— Тимофей, — позвал Гектор Трубецкого. — Ты все помнишь?
— Конечно, — ответил тот.
— Прячься.
Слепой легким, скользящим шагом двинулся к обочине. Через секунду его крепкая гибкая фигура растворилась на фоне деревьев.
— Партизан, блин, — хмыкнул Беленький. — Гомер, ты здесь еще? Или слинял уже?
— Не кричи, — посоветовал слепой из темноты.
— Во, — расплылся Беленький. — Я ж говорил, партизан. Человек-невидимка, твою мать.
Гектор поднес к губам рацию:
— Тимофей, проверка. Как слышишь?
— Отлично слышу, — отозвался тот. — Без рации было лучше, но ничего, переживу как-нибудь.
Гектор улыбнулся.
— Мы пошли, — сказал он. — Если через два часа нас не будет, уходи.
— Удачи, — ответил слепой.
* * *
Леня не раскопал ничего. Запрос, касающийся Жнеца, отправил, но ответа пока не получил. Спортсменов в Москве как собак нерезаных, из них тех, что вышли в тираж до срока, — львиная доля. Половина в бандитах подрабатывает, вторая терпеливо ждет своей очереди. С циркачами и того сложнее. Все в разъездах. Кто халтурит, кто на гастролях, никто ни про кого ничего толком не знает. Не то что раньше. Был себе Союзгосцирк, отправил туда официальный запрос — и дело в шляпе. А теперь? Как в лесу, хоть складывай ладони рупором и «ау» кричи. Но список он, Леня, все-таки надыбал, вот. Две с половиной сотни спортсменов и сотня циркачей. Все подходят по возрасту.
Сию мощную тираду Леня выдал залпом, словно стакан водки хлопнул. Сергей, рывшийся в столе, посмотрел на него снизу вверх, усмехнулся с едва заметной долей снисходительности, свойственной старожилам, общающимся с совсем еще зелеными новичками.
— Ты как в милицию-то попал, голубь? Только не говори про пионерский долг перед Родиной. Все равно не поверю.
Леня сделал круглые младенческие глаза и заявил:
— Да-а, после армии заняться нечем было, вот и пошел. А потом втянулся. Понравилось.
— Понятно, — кивнул Сергей, доставая из стола пистолет и засовывая его в наплечную кобуру. — Вопрос на засыпку. По математике в школе что имел? Пять? Молодец. Задача. Дано: три с половиной сотни фамилий. На каждого человека — по часу. Доехать, найти участкового, поговорить, сходить домой, посмотреть, задать пару вопросов. Сколько всего потребуется времени, если учесть, что по закону — по закону! — с одиннадцати вечера и до семи утра граждане имеют право нас на порог не пускать, и половина этим правом, конечно же, воспользуется? И еще, учти, что мы с тобой тоже не двужильные и нам надо, хотя бы изредка, есть и спать.
Леня принялся лихорадочно высчитывать в уме, но Сергей остановил стажера:
— Не майся. По меньшей мере две недели. За это время Жнец провернет свое дело и отправится на Канары или там на Багамы отдыхать, пить пиво и греть на солнышке телеса. Стало быть, вопрос номер два: ситуация тебе в общих чертах известна. Что делаем дальше?
— Не знаю. А зачем же я узнавал про спортсменов этих? — вроде бы даже обиделся Леня.
— А вдруг бы на что-то и наткнулись, — сказал Сергей, снимая трубку телефона и набирая номер. — Но не наткнулись, и Бог с ними. Это песня долгая. В таких случаях ведь как: Манька дома — Ваньки нет, Ванька дома — Мань… Алло? Юру будьте добры. Не пришел еще? А это Маша? Здравствуй, Машунь. Сергей Воронин беспокоит. — Он засмеялся. — Помнишь? Хорошо. А где Юрка? Ага. Ну ясно. И сегодня не будет? Ладно, я ему на работу позвоню. Он все там же? Телефон не менялся? Так ведь в этой стране что ни день, то чудеса. Нет? Ну и прекрасно. А как же! Обязательно покажусь. Вот с дельцем одним закончу и тогда… Да тоже нормально все. Ага, ну пока. Спокойной ночи. — Сергей принялся снова накручивать диск, объясняя по ходу: — Отличный парень. Юрка Гуревич. Работал у нас в ОБХСС, а потом перешел в РУОП. Старший лейтенант теперь. А то все в младших ходил. И заработки там получше. Думаю, может быть, и мне податься? На казенные-то… Алло? Из двести тридцатого вас беспокоят. Лейтенант Гуревич еще не ушел? Ага. А как бы его позвать к телефончику? Будьте добры. — Он прикрыл микрофон ладонью и забормотал скороговоркой: — Юрка — парень надежный. Я ему доверяю. А нам сейчас без поддержки никак. Официально обращаться за помощью нельзя — информация тут же уйдет «кому надо». Заявимся, а там и нет ни фига. Алло? Юра? Здравствуй, дорогой. Воронин Сергей тебя беспокоит. Да какой тут сон? Сам знаешь. Слушай, мне твоя помощь требуется. Нужно человек пять крепких ребят. Только надежных, чтобы данные не ушли раньше времени. Мы тут со стажером прищучили одну команду. Да нет, Юр, серьезную. Серьезней не бывает. — Сергей выслушал ответ собеседника, кивнул: — Хорошо, через пятнадцать минут жду. — Он повесил трубку и сообщил сгорающему от любопытства стажеру: — Вот такие дела, брат. Ты, кстати, своим бы позвонил, предупредил, что задерживаешься. Боюсь, мы с тобой не скоро домой попадем. Давай, пока время есть.
* * *
Группа свернула с дороги. Через полминуты они вышли к опушке и побрели через густой подлесок, обходя коттедж слева. Вскоре впереди обозначилась узенькая прогалина.
— Здесь? — спросил Ильин и сам себе ответил: — Вроде бы здесь.
— Конечно, здесь, — подтвердил Беленький, — вон и «соломинка».
«Соломинка» — шестиметровый сосновый хлыст с торчащими по сторонам ступеньками срезанных сучьев лежала в паре метров от прогалины. Дабы не вызвать подозрений, им пришлось спилить подходящую сосну далеко в стороне и тащить ее почти два километра на себе.
— Все, готовимся, — сказал Гектор. — Десять минут.
Жукут, Ильин и Беленький принялись проверять обмундирование. Руденко, опустившись на корточки, открыл кофр, и Гектор увидел охотничий арбалет. Внушительный, мощный, напоминающий бойцового пса — стафф-терьера. В специальном гнезде покоилась толстенькая стрела: стеклопластиковое древко — отдельно, наконечник — отдельно. Рядом свилась кольцом бухта троса. Руденко принялся собирать арбалет. Пристегнул к ложу плечи, приклад, натянул тетиву, вставил оптический прицел. Вскинув арбалет к плечу, он мгновенно прицелился и нажал на курок, сообщил с одобрением:
— Отличная машинка. Отдача только сильная. Как бы с насеста не слететь.
— Не боись, не слетишь, — усмехнулся Беленький. — Мы тебя чем-нибудь под задницу подопрем.
Руденко взглянул на него, но промолчал. Зато сказал Гектор:
— Ты вот что, Модест. Заканчивай со своими шутками. Ясно? И так нервы на пределе.
— Ладно, командир. Это я так. Вообще. Думал боевой дух поднять.
— Уже поднял. Хватит.
— Ну хватит так хватит.
Тем временем Руденко взял стрелу, прищелкнул тяжелый четырехгранный наконечник, пропустил в специально проделанные отверстия конец троса, затянул удавкой.
— Готово, — сказал он.
Гектор посмотрел на часы:
— Без десяти два. На все про все у нас час с небольшим. Начинаем, ребята.
Жукут и Беленький подхватили «соломинку», Руденко — арбалет. Ильин и Гектор бежали налегке, посматривая по сторонам. В черноте ночи двор полыхал нереально ярким светом. Второй этаж коттеджа возвышался над забором, словно палубная надстройка океанского лайнера, но ливень скрывал бегущих от «взоров» телекамер, установленных на крыше. Прожектора, посаженные по углам ограждения, выхватывали из мрака широкую полосу ядовито-рыжей глинистой почвы перед бетонным забором.
Группа остановилась в метре от границы освещенной зоны и примерно в двенадцати от стены.
— На колено, — скомандовал Гектор, вынимая из чехла саперную лопатку.
Ильин и Беленький сделали то же самое. Все трое принялись за работу. Жукут и Руденко внимательно поглядывали по сторонам. Один держал пистолет с дитилиновыми капсулами, второй — арбалет. Несмотря на запрет фээсбэшника, Руденко выстрелил бы не задумываясь, исходя из мысли, что лучше убить самому, чем быть убитым.
Копать размокшую глинистую почву — не самая легкая и приятная работа. Вода, приобретающая красновато-рыжий оттенок, быстро заполняла яму. Гектор не успел оглянуться, а уже стоял по колено в скользкой грязевой жиже. От него валил пар, он задыхался. Темп работы был бешеный. Чтобы отрыть яму нужного размера и глубины, понадобилось около сорока минут. Группа выбилась из намеченного графика. До смены постов оставалось меньше получаса.
— Ставим «соломину», — тяжело дыша, прохрипел Гектор. — Живо.
Жукут подхватил один конец хлыста, второй опустили в яму. Дерево с жирным чавканьем погрузилось в жидкую глину. Штангист поставил сосновый ствол вертикально, и троица принялась лихорадочно заваливать «соломину» почвой. Утрамбовывали по ходу дела ударами каблуков. Гектор посмотрел на часы.
— Без четырнадцати, — сказал он. — Поднажмем, мужики!
Работа закипела с утроенной энергией. Хлыст, торчавший из ямы на четыре с половиной метра, все норовил накрениться и рухнуть. Глухо матерился Беленький. Пыхтел, как паровозная топка, Ильин. Через четыре минуты столб был укреплен хоть и кривовато, но достаточно надежно. Однако они выбились из графика уже на девять минут.
— Слава, — кивнул Гектор Руденко, — твоя очередь!
Тот перебросил арбалет через грудь и ловко вскарабкался на верхушку «соломины», пристегнув себя страховочным ремнем. Подняв оружие к плечу, он прицелился и нажал на спусковой крючок. Звонко тренькнула тетива. Перечеркнув световое пятно молниеносным слюдяным проблеском, стрела исчезла в завесе дождя.
«Только бы попал», — подумал Гектор с отчаянием. Времени на вторую попытку не оставалось. Ему очень хотелось верить в то, что их надежды оправдаются: ни часовые, ни охранники у мониторов не заметят стрелы.
— Готово, — сообщил сверху Руденко, обвязывая второй конец троса вокруг хлыста.
Гектор забрался на столб, пристегнулся карабином к тросу и, быстро перебирая руками, пополз к стене. Часть работы, возложенная персонально на него, была не менее ответственной, чем выстрел Руденко. Он обеспечивал безопасный проход группы через ограждение.
Стена появилась из-за дымчатой пелены ливня, когда Гектор подобрался совсем близко. Бетонный монолит тянулся в стороны, постепенно сливаясь с белым озером света. «Интересно, — подумал Гектор, — а что, если нас все-таки заметили? Что, если за стеной нас поджидает целая свора охранников?» По напряженной вибрации троса он понял: ребята идут следом. Отступать поздно. Только вперед. Быстрый взгляд на часы: без пяти. Через пять минут из коттеджа выйдут разводящий и четверо часовых. Быстрее. Стена придвинулась еще на пару метров. Спокойно. Гектор разжал руки и повис, раскачиваясь, словно на качелях. Вытащив из болтающейся на поясе кобуры пневматический пистолет, он медленно, по сантиметру, двинулся вперед. Ограждение уплыло под спину. Гектор завис в метре над ним. Он видел «караульную дорожку», ее границу, очерченную белой полосой, и первый столб с СВЧ-сигнализаторами. «Не дай Бог, кто-нибудь, спрыгивая, потеряет равновесие и упадет на эти чертовы лучи, — подумал Гектор. — Где же часовой?» Время: без трех минут. Они уже так и так не успевали обойти периметр. «Куда же подевался часовой, чтоб ему? Уснул, что ли?» Гектор так разнервничался, что едва не проворонил появление охранника. Казалось, мощная плечистая фигура материализовалась из воздуха. В руках часовой держал внушительный помповый «мосберг». Гектор поднял пистолет. Уже отстраненно, краешком сознания, подумал, что, если кто-нибудь из этих шкафообразных жлобов шмальнет в него из такой вот штуковины, хоронить придется дуршлаг. Задержав дыхание, он прицелился и плавно потянул курок. Послышался слабый выхлоп — ф-ф-ук, — охранник шлепнул себя широкой ладонью по шее, словно убивая комара, сделал еще один шаг, пошатнулся и рухнул лицом вперед. Выпущенная из рук винтовка ударилась прикладом о землю и начала валиться в сторону границы караульной дорожки. Гектор заметил это, уже отстегивая карабин. Он спрыгнул вниз, разбросав в стороны руки. Приземляясь, едва не опрокинулся на спину, но невероятным напряжением мышц удержался и в кошачьем броске успел подхватить «мосберг» за мгновение до того, как ружье коснулось невидимого луча. Секундой позже чуть ли не на голову Гектору обрушился Беленький. И конечно, поскользнулся. Шмякнулся снова лицом в отлично замешенную башмаками охранника грязищу, матернулся:
— Да что за такое сёдня! — И, отплевываясь, пояснил: — Давно не скакал. Я ж пловец, а не акробат. Отвык.
Гектор посмотрел на часы:
— Двигай быстрее. Они уже выходят.
— Ясненько. — Беленький рванул с пояса пистолет и, прижимаясь спиной к стене, потрусил к следующему посту.
Третьим появился Руденко. Он спрыгнул без эксцессов, красиво.
— Все в порядке? — спросил, озираясь, понизив голос.
— Было бы не в порядке, видел бы ты меня тут, — Гектор кивнул на распростертое в грязи тело: — Оттяни этого подальше.
— Не вопрос.
Руденко сорвал с громилы брезентовый дождевик, отдал его Гектору и, ухватив бесчувственного охранника за воротник камуфляжа, поволок в ту же сторону, куда несколько секунд назад ушел Беленький. Гектор торопливо набросил накидку, запахнул плотно и надвинул пониже капюшон, чтобы тень скрывала лицо.
В этот момент из дождя появились темные фигуры часовых. Впереди шагал разводящий — среднего роста и совсем не впечатляющего сложения. По дождевикам охранников струйками стекала вода, и Гектору вдруг показалось, что эти люди покрыты то ли «плетенкой» болотной тины, то ли речными подгнившими водорослями. Двигались они с бронебойной уверенностью, механически ровно. Неестественно прямые, с высоко поднятыми головами, часовые больше напоминали кукол, чем живых людей. Гектор почувствовал, как по спине побежал противный холодок. Стало страшно. По-настоящему, до коликов в желудке. Больше всего он не хотел увидеть их глаза. У него вдруг созрела уверенность, что и глаза у них такие же, как фигуры: фальшивые, мертвые, застывшие в оловянной неподвижности. Гектор попятился, а часовые подходили все ближе. Ожившие экспонаты музея восковых фигур.
Неожиданно над головами охранников возник человек. Гектор сразу же узнал его. Ильин. Крепыш мгновенно оценил ситуацию. Он повис, покачиваясь, на ногах и осторожно вытащил из кобуры оружие. Пистолет дважды возмущенно фыркнул, и оба караульных, замыкавших процессию, ткнулись в спины идущих впереди. Те обернулись. Один из них поднял голову и тотчас получил заряд дитилина в грудь. Гектор, стряхнув дурманящее оцепенение, тоже вскинул оружие. Разводящий рванулся вперед, налетел на выстрел, но, прежде чем упасть, успел сделать еще пару шагов и вцепиться Гектору в накидку. Так и рухнул, утянув за собой дождевик. Последнего охранника «отключил» вынырнувший из-за спины Гектора Руденко. Ильин повис на тросе, соскочил вниз, подошел ближе:
— Вы в норме, ребята? — Он повернулся, посмотрел на распластавшихся в грязи охранников. — Здоровые какие, черти.
— Я чего-то напугался, — признался Гектор. — Эти парни как неживые, честное слово.
Руденко взглянул на него с любопытством, усмехнулся:
— Слава Богу, ты, оказывается, бояться умеешь. А то я все смотрю и думаю: не из полена ли выструган? — Он прищурился, взглянул на коттедж: — Ну что, двинулись? Модест, поди, заждался уже.
— Как у него дела?
— Сейчас не знаю, но, когда я подходил, он как раз с часовым разбирался.
С троса, растопырив руки, неуклюже спрыгнул Жукут. Шлепнулся на задницу, подняв фонтан брызг, и, поморщившись, сообщил доверительно:
— Кажись, ногу подвернул.
— Пошли, — решительно сказал Ильин. — Эти, внутри, спохватятся еще, что корешей долго нет. Берите плащи.
Руденко стащил с часовых дождевики, прихватив один для Беленького. Гектор, порывшись в карманах разводящего, извлек магнитный ключ.
— Все, можно идти.
Они прошли вдоль периметра. Трое часовых уже «отдыхали» по углам, а Беленький стоял у ворот и картинно ковырял спичкой в зубах.
— Что-то вы долго, мужики! — гаркнул он развязно. — Пришлось веселиться без вас. Ну, двинулись дальше? Или как?
— Двинулись, — кивнул Гектор. Подняв рацию, он спросил: — Тимофей, как у тебя?
— Тихо, — ответил Трубецкой. — Как в могиле. А у вас?
— Все по плану. — Гектор, спрятав передатчик в карман, повернулся к Жукуту: — Сейчас все вместе идем к дому и открываем дверь, затем мы входим, а ты, Боря, остаешься и занимаешься часовыми. Свяжи их как следует.