Однажды Фаллон пригласил меня в свой кабинет.
— Хочу познакомить вас с Пэтом Харрисом, — сказал он. — Я одолжил его на время у одной из нефтяных компаний, в которой имею свою долю акций. Он сейчас занимается Нишеми. Как видите, я держу свое слово.
Я с интересом взглянул на Харриса: это был внешне самый заурядный человек. Среднего роста и телосложения, в неброском костюме, он являл собой образец среднестатистического мужчины со средними умственными способностями.
— Рад с вами познакомиться, — протянул он мне руку. Голос у Пэта тоже оказался бесцветным.
— Расскажите мистеру Уилу, — попросил его Фаллон, — что вам уже удалось узнать.
Харрис вздохнул и сцепил пальцы на своем небольшом животике.
— Виктор Нишеми — самый обыкновенный мелкий мошенник, ровным счетом ничего выдающегося из себя не представлял. В юности он побывал-в исправительном учреждении, потом отбывал срок за мелкое хулиганство. Но за последние четыре года полиция ни разу не задерживала его. Судя по полицейскому досье, он чист как стеклышко. Вам это о чем-нибудь говорит?
— Это всего лишь официальная версия, — сказал я. — А как обстоят дела на самом деле?
Харрис посмотрел на меня с одобрением.
— На самом деле все обстоит иначе. Какое-то время Нишеми был охранником букмекера, потом стал собирать дань с проституток. Это своего рода рост в его преступной карьере. Но вот он вдруг отправляется в Англию, и там его убивают. Виктора Нишеми не стало.
— И это все? — спросил я.
— Не торопитесь с выводами, — заметил Фаллон.
Харрис сел поудобнее в кресле и продолжал:
— Когда имеешь дело с типами, подобными. Нишеми, — назидательно изрек он, — следует иметь в виду одно важное обстоятельство, а именно: у всех них есть друзья. Обратите внимание на его биографию! Сперва школа для малолетних преступников, затем тюрьма за мелкие правонарушения, И вдруг, четыре года назад, Нишеми как бы притих. Он остался мелким преступником, но перестал влипать в неприятные истории и попадаться в лапы полиции. Что из этого следует? А то, что Виктор Нишеми, хулиган и сутенер, обзавелся могущественными покровителями.
— И что же это за люди? — вскинул брови я.
— Вы англичанин, мистер Уил, и вам не доводилось сталкиваться с проблемами, с которыми мы ежедневно сталкиваемся у себя в Штатах. Возможно, то, что я вам скажу, покажется вам неправдоподобным, так что вы уж поверьте мне на слово. О’кей?
— После знакомства с мистером Фаллоном меня уже вряд ли что-либо удивит, — улыбнулся я.
— Вот и замечательно! Скажите, вы можете описать оружие, из которого был убит ваш брат?
— Его убили из обреза, — коротко сказал я.
— И приклад тоже был спилен, не так ли? Эта штука •называется «лупара», ей пользуются итальянцы. Нишеми был сицилийцем, и четыре года тому назад его приняли в «организацию». Организованная преступность — одна из самых мрачных сторон жизни - американского общества, и лидируют в ней итальянские мафиози, точнее — американцы итальянского происхождения. Существует много разных названий этого явления — организация, синдикат «Коза ностра», мафия, хотя мафия — это, пожалуй, название чисто итальянского варианта данного феномена.
— Вы хотите сказать, что моего брата убила итальянская мафия? — удивился я.
— Это не совсем так, — сказал Харрис. — Мне думается, что в данном случае Нишеми слишком много на себя взял и допустил роковую ошибку: позволил себя застрелить.Что происходит с молодыми задиристыми парнями типа Нишеми, когда их втягивают в преступную организацию? Во-первых, им строго-настрого приказывают не попадаться полицейским и делать только то, что велит «капо» — его босс. Вот почему Нишеми и перестал мелькать в полицейских протоколах! — вскинул указательный палец вверх Пэт Харрис, наблюдая за моей реакцией на его слова.— Но из этого мы можем сделать и еще один логический вывод, а именно: если у Виктора Нишеми имелись самые серьезные криминальные намерения в отношения вашего брата, это означает, что он действовал по приказу. Организация не потерпит людей, действующих по собственному усмотрению.
— Так его подослали?
— На 99 процентов именно так оно и есть.
Мне трудно было в такое поверить.
— Вы, кажется, сказали, что мистер Харрис — сотрудник нефтяной компании, — обернулся я к Фаллону. — Насколько он компетентен в вопросе, который мы обсуждаем?
— Мистер Харрис работал в ФБР, — сказал Фаллон.
— Пятнадцать лет, — добавил Харрис. — Это вас удивляет?
— Весьма, — коротко ответил я и спросил: — Где вы раздобыли сведения о Нишеми?
— В полицейском управлении Детройта. Он обитал в этом городе.
— Этим делом занимается и Скотланд-Ярд. Интересно, американская полиция сотрудничает с ним?
Харрис снисходительно улыбнулся.
— Хотя об Интерполе и ходят самые невероятные слухи, в таком деле,. как это, мало что можно сделать. Кого они могут зацепить за это преступление? В Америке будут лишь рады узнать, что Нишеми больше не станет досаждать им. В конце концов, он был шестеркой, и не более того. — Харрис ухмыльнулся и неожиданно изрек: — Это было в чужой стране, и к тому же парень скончался.
— Но и это еще не все, — заметил Фаллон. — Харрис еще не закончил свой рассказ.
— О’кей, — сказал Харрис. — Теперь самое время задаться вопросом: кто послал Нишеми в Англию и зачем? Босса, или «капо» Нишеми, зовут Джек Гатт. Правда, Джек мог и оказывать кому-то услугу, но я в этом сомневаюсь.
— Гатт! — вскричал я. — Он же был в Англии, когда брата убили.
— Нет, его там не было, — покачал головой Харрис. — Я проверял, в тот день Гатт находился в Нью-Йорке.
— Но он хотел купить у Боба поднос! — возразил я. — Он сделал ему предложение при свидетелях. Он был-таки в Англии!
— Что ж, самолет доставит вас из Лондона в Нью-Йорк за несколько часов,.— развел руками Харрис.— Но Гатт не убивал вашего брата. Во всяком случае, своими руками, —: добавил он.
— Да кто он такой, этот тип?
— Главарь детройтской мафии. Он контролирует Мичиган и часть Огайо. Настоящее его имя — Джакомо Гаттини, в американском варианте — он Джек Гат. Он не особенно большая величина в «организации», но все же «капо», и с ним считаются.
— Объясните мне это подробнее, — попросил я.
— Дело в том, что хотя «организация» и контролирует преступность, налажено это не столь же хорошо, как централизованный контроль производства в компаниях типа «Дженерал Моторс». Группы довольно свободны в своих действиях и порой даже вступают в конфликт между собой. Это называется войной кланов. Но война мешает общему бизнесу, привлекает внимание полиции, поэтому время от времени все главари собираются на совет и решают спорные вопросы. Они делят между собой территории, ставят на место зарвавшихся и решают, кого и как наказать.
И этот дикий и примитивный мир вторгся на нашу ферму, так далеко расположенную от Детройта, подумалось мне.
— И как же у них все это происходит? — спросил я.
— Предположим, что «капо» типа Гатта надумает выйти из подчинения главного босса и действовать как ему самому вздумается. Довольно скоро в городе объявится молодой сорвиголова вроде Нишеми, уберет Гатта и исчезнет. Если ему это не удастся, появится другой, и рано или поздно с Гаттом будет покончено. Но Гатт это прекрасно понимает и не нарушает правил. И пока он их соблюдает •— он сам «капо», король на своей территории.
Понимаю. Но зачем он отправился в Англию?
— Вот теперь мы наконец и добрались до сути дела, — сказал Харрис. — Что из. себя представляет Джек Гатт? Мафиози третьего поколения, кто, в отличие от только что приехавшего из Сицилии в Америку крестьянина, ни слова не знающего по-английски, или от полуобразованного крутого парня типа Капоне, вполне цивилизован. Можно даже сказать, что это культурный человек. Его дочь учится в Швейцарии, один из сыновей — в престижном колледже на Востоке, другой имеет собственное дело, причем вполне законное. Джек посещает оперу и балет и даже, как я слышал, финансирует балетную труппу. Он коллекционирует картины, и не ворованные. У него завязаны деловые отношения с галереей Парки Бернета в Нью-Йорке, что считается хорошим тоном в кругу миллионеров, он бывает на аукционах фирм «Сотбис» и «Кристи» в Англии. У него красивая жена и прекрасный дом, он вхож в высшие слои общества, пользуется уважением среди влиятельных людей, которые уверены, что он честный бизнесмен. И я не удивлюсь, если узнаю, что он является одним из держателей акций ваших предприятий, мистер Фаллон.
— Я это проверю, — озабоченно сказал Фаллон. — Но из чего он извлекает основную долю своих доходов, незаконных, разумеется?
— Из азартных игр, наркотиков, проституции, вымогательства, покровительства,—ухмыльнулся Харрис.— И разнообразных махинаций и спекуляций. Джек — крупная рыбина.
— Боже мой! — воскликнул Фаллон.
— Все это, возможно, и так, — сказал я. — Но как Нишеми вышел на нашу ферму? Ведь фотография подноса промелькнула в газетах всего за несколько дней до убийства моего брата? Как Гатт так скоро обратил на нес внимание? ...
Харрис медлил с ответом, вопросительно поглядывая на Фаллона.
— Рассказывайте все без утайки, — кивнул ему тот. — Дело в том, мистер Уил, что я попросил Харриса проверить происхождение письма Виверо, которое я купил у торговца старинными вещами. Сделать это я решил после того, как Холстед обвинил меня в краже. Продолжайте, Харрис!
— Люди Гатта следили за мистером Фаллоном и, возможно, за Холстедом, — сказал Харрис. — Дело обстояло следующим образом. Письмо Виверо действительно сперва было у Холстеда. Он купил его в Мексике за двести долларов. Потом он взял его с собой в Штаты, а в то время ой жил в Вирджинии, и дом его вдруг ограбили. Среди пропавших вещей было и письмо Виверо. Как мне представляется, его прихватили случайно, в запертом чемоданчике вместе с другими вещами.
— С какими вещами?
— Телевизором, радиоприемником, часами, одеждой и деньгами.
Вы можете себе представить, чтобы я скупал подержанные вещи? — иронически покосился на меня Фаллон.
—- Мне думается, это было делом рук мелкого воришки, — сказал Харрис. — Он взял товар, который легко сбыть. Мне кажется, содержимое чемодана его весьма огорчило.
— Однако письмо попало в руки специалиста — Джеррисона, — сказал я. — Каким образом, хотелось бы мне Знать?
Меня самого это поначалу несколько озадачило, — сказал Харрис. — И я навел справки о Джеррисоне. Репутация у него оказалась подмоченной: нью-йоркская полиция уверена, что он крупный и матерый скупщик краденого. Выяснилась любопытная подробность: Джеррисон в приятельских отношениях с Джеком Гаттом, тот даже гостит у него, когда приезжает в Детройт. — Харрис наклонился вперед. — Мне все это представляется следующим образом. Грабитель, очистивший дом Холстеда, обнаруживает в чемоданчике письмо Виверо. Оно жжет ему руки, поскольку продать его сложно и стоимость определить тоже нелегко. Что же случилось дальше с письмом? Мне кажется, что оно проделало долгий путь, прежде чем попало в поле зрения эксперта, а им, скорее всего, оказался Джек Гатт, старый бандит, имеющий собственный музей. Содержание пирьма мне не известно, однако осмелюсь предположить, что, если оно заинтересовало Гатта, он стал наводить справки о его бывшем обладателе, то есть Холстеде.
— Но мы же говорили о Джеррисоне!
— Возможно, Гатт хотел удостовериться лишний раз в ценности своей добычи, — сказал Харрис. — Мы с мистером Фаллоном обсуждали этот вопрос и пришли к некоторым выводам.
Фаллон выглядел напуганным и смущенным.
— Видите ли, мистер Уил, — заикаясь, проговорил он, — я заплатил за это письмо Джеррисону две тысячи долларов.
— И что из этого следует? — спросил я.
— Но я понимал, что письмо стоит дороже, — не глядя мне в глаза, промямлил Фаллон.
— Вы подозревали, что оно... Слово «паленое» в данном случае подходит, мистер Харрис?
— Очень точно сказано, — подмигнул мне Харрис.
— Нет! — замахал руками Фаллон. — Я думал, что Джеррисон ошибается. Если перекупщик ошибается в оценке товара, это его дело, они и так обдирают нас, коллекционеров, как липку. И я подумал, Что на сей раз можно и мне облапошить Джеррисона, ради разнообразия.
— Однако позже вы изменили свою точку зрения.
— Мне думается, мистер Фаллон заглотил подготовленную ему наживку, — сказал Харрис. — Гатт намеренно подсунул ему письмо, чтобы посмотреть, что он станет делать. Холстед не внушал ему особого доверия, ведь он всего лишь молодой и неопытный археолог. Другое дело — мистер Фаллон. Он авторитет в своей области, поэтому, когда он стал повторять путь, пройденный Холстедом, Гатт сообразил, что напал на верный след.
— Правдоподобно, но маловероятно, — заметил я.
— Вы так считаете? — нахмурился Харрис. — Гатт не дурак, вы недооцениваете его. Он достаточно умен и образован, чтобы распознать скрытую выгоду там, где се и не заметит обычный мошенник. У Гатта особое чутье на деньги, и своего он не упустит.
Я вспомнил о золотых желобах на крышах Уаксуанока и золотой обшивке королевского дворца, о золотой горе, отмеченной пылающим золотым знаком, и подумал, что Харрис, возможно, и прав.
— Я думаю, что за мистером Фаллоном и Холстедом с тех пор начали следить, — сказал Харрис.— И одним из тех, кто висел у них постоянно на хвосте, был Нишеми. Когда выяснилось, что заветный золотой поднос принадлежит вашему брату, Нишеми тотчас же дал знать об этом Гатту, и тот прилетел в Англию с целью завладеть им. Я проверил по своим каналам, чем он там занимался, и все подтвердилось. Гатт, получив отказ вашего брата, поручил Нишеми похитить вашу семейную реликвию, а сам решил подстраховаться и улетел назад в Штаты. Нишеми провалил дело и был убит при попытке ограбления.
И этот законченный мерзавец Гатт произвел столь благоприятное впечатление на простодушного девонширского фермера Гарри Ганнафорда!
— Но как нам изобличить этого негодяя? — спросил я.
— Законным образом — никак, — сказал Харрис. — Ни один суд не примет эту гипотезу всерьез и не станет рассматривать дело.
— Может быть, все это — плод нашего больного воображения? А вдруг на самом деле ничего такого и не было?
— Гатт держит под наблюдением и этот дом, и дом Холстедов в Мехико, — усмехнулся Харрис. — Хотите, я покажу вам его парней, которые не спускают с нас глаз?
— Люди Харриса следят за этими наблюдателями,— кивнул головой Фаллон.
— Выходит, мы. под колпаком у Гатта?. И повсюду его люди?
— Возможно, что кто-то из боссов местной мафии оказывает ему такую услугу, — уточнил Харрис. — В их «организации» так принято.
— С этим Гаттом нужно что-то срочно делать! — озабоченно заметил Фаллон.
— И что же именно, любопытно узнать? — криво ухмыльнулся Харрис.
— Я ворочаю немалыми суммами, — сказал Фаллон. — Сотнями миллионов долларов. Я прижму его к ногтю.
— Я бы вам не советовал, — встревожился Харрис. — С Джеком Гаттом шутки плохи. Он не терпит, когда на него пытаются^ давить.
— А что он может мне сделать? — презрительно бросил Фаллон.
— Навсегда вывести из дела. Пуля весомее любого состояния, мистер Фаллон.
Фаллон весь съежился и посерел. Впервые он столкнулся с ситуацией, в которой его богатство мало что значило, и он не мог купить все, что хотел. Крохотная доза подобного снадобья, которым я попотчевал его, не шла ни в какое сравнение с шоковой терапией, предложенной Харрисо-м. Фаллон не был избалованным старым упрямцем, но он слишком долго действовал привычными методами: пускал в ход деньги и грубую силу, когда это требовалось для достижения его цели. А теперь он столкнулся с еще более безжалостным типом, которому наплевать на его деньги. Похоже, что это сбило с него спесь.
Мне стало жаль Фаллона, и я заговорил с Харрисом, давая профессору возможность прийти в себя.
— Мне думается, что пора раскрыть перед вами карты, — сказал я. — Вам следует знать, из-за чего заварилась вся эта каша. Тогда вам будет легче предугадать следующие шаги Гатта. Но это длинная история.
— Мне кажется, что лучше, если я этого не буду знать, — сухо сказал Харрис и криво усмехнулся. — Раз уж Джек Гатт выбрался ради этого из Детройта, это наверняка просто динамит.
— Как, разве он не в Детройте?
— Он не только не в Детройте, он сейчас в Мехико. — Харрис развел руками: — Утверждает, что прилетел посмотреть Олимпийские игры. А что же еще ему тут делать? — ехидно добавил он.
1