткая гадина.
— Мерзкая гадина.
— Да, сэр!
— Да, сэр!
Достигнув, таким образом, полного единодушия с Джо Кули по этому вопросу, я решил сменить тему.
— Странно, — удивился я, — что ты не видел воскресную газету. Ты их вообще читаешь?
По его лицу пробежала тень. Он, казалось, слегка смутился.
— Да, конечно, только… сегодня меня вроде как отвлекли.
— Кто отвлек?
— Да тот фараон.
— Что?
Его смущение возросло.
— Послушайте, — сказал он, — тут так вышло… Я хотел рассказать вам сразу, но разговор зашел о другом. В общем, только я купил газету и открыл ее — возле дома, там, в Саду Гесперид, как подъехал фараон на мопеде и спросил, не я ли лорд Хавершот.
— И ты ему ответил…
— Да, сэр. И тут он берет меня и арестовывает за нападение на мамашу Бринкмайер. Дело очевидное, говорит, потому что, оказывается, я, когда гонялся за ней вокруг бассейна, уронил ваш футляр с визитками.
— Боже милостивый!
— Вот-вот, — кивнул Джо Кули. — Но это еще не все. Самое главное впереди. Помните ваш любимый удар с размахом восемь дюймов, с разворотом?
Я пошатнулся.
— Ты не…
— Да, сэр, — удрученно вздохнул он. — Прямо в челюсть. Он свалился, а я взял его мопед и смылся. Решил рвануть в Мексику. Знаете, что? Если этот мопед в порядке, то я бы на вашем месте туда и отправился. Да, сэр… Ну ладно, я, пожалуй, пойду поджарю себе парочку сосисок, а то оладьи уже как-то не чувствуются.
Малыш Кули исчез в переулке, а я кинулся к мопеду и осмотрел его. Если мое тело, за поступки которого я теперь несу полную ответственность, докатилось до нападений на полицейских, то мексиканская граница — ив самом деле наилучший вариант.
Однако состояние мопеда никак нельзя было признать наилучшим. Вернее сказать, он представлял собой полную развалину. Сделав заключение по результатам вскрытия, я отбросил останки в сторону. Для моего спасения машина никак не могла пригодиться.
Мне оставалось лишь дожидаться машины, нанятой Энн Баннистер, и добираться вместе с мальчиком до Чилликота. По крайней мере, это уже штат Огайо. Я направился к дому, чтобы обсудить свои планы, и нашел Джо Кули на кухне. Он вовсю возился с огромной сковородой, и путешествию в моей компании оказался только рад.
— За границей штата вас уже никто ловить не станет, — сказал он.
— Ты уверен?
— Железно. Им пришлось бы вас… как это… экскрадировать.
Снаружи раздался автомобильный гудок.
— Ага, — прислушался Джо Кули. — К нам гости. Если это за мной, скажи, что я еще не готов.
Меня посетила ужасная мысль.
— А если за мной?
— Фараоны? Не может быть.
— Может.
— Тогда врежь им как следует. Прямо в морду.
Надо признаться, дверь я открывал с тревогой, поскольку не располагал наивной верой ребенка в удар по морде как универсальное средство от неприятностей. Однако, к немалому облегчению, машина оказалась не полицейской, а крошечной двухместной развалюхой, которые можно часто встретить в Голливуде.
Лицо водителя показалось мне странно знакомым.
— Боже мой! — невольно воскликнул я. Это был не кто иной, как мой кузен Эгги.
28
Ожидая меньше всего на свете встретить здесь спиртовой насос в человеческом облике, я стоял и смотрел на него, раскрыв рот. Он не сразу выбрался наружу из своей лилипутской машинки, поскольку принадлежал к числу представителей человеческой породы, скроенных, скорее, по образцу гусеницы или шланга. В конце концов все-таки освободился и двинулся к дому с жизнерадостным «Эгей!», «Эхой!», по крайней мере, так я понял его бульканье, однако, не успев произнести что-либо еще, заметил в дверях меня и словно проглотил язык. Отшатнувшись, как от раскаленной печи, он некоторое время стоял, хлопая глазами. В горле его что-то едва слышно клокотало.
Затем на его лице появилась болезненная улыбка.
— Привет, — выдавил он наконец.
— Привет.
— Доброе утро, Джордж.
— Джордж? — удивился я.
— То есть, я хотел сказать, доброе утро, Эдди.
— Эдди?
— В смысле, доброе утро, Фред.
Всему этому могло быть лишь одно правдоподобное объяснение, хотя даже в самые лучшие времена мне не приходилось наблюдать своего старого приятеля в таком состоянии.
— Ты что-то совсем вдрызг, — заметил я.
— Ничего подобного, — обиженно возразил Эгги.
— Иначе и быть не может. Если ты даже не видишь, что я Реджи… Что это за ерунда насчет Джорджа, Эдди и Фреда?
Он снова поморгал.
— Ты что, и в самом деле Реджи?
— Ну конечно.
Некоторое время он стоял, потирая лоб, потом сказал удрученным тоном:
— Тебе не следовало так поступать, Реджи, я ведь тебя уже предупреждал.
— Как поступать? — не понял я.
— А вот так: появляться внезапно в таких местах, где тебя никто не думал встретить, и пугать людей, которые ожидают увидеть перед собой кого-то совсем другого. Я испытал очень неприятное потрясение, когда увидел тебя, а не Джорджа, Фреда или Эдди. Само собой, мне пришло в голову, что ты и есть Джордж, Фред и Эдди, и меня просто снова подвело зрение. Ты должен осторожнее обращаться с людьми, Реджи. Попробуй-ка поставить себя на мое место и подумай, что бы ты чувствовал.
— Ты знаешь Джорджа, Фреда и Эдди? — изумленно спросил я.
— Как же мне их не знать? Замечательные ребята.
— А ты знаешь, что они бандиты?
— Мне все равно, чем они занимаются в свободное время. Мы познакомились в Храме Нового Рассвета, они там церковные старосты и пользуются большим уважением прихожан. Вчера Эдди подарил мне свой сборник гимнов, мы выпили после службы лимонаду и договорились, что я загляну сегодня утром на обед и партию в гольф. Отличные парни, настоящие друзья. Ты был в Храме Нового Рассвета, Реджи?
— Только слышал о нем.
— Ты просто обязан к нам присоединиться. Просто чудесное местечко. Мне его показала девушка по имени Мейбл Прескотт. Что-то среднее между молитвенным собранием и оздоровительным институтом. Я только вчера туда записался.
— Самое время.
— Вот именно! Я по уши завяз в болоте…
— Ты сидишь в этом болоте уже много лет.
— Да, но два дня назад ситуация достигла критической точки, если ты понимаешь, о чем я говорю. Дело зашло слишком далеко. Сначала все шло как обычно, я ни о чем таком не думал, заправлялся то тут, то там, и вдруг как взрыв. Я стал буквально распадаться на части.
— Вот как?
— Именно так, клянусь! В точности так, как говорила Мейбл: проехал без остановок прямо до конечной станции. Сначала начались штуки со зрением. Очень странные симптомы. Я стал видеть астральные тела, да-да! Тебя они когда-нибудь посещали, Реджи? Крайне неприятное зрелище, можешь мне поверить. Они выглядывают из-за спинки кресла и…
— Как? Зачем?
— Понятия не имею. Да мало ли что придет в голову астральному телу!
— Интересные у них шутки.
— Называй как хочешь, но они это делают, во всяком случае, то, которое явилось ко мне, — астральное тело ребенка-кинозвезды по имени Джо Кули. Я как раз сидел у тебя дома в Саду Гесперид, и он высунул голову из-за кресла! То есть, не он, а как бы его дух или призрак.
— Ясно.
— Вот-вот, я видел его так же ясно, как тебя. Так и подпрыгнул. Но и этот случай вряд л и подействовал, я счел бы его просто минутной слабостью, если бы не то, что случилось на следующий день. Я знаю, Реджи, тебе трудно будет поверить, но все равно расскажу. На следующее утро мне нужно было давать урок риторики тому самому актеру, Джо Кули. Сначала я немного растерялся, когда встретил во плоти того, чей дух видел накануне, но потом все-таки начал урок. Я сказал ему: «У тебя проблемы со звуками, сынок, твои звуки никуда не годятся. Повторяй за мной: «Здравствуй, рыжая корова, отчего глядишь сурово?» И знаешь, что он ответил?
— Что?
— Могу поклясться, что он ответил следующее… Только представь себе! Он сказал: «Хочу сообщить, что я твой кузен Реджи Хавершот».
— Не может быть!
— Клянусь! «Кстати, — говорит, — хочу сообщить, что я твой кузен Реджи Хавершот!»
— Ну и ну!
— Так в точности и сказал, можешь мне поверить. Тут уж мне все стало ясно: уши отправились вслед за глазами! Я умею проигрывать… Отправился прямой дорогой в этот Храм Нового Рассвета и написал заявление по всей форме… Вот там я и познакомился с Джорджем, Фредом и Эдди. Кстати, где они?
— Ушли. Говорили, вроде бы, в церковь.
— Ага, значит, в Храм. Утренняя служба у нас в одиннадцать, пожалуй, и мне стоит сходить. Скажи только, Реджи, каким чертом тебя занесло… Эй! — Он замолк и глубоко втянул воздух. — Тебе не кажется, что пахнет горелым?
Я принюхался.
— Да, похоже на… Что такое? — воскликнул я, потому что Эгги вдруг подскочил на месте и стал медленно отступать назад, вытаращив глаза и нервно облизывая губы.
— Ничего, — ответил он, немного приходя в себя. — Ничего, просто небольшой рецидив. Легкий приступ того же самого. Наверное, оно не сразу проходит. Помнишь, я говорил про астральное тело Джо Кули? Так вот, оно самое опять. Там, прямо за твоей спиной. Не обращай внимания, не потакай ему. Притворись, будто не видишь.
Я обернулся. Малыш Джо Кули стоял в дверях с дымящейся сковородой в руках. Меня обдало жутким смрадом сгоревших сосисок.
— Послушайте… — начал он.
— Опять голос, — пробормотал Эгги с искаженным лицом. — Оно говорит.
— Я их вроде как-то не так поджарил, — продолжал Джо Кули. — Они все почему-то скрутились и стали черные… А кто это?
Я незаметно подмигнул ему.
— Ты что, забыл своего учителя риторики?
— Э-э…
— Ну, вчера утром… Урок риторики. Он приходил давать тебе урок.
— Ах, да! Ну конечно! Мой учитель риторики. Помню, как же не помнить. Как поживаете, учитель риторики? Как делишки?
Эгги осторожно приблизился.
— Ты настоящий? — спросил он.
— Да вроде бы, — пожал плечами Джо Кули.
— Можно, я тебя потрогаю?
— Валяйте.
Эгги ткнул мальчишку пальцем в грудь и испустил вздох облегчения.
— Слава богу! Не то что бы я тебе не верил, просто… Просто все так запуталось, — сказал он с легким раздражением. — То ты настоящий, то нет… не поймешь. И я все-таки не понимаю, что ты здесь делаешь.
— Пытаюсь поджарить сосиски, но все никак не получается. Вы, случайно, не умеете?
— Спрашиваешь! В школе меня считали настоящим мастером. Я умел поджарить сосиску на кончике карандаша. Хочешь, помогу?
— Если вам не трудно.
— Нисколько.
Эгги устремился в дверь, но я успел ухватить его за полу пиджака. За разговорами у меня совсем вылетело из головы, что передо мной тот самый человек, который бессердечно бросил Энн, по-хамски разорвав помолвку.
— Погоди! Ты не уйдешь, Эгремонт Маннеринг, пока не дашь мне полного объяснения!
— Чего?
— Твоего низкого поступка!
— О чем ты? — удивился он. — Я ничего низкого не делал.
— Ха! — презрительно бросил я. — Твоя помолвка разорвана, не так ли? Ты трусливо улизнул от Энн Баннистер, не пожелав на ней жениться! Завоевать женское сердце, а потом объявить все первоапрельской шуткой — это, по-твоему, не низость? Есть люди, которые думают иначе. Ты как считаешь, юный Кули?
— По-моему, низость и есть.
— Любой ребенок с благородной душой ответит так же, — подвел я итог.
Эгги совсем растерялся.
— Но, черт побери! При чем тут я?
— Ха! Погляди-ка на него, Кули.
— Я хочу сказать, — продолжал Эгги, — что вовсе не я разорвал помолвку, а сама Энн.
Я опешил.
— Что?
— Именно так и было, клянусь!
— Она сама разорвала помолвку?
— Конечно! Вчера вечером. Я зашел к ней рассказать про Храм, и она дала мне отставку. Очень вежливо и по-дружески, но совершенно недвусмысленно. Кстати, хочешь знать, почему? Вспомни, что я говорил, когда мы с тобой встретились тогда на вечеринке. Ты уговаривал меня бросить пить, а я сказал, что тогда потеряю Энн, потому что она хочет меня исправить, а иначе вообще бы со мной не связалась. Ты понимаешь, Кули, о чем я? Это женская психология.
— Ясное дело.
— Если девушка обручается в надежде исправить своего жениха, а он вдруг исправляется сам, она оказывается в глупом положении.
— Ну да, само собой, — кивнул Джо Кули, — так и случилось в «Пьяных любовниках».
— Иначе и быть не может! — кипятился Эгги. — Ладно, Кули, пошли. Да здравствуют сосиски!
Я снова удержал его за пиджак.
— Нет, стой, не уходи! Ты не понял самого главного.
— Главного?
— Вот именно. Остроты возникшей ситуации. Когда Энн порвала с тобой вчера, она крепко стояла на ногах, у нее была перспектива хорошей работы, а теперь она на мели. Работа выскользнула из пальцев. У девушки нет ни гроша за душой, и ее кто-то должен поддержать, иначе от очереди на биржу труда ее спасет лишь работа на побегушках у зубодера.
— Да что ты говоришь!
— Да-да, так и есть. Ей придется ходить в белом халате и говорить: «Мистер Буруош готов вас принять».
— Ей это вряд ли понравится.
— Совсем не понравится, — подтвердил я.
— Она будет чувствовать себя как птица в позолоченной клетке.
— Совершенно верно — как птица в позолоченной клетке. Остается лишь одно: ты должен пойти к Энн и попроситься назад.