— Спасибо за заботу. У нее все хорошо.
— Я рад, — сказал Джек. — Что, если я пошлю ей цветы?
— Как хочешь.
— Пожалуй, я так и сделаю, — решил Джек. Поколебавшись, он после короткой паузы нерешительно продолжил: — Не знаю, стоит ли мне поднимать эту тему…
«Вот и не поднимай», — подумала Лори. Она была раздосадована, что позволила пойти разговору не в ту сторону. Ей не хотелось обсуждать состояние матери.
— …но я уверен, ты слышала о факторе наследственности при раковых заболеваниях.
— Да, слышала. — Лори смотрела на Джека все с большим раздражением, не понимая, к чему он клонит.
— Не знаю, обследовалась ли твоя мать на предмет обнаружения мутаций гена BRCA 1, но результаты такого обследования имеют значение при лечении и, что еще более важно для тебя, при решении вопроса о профилактических мерах. Одним словом, думаю, тебе нужно пройти обследование. Не хочу тебя запугивать, но ты должна проявить благоразумие.
— У моей матери обнаружено наличие мутации BRCA, — призналась Лори. Ее гнев несколько поутих, когда она поняла, что он волновался о ее здоровье, а не просто выражал сочувствие по поводу матери. Однако чувство разочарованности осталось.
— Тем более тебе надо пройти обследование, — настаивал Джек. — Ты думала об этом?
— Я думала над этим, — ответила Лори, — но я не убеждена, что результат будет иметь большое значение — он может лишь добавить тревог. Я не готова пойти на удаление груди или яичников.
— Ну, это не единственные существующие профилактические меры, — сказал Джек. — Прошлым вечером я залез в Интернет, и теперь многое обо всем этом знаю.
Лори чуть не улыбнулась. Похоже, вчера они с Джеком побывали на одних и тех же сайтах.
— Например — более частые маммограммы, — продолжал Джек. — Можно подумать и об использовании тамоксифена. Но это уже потом. В любом случае прежде всего — здравый смысл. Я лишь хочу сказать, что, раз есть доступная информация на эту тему, следует ею воспользоваться. Иными словами, мне бы не хотелось, чтобы ты этим пренебрегала. Нет, даже не так: я прошу тебя сделать это… ради меня.
Говоря это, Джек, к удивлению Лори, неожиданно подался вперед и крепко взял ее за руки, выдавая тем самым свое искреннее беспокойство.
— Ты действительно так этого хочешь? — пораженная больше всего словами «ради меня», переспросила Лори.
— Да! Конечно! — воскликнул Джек. — Ты просто регулярно будешь проходить диспансеризацию. Это уже станет большим достижением. Пожалуйста, Лори!
— Я даже не знаю… Наверное, нужно начать с анализа крови?
— Да, просто сдать кровь. Ты ведь закреплена за каким-то определенным терапевтом в Центральной манхэттенской, куда мы все теперь обязаны обращаться?
— Пока нет, — призналась Лори. — Но я могу позвонить своей старой университетской приятельнице, Сью Пассеро. Она работает в терапии. Я уверена, что она может все устроить.
— Отлично! — воскликнул Джек и довольно потер руки. — Позвонить тебе, чтобы ты не забыла?
Лори рассмеялась:
— Я не забуду.
— Прямо сегодня.
— Господи, ну хорошо, хорошо — сегодня.
— Спасибо, — сказал Джек. Он наконец отпустил ее руку. — Теперь, когда мы с этим разобрались, хочу спросить тебя еще об одном: не можем ли мы прийти к какому-нибудь компромиссу по поводу твоего возвращения?
От неожиданности Лори на какую-то секунду растерялась: она уже решила, что Джек не собирался поднимать эту тему.
— Я уже тебе говорил, — продолжал он, — что вчера скучал по тебе. Я даже в баскетбол отвратительно играл. Вся моя тщательная мысленная подготовка к твоему отсутствию оказалась ни к черту, стоило мне наткнуться на твои колготки.
— Какие колготки? — удивилась Лори, несколько насторожившись. Она намеренно старалась не смеяться, когда Джек вновь вернулся к своей иронической манере разговора. Она не видела ничего смешного в том, что его спортивные успехи зависят от ее возвращения к нему.
— Те, что ты оставила в ванной. Не беспокойся, они аккуратненько водворены в комод.
— А о каком компромиссе идет речь? — подозрительно поинтересовалась Лори.
Джек поерзал в кресле. Он явно чувствовал себя неуютно, когда речь заходила об их взаимоотношениях. Лори выжидала, предоставляя ему необходимое время, чтобы собраться с мыслями. В конце концов он, смущенно пожав плечами, протянул ей руку, словно соглашаясь на перемирие.
— Давай договоримся, что мы будем постоянно обсуждать все эти наши проблемы.
Сердце Лори заныло.
— Это не компромисс, Джек, — произнесла она упавшим голосом. — Мы оба прекрасно понимаем, о чем речь. И одни разговоры ничего не решат. Но суть ведь в том, Джек, что компромисс был неотъемлемой частью наших с тобой отношений с самого начала. Мне известны твои мысли и сомнения, и я старалась относиться к ним с пониманием, что, собственно, и заставляло меня все это время терпеть то, что меня не особо устраивало. На самом деле все очень просто. Думаю, мы любим друг друга, но сейчас оказались на распутье. Мне нужна семья, и мне нужна определенность. И, говоря твоим языком, «сейчас мяч на твоей половине поля». Решение за тобой. И дальнейшие разговоры излишни. Я не собираюсь больше ни в чем тебя убеждать, к чему, как правило, и сводились все наши прежние беседы. И последнее: я ушла не потому, что вдруг вспылила, — это зрело уже давно.
Некоторое время они, будто пребывая в каком-то оцепенении, просто смотрели друг на друга. Потом Лори, немного придвинувшись, положила руку ему на колено и слегка сжала его.
— Это вовсе не означает, что я отказываюсь от каких-то дальнейших разговоров, — сказала она. — И это не конец нашей дружбе. Это лишь означаем, что, пока мы действительно не найдем по-настоящему верного решения, мне лучше пожить у себя. А я воспользуюсь своим способом ухода от личных проблем.
Лори встала и, по-доброму улыбнувшись Джеку, направилась через диспетчерскую в сторону лифта.
ГЛАВА 7
Лори зевнула так широко, что даже слезы выступили на глазах. Положив карандаш, она потянулась и посмотрела на свое произведение: на куске миллиметровки она начертила таблицу с именами всех четырех пациентов. Сверху, озаглавливая будущие колонки, шли все, на ее взгляд, важные детали, которые могли ей понадобиться: возраст пациента, пол, вид перенесенной им операции, имя хирурга, анестезиолога, использованный анестетик, назначенные успокоительные и другие лекарственные препараты, номер палаты, в которой находился пациент, как и кем он был обнаружен, кем проводилась аутопсия, предполагаемая патология и результаты токсикологических исследований.
Лори сделала предварительные записи почти во всех графах, кроме имен хирургов и анестезиологов, названий анестетиков и других медикаментов, результатов токсикологии по тем двум случаям, где она сама проводила вскрытие, и предполагаемой патологии у Дарлин Морган. Для того чтобы заполнить пустующие графы, ей были необходимы медицинские карты и помощь Питера и Морин. В графах, где предполагались результаты токсикологии по тем случаям, когда аутопсию производили Кевин и Джордж, Лори написала: «Скрин-тест отрицательный, окончательные результаты еще не получены».
Но одна деталь, которую высветила ей таблица и которая, как ей казалось, являлась важной, несколько подрывала ее версию о серийном убийце. Все больные находились в разных палатах: двое пациентов лежали в общей хирургии, один — в отделении ортопедии, и еще один — в нейрохирургии. Поскольку ни один из умерших не был связан с нейрохирургией, а тот, кто был помещен в отделение ортопедии, имел непосредственное отношение к общей хирургии, Лори уже звонила в Центральную манхэттенскую за разъяснениями. Однако озвученная ей причина оказалась весьма простой: поскольку больница работала на пределе своих возможностей, места часто выделялись независимо от вида оперативного вмешательства.
Лори решила зайти в гистологию к Морин, которая с довольным видом предоставила ей полный набор гистологических срезов по делу Макгиллина. При ее нагрузке такая быстрота была неслыханной. Искренне и восхищенно поблагодарив ее за проделанную работу, Лори тут же понесла результаты к себе в кабинет для тщательного изучения. Как она и предполагала, никакой патологии не было и сердце оказалось в полном порядке. Не было признаков ни текущего, ни залеченного воспаления сердечной мышцы или коронарных сосудов, и она не увидела никаких отклонений ни в клапанах, ни в проводящей системе.
Затем она спустилась в располагавшуюся на четвертом этаже токсикологию, где ее поджидала маленькая неудача: она наткнулась на Джона Де Врие. Находясь на своей территории, Джон потребовал объяснений — что она делает в его лаборатории. Не желая доставлять Питеру хлопот с боссом, Лори продемонстрировала всю свою изобретательность, сказав, что ей никогда не удавалось до конца понять масс-спектрометрию и ей бы очень хотелось получше с этим ознакомиться. Несколько смягчившись, Джон снабдил ее специальной литературой, после чего, извинившись, ушел в лабораторию серологии.
Лори нашла Питера в крохотной комнате без окон, похожей на лилипутскую каморку. При виде Лори его глаза оживились. Хотя Лори казалось, что она совершенно не знала Питера до своего прихода в ОГСМЭ, Питер как-то напомнил ей, что они вместе учились в Уэслианском университете в начале восьмидесятых. Только он был на два курса младше.
— Я сделал токсикологический скрининг на Макгиллина, — сказал Питер, — и ничего не нашел, но должен тебя предупредить, что иногда препараты могут остаться незамеченными, особенно при низкой концентрации. Так что, если бы ты предоставила мне развернутую информацию, что именно ищешь, это облегчило бы задачу.
— Что верно, то верно, — заметила Лори. — Так вот: результаты аутопсии этих пациентов говорят об их скоропостижной кончине — это неожиданно прекратилась сердечная деятельность. То есть сейчас все хорошо, а в следующую минуту — никакого кровообращения. В связи с этим нам следует выделить кардиотоксины типа кокаина и дигиталиса. Ну и другие препараты, способные вызвать изменение частоты сердечных сокращений, влияя либо на центр, стимулирующий сердцебиение, либо на проводящую систему, распространяющую импульс по всему сердцу. Вдобавок к этому нам следует исключить все препараты, которые назначаются при нарушениях сердечного ритма.
— Ну и списочек! — воскликнул Питер. — Кокаин и дигиталис я бы увидел, поскольку знаю, где их искать в показаниях; кроме того, они должны быть в больших дозах, чтобы вызвать то, о чем ты говоришь. Что касается остального — трудно, но я займусь этим.
Лори тут же поинтересовалась анализами Соломона Московица и Антонио Ногейры, вскрытия которых производились несколькими неделями раньше, и рассказала Питеру о схожести этих смертей со случаем Макгиллина. Набрав на клавиатуре свой пароль, Питер зашел в лабораторную базу данных. Результаты анализов оказались в норме, но Питер предложил повторить исследования, так как теперь имел более четкое представление о том, что следует искать.
— И еще одно, — сказала Лори, уже собираясь уходить. — Сегодня утром я провела очередное вскрытие, и пробы должны скоро быть у тебя. Этот случай вновь оказался очень похож на остальные. У меня возникло подозрение, что в Центральной манхэттенской творится неладное. Поскольку я не смогла обнаружить никакой патологии, боюсь, что основная нагрузка по выявлению причин ляжет на твои плечи.
Питер обещал сделать все возможное.
После токсикологии Лори поднялась в кабинет Джорджа — взглянуть на карточку Антонио Ногейры. Джордж приятно удивил ее, подготовив копии страниц, которые могли представлять интерес. Кевин оказался не столь обходителен, однако не возражал, чтобы Лори сделала копии сама. Собрав весь материал у себя в кабинете, Лори внимательно изучила его, заполняя соответствующие графы в таблице.
Взяв листок с таблицей, Лори подождала, пока Рива закончит телефонный разговор с местным врачом о сбитой автомобилем туристке.
— Взгляни! — предложила Лори, протягивая миллиметровку коллеге, как только та положила трубку.
Рива взяла лист и, внимательно изучив его, посмотрела на Лори.
— Ты весьма продуктивно поработала. Тут так четко все расписано.
— Я просто не могу оторваться от этой головоломки, — призналась Лори. — И намерена в ней разобраться.
— Поэтому ты и обрадовалась, не обнаружив у Морган никакой патологии. Очередной аналогичный случай…
— Так оно и есть!
— Ну и что ты теперь думаешь на этот счет? — поинтересовалась Рива. — После такого труда у тебя должны быть какие-то мысли.
— Для меня стал совершенно очевиден одинаковый для всех четверых механизм смерти — фибрилляция желудочков. Что же касается причины и характера, то это уже несколько другая тема.
— Ну-ну, продолжай.
— Ты действительно хочешь услышать? Когда я сказала Джеку, он отнесся к этому с недоверием.
— Я готова слушать.
— Ладно, в двух словах. Итак, механизм смерти — остановка сердца, а сердце абсолютно в норме. Значит, причиной смерти должен был стать какой-то препарат, вызывающий аритмию.
— Что вполне логично, — согласилась Рива. — Ну а каков же характер смерти?
— Вот тут и начинается самое интересное. — Лори подалась немного вперед и понизила голос, словно опасаясь, что кто-то мог ее услышать. — Я думаю, это дело рук убийцы! Иными словами, я, кажется, наткнулась на работу какого-то серийного убийцы, орудующего в Центральной манхэттенской.
Рива хотела было что-то сказать, но Лори, подняв руку, остановила ее и продолжила уже более сдержанным тоном:
— Как только у меня в руках окажутся медицинские карты, я смогу заполнить свою таблицу, в которой будут и препараты, назначенные до операции, и анестетик, и картина послеоперационного лечения. Вот тогда мы с тобой поговорим и ты выскажешь свое мнение по этому поводу. Лично я думаю, что дополнительная информация мало что изменит. Подряд четыре случая: фибрилляция желудочков со смертельным исходом, безуспешные попытки реанимации молодых, здоровых людей, перенесших плановые операции в одной и той же больнице за двухнедельный отрезок времени, — не слишком ли тут много совпадений?
— Лори, эта больница весьма перегружена, — заметила Рива.
Лори подчеркнуто энергично выдохнула. При ее обостренных чувствах тон Ривы показался ей снисходительным, таким же как у Джека. Она выхватила таблицу из рук подруги.
— Я лишь пыталась высказать тебе свое мнение, — мягко произнесла Рива.
— Имеешь полное право, — ответила Лори, резко разворачиваясь на стуле.
— Я вовсе не хотела вызвать твое раздражение.
— Ты не виновата, — отозвалась Лори. — Просто я в эти дни стала чересчур восприимчивой. — Она вновь повернулась к Риве. — Однако позволь мне тебе напомнить: все предыдущие инциденты, включая серийные убийства в медучреждениях, оставались долго нераскрытыми из-за полного отсутствия бдительности.
— Думаю, ты права, — согласилась Рива. Она улыбнулась, но Лори не ответила ей. Она вновь развернулась к своему столу и взялась за телефон. Хоть ее разозлили разговоры с Джеком и Ривой, но версия была озвучена и она все больше и больше убеждалась в том, что не ошибалась. Доводы друзей абсолютно не поколебали ее уверенность — напротив, они лишь укрепили предположение о существовании серийного убийцы. А раз так, то, несмотря на некоторую преждевременность из-за отсутствия явных доказательств, она считала своим долгом позаботиться о том, чтобы информация дошла до руководства Центральной манхэттенской. По своему горькому опыту она уже знала, что принятие такого решения не в ее компетенции. Информация должна поступить от администрации через отдел по связям с общественностью. Она набрала внутренний номер Келвина и поинтересовалась у Конни Иган, его секретарши, не уделит ли он ей несколько минут.
— Через несколько минут он уходит на обед с членами Консультативного совета, — ответила Конни. — Если хочешь его застать, советую поторопиться, потому что потом он может появиться лишь после четырех, если вообще появится.
— Я сейчас спущусь, — предупредила Лори и, положив трубку, встала.
— Удачи, — сказала Рива, слышавшая весь разговор.
— Спасибо, — бросила Лори, забирая с собой таблицу.
— Не слишком расстраивайся, если Келвин отнесется к этому с еще большим недоверием, чем я, — посоветовала Рива ей вслед. — Он может и в ярость прийти. Имей в виду, он очень трепетно относится к Центральной манхэттенской, потому что еще в студенчестве проходил там практику — она ведь раньше была для университета базовым медицинским учреждением.