Она улыбнулась из-под парика цвета воронова крыла.
— Джентльмены, мы не можем бороться еще двадцать лет. А какие-нибудь умные проходимцы опередят нас. Так что давайте заключим эту сделку, получим столько миллионов долларов, сколько она стоит. Выдоим Энвигадо и вышвырнем британцев из Ирландии.
Мужчины засмеялись, а Кейси сказал: «Браво». С озера донеся скрип весел в уключинах, это два телохранителя меняли позицию.
— Есть ли возражения? — спросил Бурк, оглядывая присутствующих и в последнюю очередь судью Юджина Пирсона.
Молчание.
— Отлично. Юджин, ты говорил, что твой самолет вылетает сегодня вечером…
И тогда последние лоскутки наивности начали слетать с излохмаченной совести Юджина Пирсона.
В районе Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке есть небольшой ресторанчик под названием «Морта да Паста». Дешевый и оживленный, он расположен между Мерсер-стрит и Пятой авеню, недалеко от Вашингтон-сквер, в самом центре студенческого городка Нью-йоркского университета. А при ресторанчике имеется бар с дешевыми коктейлями.
Исполняющий обязанности лейтенанта отдела по убийствам Эдди Лукко сидел в баре, облокотившись на стойку, слегка повернувшись лицом к залу и бросая время от времени взгляды через окно на улицу. При поддержке Дэнни Моллоя и специального агента из нью-йоркского управления по борьбе с наркотиками Дона Мейдера ему удалось сохранить это дело за собой. И вот теперь он зашел в тупик.
Естественно, все знали, что массовое убийство в больнице Бельвью совершено колумбийцами, «теми самыми колумбийцами», как называли их окружной прокурор и агенты ФБР.
Но какими именно колумбийцами?
Лукко несколько дней не заходил в 110-й полицейский участок, пользуясь услугами детективов и переодетых полицейских, имевших осведомителей и доступ к записям телефонных разговоров, прослушиваемых отделом по борьбе с наркотиками и объединенной бригадой департамента полиции Нью-Йорка и управления по борьбе с наркотиками. Таможенная служба, которая фильтровала колумбийцев в Джэксон-Хейтс, наблюдала за ними, фотографировала, прослушивала телефонные разговоры и подкупала, была загружена до предела.
Если бы только на улицах прошел какой-нибудь слух, объединенная разведывательная служба 110-го полицейского участка и отдела по борьбе с наркотиками узнала бы об этом. Они услышали бы любой разговор в барах, мужских туалетах, по телефонам или даже в некоторых спальнях.
Но никто ничего не говорил. Слух на улицах был — ничего. Ноль.
Это означало, что или они ничего не знают, или убийцы настолько крутые, что о них даже и упоминать нельзя во время разговоров в барах и парикмахерских. Лукко не отдавал предпочтения ни одному из этих предположений. Он был слишком опытным детективом.
Отдел по борьбе с наркотиками в Майами никогда не видел погибшую неизвестную девушку. Рикардо Сантос Кастанеда не появлялся в Майами уже более пяти месяцев. О его брате Германе известно, что он около трех недель назад улетел в Барранкилью. Герман не появлялся в своих излюбленных местах, что очень необычно, потому что ему нравилось держать в своих твердых руках бизнес, оптовую торговлю кокаином и укреплять дисциплину среди представителей картеля в Майами.
Убитые колумбийцы — всего их было четверо, включая парня, которого Лукко подстрелил в целях самообороны и который умер от потери крови еще до прибытия врачей — все опознаны. Двое были из Майами, а двое из Боготы, и прибыли они в Соединенные Штаты из Мексики за два дня до убийства по настоящим мексиканским паспортам с бессрочной визой, как импортеры продовольственных товаров. Из двух колумбийцев из Майами один являлся владельцем бара в Бейсайде и служил пилотом в чартерной авиакомпании. Сидел в тюрьме за вооруженное нападение и контрабанду марихуаны, открутился от обвинений в похищении людей и заговоре с целью убийства. Парень был богатым, содержал двух девиц: одну в квартире в Корал-Гейблз, а другую на большой прогулочной яхте, стоявшей на якоре возле небольшого, спокойного островка Ки-Бискейн, служившего базой для воротил наркобизнеса из Майами. Другой убитый из Майами работал механиком чартерного судна. В свое время он служил в национальной полиции Колумбии, потом уволился и купил разрешение на работу в Соединенных Штатах. Его подозревали в работе на заправил организованной преступности и убийствах по контракту. Как оказалось, подозрения подтвердились.
Оба колумбийца из Боготы были «консультантами по безопасности», обслуживающими предпринимателей, они занимались прибыльным бизнесом, поставляя телохранителей в Боготу, где всегда имелось дело для хорошо подготовленных профессионалов.
И на этой точке расследование застопорилось.
Вызывал большое удивление тот факт, что никто из убитых колумбийцев не был известен, как помощник Рикардо Сантоса или даже его брата Германа. За этим наверняка что-то стояло. Но что? Лукко знал, что может справиться с расследованием, но очень скоро окружной прокурор надавит на начальника полиции, тот надавит на Дэнни Моллоя, а капитан в свою очередь посоветует Эдди Лукко вступить в контакт с ФБР или вернуть новенькую лейтенантскую бляху.
Ладно, ФБР и само ничего не знает, что Лукко уяснил по тем глупым вопросам, которые агенты ФБР задавали по всему городу. А вот как быть с бляхой? Пока можно радоваться прибавке к жалованию и каждый раз с наслаждением разглядывать новенькую, сверкающую бляху с надписью «лейтенант» вверху и без серийного номера детектива внизу, и помнить о своей потертой, старой, невзрачной бляхе детектива, прослужившей ему семнадцать лет, о которой он не мог думать иначе как «это настоящая бляха».
— Еще пива, Эдди?
Парнишка за стойкой бара был студентом, подрабатывавшим в свободное от учебы время. Никто в баре не знал, что этот студент уже два года отработал патрульным полицейским и собирался вернуться в департамент полиции Нью-Йорка со степенью бакалавра, а потом работать в отделе по расследованию убийств, если сможет попасть туда.
— Конечно, Тони, почему бы и нет?
Лукко оглядел оба зала ресторанчика. Дела здесь шли хорошо. Итальянская пища вкусна, а сервис бесцеремонный, типичный для Нью-Йорка, но с большой долей сердечности. Лукко посмотрел на часы: десять минут восьмого. Скоро студенческие общежития, расположенные вокруг обнесенной деревьями Вашингтон-сквер, заполнятся студентами, и они начнут дурачиться, возиться и даже заниматься. Именно здесь училась Нэнси перед Гарвардом. Эдди познакомился с ней, когда служил детективом в полицейском участке до перехода в отдел по убийствам. Они вместе гуляли в окрестностях, и спокойно, без лишней суеты, полюбили друг друга, хотя сами поняли это только тогда, когда Нэнси уехала в Массачусетс, в Гарвард. Эдди выдержал три недели, а потом сел в машину и в дождливую ночь отправился к ней, точно как в каком-то французском фильме, который он видел. Он приехал в город утром и отправился искать ее квартиру, и тут увидел ее: Нэнси шла под дождем и выглядела несчастной.
Через три недели они поженились. Лукко улыбнулся, вспомнив об этом.
Тони подвинул к нему по стойке бутылку лучшего колумбийского пива «Корона». В этот момент в бар уверенно и вместе с тем осторожно вошел высокий мужчина. Лукко не пошевелился, но сердце забилось быстрее, и он внутренне напрягся, потому что появившийся в баре симпатичный негр, предки которого, возможно, жили в Сомали, был не кто иной, как Симба Патрис, главарь банды «Ястребиный коготь», торговец наркотиками, сутенер и убийца по крайней мере дюжины своих дружков.
Он направился прямо к стойке и сел рядом с Эдди Лукко.
— Что будете пить? — спросил Тони.
— Я слышал, ты стал лейтенантом, — обратился Симба к Лукко.
— И не говори, — ответил Эдди и как бы случайно расстегнул среднюю пуговицу твидового пиджака.
— И ты ведешь определенное… расследование.
Голос у Симбы по-настоящему низкий, и он забавно растягивает слова на манер жителей Карибских островов. Он произнес: «рассле-дова-ние», и интуиция подсказала Лукко, что в деле появился просвет, которого он так ждал.
— Я тебя слушаю, — сказал он, наблюдая через окно за улицей и за входной дверью.
Люди, убившие семь полицейских, церемониться не станут. Детектив прищурился, заметив Сноублинда, члена банды «Ястребиный коготь», который прошел мимо окна, перешел на другую сторону улицы и прислонился к пожарному гидранту, следя за входом в ресторанчик.
— У меня здесь восемь боевиков, парень, но успокойся, они просто охраняют меня…
Лукко посмотрел на Симбу. Восемь вооруженных бандитов, слоняющихся в это вечернее время возле Вашингтон-сквер, постоянно торчащие здесь торговцы наркотиками (не из банды) и переодетые полицейские, занимающиеся своими делами, — от такого сочетания можно ожидать серьезной драки. Заметил Лукко и автомат «узи», спрятанный под ярко-красной бейсбольной штормовкой Симбы. Размышляя о своем предчувствии, Эдди повернулся спиной к залу и положил локти на стойку бара. Тони, который был хорошим парнем и собирался стать хорошим полицейским, как бы невзначай подошел к магнитофону, из которого лились звуки «Ложись, Салли» Эрика Клэптона, и прибавил звук ровно настолько, чтобы не раздражать посетителей, но и чтобы никто не мог подслушать разговор Лукко и Симбы.
Симба повернулся и осмотрел зал, не отметив ничего необычного и настораживающего. Официанты и официантки то и дело входили и выходили в кухонную дверь рядом с концом стойки бара. Из кухни они несли макароны, суп, мороженое и прочую еду, а на обратном пути пустые тарелки. Симба наклонил голову к Лукко.
— Ты интересуешься белой девчушкой, перебравшей наркотика на Центральном вокзале?
— Да.
— Я разговаривал с ней, когда она еще была жива.
Выражение лица Эдди Лукко не изменилось, но зачесались пальцы и ладони, он почувствовал, как запульсировала жила на мускулистой шее.
— Хм…
— Она была с Рикардо, ты ведь знаешь, о ком я говорю?
— Уточни.
— Сантос, понятно?
— Она была с Рикардо Сантосом? — Лукко бросил взгляд на Тони, занятого подсчетом чеков. Не глядя в сторону Лукко, Тони кивнул. Он понимал, что является важным свидетелем разговора, от которого Симба мог впоследствии отказаться. Лукко надеялся, что Тони сумеет записать их разговор. — Когда это было?
— С месяц назад. А потом Рико пустил слух, что девчушка сбежала от него. Он прямо рехнулся, требовал, чтобы перевернули весь город и нашли ее. Так что мы тоже искали ее. Есть здесь что-то интересное. Ведь не от безумной же любви он пытался разыскать и вернуть ее.
Эдди отхлебнул пива и спокойно ждал продолжения разговора.
— Нет, парень, этот пижон был до смерти напуган.
— Интересно, почему? — пробормотал Лукко таким тоном, будто на самом деле это его не слишком интересовало.
— Не знаю, парень, но говорят, что именно поэтому его и шлепнули.
— Рикардо мертв?
— Я слышал, что мертв. А еще нашли колумбийца-таксиста с пулей в башке. Желтое такси, в Куинзе. В то самое утро, когда убили моего брата Малыша Пи…
Лукко отметил про себя, что большой ошибкой было убивать Малыша Пи, не подумав о мести со стороны брата.
— Малыш Пи был крепким парнишкой, мне жаль, что он так закончил.
— Шутишь, парень? Нас всех это ожидает. Это наша жизнь, и мы сами ее выбрали, поэтому тоже так закончим.
«Черт, времени и так мало, а он еще пускается философствовать», — подумал Лукко.
— Расскажи мне об этой девушке.
— Что тебе рассказать?
— Ну, об этой девушке Рико.
— Ладно, она совсем молоденькая, лет восемнадцать. Они с Рико прилетели на самолете и сразу взяли несколько порций хорошего товара.
— Взяли?
— Купили… на улице.
Это значило, что они приобрели его у Симбы.
— Ты сказал, что разговаривал с ней. Что она говорила? Она латиноамериканка?
— Говорила, как англичанка, а может быть, выговор у нее даже несколько мягче. Но без всяких выкрутасов, не знаю, возможно, она из Бостона. Она сказала, что первый раз в Нью-Йорке. Голосок чистый, выглядела хорошо, но, к сожалению, много пила, как будто завтра запретят спиртное.
— Теперь оно и запрещено для нее.
— Образно выражаешься, парень.
— Что она еще сказала?
— Гм, она хотела попробовать «крэк».
Эти слова Симба произнес очень тихо, он не был дураком и не намеревался сам разоблачать себя.
— Так что она говорила? Что конкретно?..
— Не успела больше ничего сказать, потому что Рико велел ей заткнуться и увел назад в машину.
— Вот как?
— Она ужасно рассердилась на него, и они начали ругаться. А теперь о парнях, которые прикончили моего брата… — Глаза Симбы буквально превратились в льдинки, он посмотрел на улицу, где несли охрану боевики. — …Они не из города. Девять пижонов. Колумбийцы. Работают непосредственно на босса, ты понимаешь, о ком я говорю. Они узнали, что Малыш Пи заключил соглашение с полицией. А ведь именно он работал с колумбийцами.
— Мне нужны имена.
— Это все, парень. У меня к ним должок за Малыша Пи. Если доберусь до них первым, то им кранты.
— Послушай, да ты ничего мне не сказал…
Симба, ясно представлявший себе драматизм ситуации, — ведь он в сопровождении вооруженного эскорта приехал поговорить с полицейским, расследующим убийство его брата, — прислонился спиной к стойке бара и задумался. Лейтенант Лукко понял, что перед ним сидит не грозный предводитель уличной банды цветных, а просто здоровый, беспутный, смертельно опасный, самодовольный негодяй.
— И ты пришел сюда рассказать мне, что это колумбийцы убили твоего младшего брата, который единственный из вашей банды мог указать на колумбийцев, с которыми вы вели дела? Да ты просто дерьмо. А теперь убирайся отсюда, пока я не поджарил тебе задницу.
— И о девушке.
— О том, что ты видел ее, а теперь она мертва. Кто продал ей «крэк»?
— Не знаю. Рико запер ее в номере отеля, а она позвонила в службу сервиса и смылась. Вот так, детка.
— Это тебе Рико сказал?
Ни один мужчина никогда не называл Эдди Лукко «детка». Он подумал, что это, наверное, форма обращения, принятая в банде «Ястребиный коготь», или просто уличный жаргон. Он с трудом держал себя в руках. «Де-етка», — вот как он произнес это.
— Да, мне рассказал Рико.
— А кто продал ей наркотик?
— Купила, да и все тут. Это ведь город, парень.
— Тогда в чем дело, Симба? О чем мы с тобой говорим?
— Дело в том, что парням, которые прикончили ваших полицейских и моего брата…
Эрик Клэптон допел до конца. Они сидели молча, прислушиваясь к шуму посетителей ресторанчика, Лукко прихлебывал пиво «Корона». Тони поставил другую пленку, уныло зазвучал саксофон Бена Вебстера. Лукко подумал, действительно ли появляется какой-то просвет для отдела по убийствам и его лейтенанта. Ему больше везло, когда он был сержантом, и он заскучал по своей изрядно потертой бляхе детектива. Когда он показывал ее, это означало, что предъявитель этой потертой бляхи является опытным нью-йоркским полицейским и не стоит даже пытаться связываться с ним. А теперь эта новая, сверкающая бляха… Боже, что только что сказал Симба?
— Дело в том, детка, что у этих парней был приказ разыскать девчонку. Она очень важная персона. Они начали расспрашивать и обратились с этим к моему брату. Но тогда…
Эдди Лукко обернулся и пристально посмотрел на Симбу Патриса. Тот не отвел взгляда.
— А что с Рикардо Сантосом?.. — спросил Эдди, не отрывая взгляда от Симбы.
— Эти парни еще дня три были в городе. Я слышал, что Рико отвезли в Бруклин к реке, а какие-то зеваки всю ночь слышали там крики. Я имею в виду, детка, что там живет куча бродяг, жуткое место.
— А таксист?
— Как я слышал, этот парень работал на картель, и все удивились, когда его нашли убитым, он ведь был своим человеком. Понимашь, о чем я говорю?
— Погоди, мне надо все это прояснить для себя…
— Только быстрее, мне пора идти отсюда.
Симба отвел взгляд, заметив, как засверкали глаза Лукко.
— Значит, они прибыли в город специально, чтобы разыскать девушку, с которой Рико приехал из аэропорта Кеннеди?..