— Конечно, — просто согласилась она.
— Обещаешь не наброситься на меня? — пошутил Адан. Ответа не дожидался. Если набросится, предупреждать заранее не будет. И справиться с ней он сумеет. — Ты хотя бы приблизительно помнишь, сколько у тебя было любовников?
— Эээ… Неожиданно, — Роми опять засмеялась. — Ответ- нет. Это, по-твоему, плохо?
— Это нормально, раз уж судьба запихнула тебя в чертовски привлекательное тело на века вечные. И, кстати, характеризует тебя, как вполне нормальную. Не атрофированную ни разу. Потому что если бы к такому телу прилагался один Ллэр, я был бы как минимум разочарован… — он резко замолчал, рассмеялся. — Черт… Я опять анализирую. Знаешь способ, как с этим бороться?
Она встала, перебралась от кресла к дивану и села теперь рядом с Аданом. Протянула бутылку, предлагая единственный сейчас способ перестать анализировать: пить дальше.
— Ллэр намного младше меня. Он знает своих родителей. У него было детство и юность. У меня- нет. Или я не помню… Это странно, знаешь ли. Но уже давно меня не тревожит.
— Наверное, это тоже нормально. Все странное рано или поздно становится нормальным. Как мы с тобой, мы ведь тоже странные, — перехватив ее удивленный взгляд, Адан улыбнулся. — Помнишь, вчера, почти в это же время, ты предлагала мне коктейли в Плеши, а я отказывался и хотел уйти? А сейчас ты пришла ко мне домой, я уже не отказываюсь, потому что мы решили вместе напиться. Ну, а если вспомнить, что пару раз за последние сутки мы чуть друг друга не убили, то… это ведь странно, что мы сидим тут вдвоем в кромешной тьме и пьем, потому что не хотим думать? — он подмигнул. — Но это нормально. Даже отлично.
— Чертовски замечательно! — она хмыкнула. — Плешь… Это было только вчера… Примерно сутки по времени большинства миров. Мне нравится такой ритм. Нравится смена декораций, даже угроза… Нет, угроза, конечно, не так нравится, но после всех лет очень тяжело поверить в ее реальность… — она помолчала. Потом пробормотала:- Я могла погибнуть. Надо же… Какое… странное чувство.
Кажется, до нее только сейчас дошло.
Адан улыбнулся. Алкоголь приятно обволакивал вены, расслаблял. Хотя почему-то не покидало ощущение, что он по-прежнему трезвый. Будто стоит сделать над собой усилие, заставить выйти из оцепенения, и сразу спадет хмельная пелена с глаз. Но выходить не спешил, поэтому отпил еще. Рассуждать и анализировать уже не хотелось, зато потянуло пофилософствовать:
— В вечности есть что-то парадоксальное. Она и манит, и отталкивает. Печально, наверное, наблюдать, как вокруг все дорогое и привычное умирает, рождается и снова умирает. А ты остаешься… Среди своих еще хуже. Скука. Наверное, время от времени требуется нервная встряска. Не такая, конечно, как на поле… — Адан сделал несколько глотков, посмотрел на Роми. — Слушай, но раз ты вчера чуть не погибла, значит, не очень-то вечная. В смысле, это твой выбор- жить. Или умереть.
— Я по-другому воспринимаю то, что ты называешь «жить», и у меня не хватит слов, чтобы объяснить. Мы просто есть. У нас нет целей в жизни, нет смысла. Точнее, они появляются, достигаются, забываются… Или не появляются… Большинство из нас даже не заметят разницу. Потому что для нас все это вопрос мгновений. Можно веселиться, пьянствовать до потери пульса изо дня в день, притворяться, играть в богов и королей, менять себя, устраивать революции, разрушать, созидать, изобретать, воровать, летать к звездам и охотиться на доисторических животных. Что угодно, но в конечном счете для нас это все миг длиною в века. Понимаешь?
Он мотнул головой. Представить такое не получалось.
— То, что произошло вчера ночью, как ты опустошил меня. Почти убил… Я никогда о подобном не слышала. И я не в обиде на тебя за это. О, ни капельки не в обиде! — она улыбнулась. — Понять, что ты уязвим. Это… Да, я могу прекратить свое существование. Но это потребует небывалого мужества и терпения. И еще большей уверенности в своем решении. Потому что для этого нам надо полностью себя истощить энергетически, пробыть в Песочнице так долго, что просто умрем от голода. Или покончим с собой. А наше мировосприятие… оно просто не допустит такого. Ллэр говорит, мы скучные, скучающие и равнодушные, но мы все равно не думаем о том, как все это прекратить. Когда столько живешь, само понятие времени, вечности теряют какой-либо смысл. Нет такого «столько живешь», нет начала и конца, нет ничего, то есть, действительно, ничего. И в то же время- есть всё. Бесконечная череда сегодня. У нас существуют легенды, что когда-то было по-другому. И сам факт их наличия, сам факт размышлений на этот счет, вопросов, поисков, философствований подтверждает, что когда-то БЫЛО что-то. Иначе бы мы просто отрицали все это, мы бы были меньше людьми. Ведь из ничего не может зародиться такое. Согласен?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Может быть, ваши вопросы возникают только потому, что вы невольно сравниваете себя с людьми? Или потому что часть вас когда-то ими была. Например, я… Я ведь тоже не человек, как оказалось. Но я родился, вырос, живу в Бэаре. Я привык к этой жизни, не хочу ее менять. Хочу оставаться человеком, чья бы кровь ни текла в моих жилах. И знаешь, та теория Ллэра, что когда-то доа провели мегаэксперимент, чтобы получить бессмертие… Мне странно думать, что кто-то сознательно хотел такого. Тем более, мои древние предки. Какой-нибудь мой пра-пра-пра-доа родственник, — он рассмеялся.
— Разве мы бы сравнивали себя с людьми, если бы у нас изначально не было чего-то общего? Мы ничего не знаем о том, кто мы и откуда. Но не могли же мы вот так вот просто всегда быть? Ничего не уметь толком, все эти психокинетические фокусы- всего лишь фокусы… В нас заложен этот вопрос. Только нам стало все равно. Многим всегда и будет. Но есть такие, как Ллэр. Ему очень быстро стало не все равно. Очень быстро надоело просто быть и быть всегда. А теперь он уж точно не успокоится, раз уж нашел твою Таль. Никто нигде никогда не встречал людей, которые бы раскрыли секрет, как сделать из простого человека- атради, или доа, или просто одаренного чем-то необычным.
— А что он ищет? Ответы на вопросы? Лекарство от вечности?
— Все сразу! Говорит, что бессмертие- противоестественно, что нас таких, какие мы получились, не должно было быть. И раз это эксперимент, то его можно обратить.
— А ты ему помогаешь, потому что когда-то превратила в такого? Или, наоборот, пытаешься остановить?
— Я… — она задумалась, потом сделала несколько глотков, словно это могло помочь найти ответ. Кажется, Роми сама не уверена, зачем во все это лезет. — Мешать точно не собираюсь. Ну найдет он своё лекарство… Он же не станет всех насильно им пичкать. Я даже не уверена, что найдя, он на себе его опробует. Потому что ему важен сам факт возможности выбора. Но… за мной долг другому человеку, который уже выбрал. Я дважды пыталась исправить его жизнь, и в итоге… ничего хорошего из этого не вышло.
— Расскажешь? — спросил Адан, но, заметив или, вернее, почувствовав её неуверенность, добавил:- Если хочешь, конечно. Мне кажется, я мог бы помочь. По крайней мере, если сейчас кто-то и может что-то выбить из Таль, это я.
— Ты мог бы помочь, наверное… Но я так мало понимаю, что именно нужно выбить из Таль, что без Ллэра и его правильных вопросов все это будет без толку. Не я копала годами, не я пыталась понять, как все работает. Я всегда думала, что у него это пройдет, — Роми помолчала. — Знаешь, Алэй… Он бы умер, не дожив до тридцати, если бы не оказался особым. Как Мира… Ну, не как Мира, потому что он все же атради, но у них, оказывается, много общего. Ему и было почти тридцать, когда он оказался в Плеши. Для него она, конечно, предстала не баром. Тёмный, мрачный огромный зал, как в древнем замке, с высокими потолками, тяжелыми люстрами, с которых свисала жуткого вида паутина… Рваными гобеленами, — она усмехнулась, — и одним единственным окном, в потолке. Прямо над покрытым пылью троном… Он решил, что умер, и это- загробное царство. А я- Встречающий. Некий ангел смерти. И знаешь… он не боялся. Не сожалел… даже обрадовался, что за гранью- не пустота.
Она говорила, а его воображение, сдобренное хорошей порцией алкоголя, живо рисовало картины того, о чем слышал. Правда, настоящих замков до Тмиора ему видеть не приходилось, зато теперь легко представлялось место, в котором оказался этот самый Алэй. И судя по голосу Роми, он один из «тех», кого вечная рыжая прекрасно помнила в своем прошлом.
— А как ты узнаешь, что кто-то оказался в Плеши? — спросил Адан.
— Мы… это… — она вдруг рассмеялась. — Черт, на пьяную голову прозвучит совершенно по-идиотски. Мы по очереди присматриваем за ней. Три полных дня я, три- кто-то еще… Из Старших. То есть из тех, кто был всегда, а не как Ллэр. Есть приспособления… камни, они как бы улавливают колебания и сообщают, что кто-то оказался в Плеши. Я свои переделала в серёжки.
— Непрактично! Что будет, если потеряешь? Представляешь, — он захохотал, — по твоей вине кто-нибудь останется бродить и будет три дня искать несуществующую дверь, как я!
— Следующая смена найдет, или не следующая…, но какая-нибудь всё-таки найдет, наверное, — она хихикнула, отхлебнула из бутылки. — Знаешь, а это на самом деле не смешно!
И снова засмеялась.
Адан с улыбкой смотрел на неё. Не верилось, что перед ним та же девушка, которая с перекошенным от злости лицом яростно металась по песку несколько часов назад. И эта, сидящая сейчас рядом, нравилась определенно больше. Её уже не хотелось швырнуть на скалы и, схватив за горло, подчинять силой.
— Между прочим, у меня закончилось, — он помахал в воздухе пустой бутылкой, подмигнул. — Удиви меня.
Роми забрала её у него, отставила в сторону, и свою тоже. Потом прищурилась и удивила: потянулась вперед, мягко поцеловала и тут же отстранилась.
— С тобой легко… — села на своё место, как ни в чем ни бывало протянула ему новую бутылку. — Надеюсь, запасы у тебя, действительно, хорошие. А то такими темпами скоро придется таскать из какого-нибудь магазина.
— Можем вернуться в мою Плешь, с баром, — расхохотался Адан. Такая Ромиль нравилась ему ещё больше.
— Потом. Возможно. Если здесь совсем туго будет, — Роми тряхнула головой. Кажется, хмель изрядно добрался и до неё. — Я не люблю Плешь. Вы делаете из неё картинку, мы же видели ее такой, какая она есть на самом деле. Вязкий туман. Ни верха, ни низа, ни неба, ни земли. Не тепло, но и не холодно. Такое… полное отсутствие…
— Не жалуйся! Туман не туман, но твоя смена раз в… год? Сколько вас там… — Адан попытался вспомнить количество атради, вычесть из него тех, кто мог быть превращен в вечных, но уперся в летоисчисление Тмиора. Вряд ли там, как в Бэаре, дни складывались в недели, месяцы, года. — Не важно, — он снова засмеялся. — Вот походила бы, как я, каждый день на работу. Уж лучше в туман!
— На работу я тоже ходила, когда… — она нахмурилась. — Когда-то. И это не сравнить, согласна. Потому как ходила просто так… играла в другую жизнь, но это еще скучнее.
— Ты… на работу?! И кем же? — Адан сделал глоток из новой бутылки. Содержимое оказалось шипучим вином, принесённым когда-то Таль на очередное свидание. Символично. И странно. Ведь вроде бы недавно всё было, но что помешало тогда опустошить бутылку- уже не помнит. Зато сейчас с радостью готов с ней разделаться. Чего добру зря пропадать.
— Да кем только ни… В магазине помню, в конторе какой-то… Стол, стул, телефон… Пробовала, короче, на вкус… развлекалась. Там мир такой был, до Бэара с Актарионом- еще развиваться и развиваться. Несколько тамошних лет пожила. Потом на меня коситься стали. Самостоятельная девушка, мужика нет, семьи нет… Тогда я вышла замуж, — её бутылки пустели не так быстро, но всё-таки она догоняла Адана. — Но из этого тоже ничего не вышло.
— Неужели, замуж за местного? Смертного? — хихикнул Адан. — Надеюсь, он хотя бы не узнал, какая ты древняя старушка?
— Я- псих, но не настолько, — она снова приложилась к бутылке. — Конечно, он ничего не знал. И способностей у него не было. В том мире, вообще, кажется, с этим делом туго. Но что мы все про меня да про меня! Твоя очередь!
— Спрашивай.
Она прищурилась, несколько секунд помолчала, спросила серьезно:
— Почему так проще? Одному, когда приходящие… Твоя жизнь не должна была растянуться на века, когда успеешь попробовать всё…
— Я… — Адан замолчал. Собрался расписать все прелести свободных и независимых будней карьериста и бабника, может быть, даже рассказать про Бэар, в котором уже давно никто не женился и не выходил замуж, а поэтому выбранный им путь мало чем отличался от образа жизни остальных бэарцев, но передумал. — Я не хочу пробовать всё, — ответил он. — Мне вполне хватает того, что предлагает судьба. И знаешь, — Адан многозначительно ухмыльнулся, встречаясь взглядом с Роми, — мне грех жаловаться.
Наверное, целую минуту Роми пристально смотрела на него, улыбаясь одними глазами. Потом она повозилась, устраиваясь поудобнее, уставилась на окно.
— Тогда… — бутылка в руке Роми изменилась: пустая отправилась под стол, из новой, полной с хлопком вылетела пробка, но вино брызгать во все стороны не спешило. — Тогда расскажи мне о Таль, — Роми бросила быстрый взгляд на Адана. — Но не о том, что она сделала с Мирой.
— Неужели, о том, что она делала со мной? — захохотал он.
— Некоторые подробности можно опустить, — она тоже рассмеялась.
— Ладно, — Адан задумался, пытаясь сообразить, что можно говорить одной девушке, рассказывая о другой, а какие подробности упоминать не стоит. Задача не из лёгких, потому что ни Роми ни Таль никак не вписывались в определение заурядных девиц из тех, с кем сводила судьба. Потом махнул рукой, всё равно в его состоянии думать стало уже слишком сложно. — Таль… чертовски умна, красива, сексуальна и упряма. В начале нашего знакомства она восхищала меня. Я не влюбился, нет… Но сильно увлёкся, потерял голову, — Адан сделал глоток вина, улыбнулся. — С ней было легко, приятно и удобно, если ты понимаешь, о чём я… Ну ещё бы не было, — хмыкнул Адан, покрутил в руках бутылку. — Легко угодить, когда заранее чувствуешь все желания. Только я теперь это знаю, а тогда это поражало… — он многозначительно замолчал.
— Она копалась в твоей голове?
— Могу поклясться, что Таль оттуда не вылезала, — Адан взглянул на Роми. — И это первое, что она попробовала сделать сегодня, когда мы встретились. Сразу же. Впрочем, я тоже, но потом… Никак не могу привыкнуть к тому, что теперь умею.
— Получилось?
— У неё, кажется, нет, у меня… Наверное, могло бы получиться, но я не стал давить. Таль права, я не знаю своей силы. И меры… — он вздохнул, некоторое время молчал, глядя на горлышко бутылки, потом снова улыбнулся:- Она это поняла, поэтому отвечала охотно и довольно подробно. Раскаянием там, конечно, не пахнет. Но вообще, знаешь… Я думал, испугается, когда меня увидит. Когда поймет, что натворила, а Таль обрадовалась, представляешь? Может, и не врёт. Может, правда, любит.
— Хочешь сказать, она объяснила всё тем, что любит тебя?
Адан рассмеялся, покачал головой.
— Таль? Нет, ты что! Она никогда, ни разу за наше знакомство не говорила, что меня любит. Даже в шутку, — он отпил ещё вина. Помолчал. — Даже, если любит, не скажет. Есть в ней такое… превосходство. Или презрение… Нет, не презрение. Высокомерие! Хотя нет, не высокомерие… Наверное, правильней сказать гордость, самолюбие. Не знаю. Только оно не задевает, а… возбуждает, — парень чуть склонил голову набок, разглядывая Роми. — В этом вы с ней похожи.
Роми удивленно вскинула брови.
— Ты сравнивал меня с Таль?..
— Вот- вот… Об этом я и говорю, — он покачал головой, усмехаясь. Добродушно передразнил, подражая ее голосу:- Ты сравнивал меня с Таль!
Роми растерялась. Несколько секунд смотрела на Адана, хмурилась- алкоголь определённо мешал каким-то мыслительным процессам в её голове. Потом пожала плечами, видимо, в ответ на свои какие-то выводы, хмыкнула.
— Не делай так, пожалуйста. Хотя бы сейчас.
— Прости. Не буду.
— Спасибо. Просто… это звучит как-то… — кажется, её передернуло. — Может быть, сейчас вино, конечно, виновато. Но когда Мира в первый раз заговорила так… не то, чтобы я испугалась, но с вами, доа, ни фига не понятно, и это… очень непривычно.