Глава 9
Открывая заднюю дверь, Гвинет ожидала увидеть перед собой Мэдди с утренним выпуском «Курьера», но это оказался молодой человек, по виду — рабочий или разносчик. В руках у него был грязный, видавший виды чемоданчик.
— Я насчет штукатурки, — сказал он.
— Штукатурки?
Тот посмотрел на замусоленный клочок бумаги, который держал в руке, и спросил:
— Миссис Бэрри?
— Да.
— Значит, все верно.
Тут Гвинет все поняла.
— Но я не просила домовладельца насчет штукатурки. Крыша у нас течет, это верно. Такая щель на чердаке, что в комнату заливает.
— Ничего не знаю, — невозмутимо ответил молодой человек. — Я занимаюсь штукатуркой и сразу назвал хозяину свою цену.
— А вы не можете сначала посмотреть крышу?
— Вряд ли. Это не по моей части. Но я скажу хозяину, а там пусть он сам решает.
Гвинет раскрыла дверь шире.
— Входите. Насчет штукатурки вы тоже правы. На потолках везде трещины. Но я надеюсь, что мистер Притчард и с крышей что-нибудь сделает. Да и какой смысл ремонтировать штукатурку, если крыша течет?
Она повела штукатура задним коридором, спросив на ходу:
— Как вас зовут?
— Гарри, — ответил тот, окидывая потолки цепким профессиональным взглядом. — Я осмотрю комнаты, и все. Сегодня начинать работу не буду. Сначала нужно прикинуть, сколько это будет стоить.
— Тогда лучше начать с парадной гостиной, Гарри, — Гвинет направилась в глубь дома, указывая дорогу. — Постарайтесь закончить до прихода моих учеников.
— А скоро они придут?
— Минут через пять. Скажите, это вы приходили сюда три дня тому назад? Вас тогда присылал мистер Притчард?
— Нет, не я, — покачал головой Гарри.
Впрочем, это не имело для Гвинет особого значения. Мистер Притчард мог прислать тогда и кого-нибудь другого.
Похоже, Гарри был настоящим специалистом, и потому Гвинет оставила его одного, а сама вернулась на кухню. Марк сидел за столом, повернувшись спиной к печке. Он заканчивал переписывать с черновика длинные столбцы арифметических примеров, которые Гвинет проверила еще после завтрака.
— Марк, — окликнула его Гвинет, и он повернул к ней голову. — Я насчет сегодня…
Глаза Марка радостно вспыхнули, и он с готовностью выпалил:
— Я знаю. Сегодня суббота, и ты поведешь меня к Гантеру есть мороженое.
— Я хотела бы, но ты же, наверное, помнишь, что сегодня мы с кузеном Джесоном должны быть у адвоката, мистера Армстронга.
— Помню, — кивнул Марк. — Вы должны подписать какие-то бумаги.
Она не посвящала сына во все подробности, лишь рассказала ему в общих словах о возможном наследстве. Возможном, подчеркнула она на тот случай, если что-нибудь сорвется.
— Понимаешь, Марк, мистер Армстронг может встретиться с нами только сегодня, и именно днем.
Глаза мальчика потухли.
— И ты не возьмешь меня с собой? Но сегодня же суббота.
Гвинет посмотрела на его разочарованное лицо и поняла, что у нее не хватит сил оставить его дома с Мэдди. Субботний день они всегда проводили вместе с сыном.
— Ну хорошо. Мы что-нибудь придумаем.
— И дядя Джесон позволит мне покататься в его коляске?
— Возможно, сегодня у него не будет коляски. Но в любом случае, Марк, не нужно его ни о чем просить.
— Я не буду просить. Но он сам обещал, что покатает меня еще.
Гвинет не знала, что ей на это ответить. Когда она сама обещала ему что-нибудь, ее слово всегда было нерушимо.
— Он мог и забыть, — сказала она наконец.
— Дядя Джесон? Забыть? Нет! — ответил Марк так уверенно, словно знал Джесона всю жизнь. — Может быть, мы с ним поедем до самого Ричмонда. Он так сказал.
— Ну-ну, — рассмеялась Гвинет. — А почему не сразу через Ла-Манш да в Париж?
— Ричмонд гораздо ближе.
Гвинет театрально закатила глаза и строго сказала:
— Послушайте, молодой человек! У кузена Джесона могут быть свои дела. Мы сходим к Гантеру за мороженым, но это единственное, что я могу обещать. Договорились? Да, вот еще что, Марк. У нас в доме рабочий, штукатур. Он ходит и осматривает потолки. Если зайдет сюда, не мешай и не приставай к нему с вопросами.
— Не стану.
Он сказал это так неохотно, что Гвинет едва не расхохоталась. Ей ли было не знать неуемное любопытство Марка, ей ли не приходилось то и дело отвечать на его бесконечные «почему» и «зачем»?
В эту минуту пришли сразу двое — ученик с нотной папкой и Мэдди с утренней газетой в руках. Гвинет наскоро просмотрела газету, но то, что ее интересовало, обнаружила не сразу. Первая страница целиком была посвящена предстоящей свадьбе принцессы Шарлотты и Леопольда, принца Кобургского. Нужная ей заметка оказалась на второй странице. Собственно говоря, в ней не было ничего нового, лишь сообщение о том, что полиция продолжает расследование преступления, совершенного в доме Сэквилла.
У Гвинет словно гора с плеч свалилась.
Закончив заниматься с учеником, она поспешила на кухню проверить, как идут дела у Марка. Мэдди собиралась гладить, но, судя по восхитительному запаху, доносившемуся с кухни, она не спешила взяться за утюг. Войдя, Гвинет обнаружила Марка, Мэдди и молодого штукатура сидящими за столом, на котором стоял чайник и большое блюдо с горячими пышками.
Увидев Гвинет, Мэдди вскочила с места и принялась оправдываться.
— Я… Я решила напечь пышек. Я все поглажу, не беспокойтесь.
— Отличные пышки, — непринужденно заметил Гарри.
Только сейчас Гвинет отметила про себя, что штукатур очень красив.
— Пойдемте, Гарри, я покажу, где выход, — смутилась Мэдди и покраснела как рак.
«А Мэдди тоже очень хорошенькая, — подумала Гвинет. — Нет ничего удивительного, что они решили пофлиртовать друг с другом». Вдруг у нее появилось какое-то нехорошее предчувствие.
Мэдди со штукатуром быстро покинули кухню, а Гвинет присела к столу и принялась отщипывать кусочки пышки, размышляя о том, как ей уберечь свою молоденькую неопытную служанку от заигрываний этого красивого и, очевидно, искушенного в любовных делах штукатура. Заметив на себе взгляд Марка, она обернулась к сыну.
— Ну-с, молодой человек, а вы что мне скажете?
— Зачем ты так говоришь, мама? — нахмурился Марк, не любивший, когда его называли «молодым человеком».
— А разве ты у меня не молодой мужчина? — улыбнулась Гвинет и протянула руку, чтобы поправить упавшую на лоб Марка прядь волос. — Это шутка. Привыкай, все девочки так шутят.
— Девчонки! — с презрением сказал Марк.
За дверью раздался смех, и Гвинет поднялась со стула.
— Пойду прослежу, чтобы Мэдди не забыла запереть дверь за этим штукатуром, — сказала она.
Глядя ей вслед, Марк подумал о том, что не успел поделиться с ней одним открытием. Оказывается, не только он любит без конца задавать вопросы. Штукатур Гарри тоже. Видимо, любопытными бывают не только мальчишки.
Правда, дядя Джесон тоже любил задавать вопросы. Он без конца расспрашивал Марка тогда, когда они ждали маму в гостиной, и потом, когда катались в коляске. Впрочем, дяде Джесону это было простительно, он же родственник.
Марк задумался над тем, можно ли верить дяде Джесону, и решил, что если тот приедет сегодня на коляске и не забудет его покатать, то можно. Конечно, не так, как маме, но тоже можно.
Теперь оставалось лишь немного подождать, чтобы увидеть, умеет ли дядя Джесон держать свои обещания.
* * *
Контора мистера Армстронга на Пэлл-Мэлл располагалась на втором этаже здания, над скобяной лавкой. Внутри контора выглядела запущенной. Сейчас в ней находился только один клерк — молодой парнишка, после каждой фразы сморкавшийся в большой белый платок, который он не выпускал из рук.
— Пыль, — коротко пояснил он.
Джесон был уже здесь, но мистер Армстронга отсутствовал. Однако клерк заверил, что тот должен появиться с минуты на минуту, провел их в кабинет адвоката и оставил одних.
В обществе Джесона Гвинет чувствовала себя натянуто, а он, напротив, держался легко и непринужденно. Помог Гвинет снять ее зеленую летнюю пелерину, сказал что-то относительно погоды и предложил стул.
Свое зимнее пальто он тоже снял и повесил рядом с пелериной Гвинет. Было видно, что пальто сшито у хорошего портного, как, впрочем, и темный сюртук Джесона, обтягивавший его плечи, словно вторая кожа. Когда он придвигал стул Гвинет, было видно, как перекатываются под тонкой тканью сильные мускулы.
Гвинет вдруг подумала о том, что Джесон может прочитать эти мысли по ее лицу, и покраснела. Да, она покраснела точно так же, как Мэдди! А когда Джесон, заметив краску на ее лице, удивленно поднял брови, окончательно сконфузилась.
Положение спас Марк, громко спросивший:
— Мама, а почему в этой конторе такой кавардак?
— Не знаю, — ответила Гвинет, глядя на разбросанные по всему столу и даже по полу бумаги. — Некоторые люди привыкли не замечать беспорядка.
— И мистер Армстронг из их числа, — подхватил Джесон. — Впрочем, как успел мне рассказать клерк, наш адвокат еще и миссионер-проповедник и большую часть времени проводит не в Лондоне, а в разъездах.
— А как же его… клиенты? — спросила Гвинет, с неудовольствием выговаривая последнее слово.
— Не знаю, — пожал плечами Джесон и добавил, глядя на входную дверь: — А вот, кажется, и сам мистер Армстронг.
Да, это был мистер Армстронг — пухлый маленький человечек с розовыми щеками, сияющей лысиной и веселыми маленькими глазками.
— Простите, что заставил долго ждать! — энергично воскликнул он, проходя к столу. — Меня зовут Бенджамен Армстронг. А вы, как я понимаю, миссис Бэрри, мистер Рэдли и мистер Марк Бэрри.
Он уселся в кресло и сложил на столе свои пухлые ручки.
— Нет ничего приятнее на свете, — объявил мистер Армстронг, — чем воссоединять родственников.
Окажись жизнерадостный мистер Армстронг ее соседом, Гвинет была бы только рада, но в качестве своего адвоката ей хотелось бы видеть кого-нибудь другого. Она кивнула Марку, и тот поспешно встал и попросил разрешения выйти.
— Нет, нет, — запротестовал мистер Армстронг. — Оставайтесь с нами, мистер Марк. Условия завещания касаются каждого из вас, поэтому вам тоже будет полезно послушать то, что я сейчас скажу.
Гвин насторожилась, посмотрела на Джесона, но тот лишь пожал плечами, продолжая сидеть, вытянув ноги, без улыбки глядя на мистера Армстронга и, казалось, забавляясь всем, что происходит.
— Мама?
Она посмотрела на Марка, снова кивнула, и тот опустился на стул.
— Думаю, нет необходимости зачитывать завещание целиком, — начал мистер Армстронг, обводя всех по очереди орлиным взглядом. — Условия его очень просты. Вся сумма — десять тысяч фунтов — дается вам, миссис Бэрри, для того, чтобы вы могли распоряжаться ею по своему усмотрению, но после вашей смерти весь капитал должен перейти к вашему сыну.
— Мне ничего не нужно, — наклонилась вперед Гвинет. — Я хочу, чтобы все деньги достались Марку, как только он достигнет совершеннолетия.
— Боюсь, что этот вопрос не в моей компетенции, — развел руками мистер Армстронг.
— А не можем ли мы… — Гвинет взглянула на Джесона, надеясь найти у него поддержку, но тот был занят рассматриванием своих туфель. — Не можем ли мы обратиться к нашему анонимному благодетелю с просьбой изменить эти условия?
— Боюсь, что нет. Я получил совершенно четкие инструкции. Мой клиент не желает, чтобы с ним связывались. Так что любая встреча с ним или с ней невозможна.
— Но… Разве нельзя написать ему или ей письмо? Хотя бы для того, чтобы поблагодарить за деньги?
— Нет, — отрезал Армстронг. — Вы захотите узнать имя своего благодетеля, и это вполне естественно. Но я получил строгие указания оставить это в тайне. Обычно тайные благодетели именно так и поступают, чтобы те, кому они помогли, не чувствовали себе обязанными. Поставьте себя на место вашего дарителя, и вы поймете, что я имею в виду.
Гвинет не знала, что ей на это ответить.
— Джесон? — спросила она.
— Что? — спохватился он, выходя из задумчивости. — Скажите, мистер Армстронг, а что будет, если миссис Бэрри откажется принять эти деньги?
— Но это же не так? — удивленно вскинул брови мистер Армстронг.
— Нет, не так, — быстро подтвердила Гвинет, кидая в сторону Джесона раздраженный взгляд.
«Нашел время для шуток!» — сердито подумала она, улыбнулась мистеру Армстронгу и сказала:
— Продолжайте, мистер Армстронг, прошу вас. Вы что-то хотели добавить?