…
8. О несомненной пользе великих предков.
Дата/Время: 29.10.24 года Хартии. Утро - вечер.
Тихий океан. Нейтральные воды в 140 милях от Иводзима.
Море у южного берега Йонагуни (Юго-запад Рюкю).
=======================================
Ракетный эсминец «Фаррагут» выполнял функцию никак не соответствующую его мощности, и подходящую скорее для легкого корвета: контроль акватории нового владения США – острова Иводзима. Вообще-то «Фаррагут» шел от островов Кюсю и Сикоку на «родную» базу Апра-Харбор (Гуам), в 600 милях к югу от Иводзимы, а эту функцию на него повесили (по выражению адмирала Вилли Денброка) «потому, что в ближайшую неделю больше не на кого, а нам по дороге». Денброк, хотя и находился на борту эсминца, но занят был совсем другими делами: организационной перепиской по новому, 8-му Интертерральному флоту. «Фаррагут» оказался (не в первый раз) под командованием капитана Навуходоносора Уиклифа…
В это утро (как и в предыдущее) никаких проблем на маршруте патрулирования не ожидалось. Война завершилась, а мирная эксплуатация акватории еще не налажена, поэтому, наблюдатели любовались лишь на маленькие рыболовные суда на северной границе (с Фую-Цин-Чао), и любительские парусники и летающие лодки на южной границе (с Меганезийским округом Северные Марианские острова). Как вдруг...
…Этот странный объект дрейфовал в экономической зоне Фую-Цин-Чао (от острова Иводзима до него было примерно 140 миль, а от острова Китаото – примерно 130), но выглядел так подозрительно, что вахтенный офицер счел необходимым доложить по внутренней телефонной связи капитану:
- Сэр! Вы не могли бы подойти на наблюдательный мостик? Тут видно кое-что.
- Что конкретно, Джэйкоб?
- Тут что-то вроде плавбазы субмарин, сэр, - ответил вахтенный, - Не тех больших субмарин, а маленьких, океанологических, типа «ныряющее блюдце».
- Сейчас подойду, - буркнул Уиклиф, и оторвался от кучи заявок на материальное снабжение корабельных служб (подписывать или не подписывать которые – это, по законам бюрократии, главная задача командира большого боевого корабля).
Поднявшись на наблюдательный мостик и посмотрев на экран трансляции с дрона высотной авиаразведки, он тут же поправил вахтенного офицера.
- Это ни хрена не субмарины, Джейкоб. Ты заглядывай в классификатор, прежде чем рапортовать. Это легкие самолеты класса «sky-drop», они производятся в Меганезии, фирмой «Eretro» как гражданские, и в Папуа, фирмой «PASA-warfare» как учебные.
- Понял, сэр. Но наверняка, где-то тут есть и субмарина. Потому что место такое.
- Место? – переспросил Уиклиф.
Вахтенный офицер утвердительно кивнул и пояснил.
- Место, где японцы по ошибке потопили северокорейский подводный танкер «While-Track». Тот танкер, из-за которого антарктические австралийцы через новозеландцев влепили шведам штраф, а потом всю эту гору денег повесили, опять же, на японцев.
- Черт… - Уиклиф почесал в затылке, - А это точно то самое место?
- Я уже проверил по данным разведки от 27 сентября, - ответил Джейкоб, - В 13:10 по токийскому времени, японский штурмовик влепил ракето-торпеду в этот танкер.
- Черт… - капитан еще более энергично почесал свой затылок, - Я смотрел вчерашние рапорты авиа-наблюдения. Этой плавбазы тут не было. Значит, она появилась или рано утром, или ночью. К гадалке не ходи, это долбанная политика.
- Я тоже так думаю, сэр. Кто-то хочет поднять этот танкер. Поэтому, я и говорю, что обязательно где-то рядом есть субмарина.
- Скорее, батискаф, - проворчал Уиклиф, - Здесь глубина больше километра. И я знаю, почему мы его не видим. Он уже там, внизу, черт его побери! В общем, так. Политика, Джейкоб, это не нашего с тобой ума дело. Надо звать адмирала.
…
…Предположив, что батискаф уже находится внизу, капитан Навуходоносор Уиклиф почти угадал. Подводный аппарат действительно находился на дне, около затонувшего танкера-субмарины «Whale-Track», но только не батискаф, а робот, дистанционно управляемый с плавбазы. Плавбаза – надувная структура, похожая на неубедительную декорацию «средневековый замок» для любительского театра под открытым небом, не скрывала ни своего происхождения, ни рода занятий. На высокой мачте трепетал на легком ветерке четырехцветный меганезийский вымпел, а чуть ниже – флажок «alpha» международного свода сигналов «у меня спущен водолаз, держитесь в стороне».
Строго говоря, робот не считается водолазом, но специального флажка для него не придумали. Кроме того...
- …Кроме того, - произнес Спарк, закуривая сигарету, - лично я противник расовой дискриминации роботов. Иногда мне кажется, что мы, люди, ведем себя просто по-свински по отношению к ним. Продаем их, кому попало, делаем из них камикадзе…
- Камикадзе, это совсем другое! – перебил Дземе Гэнки.
- А, кстати, что это? – вмешалась Келли.
- Это довольно сложно объяснить… - начал японец.
- Попробуй, я же не совсем тупая, - ответила она.
- Понимаешь, Келли, - сказала Кияма Хотару, - Камикадзе, это явление, которое очень трудно объяснить, не рассказав сначала о нашей истории, культуре, традициях…
- Ты драматизируешь проблему! – объявил Спарк, - В нашем школьном учебнике это занимает где-то десяток страниц. Не считая, конечно медиа-файлов. И все понятно.
- В вашем школьном учебнике 10 страниц про камикадзе? – удивился Гэнки.
Спарк отрицательно покрутил головой.
- Нет. Вообще про Японию. А камикадзе это, типа, частный экоисторический случай.
- Интересно, а сколько там про Америку? – с некоторой иронией спросила Хотару.
- Про Северную, Центральную или Южную?
- Я имела в виду, про США.
- Ну, США это просто одно из государств с головным офисом в Северной Америке. Полстраницы, как и про любое крупное государство.
- Спарк, милый, - Келли игриво похлопала его ладонью по затылку, - Ты сейчас этими терминами заплетешь ребятам все извилины в мозгах. Прикинь: для них Япония тоже государство. Они-то учились не по вашему экоисторическому учебнику.
- А в этом учебнике написано, что Япония - не государство? – удивился Гэнки.
- Япония, - сказал Спарк, - это мини-континент, как Папуа, или Филиппины. Какие-то государства действовали на этом мини-континенте в разные времена. Ну, и что?
Японский младший лейтенант внимательно посмотрел на собеседника, пытаясь понять, шутит тот, или говорит серьезно.
- Извини, Спарк, но я не понимаю, что изменилось от того, что ты назвал Японию мини-континентом. Главное ведь не в этом. Главное в том, что Япония – государство с очень длинной историей. Ты знаешь, первый император, Камуямато Иварэбико, правил у нас 2700 лет назад. О нем пишут, что он был праправнуком Аматэрасу Омиками, богини Солнца. И от него идет непрерывная цепь из ста двадцати семи звеньев до императора Хидзахито, которому сегодня принадлежит хризантемовый трон. Для нас это важно.
- Для нас тоже важны истории о далеком прошлом, - ответил Спарк.- Ты уже слышал историю Ниоалио Тотакиа, сына великой птицы-шторма Таухириматеа. Ниоалио был одним из спутников arikiroa Мауна-Оро, а затем стал первым ariki атолла Номуавау.
- Это живший 3200 лет назад предок короля Фуопалале, да? – спросила Хотару.
- Он самый, - Спарк кивнул, - Говорят, когда Мауна-Оро шел из Uta-Ru-Hiva, страны предков, на его tiki-proa, первом большом боевом каноэ, было 40 спутников-гребцов. Когда они пришли на Раиатеа, то приняли Parau-i-Hoe, Закон Весла, древний кодекс канаков, и стали ariki-foa, королями-мэрами на островах и атоллах Гавайики. Сейчас существуют две фамилии из тех сорока. Это Хаамеа, потомки акулы Калахикиемао и Тотакиа, потомки птицы Таухириматеа. Такие дела…
Опять возникла пауза. Дземе Гэнки бросил взгляд на монитор, связанный с роботом, выполняющим на глубине более километра, программу обследования затонувшей субмарины-танкера. Убедившись, что корректировок не требуется, японец вернулся к разговору.
- Спарк, ты хочешь сказать, что ваши короли на 5 веков древнее наших императоров?
- Нет, - Спарк улыбнулся и покачал ладонью, - Даты событий до эры книгопечатанья, вообще-то условны. Про них правильнее говорить: «это случилось очень давно», без конкретизации. Иногда можно сказать «это случилось очень-очень давно». В смысле, задолго до «очень давно». Задолго до Мауна-Оро, очень-очень давно, Мауа и Пеле, держащие мир, попросили первых людей посадить кокосовую пальму Упаикиро, чтобы звезды, которые в те времена были еще совсем маленькие и не умели улететь на третье, самое дальнее, небо, могли прятаться под этой пальмой от солнца в жаркий полдень. Потом, звезды подросли и улетели на дальнее небо, а пальму взяли с собой. Сейчас это Корабль Арго - группа созвездий слева от Южного креста. На месте корней пальмы осталась лагуна, атолл вокруг которой так и называли: Упаикиро. Но, 5 лет назад он оказался недалеко от эпицентра Танайского землетрясения. Его коралловое кольцо разрушилось от сейсмического толчка и удара 12-метрового цунами. Считалось, что погибли все люди Упаики, но оказалось, что трое в момент цунами рыбачили на проа, поэтому выжили. Почти через два года, их подобрала на востоке Папуа известная вам Кван Ше. Теперь они ее дети, а ее полное имя - Кван Ше Упаики. Такая история…
- Ты хочешь сказать… - медленно произнесла Хотару, - что Эланг, Окедо и Тиви, это потомки первых людей - хранителей той пальмы, под которой прятались звезды?
- По ходу, так, - подтвердил он.
- Если ты захочешь блеснуть эрудицией, - добавила Келли, - то как-нибудь назови их «tangataa-e-tiai-te-haari-e-fetia». Вот, они выпучат глаза! Будет весело, я отвечаю!
- Что это значит? - спросила японка.
- То, что ты только что сказала, только на языке утафоа. Здесь, в Гавайике, у каждого аборигена-утафоа есть фамильная легенда о предках, живших сотни поколений назад. Спроси Уфале или Баикеву, и они расскажут, как первые Пиакари и первые Иннилоо пришли на Тероа. Здесь великие предки - не привилегия королей или аристократов…
- …Это вообще не привилегия, - добавил Спарк, - Наличие великих предков у любого канака здесь подразумевается. У правильного канака непременно есть великие предки. Возможно, информация об этих предках потерялась, но когда-нибудь она обязательно найдется. И, у каждого правильного канака, скорее всего, будут великие потомки. Это четкая база кодекса Parau-i-Hoe. И это причина, по которой мы, канаки, можем понять резоны пилотов-камикадзе, отдававших жизнь за божественного императора.
Кияма Хотару посмотрела на него с явным недоверием.
- Я отношусь к тебе с уважением, Спарк, но ты не можешь этого понимать.
- Могу, - спокойно ответил он, - Это просто. Если человек чувствует себя мыслящей пылинкой, бессмысленно прилетевшей в эту жизнь ниоткуда и, при ординарном ходе событий, обреченной через некоторое время кануть в никуда, то у него, естественно возникает мотив изменить этот ход событий. И вдруг ему предлагают приобщиться к вечному, божественному, осмысленному. К сотне с лишним поколений обладателей хризантемового трона, происходящих от Аматэрасу Омиками. Бессмысленная жизнь пылинки, по-любому обреченной стать ничем, это сказочно низкая цена за обретение божественности. Ведь пилоты-камикадзе, отправляясь в свой последний полет, сразу становились богами, таковы представления религии Синто.
- Пожалуйста, - негромко попросил Гэнки, - не надо иронизировать на эту тему.
- Я серьезен, как тропический циклон, - сказал Спарк, - Нельзя заниматься военным ремеслом, не задумываясь о смерти. У нас в стране это объясняют любому, кто идет в регулярную армию, или в резервисты. И, если тест показывает, что у волонтера нет собственного отношения к вечности, если он зависит в этом от внешней воли, то ему отказывают по основаниям психологической несовместимости с армейской работой.
Японский младший лейтенант сделал жест, как будто пытался поймать мячик.
- Извини, Спарк, я не понял: у вас отказывают в армейской карьере агностикам, или наоборот, религиозным людям, или приверженцам каких-то определенных религий?
- У нас отказывают тем людям, которые не готовы сами определить для себя такие религиозные или агностические представления, которые обеспечат им достаточный комфорт. Для многих комфорт связан с фамильной легендой, об этом я уже сказал.
- А для тебя? – спросила Хотару.
- Для меня, с легендами моей профессии. Это тоже не редкость. Для ребят, которые регулярно участвуют в кибер-реинкарнациях... Это как раз то, чем вы занимались со стрекозами и «майскими жуками»… Для таких ребят все вообще элементарно.
Келли еще раз похлопала его по затылку.
- Не забудь сказать, что тут в школе учат придумывать религии в игре «X-fenua».
- Точно! - он кивнул, - Но это скорее, чтобы показать: любая религия или идеология, навязанная тебе со стороны, это обман. Перехват управления твоими мозгами, чтобы засунуть тебя в суп. Заставить тебя работать даром, или умереть за ломаный сантим.
- Но, - возразил Гэнки, - солдат на войне иногда должен отдать жизнь.
- За такие слова, - ответил Спарк, - у нас сразу вышибают из армии на хрен.
- Почему? Это ведь реальное положение дел.
- Нет, бро. Реальное положение дел: иногда человек больше хочет что-то сделать, чем хочет жить. У нас говорят: иногда, чтобы победить, приходится рисковать жизнью, и, следовательно, иногда приходится умереть. Такое бывает не только на войне.
- А разве я сказал не то же самое? – удивился японец.
- Нет. Извини, Гэнки, но между «я должен» и «я хочу» угол ровно 16 румбов.
- И за эти 16 румбов, - добавила Келли, - здесь мигом расстреливают миссионеров.
- Это было при Конвенте, - возразил Спарк, - Ну, и потом еще лет пять, а сейчас…
- …Сейчас миссионеры вымерли, - весело перебила она, - Hei foa, какого черта мы зациклились на этой замогильной теме? Погода – классная! Океан - как картинка! Художники-маринисты рыдают от зависти! Мы дрейфуем над отличным призом. Мы можем еще два часа пинать. Робот не разметит поле быстрее, а если разметит, то по-любому, Олан и Атли раньше не прилетят. Давайте болтать о чем-то позитивном!
Кияма Хотару протянула руку и коснулась плеча афро-американо-меганезийки.
- Спасибо, Келли. Ты замечательная. Но нам надо очень многое здесь понять, чтобы сделать правильный выбор. Поэтому, такие разговоры, наверное, необходимы.
- Ладно, - Келли развела руками, - Я даже не спрашиваю, какой выбор. Я тактичная девчонка, правда? Но, мне кажется, что лучше смотреть на мир оптимистичнее.
- Спасибо, - повторила японка, - Я постараюсь смотреть оптимистичнее. Но сейчас я пытаюсь понять слова Спарка про базу Parau-i-Hoe, древнего кодекса канаков.
- Давай, я объясню, как у нас в учебнике? - предложил Спарк и, после кивка Хотару, продолжил, - Сочинены гигабайты текста про гуманизм и права человека, но это не работает, и не может работать, потому что нет базы. Непонятно, с чего это вдруг у человека появились какие-то права? Почему, если один человек голоден, он не может убить и скушать другого человека, если тот беззащитный и вкусный? В продвинутом варианте: посадить беззащитного человека на цепь, чтобы он работал на плантации? Почему один человек не может относиться к другому человеку как к разновидности домашнего скота – тяглового, или мясного, или боевого?
- Боевого? – переспросил Дземе Гэнки.
- Ага, - Спарк кивнул, - Были же боевые кони и боевые слоны. Армия, куда набирают принудительно, это аналогичный случай, только с людьми, верно? Человек ничем не отличается от других млекопитающих. Да, у него есть другие качества: он умнее и он говорящий. А конь – быстрее. А слон – сильнее. Разные животные на ферме хорошо дополняют друг друга, зачем портить это дурацкими правами. Тем более, человек, как любое млекопитающее, прожив определенное природой время, сдохнет и, если его не использовали на ферме в течение этого времени, то он прожил жизнь абсолютно зря!