Челленджер - Ян Росс 14 стр.

– Пойми, – он пытается сбавить тон, перекрикивая истерический аккомпанемент сирены и тяжело отдуваясь, – нам невероятно повезло. Нам представляется феноменальная возможность…

– Я не собираюсь ничего понимать. – Я тоже слегка сбрасываю обороты, поднимаю стаканчик и кидаю в урну. – Опыт на человеке?! Забудь, на данном этапе о таком и речи быть не может.

Ариэль отряхивает ладони, хватает рулон полотенец и преграждает путь ручейку, подбирающемуся к моему лэптопу, затем бросается в коридор, и макабрическая какофония стихает.

– Давай сделаем вид, что этой сцены не было, – садясь, продолжаю я с подчёркнутой сдержанностью, – а в понедельник поговорим о мерах, которые стоит предпринять, чтобы как следует подготовиться к сентябрьскому эксперименту, хотя лучше всего перенести его на октябрь.

Неясно, какое впечатление производят мои слова, но Ариэль подвигает стул и тоже садится.

– Это последний рейс? – спрашивает он, помедлив.

– Предпоследний, – нехотя признаюсь я.

– Ты давно ел?

– Я обедал…

– Тогда давай так – удели мне час времени, мы поужинаем, ты меня выслушаешь и, если в итоге не согласишься, я не стану настаивать и на обратном пути подкину в аэропорт.

– Нет уж, я как-нибудь сам.

Я кручу в пальцах пачку сигарет, которую инстинктивно ухватил, спеша эвакуировать из зоны чайного потопа, и всё это время продолжал безотчётно сжимать в кулаке. Осознав это, я ловлю себя на мысли, что Ариэлю удалось меня заинтриговать и, пусть из чистого любопытства, уже не терпится узнать, что же он такое удумал и где собирается раздобыть человека, согласного, чтобы в него пихали невесть что.

– Хорошо, поехали, – зачехлив лэптоп и подобрав сумку, я встряхнул их, подчёркивая, что беру всё с собой и возвращаться не собираюсь. – Но предупреждаю: я в твоей афере участвовать не намерен, и завтра ни в какой Солт-Лейк-Сити или любой другой Сити не полечу.

– Ты, конечно, в курсе, что любой желающий может завещать своё тело науке.

– Угу… – мычу я с набитым ртом.

– Так вот, я зарегистрировал компанию на такой опыт. И сегодня в начале встречи с инвесторами звонят из университетской больницы и сообщают, что есть рабочий материал. С близкими уже связались, формальности улажены.

Ариэль принимается живописать смачные подробности аварии трейлера с легковушкой в провинциальном городке штата Юта.

– Голову разнесло напрочь. Прикинь, он влетел в него сбоку, между колёсами, крышу срезало подчистую! – азартно жестикулируя, Ариэль старается понаглядней изобразить, как машина врезается в днище грузовика. – А, ладно, не в том суть, представляешь, кроме этого никаких повреждений, грудная клетка цела. Ни царапины.

– Ты считаешь, – я отодвинул тарелку, аппетит сменился раздражением, – нам невероятно повезло? Возможно, но на сегодняшний день мы не готовы даже к экспериментам на животных, и не факт, что будем готовы к сентябрю, а ты о человеке… Это преждевременно, это безответственно, это преступная жадность, в конце концов.

– Пойми, такие возможности с неба не падают. Мы ждали больше года, и сегодня нам крупно повезло. Это не заформалиненный орган, в течение тридцати шести часов у нас живое тело. – Он отпивает воды и продолжает более размеренно: – Илья, чтобы выжить, нужно постоянно ублажать инвесторов. Демонстрировать прогресс. Хоть какой-то. Если удастся добыть результаты, можно выжать дополнительные инвестиции – это опыты, аппаратура, консультанты, публикации, да и ваша зарплата, в конце концов. Даже ты, при всём идеализме, не станешь работать за идею в надежде получить гонорар через года два-три. Такова суровая реальность. Хотим мы того или нет, приходится делать рискованные ставки в надежде на будущий успех. Только так. Иначе, никакого будущего просто не будет.

– Ариэль, шанс действительно уникальный, однако не стоит отхватывать кусок не по зубам. Я не могу представить, каких усилий это стоило тебе и каких денег будет стоить компании, но я уверен, есть сотни предприятий, которые ждут не дождутся такого шанса, имея рабочий продукт. Они смогут использовать его с толком и, возможно, чего-то достичь, а мы провалим этот опыт. Про-ва-лим. Да какой там провалим, мы не в состоянии даже начать. Ни один из компонентов алгоритма не окончен и не работает.

– Хорошо, – Ариэль побарабанил по столу, – давай сделаем только эквизишн. Прогоним сенсор по основным параметрам, возьмёшь замеры и всё. Вернёмся домой, спокойно обработаешь их офлайн, когда алгоритм будет готов.

– Ну… допустим. Но как ты себе это представляешь? Он же не фурычит – этот ваш хвалёный эквизишн, – усмехнулся я. – Вы его у меня отняли? Отняли. А сами, как понимаю, дальше workplan-а не продвинулись. Или я ошибаюсь?

– Хм… – Ариэль нервно поскрёб подбородок. – Так, а старый? Был же старый эквизишн, что с ним? Он же наверняка в рабочем состоянии!

– Старый-то в рабочем, но он не канает. Частоты не те. С тем же успехом можно сенсор к диктофону твоего смартфона присобачить.

– Так-так… эквизишн, эквизишн… – шеф нахмурился, по-бычьи помотал головой, треща шейными позвонками, и вновь принялся барабанить. – Так, ясно… – Ариэль сплёл пальцы и уставился на них. – Илья, то, что я скажу, не распоряжение, не директива начальника, а моя личная просьба.

Он мельком взглянул на меня и продолжил:

– Давай попробуем. Сделаем всё возможное, чтобы опыт состоялся. Хотя бы в урезанном виде. Доведём эквизишн до ума, по крайней мере частично. Я знаю, если ты согласишься, у нас есть шанс. Я прервал встречу, пообещав новые результаты, и примчался сюда. По пути переговорил с Харви, получил добро на незапланированные расходы. Всё оплачено. Ким из дома оформила…

– А они, в смысле инвесторы, или хоть Харви, в курсе, что тут у нас творится?

– Нет. Не в курсе. Никто не в курсе. Тут всё так, на всех уровнях. Чтобы добиться результатов – нужно финансирование, а финансирование можно выцарапать только продемонстрировав или, на худой конец, пообещав результаты, а без финансирования их не получить. И всё. Приехали. Заколдованный круг. В общем, в сложившейся ситуации я по уши в дерьме.

Он снова посмотрел на пальцы, помолчал и, подняв глаза, добавил:

– Вся надежда на тебя. Если надо, вызовем Тима…

– Не-не, с Тимом нам точно не успеть. Знаю я вас, начнёте планы составлять… формулировки формулировать…

– Тогда я помогу. Возьму на себя чёрную работу. Покажешь, как гонять тесты, тебе не придётся…

– Так, стоп, – я тоже постучал по столу и, поймав себя на подражательстве, отдёрнул руку. – Пойду курну, попробую понять, насколько это вообще реально. Надо вспомнить, в каком там всё состоянии.

Закурив с третьего раза, я задержал дым в лёгких, в очередной раз раздражённо подметив дурную привычку смолить сигареты словно косяки. Глупо, как ни крути – палишься, да и выглядишь, как шпана…

– Да ёпт, какого рожна! – Я сплюнул, осознав, что уже загорелся авантюрной идеей, и ломаюсь лишь из чистого упрямства.

Ощутив на лице вечерний летний ветер, полный неясных будоражащих запахов, я вздохнул полной грудью, сделал две коротких затяжки, отшвырнул сигарету и направился обратно.

– OK, – я протянул руку. – Let's do it.[26]

Вернувшись, мы с ходу взялись за дело. Ариэль принёс лэптоп, и я переписал нужные компоненты. Настроил симулятор, подключил графическую визуализацию, наскоро объясняя, что к чему. Получилась вполне сносная виртуальная лаборатория. Шеф задал пару уточняющих вопросов, весьма меня обнадёживших. Алгоритмика совсем не его стихия, и я опасался, что толку от этой затеи будет мало, а нюансы кода в столь сумбурном изложении окажутся для него дремучим лесом.

Мы расставили приоритеты, и Ариэль отправился в кабинет. Я вышел на галерею, нервно перебирая в памяти разрозненные фрагменты. По сути, моя работа всегда заключалась в том, чтобы генерировать требуемое решение вопреки острой нехватке ресурсов и, зачастую, знаний. То, чем я занимаюсь, в широком смысле, даже не алгоритмика, а – proof of concept или feasibility, то есть доказательство концептуальной осуществимости. Моя задача – всеми возможными правдами и неправдами слепить прототип. Линейное развитие тут неприемлемо – ни времени, ни финансирования на последовательную разработку, как правило, не имеется, и направление часто выбирается по наитию. Так что к таким раскладам мне не привыкать. Однако одной ночи на эквизишн – это не просто в обрез, а катастрофически недостаточно. Голой интуиции будет мало, нам должно ещё крайне повезти. Но нежданно наладившееся взаимопонимание с Ариэлем и, главное, масштаб, заведомая невыполнимость и значимость происходящего, подогревали самолюбие, вселяя пьянящую радость предстоящей борьбы.

– Так, я, кажется, закончил, – заработавшись, я не заметил, как вернулся Ариэль. – Вот список проблематичных случаев.

Он протянул листок, заполненный ровными столбцами.

– Отлично, сейчас гляну. Открой директорию, скину новую версию.

Ариэль удалился, а я взялся за баги. Если наш многострадальный эквизишн действительно заработает, это будет невероятное чудо. Надо отдать должное Тиму, сделавшему выбор с умом, выпросив ключевой, но, вместе с тем, безопасный участок. Располагая достаточным количеством времени, можно спокойно разобраться и всё наладить без риска и зыбких наитий, сопряжённых с разработкой самого алгоритма. Расчётливый ход осторожного игрока. Вот только как провернуть то же самое до рассвета…

Поток праздных раздумий был прерван телефонным звонком:

– Привет, – приглушённо донёсся Ирин голос, – Ты вернулся?

Я бросил взгляд на часы и осознал, что незаметно пролетело больше четырёх часов, время – начало первого, а конца-края даже не видно.

– Привет Ир, ты чего не спишь-то? Всё в порядке?

– Да… – она помолчала. – Всё нормально. Ты уже дома?

– Не, – пробормотал я, продолжая таращиться в экран, – Я это…

Тут обнаружился очередной баг, я исправил, запустил и стал сверяться с показаниями осциллографа.

– Илья, что случилось? Ты где?

– Да-да, Ира, милая, я на работе, – спохватился я. – У нас цейтнот… В общем, это долгая история. Завтра расскажу.

Оторваться от бегущих цифр было выше моих сил.

– С тобой точно всё в нормально?

– Да, всё пучком, Арик теперь у меня на побегушках. Ладно, Ир, sorry[27], я по уши в работе.

– Хорошо, не буду мешать. Мы завтра увидимся?

– Конечно. Я позвоню.

Ариэль разделался с проверками и в начале пятого предложил съездить привезти пиццу. Есть не хотелось, но, оставшись без дела, он сублимировал нервозность в бессмысленное мельтешение, понукания и крайне содержательные вопросы о наших продвижениях. Пусть лучше сгоняет, решил я.

К утру эквизишн работает, но в пяти процентах присутствуют шумы, полностью перекрывающие сигнал, и сколько не бьюсь, никак не удаётся ни систематизировать условия их возникновения, ни их характеристику. Обнаружив закономерность, я смог бы если не устранить первопричину, то хотя бы научиться избегать проблематичных случаев. Радует лишь одно – начальник не докучает. Подкрепившись, он отправился паковать аппаратуру, и это занятие поглотило его целиком.

– Хватит, пора заканчивать, – выпаливает Ариэль, ворвавшись в комнату. – До вылета полтора часа.

Я заворожённо пялюсь в код, судорожно щёлкаю функции и процедуры, и уже ничего не вижу и не соображаю.

– Брось это. Помоги мне, я один не справлюсь.

– Ариэль, – я на миг оглядываюсь, – мы не можем так ехать.

– Илья, пять процентов – это ерунда, – настаивает он. – Если сейчас же не начнём, то попросту не успеем.

– Пять процентов – не ерунда. Мне не удаётся локализовать проблему, ошибки появляются рандомно.

– И что? Нас вполне устроит девяностопяти процентный успех. Всё, Илья, время истекло.

– Слушай! – я вскакиваю, теряя терпение. – Ты понимаешь, что это значит? Пока мы не выясним, что происходит, невозможно ничего гарантировать. Я же говорю – рандомные ошибки…

Мы стоим друг против друга в тесном проходе между столом, загромождённым аппаратурой и гипсовой перегородкой.

– Пять процентов – это…

– Ариэль, это не пять процентов! Это ран-дом-ное яв-ле-ни-е! Сейчас пять, а при других условиях, возможно, восемьдесят пять! Или сто!

– Илья, мы поедем как есть, пора действовать, либо…

– Нет, не поедем, дай мне ещё…

– Илья…

– В чём проблема? – кричу я ему в лицо. – Возьмём пару вещей неупакованными. Что, по-твоему, лучше?

– Илья, время вышло. Сейчас же…

– Нет, Ариэль…

– Да, я сказал…

– Нет…

– Я! – вопит Ариэль, делая шаг и оказываясь вплотную ко мне. – Приказываю! Сейчас же…

– Ариэль! Ты! – тело захлёстывает обжигающая, ядовитая дрожь, и я чувствую, как слетают последние тормоза. – Ты…

В паузе между словами раздаётся тихий щелчок. Мы настороженно замираем. Слышится шелест двери, мягкие шаги, ещё щелчок, и на пороге возникает Стив.

– Бурная ночь? – осмотревшись, невозмутимо произносит он.

Опомнившись, Ариэль бегло описывает ситуацию. Я сажусь, рассеянно беру уцелевшую от ночной трапезы алюминиевую банку и, запрокинув голову, выливаю в рот оставшиеся на донышке капли.

– Я помогу, только как ты без этого? – Стив указывает на приборы.

– Ничего, продолжу на симуляторе.

– Хочешь – иди в кабинет, – кивает Ариэль, – а мы прям тут и запакуем.

Вскоре удаётся выявить проблему. Наспех прогоняю тесты – всё работает. Я издаю дикий вопль, метнувшись в комнату, бросаю победоносный взгляд на шефа, несмотря на суровость, не способного сдержать улыбку. В шесть рук мы быстро стаскиваем коробки, закидываем в машину и через считанные минуты уже несёмся в направлении аэропорта.

Глава 11

Одуревшие от бессонной ночи, мы мчимся через терминал аэропорта Сан-Хосе, и Ариэль с ходу ввязывается в перепалку о транспортировке нестандартного багажа, а я отправляюсь прикупить чего-нибудь съестного, так как на полётах внутри штата кормёжка не предусматривается.

Заняв места, набрасываемся на еду. Умяв свою порцию, Ариэль окидывает окружающих голодным взглядом, подзывает стюардессу и требует шоколадку, а лучше три. Нет – пять, поправляется он, кивая на меня.

– Впереди тяжёлый день, тебе нужно побольше глюкозы, – поясняет шеф, рассеянно ковыряясь в зубах выуженной из объедков зубочисткой.

Проглотив сладости, мы впадаем в блаженное оцепенение. Я опускаю спинку и прикрываю веки.

– Вот уроды! – хлёсткий возглас вырывает меня из полудрёмы. – Ты только глянь!

Шеф суёт мне лэптоп и тычет в набранный мелким шрифтом абзац.

– Это ж надо! – щелчком сворачивает окно и открывает другое. Я успеваю ухватить лишь несколько слов. – А вот это! – Ариэль переключается на следующий мейл. – Не, полюбуйся-полюбуйся! Как тебе это нравится?!

Он бухает ноутбук мне на колени.

– Ну? Каково? Знаешь, кто пишет?

– Кто? – осторожно интересуюсь я. – Может пояснишь… эм… я спросонья как-то не совсем врубаюсь.

– Это инвесторы! – взрывается Ариэль. – Инвесторы! Люди, годами вбухивающие баснословные бабки в биомедицину, при этом ни хрена в ней не смысля. – Он снова стучит по экрану. – И нет бы прислушаться к профессионалам! Или нанять консультантов, или хоть с врачами посоветоваться! Куда там! В их заплывших жиром мозгах с каждым новым просаженным миллионом крепнет иллюзия, что они сами… Понимаешь?! Сами! Становятся экспертами в медоборудовании! Да и вообще в медицине!

Захлопнув лэптоп, шеф грозно потрясает им в воздухе.

– Удивительно, что они ещё не берутся оперировать! – Ариэль принимается утрамбовывать содержимое портфеля портативным компьютером. – И, что самое парадоксальное… – из недр доносится жалобный хруст, – они даже бизнес-потенциал видеть не хотят! Их так называемого коммерческого чутья хватает ровно на один ход вперёд. И баста! На следующий, – ни здравого смысла, ни фантазии уже не достаёт!

Выпрямившись, он извлекает некую несуразную хрень.

– Что я не втолковываю, как ни бьюсь, им всё кажется, что речь о чём-то в стиле борьбы процессора поколения 4300 с поколением 3400 или, что мы тут какую-то стильную фичу для браузера разрабатываем…

На свет появляются шнуры с диковинными креплениями.

– Это что? – я вопросительно кошусь на хрень.

– А, это? Это… стимулятор тета-волновых излучений.

– Чего-чего?

– Погоди, сейчас увидишь.

С минуту он распутывает и приводит в порядок провода.

– Тета-частотные волны генерируются в пограничных состояниях сна и способствуют… – Ариэль запнулся, нахлобучивая на голову обруч с хромированными цилиндрами, – способствуют доступу к скрытым областям памяти, стимулируют креативность, мыслительные процессы и тому подобное. Кроме того, эта штука позволяет оперативно регенерировать резервы организма.

Бормоча эту околесицу, Ариэль пришпандоривает провода к цилиндрам, создавая замысловатое сооружение, смахивающее на самодельное взрывное устройство из низкосортных фильмов. Единственное отличие, пожалуй, в том, что даже в кино шахиды не нацепляют взрывчатку на головы. По вполне понятной причине подбегает всполошённая стюардесса. Не отрываясь от процесса, Ариэль втюхивает ей заранее заготовленную брошюру и повторяет всю историю, только более медленно и подробно. Дослушав, стюардесса спешно ретируется в направлении кабины пилота.