— Да... хорошо, Лайза.
— Пока, дорогая. Огромное спасибо. Передай привет Бенедикту.
— Пока, — сказала Джейн и подумала о том, хватит ли у нее мужества сообщить столь нежелательную новость Бенедикту.
Бенедикт пришел в ярость.
— Эта женщина! — закричал он, ударив .кулаком по столу так сильно, что пишущая машинка подскочила в воздух на полдюйма. — Как она смеет решать свои семейные проблемы за наш счет! Как она смеет!
— Ну, все не так страшно, Бенедикт. Я...
— Все обстоит еще хуже, чем ты сказала. О каком покое можно говорить, если дом будет полон гостей? Как я могу писать в присутствии столь несовместимой пары и бегающих повсюду детей...
— Я прослежу за тем, чтобы дети не мешали тебе, — сказала Джейн.
— Ну конечно! Лайза подумала об этом! Она использовала близнецов в качестве наживки!
— Нет, — возразила Джейн.
— Конечно, да! И в дополнение ко всему еще эта испорченная гувернантка...
— Она не приедет. Бенедикт, Это только две недели.
— Я не смогу прожить две недели в одном доме с Лайзой! Со мной случится нервный срыв!
Джейн молча повернулась, подошла к телефону и начала набирать номер Лайзы.
— Господи! — застонал Бенедикт; выдрав лист из пишущей машинки, он бросил его на пол и растоптал ногой, чтобы дать выход своим чувствам. —; Что ты собираешься делать?
Он бросился к телефону, вырвал трубку из руки Джейн и швырнул ее на аппарат.
— Ты что, намерена отменить их приезд?
Джейн едва не расплакалась.
— Что еще я могу сделать?
— Ну, ну, — виновато произнес Бенедикт. — Ты не должна принимать всерьез мои слова. Ты знаешь, что я часто говорю сгоряча. Пусть приглашение остается в силе.
— Но...
— Мне нравится Моррисон, а Лайзу я недолюбливаю только потому, что она злоупотребляет твоей добротой. Я берегу от нее не себя, а тебя.
— Но твоя работа... Я поступила неправильно, пригласив их...
— Это же только две недели. Если у них хватит такта не беспокоить меня большую часть времени, мне не придется заставлять себя просить их об этом.
— Не знаю, почему я согласилась, — в отчаянии сказала Джейн. — Просто не знаю.
Из-за детей, подумал Бенедикт, и испытал душевную боль. Вслух он сказал:
— Ты получишь удовольствие от общения с близнецами.
— Это не из-за близнецов, Бенедикт, — упрямо сказала Джейн. — Правда, Бенедикт.
— О...
Надо поговорить с ней об усыновлении, подумал он. Я проявлял излишнюю твердость, говоря, что не способен любить неродных детей. Это жестоко по отношению к ней.
— Ну...
— Возможно, отчасти из-за близнецов, но... Бенедикт, утром я встретила на пляже мистера Пуула. Мы говорили о Лайзе и Мэтте, и он... он предложил мне. пригласить их сюда... когда Лайза дала понять, что ждет приглашения, я не смогла ей отказать. Мне не хватило силы воли. Я словно... о, не знаю! Но чувствую, что тут виноват мистер Пуул. Я это знаю.
— Ну, ну, — успокаивающе произнес Бенедикт; он обнял и поцеловал Джейн. — Это не имеет значения. Я сожалею, что вспылил.
— Бенедикт, ты не слышишь, что я говорю. Мистер Пуул...
— Этот мистер Пуул явно заворожил тебя, — сказал Бенедикт. — Я должен познакомиться с ним получше и понять, почему ты находишь его столь неотразимым.
— Бенедикт, я знаю, что ты не принимаешь меня всерьез, но я действительно словно околдована или загипнотизирована, или...
— Ерунда, — невозмутимо произнес Бенедикт. — Ты питаешь слабость ко всему мистическому, в этом твоя беда. Если ты не видишь рядом с собой ничего сверхъестественного, ты придумываешь его. Все дело в твоей романтической, женственной натуре. На самом деле Пуул, увидев тебя одну на пляже, всего лишь посоветовал тебе пригласить в гости родственников. Затем случилось совпадение — позвонила Лайза и намекнула на это же. Ты соблазнилась перспективой увидеть близнецов и дала свое согласие. Не понимаю, почему ты хочешь свалить все на бедного Пуула, который, вероятно, лишь хотел проявить дружелюбие.
— Да, — сказала Джейн. — Ты прав. Конечно, прав. Просто...
— Что? — с любопытством спросил Бенедикт.
— Мне не нравится этот мистер Пуул, — сказала Джейн. — Ничего не могу с собой поделать, но он мне не нравится.
VI
Вернувшись в Колвин-Корт после беседы с Джейн, Пуул нашел Агнес Миллер в маленькой гостиной, которую раньше занимала экономка.
— Ничего не говорите, — сказала она, когда Пуул вошел в комнату. — Мы находимся в глубоком кризисе. Девять минус четыре равняется пяти, тринадцать минус шесть равняется семи, два минус семь... два минус семь? А, понятно.
Она записала цифру и с сомнением уставилась на нее.
— Придется купить тебе счетную машинку, — улыбнулся Пуул.
— Мой дорогой, о чем вы, у нас едва остались деньги на хлеб! Что мы будем делать?
— Как вы, женщины, любите паниковать. — Пуул сел на диван и положил ноги на столик. — Вы любите волноваться.
— Вы не правы, —сказала Агнес. — Я терпеть этого не могу.
Она захлопнула бухгалтерскую книгу.
— Деньги — ужасная штука!
— Вовсе нет, — возразил Пуул. — Безденежье гораздо ужаснее. Деньги — это замечательно.
— Не играйте словами! — рассердилась Агнес.
Он засмеялся. Она посмотрела на него и невольно улыбнулась.
— Должна признаться, — сказала она, — трудно печалиться, когда вы держитесь столь уверенно. Хотела бы я разделить ваш оптимизм.
— Агнес, иногда твоя вера слабеет.
Агнес внезапно стала серьезной.
— Вовсе нет, — возразила она. — Конечно, я сохраняю, веру! Когда я думаю о всем том, что вы сделали для нас — разместили в идеальном месте, обработали Колвинов, решили все проблемы...
— Тогда не беспокойся о деньгах.,
— Хорошо, — сказала Агнес. — Но как вы собираетесь...
— Никогда не спрашивай меня о планах. Это бесполезно. Если я сочту нужным поделиться ими с тобой, я сам это сделаю.
— Да... тогда позвольте обрисовать вам наше теперешнее положение. До сего времени мы безбедно существовали на средства, завещанные нашим последним благодетелем, но эти деньги кончатся к середине августа, и нас ожидают расходы, связанные с праздником урожая, Ламмесом... Не смотрите на меня так, Тристан! Надо быть практичным, верно? Подобные вещи обходятся недешево. Нельзя принять более пяти десятков гостей и затратить на это шиллинг.
— Несомненно, — бесстрастно согласился Пуул.
— К тому же я не вижу ничего предосудительного в трезвом, практическом отношении к подобным делам. Вспомните о Другой Церкви. Ее руководители весьма алчны. Другая Церковь всегда умела добывать деньги и быть практичной.
Пуул молчал. Агнес поняла, что зашла слишком далеко.
— Извините, — торопливо произнесла она. — Мне не следовало говорить это. И я не хотела вас обидеть.
Снова возникла пауза; внезапно Пуул улыбнулся, и Агнес смогла расслабиться.
— Нет. ничего страшного в напоминании о сопернике, — легкомысленным тоном сказал Пуул. — Это даже заставляет прилагать еще больше усилий.
— Верно! — обрадованно согласилась Агнес.
Она снова бросила взгляд на гроссбух, и ей вдруг захотелось услышать от Пуула хотя бы одно слово ободрения.
— Тристан...
— В тебе совсем нет веры, Атес! — засмеялся Пуул. — Совсем нет!
— Есть, — жалобно протянула женщина, — но... Тристан, как долго вы собираетесь оставаться здесь?
— Моя дорогая Агнес, ответ на этот вопрос известен тебе так хорошо, что мне непонятно, почему ты задаешь его. Я уеду, когда моя работа здесь будет завершена, когда вы обоснуетесь тут достаточно прочно с той суммой денег, которая нужна для безбедного существования. Уолтер Колвин — старый человек, он не может жить вечно. Его сын намерен эмигрировать в Америку. Гвайнет либо выйдет замуж, либо отправится в сумасшедший дом. Возможно, произойдет и то, и другое — все зависит от ее желания. Не за горами то время, когда Колвин-Корт будет выставлен на продажу, все поймут, какой финансовой обузой являются в наше время большие дома, и ты сможешь приобрести его за бесценок на деньги, которые я дам тебе для этого. Меня не беспокоит твое будущее — я убежден в том, что обеспечил тебя надежным пристанищем. К Ламмесу у тебя будет солидный банковский счет; после праздника я, вероятно, уеду отсюда. Ты это хотела услышать?
— Я очень надеюсь, что вы не рассчитываете полностью на Колвинов как на источник средств, — сказала Агнес. — Я уверена, что мистер Колвин заложил дом. Харриет думает так же. Он не оставит и пенни.
— Возможно.
— Я лишь хотела услышать, что вы не рассчитываете исключительно на наследство мистера Колвина.
Пуул ей не ответил. Спустя мгновение он встал и подошел к окну.
— Где все?
— Работают в саду. У нас проблемы с кориандром и беленой... это такая морока. Маргарет и Джекки готовят на кухне ленч. Тристан, меня немножко беспокоит Джекки — я подозреваю, что еженедельные встречи в вашей комнате больше не удовлетворяют ее, особенно теперь, когда мы столь аскетично готовимся к Ламмесу; ей не дают покоя мысли об удовольствиях и развлечениях. Вы знаете, что она весьма молода и незрела. Сегодня утром она сказала, что хочет в субботу взять машину и поехать в Свонси; я подумала, что...
— Пусть едет.
— Но что, если...
— Агнес, иногда ты говоришь так, будто являешься настоятельницей монастыря!
— Вовсе нет, — сказала Агнес. — Просто мне показалось, что она немного скучает здесь, и если она растратит свою энергию до первого августа, то ритуал не покажется ей столь сладостным. Я бы хотела, чтобы вы поговорили с ней об этом.
— Она будет делать то, что ей велят, не беспокойся. Поскольку это ее первый Ламмес, она постарается извлечь из него максимум удовольствия. Это — элементарная психология.
— Меня беспокоит ее элементарная сексуальность, — пробормотала Агнес, — а не психология
Она убрала гроссбух в шкаф и заперла его.
— Где вы были сегодня утром?
— О, я совершил прогулку. До пляжа. Кот был там с миссис Шоу.
— Она, кажется, порядочная женщина, — рассеянно сказала Агнес. — С развитой интуицией. Мы ей не понравились из-за ваших забав с котом!
— Забав с котом! Агнес, какие странные слова ты иногда выбираешь!
Он лениво коснулся штор пальцем.
— Миссис Шоу могла бы быть привлекательной женщиной, если бы хотела, — произнес Пуул. — Странно то, что у нее по какой-то причине отсутствует такое желание. Подсознательный отказ от соперничества с сестрой, наверно. Гвайнет сказала мне, что сестра миссис Шоу, Лайза, по-настоящему красива.
Агнес постепенно начала улавливать течение беседы. Ее быстрый ум начал перебирать возможности.
— Вы не можете интересоваться миссис Шоу, — сказала женщина. — Она слишком изначально враждебна.
— Но обладает развитой интуицией, — сказал Пуул, — и весьма легко поддается внушению.
— Но...
— Нет, я не слишком сильно интересуюсь миссис Шоу. Когда это профессора были миллионерами? Но у миссис Шоу есть красивая сестра, а у красивой сестры есть муж, сумевший даже при нынешних налогах стать исключительно богатым человеком.
Сердце Агнес забилось учащенно.
— Как вы это узнали?
— Для этого не нужно быть Шерлоком Холмсом. Его зовут Мэттью Моррисон.
— Тот самый Мэттью Моррисон?
— Ага. Агнес, хочешь узнать кое-что еще?
Он тоже разволновался, подумала Агнес. Даже забыл о своем акценте.
— Скажите мне, — с улыбкой попросила она.
— В ближайшее время к профессору и миссис Шоу приедут гости. Хочешь знать, кто именно?
— Мэттью Моррисон, промышленник-миллионер, — быстро ответила Агнес, к которой вернулась вера, — и его очень красивая, очень соблазнительная жена Лайза.
I
Через четыре дня близнецы, сидя на заднем сиденье «роллс-ройса», принадлежавшего Мэтту, изучали дорожную карту. Автомобиль ехал мимо садов на запад, к границе Уэльса; ветви деревьев, стоящих у дороги, сгибались под тяжестью зреющих плодов. Шел мелкий нескончаемый дождь, у заборов зеленела густая изумрудная трава.
— Прекрасная погода для каникул, — сухо произнесла Лайза, стряхивая пепел со своего белого, перетянутого поясом плаща.— Это главный недостаток Англии. Отдыхать здесь могут только любители дождей.
— Сейчас Англию слишком часто ругают, — сказал Мэтт. — Самокритика — вещь полезная, пока она не перерастает в постоянное самоуничижение.,
— Патриотизм нынче не в моде, дорогой, — сказала Лайза. — Даже американцы так считают.
— Мама, — подал голос Тимоти. — Уэльс — это не Англия. Ты говорила, что мы проведем каникулы в Англии, а мы едем в Уэльс.
— О, это одно и то же, — сказала Лайза.
— Если бы ты произнесла это перед толпой обитателей Уэльса, тебя бы линчевали, — сказал Мэтт.
— Дядя Уолтер говорит, что полуостров Говер — это не Уэльс и не Англия, — сказала Люси, пытаясь утвердить свое интеллектуальное превосходство. — Он как-то сказал, что на Говере встречаются и английские, и уэльские фамилии. Говорят здесь в основном на английском языке.
— Официально это Уэльс, — возразил Тимоти. — Взгляни на карту.
— Мне надоело глядеть на карту, — Люси поерзала и отвернулась к окну.
— Ради бога, Люси, — сказала Лайза, — посиди хоть пять минут спокойно.
— Почему я должна это делать? —Люси устала от путешествия, ее рассердило замечание, показавшееся ей несправедливым. — Здесь много места, я не мешаю Тимми.
— А мне мешаешь, — сказала Лайза. — И не пререкайся. Это грубо.
— Я не единственный член семьи, который любит пререкаться, — дерзко ответила Люси.
— Люси!
— Довольно! — произнес Мэтт тоном, заставившим всех замолчать. — Путешествие и так долгое, не надо делать его еще более тяжелым.
— Я бы хотел, чтобы мы уже были там, — сказал Тимоти, не обращаясь ни к кому конкретно.
Я тоже, подумал Мэтт.
Если бы мы ехали сейчас в аэропорт, подумала Лайза. К самолету, который доставит нас в Нассау, на Бермуды или Ямайку.
— Я хочу, чтобы дождь прекратился. — Люси подышала на окно и нарисовала на нем узор. — Несомненно, он скоро кончится.
Так и случилось. К тому времени, когда они оказались среди неярких пейзажей долины Роннды, облака поднялись выше, дождь прекратился, небо на западе прояснилось. В Свонси уже сияло солнце; когда они добрались до Колвина, его вечерние лучи золотили поля, тянувшиеся до моря.
— Мы можем прогуляться к замку, — сказал Тимоти.
Последний раз дети посещали Колвин-Корт три года тому назад, после свадьбы Мэтта и Лайзы; близнецам тогда было шесть лет, но Тимоти запомнил полуразрушенный замок на вершине утеса и волны, разбивавшиеся внизу о скалы.
— Ты помнишь диких лошадей, которые паслись возле замка? — сказала Люси.
— И еще пещеры на берегу!
— И бухты...
— И глупых овец на вершине скалы — другой скалы, напротив замка...
— Может быть, тетя Джейн приготовила для нас печенье.
— Скорее, пирожные.
— Или молочные конфеты! Помнишь «тянучки» тети Джейн?
Близнецы воспрянули духом. Они в предвкушении удовольствия покачивались на сиденье «роллс-ройса».
— Я бы предпочла остановиться в Колвин-Корте, — в очередной раз сообщила Лайза. — Неужели это ужасное общество заняло все свободное помещение? Вот досада!
— Я бы хотел жить вместе с Джейн. Ручаюсь, она готовит лучше, чем экономка Уолтера.
— В этом и заключается беда Джейн, — сказала Лайза. — Она слишком вкусно готовит и поглощает массу калорий.
— Не все мужчины любят женщин, напоминающих фонарные столбы.
— Спасибо, дорогой, — сказала Лайза.
Они подъехали к Колвин-Корту, Мэтт свернул на дорогу, которая вела к коттеджу. Огромный «роллс-ройс», недовольно урча, переваливался на рытвинах.
— Это тетя Джейн! — закричала Люси, опуская стекло. — Тетя Джейн, ты приготовила для нас «тянучки»?
— Люси! — возмутилась Лайза. — Что за манеры?
Тимоти оттолкнул Люси и просунул голову в окно.
— Ты испекла печенье?
Джейн засмеялась, Мэтт остановил «роллс-ройс» за маленьким «остином» Бенедикта.
— Я приготовила шоколадный пирог, — сообщила Джейн, — блюдо «тянучек» и шоколадный бисквит.
Близнецы застонали от восторга и вывалились из машины в объятия Джейн.