– Когда-то я изучал эту профессию. Все не так просто.
– Ты? Странные шуточки, Торби.
– А ты помнишь меня? Того бывшего фраки, мальчишку-нищего? Это глупое покушение на наши карманы вызвало у меня тоску по родине. Фриц, там, откуда я явился, карманники имели определенный статус. А я был просто нищим.
– Только бы Мать этого не услышала.
– Не услышит. Но я тот, что я есть, и знаю, кем был, и не собираюсь это забывать. Я никогда по-настоящему не учился искусству карманных краж, но я был хорошим нищим и изучил это дело в совершенстве. Меня учил лучший из нищих. Мой папа. Баслим Калека. Я не стыжусь его, и все Законы «Сису» не заставят меня это сделать.
– Я и не собирался тебя стыдить, – тихо сказал Фриц.
Они пошли дальше, смешавшись с веселившейся толпой. Внезапно Торби сказал:
– А не попытать ли нам счастье? Я тут кое-что приметил.
Фриц покачал головой:
– Посмотри на эти так называемые призы.
– О'кей. Интересно, как они тут жульничают.
– Торби…
– Да? Почему у тебя такая торжественная физиономия?
– Ты знал, кем на самом деле был Баслим Калека?
Торби задумался.
– Он был моим папой. Если бы он хотел, чтобы я знал еще что-то, он бы мне сказал об этом.
– М-м-м… наверное, так оно и есть.
– А ты знаешь?
– Кое-что.
– Меня интересует одна вещь. Что это за долг, который Бабушка хотела отдать мне?
– Я уже и так сказал достаточно.
– Ты это знаешь.
– Ох, черт бы тебя побрал, об этом знают все остальные Люди. Поэтому мы и оказались на этой Встрече.
– Не заставляй меня просить, Фриц.
– Ну… Видишь ли, Баслим не всегда был нищим.
– Я давно об этом догадывался.
– Мне не сказали, кем он был. Кое-кто из Людей хранит свои тайны годами; и никто не намекнул мне, что об этом стоит рассказывать. Но один факт не является секретом для Людей… а ты один из них. Давным-давно Баслим спас целую Семью. Люди никогда не забудут этого. Это была «Ханси»… а «Нью-Ханси» как раз находится здесь. На ней красуется герб. Больше сказать я тебе не могу, потому что на эту тему наложено табу – история эта была столь постыдна, что о ней не говорят. Я и так сказал достаточно. Но ты можешь зайти на «Нью-Ханси» и попросить разрешения порыться в старых вахтенных журналах. И если ты назовешь себя, скажешь, что ты родственник Баслима, – они не посмеют отказать тебе. Хотя потом Старший Офицер в своей каюте будет биться в истерике.
– М-м-м… мне бы не хотелось узнавать вещи, от которых леди будет рыдать. Фриц, давай покатаемся! – И, после полетов с головокружительной скоростью и ускорением до одной сотой, Торби нашел развлечение настолько восхитительным, что чуть не опоздал на завтрак.
Большая Встреча, заполненная весельем и встречами со старыми и новыми друзьями, имела и серьезные цели. В дополнение к похоронам, памятным службам по погибшим кораблям, бесконечным переселениям молодых людей здесь заключались сделки по приобретению кораблей, что имело первостепенное значение для всех Людей.
На Гекате были лучшие верфи по всей исследованной Галактике. Так же, как и у людей, потомство появлялось и у кораблей. «Сису» была беременна людьми, чуть не лопалась от доходов, полученных от торговли ураном и торием; наступило время, когда Семья должна была разделяться. По крайней мере, треть семьи испытывала необходимость приступать к самостоятельной торговле и обретать свой дом; фраки-маклеры по торговле кораблями потирали руки, представляя себе размеры комиссионных. Но межзвездные корабли нельзя было продавать как холодные напитки; продавцы и маклеры порой залетали слишком далеко в мечтах. Но за несколько недель, возможно, пойдут на продажу до сотни кораблей.
Некоторые из них будут новыми судами, сошедшими со стапелей верфей «Галактического Транспорта, Лтд», дочернего предприятия известных во всем цивилизованном мире «Галактических Предприятий», или «Корпорации Космических Инженеров», или «Кораблей Гекаты», или «Двигателей Инкорпорейтед», или «Гаскомба и Сына» – гигантов торговли. Предложения были на любой вкус. Брокеры, которые не выходили прямо на строителей кораблей, имели исключительное право на приобретение и продажу подержанных судов, и, если цена была подходящей, владельцы охотно прислушивались к разговорам и слухам – человек может ухватить счастье за хвост, если не будет зевать. Шел лихорадочный обмен почтой и посланиями из космоса, ярмарка близилась к концу.
Семья, которая хотела уйти в космос, имела две возможности: или покупать другое судно и делиться, образуя две семьи, или же корабль мог объединиться с другим судном с целью покупки третьего, которое принадлежало бы им обоим. Разделение давало возможность обрести более высокий статус. Оно было свидетельством того, что семья, которая могла пойти на такой шаг, – опытные и умелые торговцы, способные самостоятельно, без чьей-то помощи, отправить своих детей в космос. Но на практике выбор обычно склонялся в пользу другой возможности: объединиться с другим судном, что позволяло разделить расходы; и даже тогда часто бывало необходимо закладывать все три судна в качестве залога за новое.
«Сису» делилась тридцать лет назад. Три десятилетия ей сопутствовала удача; и она была готова к новому разделению. Но десять лет назад на последней Большой Встрече Бабушка предложила «Сису» в качестве залога, как родительское судно, за новорожденный корабль. Он дал банкет в честь родителя, затем прыгнул в темноту и никогда больше не вернулся. Космос велик. Помянем его имя на Встрече.
Результатом было то, что «Сису» пришлось платить треть от сорока процентов стоимости пропавшего корабля, это был тяжелый удар. Долги надо было всегда возвращать, но после разделения на последней встрече «Сису» выложила почти все, что у нее было. Каждый отвечает за свои собственные грехи – и у «Сису» остались лишь кожа да кости. У неимущего должника нечего требовать; остается только ждать.
Бабушка была неглупа. Корабли-родители «Цезарь Август» и «Дюпон» не теряли связи с «Сису», оказывая друг другу взаимные услуги. Кроме того, это была хорошая сделка: торговцы без большой охоты предоставляют необеспеченный кредит. В этом положении «Сису» могла быть уверена, что выписанный ею чек на любого из Свободных Торговцев всюду будет встречен с уважением.
Но в то время, как Семья должна была разделиться, у «Сису» наличных было меньше, чем обычно.
В первый же день, спустившись на грунт, Капитан Крауса посетил «Норберта Винера», на котором нес свой флаг Коммодор. Его жена осталась на борту, и дел у нее было более чем достаточно. С того дня, как она стала Старшим Офицером, она не высыпалась. Сегодня она работала у себя на палубе, то и дело встречаясь лицом к лицу с другими старшими офицерами и связываясь по телефону с городскими службами. Завтрак был готов. Она решила отложить его. Но когда муж вернулся, он по-прежнему оставался нетронутым. Войдя, Капитан устало опустился на стул. Она просматривала стопку слайдов и фиксировала свои решения на калькуляторе. Наконец она сказала:
– Если остановиться на корабле серии Ф-2 производства Гаскомбов, залог будет более пятидесяти процентов.
– Рода, ты же знаешь, «Сису» не может приобрести корабль без посторонней помощи.
– Не торопись, дорогой. И «Гус», и «Дюпон» согласны поручиться… а их подпись то же самое, что наличные.
– Если они будут согласны ждать.
– И «Нью-Ханси» согласна присоединиться – смотря по обстоятельствам – и…
– Рода! Две Встречи тому назад ты была еще молода, но уже тогда ты беспокоилась, что кредит в равной доле ложится на всех… и не только на «Ханси». И все были с этим согласны.
– Я была взрослой, чтобы стать твоей, Фьялар. Не надо читать мне Законы. Но «Нью-Ханси» согласна вступить, если только запрет на разглашение будет длиться все время. Ты осматривал «Галактическую Лямбду»?
– Нет смысла, я ее знаю. Слаба.
– Ну, знаешь! Я бы не сказала, что восьмидесятикратное ускорение – это слабо.
– Сказала бы, посиди ты на моем месте. Класс «Лямбда» предназначен для транспортировки небольших грузов в пределах Гегемонии; это все, на что он способен.
– Ты слишком консервативен, Фьялар.
– И останусь таким, пока мне надо заботиться о безопасности судна.
– Не сомневаюсь. А мне придется искать решение, которое удовлетворит все твои предрассудки. Во всяком случае, класс «Лямбда» – это всего лишь возможность. Есть еще ты-сам-знаешь-какие. Они пойдут подешевле.
Он нахмурился.
– Несчастный корабль.
– Придется его вычистить сверху донизу, чтобы ты избавился от мрачных мыслей. Но подумай о цене.
– Речь идет не только о мрачных мыслях относительно ты-сам-знаешь-чего. Я никогда раньше не слышал, чтобы Старший Офицер кончал с собой. Или о капитане, сошедшем с ума. Я удивлен, что они очутились здесь.
– Я тоже. Но корабль здесь, и он будет выставлен на продажу. А чистить надо любое судно.
– Еще бы.
– Не будь так подозрителен, дорогой. Надо всего лишь отнестись к нему с предельным вниманием, провести все ритуалы, а это уж моя забота. Да, и кроме того, ты можешь забыть ты-сам-знаешь-что. Я думаю, что раздел может произойти с помощью и другого корабля.
– Я думал, что ты уже пришла к какому-то выводу.
– Я просто исследую наши возможности. Но есть и более важные вещи, чем самостоятельная покупка нового корабля.
– Конечно, есть! Силовая установка, налаженная система оружия, рабочий капитал, опытные офицеры на ключевых постах – да ведь мы не можем иметь два судна. Взять хотя бы баллистиков. Если…
– Не выходи из себя. Мы справимся. Фьялар, что ты думаешь о том, чтобы стать Коммодором?
Он остановился на полном ходу.
– Рода! У тебя лихорадка?
– Нет.
– Здесь есть не меньше дюжины шкиперов, куда больше подходящих на этот пост. Я никогда не буду Коммодором – и, что куда важнее, я не хочу им быть.
– Я имею в виду заместителя, так как Коммодор Денбо собирается уходить в отставку после того, как будут выбраны новые делегаты. И не сомневайся: на следующей Встрече ты будешь Коммодором.
– Чушь!
– Почему вы, мужчины, так непрактичны? Фьялар, единственное, о чем ты думаешь, это твоя ходовая рубка и дела. И не толкай я тебя, ты бы никогда не стал тем, кто ты есть.
– Неужели тебе мало?
– Я не жалуюсь, дорогой. Когда я вошла на «Сису», это большой день для меня. Но слушай. У нас есть возможность пользоваться многими источниками, не только «Гус» и «Дюпон». Любое судно, к которому мы желаем присоединиться, поможет нам. Я собираюсь оставить этот вопрос открытым до следующих выборов – все утро ко мне поступают самые разные предложения от сильных кораблей, с хорошими связями. И наконец, «Нью-Ханси»?
– А что насчет «Нью-Ханси»?
– Она объявилась как раз вовремя; если «Нью-Ханси» назовет твое имя, ты будешь избран под бурные аплодисменты.
– Рода!
– Тебе не придется и пальцем пошевелить. И Торби тоже. Просто вы вдвоем покажетесь на людях и очаруете их своим обаянием, мужественностью – слуги народа, чуждые политиканству. Я это обеспечу. Твоя Мать не видела положения дел в целом. Да, я хочу, чтобы мой сын женился, – но весьма существенно, чтобы Торби не был женат, и даже не имел пары до тех пор, пока не пройдут выборы. А теперь… ты был на флагманском корабле?
– Конечно.
– На каком корабле он родился? Это может быть очень важно.
Крауса вздохнул:
– Торби не рожден среди Людей.
– Что? Чепуха! Ты имеешь в виду, что его идентификация не очень надежна? М-м-м… какой из пропавших кораблей ему подошел бы?
– Я сказал, что он не из Людей! Нет ни пропавших кораблей, ни детей, исчезнувших с судна. Ничего, что подходило бы к данному случаю. Он должен быть или значительно старше или куда моложе, чем он есть.
Она покачала головой:
– Не могу поверить.
– Ты имеешь в виду, что не хочешь!
– Не могу поверить. Он – из Людей. Это видно по его походке, по манерам, у него отличная голова и все прочее. Хм-м-м… я должна сама просмотреть досье.
– Валяй. Так как ты мне не веришь.
– Фьялар, я не считаю…
– О, конечно, считаешь. Скажи тебе, что снаружи идет дождь, когда тебе не хочется, чтобы он шел…
– Прошу тебя дорогой. Ты же знаешь, что в это время на Гекате никогда нет дождей. Я просто…
– О, безмерное небо!
– Тебе не стоит выходить из себя. Капитану это не подходит.
– Капитану не подходит и то, что на его собственном корабле сомневаются в его словах!
– Прости, Фьялар. – Она понизила голос. – Я не сказала ничего обидного для тебя. Если я расширю круг поисков или пороюсь в каких-то незафиксированных материалах – ты же знаешь, как чиновники неаккуратно обращаются со старыми досье. М-м-м… если я буду знать, кем были родители Торби, это поможет нам перед выборами. И поскольку до того я не дам ему разрешения на женитьбу, известие, что сразу же после выборов будет объявлено о свадьбе, обеспечит нам нужную поддержку…
– Рода…
– Что, дорогой? Вся группа «Веги», которая сейчас колеблется, присоединится к нам, если будет установлено место рождения Торби… и если лучшая из дочерей…
– Рода!
– Я уже сказала, дорогой.
– А теперь я скажу. Я, Капитан. Жена, в нем течет кровь фраки. К тому же Баслим знал это… и дал мне неукоснительное поручение помочь ему найти свою семью. Я надеялся – и верил: досье покажут, что Баслим заблуждался. – Нахмурившись, он закусил губу. – Крейсер Гегемонии будет здесь через две недели. И у тебя хватит времени понять, что я перерыл все досье, как исправный клерк.
– Что ты имеешь в виду?
– Долги надо платить… и нам предстоит еще одна плата.
Она посмотрела на него.
– Муж мой, не сошел ли ты с ума?
– Мне нравится это не больше, чем тебе. Он не только прекрасный мальчик: он лучший из наводчиков, которые у нас когда-либо были.
– Наводчиков! – резко сказала она. – Фьялар, если ты считаешь, что позволю выбросить к фраки одного из моих сыновей… – У нее перехватило горло.
– Но он в самом деле фраки.
– Нет, он не фраки. Он «Сису» так же, как и я. Меня удочерили так же, как приняли его. Мы оба «Сису» и всегда будем ими.
– Я надеюсь, что мы всегда в сердце будем носить «Сису». Но последний долг должен быть отдан.
– Этот долг был заплачен сполна и давно!
– В книгах его нет.
– Ерунда! Баслим хотел, чтобы мальчик вернулся в свою семью. К каким-то фраки, есть ли у них семьи? Мы стали его семьей – мы сами, наш клан, наше племя. Разве это не лучшая плата, чем помет фраки? Или ты так мало думаешь о «Сису»?
Она посмотрела на него, и Крауса горько подумал, что она исходит из убеждения, что такие мозги может дать только чистая кровь Людей. В разговорах с фраки он никогда не терял самообладания. Но Мать – а теперь Рода – всегда загоняли его в угол.
В конце концов Мать, со всей ее твердостью, никогда не требовала невозможного. Но Рода… быть только Женой – это новая обязанность для нее. Он сдержанно сказал:
– Старший Офицер, эта обязанность возложена лично на меня, а не на «Сису». И выбора у меня нет.
– Ах, вот как? Отлично, Капитан, – мы поговорим об этом попозже. А теперь, сэр, примите мои уверения в почтении, но у меня масса дел.
Встреча была великолепна, но Торби было не так весело, как он предполагал; Мать попросила его помочь в приемах Старших Офицеров с других кораблей. Часто посетители приводили с собой дочек или внучек, и Торби приходилось занимать их, пока старшие беседовали. Он лез из кожи вон, научился принимать участие в непринужденной болтовне, полной тонких намеков. И даже освоил искусство танца. Но до сих пор, когда музыка призывала его к танцу, он не мог без озноба и дрожи непринужденно обнять девушку за талию.
Посетители Матери терзали его расспросами о папе. Он старался соблюдать вежливость, но его выводила из себя уверенность собеседников, что каждый из них, казалось, знал о папе больше его – кроме тех вещей, которые были важны по-настоящему.
Но похоже, что к нему должна была прийти подмога в этих делах, Торби понимал, что он младший сын, но и Фриц, как и он, был неженат. Он предложил, что если Фриц придет к нему на помощь, позже он вернет ему долг сторицей.