Третий, последний раунд был раундом Коржавина. Он вел бой, он диктовал условия. Гарин, растратив силы, отчаянно защищался, думая об одном: только бы продержаться до конца, не очутиться на полу…
И он продержался. Когда ударил гонг, известивший о конце раунда, Гарин, шатаясь от усталости, подошел к Коржавину и сам поднял его руку.
— Поздравляю…
Среди зрителей прошла волна ропота: чего спешит, пусть судьи решат.
Но судьи были единодушны. Просмотрев судейские записки, главный судья объявил:
— Единогласным решением судейской коллегии победа по очкам присуждается Коржавину!
Судья на ринге поднял руку Руслана. В зале раздались аплодисменты.
Коржавин устало улыбнулся, вытер пот со лба боксерской перчаткой и пошел в свой угол. На круглом лице Омарова сияла такая счастливая улыбка, словно это он выиграл поединок. А Никифоров, едва Руслан вышел с ринга, стиснул его в объятиях и стал целовать мокрое от пота лицо.
Глава шестнадцатая
1
Окончился первый день соревнований. Старт для команды старшего лейтенанта Никифорова оказался довольно неудачным: только два боксера — Коржавин и тяжеловес Тюбиков — одержали победы. Остальные — в группе побежденных. Для них путь к алой майке чемпиона закрыт. Они могут только бороться за призовое третье место.
Впереди еще много трудностей. Многодневные состязания требуют от спортсмена не только силы, ловкости, знания техники и тактики, а главное, выносливости, той выносливости, которая помогает преодолевать трудности в боевой обстановке, вести многодневные сражения, делать стремительные броски и отстаивать завоеванные рубежи. Эта выносливость в сочетании с целеустремленной волей помогает и в многодневных боксерских соревнованиях добиваться лучших успехов.
Есть боксеры, которые в первом же бою выкладывают всего себя, все силы и добиваются победы, однако на второй день они уже не могут с такой же настойчивостью боксировать. Их организм не приспособлен к такой нагрузке, не может быстро восстанавливать растраченную энергию.
Но есть и другая категория спортсменов. Трудности их не страшат. Чем больше трудностей встает на их пути, тем все новые и новые силы рождаются в их выносливом организме. Такие спортсмены включаются в состязания постепенно. В первый день они даже могут не показать тех результатов, которых достигнут в последний, финальный. К таким спортсменам принадлежал и Руслан Коржавин.
Трудности и опасности не останавливали его, а вдохновляли. Чем сильнее был противник, тем собраннее и целеустремленнее был он. Во второй день соревнований Руслан добился победы еще быстрее: бой был прекращен ввиду его явного превосходства. В третий день судья поднял руку Коржавина в первом раунде: секундант противника выбросил на ринг белое полотенце — знак отказа от продолжения поединка.
Однако самым коротким оказался бой в четвертый день состязаний. Это был полуфинальный поединок. Против Коржавина вышел призер прошлогоднего первенства в полутяжелом весе Степан Бергман. Сильный и опытный боксер. В его боевом списке около ста пятидесяти боев, большинство из которых он закончил нокаутом или ввиду явного преимущества. В этом году Бергман решил выступить в среднем весе.
Старший тренер спортивного клуба округа, ставя Бергмана в низшую весовую категорию, имел далекий прицел: Бергман сумеет добиться призового места и во всеармейских состязаниях.
На окружные соревнования Бергман смотрел как на промежуточный этап своей спортивной карьеры. Он был убежден, что тут нет достойных соперников. И не только убежден. Ни один из партнеров, которые выходили против него, не смог продержаться больше двух раундов: удар справа у Бергмана был отработан до совершенства. Это давало ему право на самоуверенность. Но излишняя самоуверенность и погубила его.
Степан Бергман ревниво относился к успехам своих товарищей. Особенно сильно его тревожили победы Коржавина. Он болезненно воспринимал его триумфальное шествие к финалу. И когда на четвертый день соревнований их пути скрестились на ринге, Бергман задумал проучить счастливого новичка. Он даже не предполагал, что успех Коржавина основан не на счастливых удачах, а на длительной и целеустремленной тренировке, на творческом подходе к каждому поединку. Если у Бергмана вся ставка была на грозный сокрушающий удар, то Коржавин твердо следовал советам своего московского тренера, который часто повторял: «Побеждают не самые сильные, а самые умные».
Когда они вышли на ринг, то не только в зале, а и вокруг ринга было тесно: свободные от соревнования боксеры, судьи, тренеры собрались посмотреть поединок. Все ждали интересной и драматичной схватки. Интересной, потому что оба до сегодняшнего дня шли без поражений, драматичной, потому что многие заранее переживали за Коржавина: разве он устоит против Бергмана, чьи кулаки тяжелы, как кувалда кузнеца?
В победе Бергмана никто не сомневался. Даже внешне, когда они стояли в центре ринга и судья представлял боксеров зрителям, Бергман выглядел внушительнее. Он был выше Коржавина на полголовы, шире в плечах, имел более рельефную мускулатуру. Его могучая грудь, мускулистые плечи и массивные руки говорили сами за себя.
Сразу же после удара гонга Бергман стремительно кинулся на Коржавина, уверенный в своей силе и неотразимости. Без подготовки, без разведки. Его атака напоминала атаку Николая Мурко. Он сразу бросил в бой свои главные силы, стремясь подавить, смять, сокрушить противника одним махом, одной атакой, неудержимой и грозной, как снежная лавина в горах. Коржавин, казалось, потонул в этом вихре.
Зрители повскакали с мест, кричали, свистели, топали:
— Степа! Давай!
— Справа! Бей справа!
— Жми к канатам!
В зале стоял невообразимый гул. Болельщики Бергмана бурно выражали свою радость. Но к этому дню и у Коржавина уже появились почитатели. Они в свою очередь подбадривали Руслана. Страсти накалялись, бой на ринге захватил всех.
И вдруг сразу все кончилось. В зале наступила тишина. Тягучая тишина. Зрители недоуменно переглядывались. На ринге стоял Коржавин, тот самый Коржавин, на которого была обрушена грозная лавина атак Бергмана, и смущенно улыбался. А Бергман, непобедимый Бергман, кандидат в призеры всеармейских соревнований, лежал у его ног!
Люди не понимали, что же произошло? Как так получилось, что Бергман на полу? Ответить на этот вопрос могли только судьи, тренеры, боксеры, которые находились у ринга, и немногие из числа зрителей, те, кто смыслит в боксе, кто видит в нем не грубый обмен ударами, а высокое искусство мужества, ума и мастерства.
В тот момент, когда Бергман ринулся на Коржавина, Руслан не отступил. Он принял бой, легко парировал удары соперника, красиво защищался. Всех поразило его удивительное хладнокровие, умение оставаться спокойным и собранным в такие напряженные секунды поединка. Он не сделал ни одного лишнего и поспешного движения. Каждый шаг, каждый поворот был точен и своевременен. Грозные удары Бергмана пролетали мимо или не доставали до цели каких-то трех — пяти сантиметров!
Тренеры с восхищением бросали своим боксерам:
— Учитесь! Вот как надо!
А когда Коржавин уклонился от очередного удара, подставил плечо под второй и нырнул, присел под грозный правый, заставляя Бергмана промахнуться и потерять равновесие, многие, не выдержав, крикнули: «Бить надо!» И Руслан ударил. Снизу вверх, с поворотом всего корпуса, вкладывая в удар мощь спины и пружинистую силу ног. Удар был коротким, как вспышка молнии, и точным, как снайперский выстрел.
Бергман, взмахнув руками, мягко опустился на брезент. Со стороны даже казалось, что он упал сам, споткнулся и упал, что он сейчас встанет и будет продолжать бой.
Судья поднял руку:
— Раз!
Руслан отошел в дальний, нейтральный угол ринга.
— Два… Три… Четыре…
При счете «восемь» Бергман подтянул руки и хотел привстать. Но руки не держали. Он помотал головой, как бы стряхивая сон, потом с трудом привстал на одно колено, упираясь руками о пол, и снова повалился.
— Девять… Десять… Нокаут! Победил Коржавин!
Последние слова судьи потонули в грохоте аплодисментов.
Руслан бросился к Бергману и помог подняться. Опираясь на плечо Коржавина, Бергман побрел в свой угол. Его голова, подстриженная по-модному, была опущена на грудь, он шел и молча кусал губы.
Судья-информатор, выхватив из вазы, стоявшей на судейском столе, букет роз, поднес их Коржавину:
— Изумительно! Неповторимо!
Никифоров, Омаров, Пальчиков и другие подняли Руслана на руки и понесли. Руслан пытался сопротивляться, но ничего из этого не получилось.
— Отпустите! Хватит!
В раздевалке он попал в объятия Тюбикова, который готовился к выходу на ринг.
— Молодчина, Руслан!
2
Тюбиков тоже победил. Победа досталась без боя: его соперника врач не допустил к рингу: вывих пальца. Как тот ни упрашивал, ни умолял, врач был непреклонен:
— Я отвечаю за здоровье!
Одержав эту победу, Тюбиков выходил в так называемый утешительный финал: бой за третье — четвертое место. (У Тюбикова было одно поражение: он во второй день проиграл по очкам чемпиону округа.)
— Сегодня праздничный ужин! — распорядился Никифоров.
В ресторане сдвинули два столика. Никифоров сам выбирал блюда. Он был щедрым и веселым. Таким его Руслан никогда не видел.
Когда все уселись, Никифоров потребовал еще один прибор.
— Для кого? — спросил Руслан. — У нас у всех есть приборы.
— Для особы женского пола. Вот и она.
К столу подошла Таня. На ней было светлое с большим вырезом платье, волосы свисали до плеч в модной прямой прическе. Она улыбалась и держала в руке коробку конфет.
— Нашему победителю!
Коржавин смутился. Еще ни разу ему не приходилось получать подарки от женщины.
— Ну возьмите же…
Руслан посмотрел на Никифорова. Тот укоризненно покачал головой:
— Разве можно так не уважать женщин!
Коржавин покраснел:
— Спасибо.
Открыл коробку, протянул Тане:
— Пожалуйста, угощаю!
Таня наградила его ласковым взглядом и двумя пальчиками взяла конфету:
— Благодарю.
Официант принес целую гору тарелок с едой, несколько бутылок лимонада и бутылку шампанского. Тюбиков протянул руку и схватил шампанское:
— Руслан, за победу!
Но Никифоров легонько постучал ложкой по тарелке.
— Поставь на место.
— Разрешите открыть, товарищ старший лейтенант?
— Поставь на место.
— Пожалуйста.
— Шампанское нам, то есть тем, кому на ринг не выходить.
Омаров грустно прищелкнул языком:
— Руслан, нам не достанется. Ни тебе, ни Тюбикову, ни мне. Мы завтра работаем. Опять лимонад!
Пальчиков сладко причмокнул:
— Я буду пить шампанское за вашу завтрашнюю победу!
Никифоров посмотрел на Пальчикова, на его подбитый глаз.
— Лучше бы ты пил за свою. Из четырех боев два поражения. Только зря тебя возили.
Пальчиков опустил голову. Разве он виноват, что ему, молодому боксеру, пришлось встречаться с опытными перворазрядниками и мастерами спорта?
Коржавин вступился за него. Налил в бокал лимонад и поднял:
— За Пальчикова, за его успехи! На этих состязаниях он выполнил норму первого разряда. Это залог будущих побед!
Грузный большерукий Пальчиков покраснел до ушей:
— Я старался… как все…
Никифоров с шумом открыл шампанское, налил Тане, себе и Пальчикову.
— За Коржавина!
Таня протянула свой бокал к бокалу Коржавина и чокнулась:
— Я видела весь бой! Вы так хорошо… — Она запнулась, хотела сказать «дрались», но тут же спохватилась: — Вы так хорошо боролись!
— Именно боролся! — поддержал ее Никифоров. — Танечка верно подметила. Это была борьба, борьба мускулов и воли. За победителя этой борьбы.
В ресторане было шумно и весело. Все столики были заняты. В правом углу, на небольшом возвышении, играл джаз. Полная певица, держа в руках микрофон, пела томным голосом о караване, который идет по пустыне:
— Караван, караван…
Коржавин слушал ее, и перед его глазами встали безбрежные пески Кызылкумов, небольшой отряд охотников за змеями и среди них Гульнара. Отчаянная девчонка!
3
После победы над Бергманом Коржавин вышел в финал. Его соперник — прошлогодний чемпион Стоков, который в трудном полуфинальном бою с незначительным преимуществом добился победы над офицером Ломовым.
Стоков трудно шел к финалу. У него не было побед нокаутом. В сложных поединках он вырывал победу с незначительным перевесом в очках. Многим поединок Стокова с Коржавиным казался предрешенным. Разве можно их ставить рядом: взлет таланта и упорное трудолюбие?
Но Руслан рассуждал по-другому. Встреча со Стоковым его настораживала. Стоков опасный противник. Хладнокровный, точный, рассудительный. Он не упустит ни малейшей возможности для нанесения удара. Он не делает ни малейшей ошибки, чтобы дать сопернику возможность для развития наступления. Собран, сосредоточен, целеустремлен. Такие боксеры являются прямыми братьями искусным гроссмейстерам-шахматистам, виртуозным мастерам многоходовых комбинаций, где каждый ход фигуры предопределен теорией и проверен на практике.
Победить такого соперника трудно, очень трудно. Об этом Руслан знал. Но победить надо. Не за тем он ехал сюда, чтобы отступать перед последней, пусть даже самой серьезной, преградой.
Омаров долго и тщательно бинтовал пальцы Руслану.
— Не туго?
Коржавин сжал кулаки.
— Отлично.
Вокруг толпились боксеры. Одни давали советы, другие желали успеха. В другом конце раздевался, готовился к выходу на ринг Стоков. Его тоже окружили спортсмены. В теплом мохнатом халате, закутав шею полотенцем, Стоков легко подпрыгивал на месте, делал разминку.
Никифоров достал из кармана бутылку и, открыв ее, протянул Руслану:
— Выпей. Чистый виноградный.
Руслан с удовольствием выпил добрую половину.
— Приятный.
— Еще бы! Чистая глюкоза.
Судья при участниках позвал из дверей:
— Коржавин! Стоков! На ринг!
Боксеры двинулись к выходу. Руслана сопровождали Никифоров и Омаров.
Первым на ринг вышел Стоков. Публика встретила его аплодисментами. Стоков занял ближний угол. Не снимая халата, не обращая внимания на аплодисменты и фотографов, которые щелкали аппаратами, стал старательно разминать подошвами боксерских ботинок скрипучую канифоль.
Вспыхнули юпитеры. Ринг залился ярким светом. Финальные состязания транслировались по местному телевидению. Операторы нацелили одну камеру на ринг, другую на зрительный зал.
Появление Коржавина было встречено шквалом рукоплесканий. За дни соревнований зрители полюбили Руслана. Его атакующий стиль, спокойная и легкая манера ведения боя, точный и сильный удар и особенно четкая, красивая защита покорили сердца суровых ценителей мужественного вида спорта. Если в первый день соревнований они безучастно смотрели на Коржавина, то в последующие дни одно его появление на ринге вызывало бурю восторга в переполненном зале.
Судья на ринге — невысокий плотный мужчина с седой шевелюрой — вызвал к себе секундантов. Никифоров и тренер Стокова перелезли через канаты.
В центре ринга на белом полотенце лежали новенькие боксерские перчатки. Судья вытащил из кармана полтинник.
— Орел, — поспешно сказал Никифоров.
Судья подбросил монету. Она сверкнула в лучах юпитеров.
— Решка, — сказал судья и повернулся к тренеру Стокова: — Вам выбирать.
Тренер Стокова, узкоплечий жилистый узбек, долго мял перчатки, выбирая лучшую пару.
Судья подошел к Коржавину, проверил, как зашнурованы и завязаны перчатки. Потом проверил у Стокова. Зрители следили за каждым его шагом. Они контролировали действия рефери — судьи на ринге.
— Боксер готов? — спросил судья Никифорова.
— Готов.
— Боксер готов? — задал он тот же вопрос тренеру Стокова.
— Боксер готов.
Рефери доложил судейской коллегии:
— Боксеры готовы!