— По-моему, сегодня ты им владел куда как хорошо!
— Нет, Дити. Ты отвлекла его внимание, я напал с фланга. Эту схватку выиграла ты, не я и не папа. Хотя то, что сделал папа, было гораздо опаснее, чем то, что делал я.
— Мой капитан, не смей на себя наговаривать! Я не желаю это слышать!
Странные существа эти женщины, благослови Господь их нежные сердца: Дити назначила меня героем, и с этим ничего уже нельзя было поделать. Мне оставалось только постараться не слишком ее разочаровывать. Я отрезал себе кусочек яблочного пирога и поспешил сжевать его на ходу, пока я еще не дошел до гаража — есть что-либо в «морге» мне решительно не хотелось.
«Рейнджер» лежал на спине, освобожденный от одежды, вспоротый от подбородка до паха и распластанный. Вокруг валялись многочисленные обрезки внутренностей. Запах стоял омерзительный.
Хильда все еще резала его: в левой руке у нее были щипцы для льда, в правой нож. Обе руки сплошь в зеленоватой слизи. Когда я подошел, она положила нож и взяла лезвие бритвы, не отводя глаз от объекта. На меня она взглянула только после того, как я заговорил.
— Много узнала, Шельма?
Она положила инструменты, вытерла руки полотенцем, тыльной стороной предплечья отвела волосы со лба.
— Зебби, ты просто не поверишь.
— Давай говори.
— Что ж… погляди-ка, — она прикоснулась к правой ноге трупа и обратилась к трупу непосредственно: — Скажи мне, дорогая, зачем тебе этот суставчик?
Я присмотрелся: длинная, костлявая нога имела лишнее колено пониже обычного человеческого, оно изгибалось назад. Такие же сочленения имелись и на руках.
— Ты сказала «дорогая»?
— Я сказала «дорогая». Зебби, это чудище — либо самка, либо гермафродит. Полностью развитая матка, двурогая, как у кошки, по яичнику над каждым рогом. Но ниже есть нечто вроде яичек и какая-то штука, которая сошла бы за втягиваемый фаллос. То есть это девочка, но, скорее всего, в то же время и мальчик. При этом, хотя оно и двуполое, но не самооплодотворяющееся, устройство не позволяет. По-моему, эти твари могут работать и за папу, и за маму.
— По очереди? Или одновременно?
— А что, неплохо было бы, а? Нет, по соображениям механического характера я думаю, что они меняются ролями. Через десять минут или через десять лет, препарат судить не позволяет. Но дорого бы я дала, чтобы увидеть, как они это делают!
— Шельма, ты зациклилась на одной теме.
— Это главная тема. Что может быть главнее продолжения рода? Секс — самый яркий признак развитых форм жизни.
— А как же деньги и телевидение?
— Фи! Вся человеческая деятельность, включая научные исследования, есть либо брачные танцы и забота о молодняке, либо жалкая сублимация неудачников, обреченных природой на проигрыш в единственной игре, какая имеется в городе. Шельма свое дело знает: я сорок два года искала настоящего мужика, чтоб был по мне, и вот — нашла же! Раньше кого я только не соблазняла, а толку-то. Ты, по-моему, тоже доволен, а? Производитель бесстыжий. Если не доволен, смотри у меня: скажу Дити.
— Занимаю пятую позицию.
— Ну, тогда я четвертую[32]. Зебби, ты не представляешь, как я ненавижу этих монстров: они ставят под угрозу все мои планы. Коттедж в розах, дитя в колыбели, жаркое в духовке, я в домашнем платье, мой муж идет домой усталый, целый день шпынял первокурсников, а у меня для него уж и тапочки, и трубка, и сухой мартини. Райская жизнь! Все прочее суета и морок… Четыре полностью развитых молочных железы, но ни следа избыточного жира, как у всякой порядочной самки человека — кроме меня, к сожалению. Желудок двойной, кишечник ординарный. Сердце двухкамерное, кровь гонит, похоже, перистальтикой, а не пульсацией. Мозг я не исследовала, у нас тут нет такой пилы — но он, несомненно, развит не меньше нашего. Безусловно, гуманоид, до ужаса не человек. Не опрокинь эти бутылки, это образцы того, что у них вместо крови и лимфы.
— А это что?
— Шины, чтобы спрятать нечеловеческие сочленения. На лице, по-моему, пластическая хирургия, форма черепа замаскирована подкладками. Волосы ненастоящие, у этих гадов волос нет. Что-то вроде татуировки — а может быть, это тоже маскировка, только мне не удалось ее снять — благодаря ей открытые участки кожи выглядят, как у людей, а не сине-зелеными. Зеб, семь шансов против двух, что множество пропавших без вести людей послужило морскими свинками для разработки этого маскарада. Летит тарелка — цап! — и парочка очередных морских свинок разделывается на препараты у них в лаборатории.
— Летающих тарелок уже много лет никто не наблюдает.
— Поэтическая вольность, милый мой. Если у них есть эти искривители пространства-времени, они могут выскочить из ничего, утащить что хотят — или заменить настоящего человека на убедительную подделку — и исчезнуть мгновенно, как свет выключается.
— Этот долго не продержался бы. Рейнджерам полагается проходить медицинскую проверку.
— А может, его приготовили наскоро, только для нас. Хорошая подделка обманет кого угодно, ее отловишь разве что рентгеном, да она и рентген обманет, если рентгенолог сам из их числа… интересная идея, над ней стоило бы подумать. Зебби, мне нужно еще поработать. Тут столько нового, а времени так мало. Я ведь любитель, мне не сделать и десятой доли того, что мог бы сотворить с этой тушей настоящий специалист по сравнительной биологии.
— Могу я тебе чем-нибудь помочь? (Вообще-то я предпочел бы, чтобы здесь обошлись без меня.)
— Как тебе сказать…
— Мне все равно нечего делать, пока Джейк и Дити заканчивают собирать вещи. Так что давай помогу, скажи, что нужно.
— Дело пошло бы вдвое быстрее, если бы ты фотографировал. А то мне приходится всякий раз вытирать руки, чтобы взять фотоаппарат.
— Я в твоем распоряжении, Шельма. Говори, под каким углом, с какого расстояния и когда.
Хильда явно обрадовалась:
— Знаешь, Зебби, все-таки я тебя люблю, даром что ты выглядишь как горилла и ухмыляешься как идиот. Внутри у тебя душа херувима. Мне бы сейчас искупаться — как знать, когда в следующий раз представится возможность залезть в горячую ванну. Я все боюсь: вдруг Джейк объявит, что пора в дорогу, а я все еще режу это гнусное мясо.
— Режь спокойно, искупаешься. — Я взял фотокамеру, которой Джейк пользовался для фиксации своих экспериментов: «Полароид Стерео-Инстаматик», с автоматической наводкой на резкость, автоматической установкой диафрагмы, автоматическим проявлением, идеальная камера для инженера или ученого, которому нужно протоколировать то, что он делает.
Хильда трудилась в поте лица, я снимал.
— Шельма, тебе не страшно работать без перчаток? Вдруг подцепишь что-нибудь.
— Зебби, если бы эти твари умирали от наших микробов, они бы здесь не выжили. А они выживают. Значит, и нам их микробы скорее всего не причинят вреда. Принципиально иная биохимия.
Это звучало логично — но я хорошо помнил Закон Кеттеринга: «Логика есть не что иное, как организованный способ надежно впасть в заблуждение».
Появилась Дити с тяжелым узлом.
— Ну вот, теперь все.
На ней не было ничего, кроме резиновых перчаток.
— Привет, милый. Тетя Хильда, я пришла помочь. Что нужно делать?
— Ничего не нужно, лапочка. Разве вот ты захочешь сменить Зебби.
Дити смотрела на труп и явно не испытывала воодушевления — ее сосочки совсем обвисли.
— Пойди искупайся, — велел я ей, — Пошла вон, говорят тебе!
— Что, от меня так плохо пахнет?
— От тебя пахнет чудесно, лапочка моя. Но Шельма совершенно правильно заметила, что нам, возможно, теперь не скоро представится случай помыться горячей водой с мылом. Я обещал ей, что мы не отправимся на Канопус, пока она не примет ванну. Так что иди скорей купайся, пока ванная свободна, а когда Хильда пойдет отмываться, ты мне поможешь грузить багаж.
— Хорошо.
Сосочки Дити слегка набухли, наглядно показывая, как поднялось ее настроение. Лицо моей возлюбленной обычно не выдает ее чувств, но эти прелестные розовые пробочки служат отличным барометром ее морально-боевого духа.
— Постой-ка, Дити, — остановила ее Хильда. — Ты тогда сказала: «Он не среагировал». Что ты имела в виду?
— То, что сказала. Сбрось одежду перед мужчиной, и он так или иначе отреагирует. Даже если сделает вид, что ничего такого не произошло, глаза все равно его выдадут. А тут совсем никакой реакции. То есть так и должно было быть, он же не человек, но я-то этого не знала, когда попыталась его отвлечь.
— Но он все-таки обратил на тебя внимание, Дити, — сказал я. — И тем самым ты дала мне шанс.
— Он обратил на меня внимание так, как собака, или лошадь, или любое животное обратило бы внимание на любое движение. Он заметил, но никак не изменил своего поведения. Не было реакции.
— Зебби, тебе это ничего не напоминает?
— А что это должно напоминать?
— Ты помнишь, в первый день, как только мы сюда приехали, ты рассказывал историю про одну смазливую студенточку.
— Какую студенточку?
— Которая не могла сдать математику.
— А-а-а! Азинус.
— Да, профессор Альберт Синус. Не находишь тут связи?
— Но Азинус в университете уже много лет. Кроме того, он краснеет. Это никакая не татуировка.
— Я же говорю, этот наш экземпляр, возможно, слеплен наскоро. А кто сумел бы лучше дискредитировать некую математическую теорию, чем декан математического факультета престижного университета? Особенно если он хорошо знает эту теорию и ему точно известно, что она верна?
— Эй, погодите! — вмешалась Дити. — Вы о ком, о том профессоре, что спорил с папой? У которого было подложное приглашение, да? Но он же, по-моему, пустое место. Папа говорит, что он дурак.
— Он ведет себя как набитый дурак, — подтвердила Хильда. — К тому же еще и надутый. Терпеть его не могу. С удовольствием подвергла бы его вскрытию.
— Но он еще не умер.
— Это можно исправить! — стервозно сказала Шельма.
12. «МОГУТ ВЗЯТЬ
И ОКУРИТЬ НАШУ ПЛАНЕТУ,
А ПОТОМ ЗАХВАТИТЬ ЕЕ»
ХИЛЬДА:
К тому времени, когда я вылезла из ванны, Джейкоб, Дити и Зебби уже успели загрузить Аю Плутишку и проверить списки груза (открывалка для консервов, фотоаппараты и все такое прочее) — даже образчики тканей и жидкостей, взятые от трупа, поскольку в чудо-машине Зебби имеется маленький холодильник. Дити не очень-то обрадовалась, что мои образцы будут лежать в холодильнике, но они были исключительно хорошо упакованы, сначала в несколько слоев пластика, а потом еще в контейнер из морозильной камеры. Кроме того, в холодильнике находились главным образом фотопленка, взрыватели для динамита и другие несъедобные вещи. Еду мы везли с собой в основном в сушено-мороженом виде, запечатанной в азоте, кроме непортящихся продуктов.
Устали мы как собаки. Джейкоб предложил сперва выспаться и только после этого отправляться в путь.
— Зеб, если ты не ожидаешь нового нападения в ближайшие восемь часов, то нам надо отдохнуть. Чтобы управляться с верньерами, я должен иметь ясную голову. Этот дом — почти крепость, он будет совершенно черным, потому что не излучает ни в какой области спектра. Скорее всего, они решат, что мы удрали сразу же, как только разделались с тем парнем — то есть, виноват, с гермафродитом, ну с якобы рейнджером. Что скажешь?
— Джейк, я не удивился бы, если бы они на нас набросились хоть сейчас. Но они что-то не набрасываются. Во всяком случае, мне не хотелось бы вести Аю не выспавшись. Больше всего ошибок в бою совершается именно от усталости. Давайте прикорнем. Дать кому-нибудь снотворное?
— Мне ничего не нужно, кроме кровати. Хильда, дорогая, сегодня я сплю на своей стороне.
— Можно мне хотя бы прижаться к спинке?
— Обещаешь не щекотаться?
Я состроила своему возлюбленному рожицу.
— Обещаю.
— Зебадия, — сказала Дити, — я не хочу прижиматься. Я хочу… чувствовать себя в безопасности. В первый раз с того дня, когда мне исполнилось двенадцать, меня не тянет заниматься любовью.
— Принцесса, не беспокойся: будем спать. Только давайте встанем до рассвета. Не надо испытывать судьбу.
— Разумно, — согласился Джейкоб.
Я пожала плечами:
— Вам, мужчинам, вести машину, а мы с Дити — просто груз. Мы можем подремать на задних сиденьях, а если пропустим вселенную-другую, ничего страшного. Кто видел одну вселенную, тот видел их все. Как считаешь, Дити?
— Если бы все зависело только от меня, я бы дала отсюда деру сей же миг, одни туфли остались бы. Но Зебадия должен вести машину, а папа — орудовать верньерами… и оба устали и не хотят рисковать. Но, Зебадия… не обижайся, если я буду отдыхать с открытыми глазами и держать ушки на макушке.
— Как? Дити, почему?
— Кто-то должен быть на страже. Это может дать нам то самое преимущество в долю секунды, которое уже спасало нас по меньшей мере дважды. Не беспокойся, дорогой, я вполне могу не поспать ночь, мне не раз приходилось это делать, когда я работала над какой-нибудь программой, а машинное время было ограничено. Никаких дурных последствий, на следующий день отосплюсь, и опять готова в бой. Папа, подтверди.
— Это правда, Зеб. Но…
Зебби не дал ему договорить.
— Девушки, давайте вы будете сторожить по очереди, а заодно приготовите завтрак. Я сейчас так налажу Аю Плутишку, чтобы она могла связаться с нами, пока мы в спальне. И пожалуй, Дити, добавлю еще одну программу, чтобы она несла стражу вокруг дома. Если ее надлежащим образом запрограммировать, из нее получится сторожевая собака гораздо лучше любого из нас. Ну как, успокоит это твое чувство ответственности?
Дити ничего не сказала, я тоже хранила молчание. Зебби, нахмурившись, пошел к своей машине, открыл дверцу и принялся подсоединять глаза и уши Аи к трем имеющимся в доме интеркомам.
— Джейк, может быть, перенести переговорное устройство из подвала к тебе в спальню?
— Это мысль, — согласился Джейкоб.
— Только подожди, сперва я выслушаю то, что Ая желает мне сообщить. Привет, Ая.
— Приветик, Зеб.
— Сообщи новости, поступившие со времени последнего отчета.
— Новостей не поступало, сэр.
— Спасибо, Ая.
— Не за что, Зеб.
— Ая, программа. Поиск новостей по следующим параметрам. Регион: Аризона к северу от Большого Каньона плюс Юта. Персоналии: все лица, перечисленные в ныне действующих программах поиска новостей плюс рейнджеры, федеральные рейнджеры, лесные рейнджеры, рейнджеры штата. Конец программы.
— Новая программа в действии, босс.
— Программа. Регистрировать текущую акустическую информацию, уровень восприятия максимальный.
— Новая программа в действии, Зеб.
— Ты умница, Ая.
— Пора бы тебе на мне жениться.
— Спокойной ночи, Ая.
— Спокойной ночи, Зеб. Спи с руками поверх одеяла.
— Дити, ты растлила Аю. Я выведу наружу шнур для микрофона, а Джейк перенесет интерком из подвала в хозяйскую спальню. Но имей в виду, Джейк: максимальный уровень восприятия означает, что если в десяти милях отсюда взвоет койот, то он взвоет прямо у тебя в постели. Если хочешь, я велю Ае отфильтровывать акустическую информацию и передавать тебе в спальню только новости.
— Хильда, дорогая, хочешь, Ая будет отфильтровывать акустическую информацию?
Я этого не хотела, но не стала говорить. Неожиданно вмешалась Ая:
— Свежие новости, босс.
— Докладывай!
— Рейтер, «Стейтс Таймс», Сингапур. Трагическое известие об экспедиции Марстона. Индонезийская служба новостей, Палембанг. В Штаб национальной милиции в Телукбе-тунге доставлены из джунглей два трупа, в которых были опознаны доктор Сесил Янг и доктор З. Эдвард Картер. Окружной комендант сообщил, что они будут отправлены самолетом в Палембанг для дальнейшей транспортировки в Сингапур, как только главный комендант передаст их министру туризма и культуры. О местонахождении профессора Марстона и мистера Смайс-Белиша по-прежнему ничего не известно. Коменданты обоих округов сходятся на том, что надежда найти их живыми невелика. Тем не менее представитель министра туризма и культуры заявил на пресс-конференции, что правительство Индонезии будет продолжать поиски еще более настойчиво. Конец сообщения.