Лох называлось Караг-Лейк.
Юджин Пирсон и его соратники из Военного совета сидели на солнышке на крутом, поросшем лесом склоне возле озера, наблюдая за маленькой, деревянной, обшитой внакрой шлюпкой в нескольких сотнях ярдов от берега. Находящиеся в ней двое мужчин ловят рыбу, на дне лодки под рукой у них лежат карабины М-16. И еще не менее четырнадцати телохранителей, главным образом из местных, наблюдают за окрестностями. За исключением двоих, они не были террористами в том понимании, как это считали власти. В организации насчитывается всего только двадцать шесть активных боевиков, действующих в шести графствах, Англии и Европе, поэтому расточительно использовать их просто для охраны. А кроме того, члены Военного совета — которых ни специальный отдел Ирландии, ни даже англичане не могли ни в чем обвинить — не хотели рисковать на тот случай, если их обнаружат в обществе, или хотя бы даже по соседству с разыскиваемыми террористами, потому что среди правящей элиты организации не только один Юджин Пирсон вел двойную жизнь, о чем и понятия не имели республиканские политики.
Поэтому мужчины (и три молодых женщины), охраняющие Военный совет, были не активными боевиками, а просто надежными, сочувствующими движению людьми. Только пятеро из них вооружены, хотя все умеют обращаться с оружием. Остальные полагаются на портативные радиостанции и систему наблюдателей, которые непременно засекли бы, если бы люди из специального отдела даже просто пересекли границу графства.
У «временных» имелся твердый приказ, запрещающий открывать огонь или даже стрелять в ответ по ирландским гражданам, включая и полицейских, если только к этому не вынудят исключительные обстоятельства. Поэтому меры предосторожности для редких заседаний Военного совета, обязательно проводившихся в безопасных местах на территории Ирландии, направлены главным образом на то, чтобы избежать опознания и нарушений правил безопасности, что могло бы поставить под угрозу жизнь и свободу членов Военного совета. Мужчины (и одна женщина), входящие в Военный совет, никогда не брали в руки оружие или взрывчатку, и тщательно следили за тем, чтобы их ни в коем случае не увидели в обществе известных боевиков. Правда, некоторые из них в качестве политических представителей партии Шинн фейн присутствовали на похоронах некоторых «временных», а Юджин Пирсон был заснят с убитым Венецианской Шлюхой на руках, с забрызганным кровью и мозгами лицом и фальшивым паспортом в кармане. Да, Брендан Кейси крепко подцепил его на крючок.
Теплые, золотистые лучи солнца, проникая сквозь ветки, освещают стволы сосен и ильмов. Сухая трава пахнет торфом, как тогда, много лет назад, когда Мараид было восемнадцать, когда по вечерам в пятницу и по утрам в субботу они играли в регби, и самым жестоким испытанием для честного студента-юриста Юджина Пирсона было похмелье.
— Итак, Юджин. Как я понимаю, ты пришел… к определенному соглашению между нами и людьми из страны танго.
Пирсон посмотрел на руководителя Военного совета, выбранного коллегами для руководства вооруженной борьбой. Деклан Бурк был идейным марксистом-самоучкой, и Пирсон не сомневался, что в любой стране и в любое время Бурк оказался бы твердым сталинистом. Именно он в середине 80-х годов вступил в контакт с Юрием Полганиным — работником Первого главного управления КГБ, действовавшим в Дублине под «крышей» корреспондента Агентства печати «Новости». А когда над странами Варшавского договора нависли темные облака перестройки, Юрий Полганин свел в Вене «временных» с двоюродным братом Каддафи. Результатом установления контактов явился подарок ливийского лидера в виде четырех судов, груженых пластиковой взрывчаткой «семтекс», автоматическим стрелковым оружием, ночными прицелами, ручными ракетными установками. Сейчас все это хранится в подземных бункерах в Ирландии, Англии и Европе, и только недостаток средств не позволяет в полной мере использовать кровавый потенциал этого груза.
— Я посчитал себя обязанным согласиться, — ответил Пирсон, не глядя на Брендана Кейси, сидевшего, прислонившись спиной к сосне, и попыхивавшего своей трубкой «Петерсон» из вереска.
Ароматный дымок смешивался с запахом травы и теплого дерева. На верхушках деревьев каркали вороны, и где-то черный дрозд кликал самку.
У Бурка была сложная судьба. В начале 70-х годов его интернировали, и в тюремном лагере Лонг-Кеш он отвечал за поддержание дисциплины и безопасности в своей группе, несколько членов которой уже в то время являлись активными сторонниками «временных». Бурк участвовал в голодовках и похудел на девяносто шесть фунтов к тому моменту, когда британцы сдались и удовлетворили требования бастующих.
Тогда ему было почти двадцать семь лет. Изможденный, мускулистый, он быстро восстановил физические силы, а после освобождения из лагеря вступил в бригаду «Дерри» и завоевал популярность среди участников движения, взорвав несколько бомб на выбранных вроде бы случайно людных гражданских объектах, таких, как ресторан «Ле Мон» и бар «Дроппин Велл». Действиями Бурка руководил тогдашний Военный совет, в который входили Симус Туми и Рори О’Брейди, а юридическим консультантом являлся молодой юрист по имени Юджин Пирсон, считавший, что крупномасштабная кровавая резня настолько напугает британцев, что правительство Лондона будет вынуждено сесть за стол переговоров и обсудить вопросы вывода британских войск из Северной Ирландии и отказа от этой части страны.
Подобные операции, предложенные Пирсоном и одобренные Туми и О’Брейди, приобретали все больший размах, начались взрывы бомб на территории Англии, и в течение нескольких кровавых месяцев лондонцы слышали глухие взрывы и видели осколки стекла, искореженный металл и куски человеческой плоти.
Однако данная стратегия принесла противоположные результаты, и даже «кабинетные» террористы из США оказались вынуждены посоветовать «временным» более избирательно подходить к убийствам.
Следующим шагом Пирсона стала поездка в Нью-Йорк, где он выслушал сочувствующих ИРА и вернулся домой с новой стратегией, определявшей в качестве объектов террора британских солдат и их семьи, а также королевских констеблей Ольстера. Успех новой стратегии приободрил «временных», и деньги потоком хлынули из США. Финансовая поддержка вместе с поставками оружия и взрывчатки, осуществлявшимися советским КГБ через Чехословакию и Организацию освобождения Палестины, вдохнули новую жизнь во «временных» и позволили им достичь вершины своей деятельности, когда мощным взрывом был разнесен на куски «Гранд-отель» в Брайтоне на юге Англии, в результате которого чуть не погибла премьер-министр Маргарет Тэтчер и были убиты несколько видных консерваторов и их жены.
И вот теперь, спустя семь лет, судья Пирсон и нераскаявшийся бывший террорист и марксист-социалист Бурк сидели в узком кругу единомышленников, продолжая заниматься своим кровавым делом. Яркое свидетельство безжалостного патриотизма и целеустремленности.
— И у тебя есть отличный план… — обратился Бурк к Пирсону.
— Наша задача чрезвычайно проста. — Юджин намеренно обвел взглядом всех присутствующих. — Санчо Пансо (так они называли Пабло Энвигадо) хочет, чтобы мы просто осуществляли прием и основное распространение, соблюдая при этом полнейшую секретность. Кроме того, он хочет, чтобы мы дали советы по дальнейшему распространению и проследили за безопасностью.
Молчание.
— И это все? — притворяясь неосведомленным, спросил Кейси, хотя вся эта затея исходила от него.
— Этой операцией мы убиваем сразу двух зайцев. Так как кто-то, по неизвестной мне причине, рассекретил нашу группу «Лорка» и рассказал о ней адвокату Санчо, то я решил в качестве основного исполнителя использовать как раз группу «Лорка». Это значит, что она не станет принимать участия в других операциях, да и вообще будет держаться подальше от организации, а жаль.
— У тебя есть на примете более подходящая группа? Если так, то я с удовольствием выслушаю твои соображения. — В разговор вмешался Сайаран Мерфи, начальник службы безопасности «временных», который не являлся членом Военного совета, но был приглашен именно на это заседание в силу отличного знания обсуждаемого вопроса.
Пирсон отвел взгляд от Кейси. Наверняка начальник штаба покаялся перед Мерфи в нарушении безопасности, в том, что рассказал колумбийцам о группе «Лорка». И наверняка представил это как основной необходимый фактор переговоров. И внезапно Пирсон понял, что, если отбросить в сторону слепую ненависть к Брендану Кейси, группа «Лорка» и в самом деле идеально подходит для выполнения этой задачи.
— Нет, я выбрал «Лорку», — сказал судья таким тоном, будто это с самого начала была его идея. — И, если бы имелась лучшая группа, я не выбрал бы ее.
Бурк улыбнулся и, прищурившись, посмотрел на двух телохранителей в лодке на озере. Один из них поймал небольшую рыбку, и они смеялись, разглядывая ее.
— Но мне придется еще кое-что организовать, — заявил Пирсон официальным тоном. — Создать альтернативный и параллельный пункт приема. С одобрения Совета я уеду сегодня вечером, но для будущего успеха операции прежде всего должен быть решен основной вопрос — вопрос нравственности.
Наступила тишина, замолк даже черный дрозд.
И как-то угрожающе прозвучал смех и тихие голоса телохранителей в лодке, замершей на спокойной, похожей на стекло поверхности Караг-Лейк.
— А что это за… вопрос нравственности, Юджин? — тихо спросил Деклан Бурк, не отрывая взгляда от телохранителей-рыбаков.
Пирсон обвел взглядом присутствующих, одного за другим, будто сидел на заседании суда в Дублине (на нем даже сейчас надеты очки в виде полумесяца), и вдруг внезапно ему вспомнилась комната дочери в общежитии Римской консерватории, куда он заходил десять дней назад. В памяти четко проявились два кресла, коврики и стол со стоящей на нем выпускной фотографией Сиобан. И чистый голос дочери, произносящий: «Папа…»
Кровь застыла в жилах судьи.
— Кокаин это зло, — услышал Пирсон свой голос и еще пристальнее посмотрел на своих соратников, у которых столь разные судьбы, разная мораль, но которые безусловно умны и объединены одним общим делом.
— Вопрос нравственности неизбежен, и мы должны решить его. Будем ли мы ради денег способствовать массовому распространению наркотиков в Европе? И будем ли настаивать на том, чтобы это не коснулось Ирландии? Но нам не удастся оградить Ирландию, когда наркотик окажется в руках организованных преступников, не признающих границ. Значит, с одной стороны, мы воюем с уличными торговцами наркотиками в Дублине и Корке, а с другой, будем получать ежемесячно два миллиона долларов за помощь в распространении этого проклятого зелья.
— Но мы боремся с торговцами героином и анашой, — заметил Сайаран Мерфи, — кокаина у нас нет.
— Пока нет. Но из него изготавливают «крэк», а это очень опасный, а порой и смертельный наркотик. Хотим ли мы нести ответственность за распространение этого наркотика в странах, не проявляющих враждебности по отношению к нашему делу? И за его распространение на улицах и в университетских городках на нашей родной земле? Вы должны решить этот нравственный вопрос. И должны решить его сейчас же, на этом заседании.
Жестом опытного адвоката Пирсон левой рукой снял очки.
Рыбаки в лодке на озере успокоились, черный дрозд снова затянул свою песню, стеклянная поверхность озера местами подернулась рябью, слышался даже плеск рыбы.
Деклан Бурк сложил свой серый пиджак и растянулся на земле, подложив его под голову в качестве подушки. На нем надета шерстяная безрукавка, без сомнения, связанная его женой Розин, которая прекрасно рукодельничала, и зимой 1972 года связала носки и шарфы доброй половине заключенных лагеря Лонг-Кеш.
— Вот что я об этом думаю, — сказал Бурк, глядя на ветки над головой. — Из твоего доклада, Юджин, мы знаем, что колумбийцы нацелились на Европу. И с их деньгами они добьются успеха… что бы мы ни предпринимали.
— Так почему бы нам тогда не взять их деньги и не использовать для нанесения последнего удара? — подал голос Кейси.
— А я и не предлагаю отказаться от этой попытки, — сказал Пирсон. — Я просто спрашиваю, действительно ли Военный совет берет на себя моральную ответственность за наши действия? Если так, то таковым и должно быть наше решение.
Кейси бросил на него свирепый взгляд. Было ясно, что Пирсон старается заставить присутствующих задуматься.
— А если перекрыть каналы поступления наркотика в Ирландию? И просто обеспечивать его безопасную доставку в Европу?.. — предложил Мерфи, расценивавший каждое приглашение на заседание Военного совета как возможность участия в формировании стратегии организации.
— Юджин прав, Сайаран. — Кейси снова принялся набивать табаком трубку. — Невозможно будет оградить нашу страну от кокаина, когда он заполонит всю Европу, поэтому вопрос заключается в том, сможем ли мы взять на себя ответственность? От имени всей организации? Ведь мы занимаемся рэкетом, контрабандой, массажными салонами, не говоря уж о банковских операциях. И на протяжении многих лет мы спокойно относились к тому, что наши фонды пополняются за счет деятельности не совсем… законной, да простит меня судья. — Он улыбнулся и опять занялся своей трубкой.
— Но это ставит под удар организацию, — не сдавался Пирсон. — Малейший слух, и мы лишимся всякой поддержки. А вас обоих вышвырнут из Шинн фейн.
Последнее замечание Пирсона относилось к Кейси и Мерфи, которые, кроме тайного руководства «временной» ИРА, занимали соответственно посты председателя и заместителя председателя в законной политической партии «временная» Шинн фейн. Она регулярно получала на выборах свыше одного процента голосов демократов в Ирландии и около четырех процентов в оккупированных Англией шести графствах.
— Каждый день происходят вещи, которые по твоему мнению могут привести в ужас наших сторонников, Юджин.
Как только Кейси заговорил, Пирсон вспомнил, как Брендан стоял на склоне холма в Уиклоу и кричал: «…да плевать на всех сторонников», и в голосе его звучало холодное презрение. Безусловно, он не мог позволить себе такой выходки на официальном заседании Военного совета.
— Но ведь ты же ожидал, что они толпами пойдут за нами после взрыва в лондонском Тауэре. — Кейси напомнил о взрыве бомбы в заполненном школьниками зале музея в Тауэре. Это произошло давно, в 70-х годах, но движение жило героическими историями даже шестисотлетней давности, воспетыми в песнях, легендах. А двадцать лет — это почти что вчера. — Или после расстрела из автоматов британских солдат на глазах у их детей. Эти сторонники из числа молодежи жуткие наркоманы, их привлекает насилие, им больше нашего симпатичен Джим Рурк.
Джим Рурк был боевиком «временных», который во время бегства на машине после убийства обычно занимался мастурбацией, настолько сильное сексуальное возбуждение охватывало его после кровавой расправы. В конце концов он был казнен за подрыв репутации движения и похоронен на кладбище в Миллтауне.
— Я считаю, что наркотики — это совсем другое дело, — спокойно ответил Пирсон.
Он заметил как Кейси и Бурк незаметно переглянулись. Боже мой, да ведь они наверняка уже занимались этим.
Бурк посмотрел Юджину Пирсону прямо в глаза.
— Если мы пойдем на это, Юджин, то каковы твои… планы? Не помешает ли это, скажем… твоей основной работе?
Пирсон почувствовал, как внутри закипает ярость, но сдержал себя. Как приятно будет уничтожить этих двоих: Кейси и Бурка. Они предают их дело и вместе с этим прекрасных людей из партии Шинн фейн. Он должен был заметить это раньше. Власть разлагает, а власть распоряжаться жизнью и смертью… это наркотик, в тысячу раз более сильнодействующий, чем кокаин.
Юджин спокойно выдержал взгляд Бурка. Смерть Венецианской Шлюхи, пощечина на вилле «Сан Мишель», махинации Кейси… о да, они за все заплатят. Но не сейчас.
— Приложу все силы для выполнения своих обязанностей. Я политический советник, но никогда не перестану высказывать неприятные факты или говорить о возможном ущербе для нашего… нашего будущего в истории Ирландии.
— Хорошо сказано. — Это произнесла Мэри Коннелли, единственная женщина в Военном совете. Мэри читала лекции по прикладной математике в Тринити-колледж в Дублине и имела на своем счету одну боевую операцию на территории Англии — взрыв бомбы в лондонском универмаге «Харродз». Ей исполнилось тридцать шесть лет, родилась она в Белфасте и примкнула к организации после возвращения из Лондонской школы экономики. Прирожденная активистка, она без сомнения погибла бы, попала в тюрьму или примкнула бы к партии Шинн фейн, если бы Брендан Кейси не прочитал ее доклад о нарушениях конспирации у «временных» и о системе отдельных групп, позволяющей исключить утечку информации об операциях. Доклад перекликался с советами, данными Абу Нидалом Кейси и Бурку во время тайной встречи на Кипре, состоявшейся всего за несколько недель до появления этого доклада. Мэри отстранили от активной деятельности и перевели в службу планирования. Потом она переехала в Дублин, поступила на работу в Тринити-колледж и теперь держалась подальше от политиков и известных республиканских активистов.