Зу продолжала смотреть на него все тем же взглядом, и тогда он покорно сложил руки.
— Понял. Больше не буду, мам.
Зу улыбнулась и, вернувшись к своему занятию, вскрыла очередной конверт. В рекламном послании ей предлагалось сэкономить тридцать пять процентов на дальние междугородные звонки в ту часть страны, с которой ей приходилось связываться чаще всего. Она задумалась. Может быть, стоит выбрать Хиббинг, штат Миннесота?..
— Эй, мам! А вот ты получаешь «Оскара», — проговорил Скотт, показывая ей пожелтевшую газетную вырезку, которая сопровождалась фотоснимком, изображавшим стоящую рядом с Уильямом улыбающуюся Зу с золотой статуэткой в высоко поднятой руке.
— Тут говорится: «Весь зал стоя аплодировал Зу, снискавшей не только симпатии публики, но и завоевавшей приз в номинации «За лучшую женскую роль» за свою замечательную работу в «Малдуне».
Зу вспомнила эту статью. В ней не сообщалось о том, что в то время, когда делался этот торжественный снимок, Зу была уже на втором месяце беременности, мучилась одиночеством, была напугана и даже не подозревала о том, что все проблемы еще впереди.
Кивнув сыну, она вновь занялась почтой. Следующий конверт пришел из страховой компании «Хоум Лайф Иншуранс». У нее сильно забилось сердце: именно эта компания оформляла страховой полис на Уильяма. Может быть, она уже прислала чек? Так быстро? Неужели они не побоялись послать квитанцию на полмиллиона долларов обычной почтой? Она вскрыла конверт и достала из него какие-то бумаги.
Там было несколько листков. «Видимо, им необходимо получить кое-какую дополнительную информацию», — решила Зу. Конечно, кто же станет сразу посылать чек на такую большую сумму, не выяснив деталей происшедшего?
Она стала читать первую страницу.
«Дорогая мисс Хартман, — обращались к ней, — доводим до Вашего сведения, что не имеем возможности погасить страховой полис № BAS73239908-4927 ввиду следующего…» Далее следовал список из нескольких пунктов. Она пробежала его глазами и наткнулась на строчку, подчеркнутую красным толстым маркером: «В выплате отказать».
Зу растерянно заморгала. Это явно какое-то недоразумение. Она стала читать дальше.
После страшной резолюции значилось: «См. раздел _». На пустом месте кто-то тем же красным маркером вписал «14-D». Далее в скобках было помечено: «См. обратную сторону».
Рука Зу дрожала, переворачивая страницу.
— Эй, мам… — вновь подал было голос Скотт.
У Зу перехватило дыхание.
— Что это за мужчина, который стоит между тобой и папой?
— Не сейчас, Скотт, — резко отрезала она. — Я разбираю почту.
— Ну… извини, — пробормотал сын.
А Зу уже пробегала глазами нумерованный список на обратной стороне страницы. Вот и раздел [14] — А. В. С. D. Ниже содержалось пояснение к отказу в выплате. Прочитав его, Зу на мгновение зажмурилась, не веря своим глазам. Но страшные слова от этого не пропали.
«Причина смерти — самоубийство — не предусмотрена условиями полиса».
Зу невидящим взглядом уставилась на эти слова. Это несправедливо. Этого просто не может быть. Тут должно быть еще какое-то объяснение, должно быть. Но ниже перечислялись условия страхования жизни, принятые в этой фирме. Самоубийство действительно не предусматривалось…
Она вновь вернулась к началу письма и перечитала его. Нет, никакой ошибки не было. В выплате ей отказали.
Воздух в комнате словно отяжелел — трудно стало дышать. Она не получит свои полмиллиона долларов. Ей не удастся выплатить по закладной за Седар Блаф.
В ту ночь она спала меньше часа. Проснувшись рано утром и сев на постели в своей великолепной белой спальне — окна в ней, занимая две стены, выходили на заросли калифорнийского мамонтового дерева, открывая захватывающие дух виды на утесы, — Зу связалась по личной линии с Тимом Данахи. Ей не терпелось узнать, есть ли хоть какая-нибудь надежда на то, что ей все-таки удастся поправить дела.
— Твоя подруга сообщила мне, что тебя ждали вчера, — сказал он. — Итак, ты красива?
В первое мгновение Зу смутилась, но потом поняла, что этими словами Тим отнюдь не намекал на то, что шесть недель назад она была непривлекательна, просто хотел напомнить, что яркая внешность — это упаковка любого голливудского товара. Без этой красивой упаковки сам товар, несмотря даже на свое качество, не котируется.
— Я похудела, если ты это имеешь в виду.
Тим рассмеялся в трубку:
— Умница! Надеюсь, для завтра у тебя все готово?
Завтра. Все верно. Потеряв голову от своих финансовых проблем, Зу чуть не позабыла, что сначала ей еще предстоит добиться роли и только после уже беспокоиться о том, хватит ли ей гонорара на выплаты по закладной.
— Да, только у меня один вопрос. Какую сцену будем пробовать?
Тим ответил, и его ответ порадовал Зу. В той сцене она чувствовала себя особенно уверенно.
— И еще… — Она даже зажмурилась от смущения. — Ты не знаешь случайно, на что я могу рассчитывать?
— Ты имеешь в виду деньги?
Зу открыла глаза. О Господи, ну почему на эту тему всегда так неловко разговаривать?..
— Да.
— Попытаюсь выбить для тебя пару сотен тысяч. Максимум двести пятьдесят.
Двести тысяч долларов. За свой последний фильм, в котором снималась пятнадцать лет назад, Зу получила в пять раз больше.
— И это все? — слабым голосом спросила она.
Тим снова рассмеялся:
— Это телевидение, Зу. И потом… попытка вернуться в кинематограф. Вернуться, понимаешь? Надеюсь, ты осознаешь, что для того, чтобы вновь оказаться в списке самых высокооплачиваемых актеров, придется потрудиться. На это уйдет какое-то время.
У Зу комок подкатил к горлу, глаза наполнились слезами. «Слезы, — поняла она в ту минуту, — рождаются не в слезных мешках, а в сердце».
Тим назначил ей место и время встречи на следующий день.
— Увидимся, — бросил он и, словно спохватившись, словно почувствовав, что ей не помешает известная моральная поддержка, добавил: — У тебя все получится, я знаю.
Повесив трубку, Зу стала смотреть в окно на мирный сказочный пейзаж. Седар Блаф стал ей родным домом. Она приросла к нему душой. Этот вид из окна был ей привычен. Она смотрела на этот лес и утесы часами, днями, неделями, годами, приходя в себя после серьезной болезни, в те времена, когда скрывалась ото всех. Ей было знакомо каждое дерево, каждый сук. Она помнила наизусть очертания всех скал, каждый неровный край утеса мог напомнить ей о чем-то: Неужели от всего этого придется отказаться?
Если Тиму удастся выбить двести тысяч, то сама Зу получит в руки только сто семьдесят. Тридцать тысяч — комиссионные Тима. А ведь со ста семидесяти еще нужно будет платить налог. Нет, этих денег ей будет совершенно недостаточно для того, чтобы погасить закладную за Седар Блаф. Совершенно недостаточно для того, чтобы спасти дом и… жизнь.
Она вновь легла и стала смотреть в потолок. Может быть, ей удастся как-то убедить банк погасить закладную, продлив сроки выплаты? Вместо пятисот тысяч она могла предложить им только сто. Допустим, они согласятся. Тогда ей останется только хорошо сыграть роль. Решение проблемы несколько отодвинется.
«Но до какого срока? — подумала Зу. Она повернулась на бок и накинула на себя толстое стеганое одеяло. — Пока меня не пригласят на новые кинопробы? Пока не добьюсь новой роли?»
Она подтянула к себе подушку и уткнулась в нее лицом. Получится ли? И вообще, стоит ли пытаться?
«Не морочь мне голову!» — всплыла в памяти любимая фраза Марисоль.
Зу села на постели. Одно ясно: ничего не получится, если сидеть сложа руки. Она решительно поднялась и направилась в гардеробную. Сняла с вешалки короткое черное шелковое платье. Ему было уже пятнадцать лет, но, слава Богу, сейчас этот стиль был в моде. Она надела его через голову. Как раз. Скинув его, она быстро приняла душ, накрасилась и уложила волосы.
Не прошло и часа после ее телефонного разговора с Тимом Данахи, как Зу уже въезжала на автостоянку банка «Ферст пасифик сэйвингс энд Лон».
Внутри здания было настолько тихо и покойно, что банк вполне можно было принять за библиотеку. Оглядевшись по сторонам, Зу увидела столик обслуживания клиентов и направилась к нему. Она замечала обращенные на нее вежливые взгляды банковских клерков и кассиров. Это были не туристы, здесь был их дом. В том, что в их банк зашла очередная кинозвезда, им не виделось ничего удивительного. Они относились к этому спокойно. Звезда так звезда. Подумаешь.
«Так чего же они пялятся?»
«Я думала, что вы уже умерли», — сказала тогда Алисса во время их первой встречи.
«Может быть, поэтому на меня все так и смотрят. Может, они думают, что я призрак Зу, а не сама Зу».
Молодой человек, сидевший за столом, поднял на нее глаза и лишь после мимолетного колебания проговорил:
— Чем могу быть полезен?
Зу села на стул напротив него:
— Мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь относительно моей закладной.
— Поговорите со мной.
«Как же, — подумала Зу. — Мальчишка. Ему и кассиром-то в Супермаркете еще рано работать, а не то что разбираться в финансах Седар Блаф».
— Дело довольно сложное, — проговорила она, искренне улыбнувшись, чтобы не обидеть его. — Полагаю, мне лучше встретиться с кем-нибудь из руководителей банка.
Он ткнул в табличку, установленную на столе перед ним.
— Джон Бернс. Помощник вице-президента. Кредитование клиентов, — с гордостью вслух прочитал он.
Улыбка Зу исчезла. Час от часу не легче.
— Я хотела бы продлить срок выплаты по закладной.
Он спросил ее имя, как будто оно ему было неизвестно, и адрес. После этого поднялся из-за стола и сказал, что вернется через минуту.
На самом деле он вернулся только через четверть часа. После первых пяти минут ожидания Зу захотелось встать и устроить скандал. Раньше она никогда не относила себя к тому типу известных людей, которые по малейшему поводу начинают орать: «Что такое, черт возьми! Вы хоть понимаете, с кем говорите?» Она же в конце концов не Алисса Пэйдж. Но в ту минуту Зу искренне пожалела об этом, о том, что у нее не хватает мужества и уверенности в себе, чтобы встать и поднять крик. Впрочем, она тут же напомнила себе о том, что пришла сюда просить одолжения, и немалого. Пришлось смириться с тем, что она отдана на милость этого банка, ибо в настоящее время она была неудачницей и должна была раболепно заискивать в ожидании подачки. Она нищая, попрошайка.
Наконец молодой человек вернулся за свой стол с какой-то папкой, сел и ввел какие-то данные в компьютер. То, что появилось на экране, заставило его чуть нахмурить брови. Откинувшись на спинку стула, он объявил:
— Срок выплаты по вашей закладной истекает через две недели.
Как будто она этого и сама не знала!..
— Да, мне это известно. Собственно, поэтому я и пришла, — проговорила Зу.
Он крутанулся на своем стуле и вновь повернулся к ней лицом:
— Вы в состоянии уложиться в этот срок?
Зу прокашлялась:
— Недавно скончался мой муж. Он был застрахован в одной компании, но с выплатой страховки вышло затруднение…
— Понимаю, — сказал он, сведя вместе свои молодые брови. — Мы понимаем, что у каждого порой бывают свои сложности, и стараемся идти навстречу нашим клиентам. На какое время вам хотелось бы продлить срок выплаты?
«Не исключено, что на целую вечность», — захотелось сказать Зу.
— Может быть, нам удастся договориться по этому вопросу. Если я внесу, скажем, сто тысяч долларов, то останусь должна только четыреста тысяч.
— Закладная погашается только при условии выплаты полной суммы, — ответил он.
— Но если я могу внести сейчас только вышеуказанную сумму, тогда что?
— В этом случае вы можете оформить новую закладную. Нам придется составить новый договор.
— Какая часть от стоимости дома принадлежит мне за вычетом непогашенной закладной?
Он раскрыл папку.
— Ваша собственность была оценена в два миллиона шестьсот тысяч. Но оценка производилась несколько лет назад. Сейчас дом, возможно, стоит уже меньше.
— Значит, выплата в двухнедельный срок пятисот тысяч долларов — таково условие погашения закладной?
— Совершенно верно.
— Значит, моя доля составляет более двух миллионов долларов? Неужели это недостаточная гарантия для вас, чтобы продлить мне срок выплаты? — Зу сама удивилась прозвучавшим в ее голосе уверенным, приказным ноткам.
— Решение вопроса о продлении выплаты зависит… — начал он.
— От чего?
— От размера вашего настоящего дохода.
Вся уверенность Зу в одночасье лопнула, как мыльный пузырь, растворилась в воздухе и превратилась в ничто.
— У меня нет дохода, — тихо проговорила она и добавила: — Пока.
— Вообще?
Зу неподвижно уставилась в раскрытую перед ним папку.
— Не понимаю, — сказала она. — У меня же есть больше двух миллионов долларов. Значит, если я внесу сто тысяч, уменьшив тем самым размер долга до четырехсот тысяч, но не смогу заплатить остальное, банк заберет себе дом, который стоит вшестеро против того, что я вам должна?
Джон Бернс улыбнулся:
— Мисс Хартман, банку не нужен ваш дом. Банк хочет, чтобы вы продолжали владеть им. И хочет, чтобы вы смогли заплатить. — Он сцепил руки замком и положил их на раскрытую папку. — Наверняка у вас есть какие-то дополнительные финансовые гарантии. Акции? Облигации?
Почувствовав себя униженной до глубины души, Зу отрицательно покачала головой.
— А где вы планируете взять сто тысяч долларов, о которых говорили?
— Я актриса, мистер Бернс. И собираюсь получить роль в одной картине. Сто тысяч долларов будут перечислены на мой счет в качестве гонорара.
Джон Бернс улыбнулся с таким видом, будто хотел показать, что слышал эту песню не раз:
— Вы уже подписали контракт?
— Нет.
Он наклонился вперед и посмотрел на нее отеческим взглядом. Зу захотелось отвесить ему пощечину.
— Ну что ж… До истечения срока у вас еще есть две недели. Почему бы вам не подождать, пока все уладится с контрактом? А потом приходите.
У Зу потемнело в глазах:
— Что от этого изменится? От того, что я принесу вам сто тысяч долларов? Ведь вы сказали, что продлеваете сроки выплат только под гарантии постоянного дохода?
— Если вы принесете нам сто тысяч долларов, это будет уже совсем другое дело. Но пока что, насколько я понял, вы не можете гарантировать нам даже этой суммы.
С этим трудно было не согласиться.
Он взял со стола какие-то бумаги и передал их Зу.
— А пока что ознакомьтесь вот с этим. На тот случай, если мы все-таки сможем с вами как-то договориться. Это условия продления сроков выплат по закладным.
Зу взяла бумаги и поднялась.
— Мне очень жаль, что все так сложно, Зу, — проговорил он, очевидно, вообразив, что в данной ситуации имеет право на известную фамильярность. — Но правила есть правила. И сейчас они в банках очень строгие. Я уверен, вы меня понимаете.
Зу кивнула и повернулась, чтобы идти.
— Нам очень бы хотелось все уладить с вами, — проговорил на прощание Джон Бернс, помощник вице-президента по кредитованию клиентов.
По пути домой Зу остановилась в магазинчике, где купила три упаковки «Твинки» и две «Ринг-динг», богатые сахаром, жирами и никому не нужными калориями. В машине она вскрыла их и стала жадно есть. Зу решила ничего пока не говорить Скотту о своем посещении банка. И Марисоль тоже. Если и придется сказать, то только в самую последнюю минуту, когда уже станет окончательно ясно, что спасти Седар Блаф ей не удастся.
А пока еще есть две недели. Надо молиться о том, чтобы получить роль в «Тесных узах». Надо молиться о том, чтобы совершилось чудо. Она облизала сладкие и липкие пальцы и тронулась с места.
На следующее утро Зу стояла за кулисами телестудии. Ей сделали прическу, накрасили и одели в спортивные штаны и майку с длинными рукавами. Идеальный наряд для активистки женского движения и матери-одиночки девяностых годов.