Тигрица опять шла прямо, никуда не сворачивая. В широкой пади Сандо наконец остановился и сказал, что дальше идти нельзя — негде будет ночевать. А тут есть зимовьюшка.
В зимовье широкие нары, железная печка на крупных камнях, небольшой столик, полочки, закопченный чайник, керосиновая лампа без стекла. Все так устали, что навели немножко порядок в избушке, притащили валежника на дрова и повалились на нары. Только у Сандо хватило сил готовить ужин. Он осмотрел со всех сторон большой кусок изюбрятины, убрал приставшие кое–где шерстинки и на пне зимовья порубил топором мороженое мясо на небольшие кусочки. Сложил их в кастрюлю, спустился к ручью и залил водой.
Синицы и поползни, хоть и наступили сумерки, слетелись к пню собирать крошки от мяса…
Сандо расталкивал всех, заставлял есть.
— Саня, чего сидишь? Бери ложку. Яша, не клади голову в миску.
Все были сонные. Олег не понимал, зачем растолкали его и силой подняли с нар.
Сандо быстро управился со своей порцией, присел на поленце возле печки и, пошевеливая палкой сухие дрова, стал рассказывать:
— Приехал я первый раз в Москву. Пришел в столовую, взял первое, второе, поставил на свободный столик, пошел за ложкой и вилкой.
Все настороженно прислушались. Не часто Сандо что- нибудь рассказывал. Олег тоже придвинулся к столу, хотя усталость совсем отбила у него аппетит. А Сандо продолжал:
— Столовая большая, чистая. На стенах рисунки всякие. Культурно так, красиво. Возвращаюсь с ложкой и вилкой. Смотрю, за моим столом уже негр сидит и преспокойно так ест мой суп. «Ах ты…» — думаю. Подхожу, сел возле него и давай хоть второе есть. А сам смотрю на него в упор, думаю: «Ну и нахал попался». Он, вижу, застеснялся вроде. Ложку так неуверенно стал носить. А потом совсем его совесть заела, встал он из?за стола и ушел. И тут, как поднялся он со стула, освободил место, я смотрю — за его спиной, на соседнем столике, мои тарелки стоят.
Все засмеялись, и сон отступил на время. Поужинали и улеглись спать. А ночью пошел снег и засыпал следы. Пришлось возвращаться.
Уже было совершенно ясно, что тигрица больна или ранена, не может ловить свою обычную добычу, поэтому и промышляет в поселках. Прикинули по направлению ее хода, в каком поселке она должна появиться, и выехали туда на машине. Продежурили в поселке весь день и всю ночь — не пришла. Почти неделю не объявлялась. Потом сообщают: уже три дня ловит собак в поселке за рекой.
— Почему сразу не позвонили? — спросил Сандо в поселковом совете.
— Думали, пускай немного бродячих собак половит. Стрелять их у нас никого не заставишь, хоть она соберет.
Едва тигрица поняла, что за ней началась охота, ушла за длинную ночь так далеко, что охотники не успели за короткий день пройти весь ее маршрут.
Однажды через сутки она оказалась в поселке, до которого по прямой ей надо было пройти шестьдесят три километра. Сомневались, та ли тигрица. Может, другой тигр завернул в поселок? Каждый год наведываются за собаками.
Но когда приехали на место, убедились — та тигрица.
В этом поселке среди бела дня тигрица принялась гонять по двору поросенка. Схватила его и понесла. Прибежал охотник с карабином и начал стрелять вверх.
— Чего ты в небо палишь! — закричал хозяин поросенка. — Убей ее!
— Знаешь, штраф какой платить? Она же из Красной книги.
— А мне кто заплатит?
— Госстрах.
— Дай карабин, сам убью.
— Не дам. Ты или я, какая разница?
— Чего тогда прибежал с карабином?
— А вдруг на людей кинется!
Со всех сторон на шум и выстрелы бежали люди.
— Не подходите, не подходите к ней! — кричал охотник, а сам бежал к тигрице.
Вокруг было уже множество народа. Тигрица, видя, что ей, наверное, не утащить поросенка, бросила его, метнулась к людям, схватила из?под ног собачонку и, держа ее в пасти, как кошка мышонка, неторопливо, степенно потрусила к сопкам. Перемахнула забор и пропала в зарослях.
Потом опять явилась в поселок. Зашла в сарай и задавила двух поросят. Собрался народ, но все боятся подойти близко. Кто выглядывает из?за забора, кто из дверей.
Вдруг мимо идут двое с дня рождения — муж и жена. Оба хорошо погуляли, друг друга поддерживают.
— Чего тут происходит? — спросила женщина.
— Уходи быстрее! Тигра в сарае поросят задрала!
Муж тут же шмыгнул в дверь соседнего дома, а жена выдернула из пня топор.
— Я ей покажу поросят! — ринулась с топором в сарай.
Тигрица выскочила, схватила женщину за руку и повалила на землю. Все закричали. Тигрица оставила женщину и опять ушла в сарай, к поросятам.
Прибежал охотник с карабином, но зверь выскочил так стремительно, что охотник не успел выстрелить. Тигрица сбила его с ног, раздробила зубами плечо и побежала из поселка.
И охотника, и женщину отвели в больницу.
Приехала бригада охотников, а им сообщают: позвонили из другого поселка, тигрицу видели уже там.
— Сколько можно за ней гоняться? — ругался Алексей.
— Что поделаешь, если навыка нету, — ответил Сандо. — Кто у нас на тифа охотился? Никто.
— Пусть вертолет вызывают и ищут, — не унимался Алексей.
— А сколько других тигриных следов встречали, — возразил Сандо. — С вертолета опять перепутаешь и не заметишь как.
Глава седьмая
Всю душу вымотала Олегу эта собака, запертая в зимовье без воды и пиши. Из продуктов, до которых она могла добраться, оставалась мука.
«Но будет ли она ее есть? А пить что? Может, разобьет окно? — думал он. — Хотя вряд ли понимает, что его можно разбить. Да и как, чем разобьет? Носом? Лапой?»
— Не переживай ты. Таких собак в любом поселке на помойке десяток поймаешь, — сказал Алексей, хотя знал: Шельма могла быть хорошей охотничьей собакой. Не везло ей с хозяевами.
Раньше с ней охотились на изюбрей. Охотник выходил в тайгу, пускал собаку и ждал. Как только она находила изюбря, сразу загоняла на скалу, на отстой, и начинала облаивать. Тут добыть изюбря ничего не стоило.
Однажды осенью хозяин Шельмы заметил, что она стала принюхиваться, жаться к ногам. Взял палку и на собаку — работай! Та убежит, а на отстой никого не ставит. Выпал первый снежок. Разбирается охотник по следам и видит: отбежит Шельма и крутится поблизости, только чтобы на глаза не попадать. Тигр неподалеку прошел — напугалась. Охотник опять за палку. А она спряталась под выворот и дрожит. Охотник подошел по следу. Шельма видит, карабин снимает — бежать. Он всю обойму разрядил — не попал.
С тех пор ни разу ее не видел, хотя и жила она первое время в том же поселке, на помойках кормилась.
Потом ее приласкали два приезжих, взяли в тайгу. Надеялась — на охоту. А на нее надели прочный ошейник и стали привязывать на тигриной тропе.
Шельма испуганно заглядывала людям в глаза, беспокойно перебирала лапами, как будто обутыми в белые тапочки.
Люди деловито привязали короткую прочную цепь. Рядом шумело Японское море. Серые камни уходили вниз до самой воды. Пахло водорослями, которые прибой бурыми лентами разбросал по камням. С другой стороны от тигриной тропы высились скалы и расползалась по сопкам Приморская тайга. Деревья были уже без листьев, стояли угрюмые, темно–серые. Пожухлая, ноете не поваленная холодом высокая трава подступала в речной долине к самой тропе.
Люди оставили собаку и пошли в обход скал.
Шельма села и стала ждать… Никто не возвращался к ней. Она поднимала нос, старалась по запаху понять, где люди. Садилась, вытягивалась столбиком и замирала, слушала острыми ушками. Потом попятилась, натянула цепь и покрутила из стороны в сторону головой, пытаясь стащить ошейник. Он не поддавался. Шельма села и начала поскуливать.
Где?то за сопками скрылось солнце. Море потемнело. Одинокий черный баклан пролетел низко над водой. Шельма завыла. Временами взлаивала, как будто причитала в плаче.
А в стороне, над тигриной тропой, прятались в скалах люди с фотоаппаратами и лампами–вспышками. Они специально приехали фотографировать тигра.
Три дня и три ночи выла и ждала своей смерти Шельма. Но тигр так и не пришел. Недовольные люди выбрались из засады, подошли к собаке и стали отвязывать цепь, чтобы убрать ее до новой попытки.
Шельма стелилась возле их ног, лизала туристские, с крупным протектором ботинки. Ей отстегнули ошейник. и она принялась прыгать на людей, старалась лизнуть заросшие лица. Потом помчалась к ручью, напилась воды и опять подскакивала то к одному, то к другому.
Люди шли молча. Три дня и три ночи дежурили в скалах — и зря.
— Пошла ты! — крикнул один на Шельму и замахнулся.
Та припала к земле, сжалась, ожидая удара.
Но другой бросил ей кусок черствого белого хлеба. Она схватила его, легла возле поваленной липы и, придерживая лапами, стала торопливо есть.
Люди прогнали ее от себя возле кордона. Но леснику тоже не нужна была собака. У него своя хорошая лайка — Рекс, и лесник не подпускал Шельму к дому.
Чтобы Рекса не поймал тигр, лесник наделал под домом подкопов, где пес мог прятаться при опасности. Туда по ночам тихонько залезала и Шельма.
Случилось так, что однажды Рекс заскочил от тигра в большую железную бочку, у которой, как у цистерны, сверху был люк. Тигр запустил в бочку лапу и гонял там собаку. Но не доставал, чтобы как следует зацепить. Перепуганный Рекс даже не тявкнул ни разу, хотя когтями тигр изодрал ему все бока.
Утром лесник нашел Рекса в бочке. Хотел вытащить, но пес истошно заорал, завертелся волчком. Лесник повернул бочку люком к земле. Рекс выскочил и, ревя как медведь, бросился на березу, хватая кору зубами. Кинулся на лесника. Тот подставил кол, которым поворачивал бочку. Рекс, разбрызгивая слюну, набросился на кол. Лесник едва успел захлопнуть дверь в дом. Рекс вцепился в ступеньку уже разодранной в кровь пастью. Тут, на крыльце, старик и пристрелил обезумевшую собаку.
Лесник еще больше невзлюбил Шельму. А она жалась к человеческому жилью, боялась одна бежать по тайге в поселок, откуда забрали ее любители фотографии.
Олега, когда он искал собаку, послали к леснику. Оба остались довольны: лесник тем, что избавился от приблудной собаки, а Олег, что нашел себе лайку.
Шельма, едва позвал ее, подбежала и стала ласкаться, уже понимая, что жизнь ее с этой минуты переменилась и не надо больше прятаться от лесника.
А теперь, в зимовье, ей, наверное, было хуже, чем когда?нибудь в ее собачьей жизни.
— Ничего не сделается твоей собаке, — убежденно сказал Сандо.
— Нет, померла, наверное. Столько времени без воды, — вздохнул Яша.
И тут пришла новость: убили тигрицу.
«Значит, можно идти к Шельме!» — сразу подумал Олег.
Но пока всей бригадой пошли на почту звонить, узнавать, как все было.
Оказалось, районному охотоведу позвонил начальник милиции и сказал, что тигр сильно поранил охотника, который в тяжелом состоянии доставлен в больницу.
Охотник рассказал, что он вместе с лесником увидел у лесосеки следы тигра. Зверь часто ложился, и на лежках оставалась сукровица. Решили пройти по следу, посмотреть, что с тигром.
Тигр выскочил из зарослей и кинулся на охотника, у которого было ружье «Белка». Охотник нажал на спусковой крючок, но произошла осечка. Тигр выбил ружье. Охотник сунул в пасть зверю руку, а лесник схватил отлетевшее ружье и тоже сунул его ствол в пасть тигра, потому что стрелять из этого ружья не умел.
Тигр отскочил. Люди убежали. У охотника оказалась сильно помятой левая рука, с несколькими переломами и прокусами.
Районный охотовед с егерями и работники милиции выехали на место происшествия. При осмотре его услышали рев тигра. Зверь стремительно выскочил из чащи на людей, но охотовед успел выстрелить и убил тигра в прыжке.
Оказалось, тигр подрался с крупным медведем. Тот перекусил ему левую переднюю лапу, а правую сильно повредил. Кроме того, на лбу тигра, выше глаз, была рваная рана величиной с ладонь. Все это и стало причиной такого поведения зверя.
Но самое главное, что выяснил Сандо, — все пальцы на лапах этого тигра целы. Значит, не их тигрица.
Глава восьмая
Уже не раз удивляла тигрица: появлялась там, где вроде бы не должна была появиться. На этот раз она оказалась в поселке заповедника.
Ночью прошла мимо двух дворняжек, которые забились в свои будки, дошла до конуры чистопородной спаниельки. Хозяйка слышала, как собачонка взвизгнула и тигрица прыгнула с ней через штакетник. А в метре от штакетника поднималась стена из железной сетки — начиналась вольера с горалами. В прыжке тигрица ударилась об эту сетку.
Напуганные горалы сбились в дальнем углы вольеры и топали ногами. В соседней вольеры тревожно рявкал козел косули.
Один из сотрудников услышал эти сигналы тревоги и выстрелил вверх из ружья. Тигрица с собакой ушла в заповедник.
Эту тигрицу надо было преследовать даже в заповеднике. Но чтобы пойти туда, бригаде нужно было получить специальное разрешение. Директор заповедника обещал прислать лесника, который будет сопровождать их по заповедной территории.
Охотников поселили на кордоне недалеко от поселка.
— Я смотрю, народ какой?то не ближний, — говорил старичок, растапливая печку. — Охотники, значит. Вот здесь дрова, сами управляйтесь.
Вечером пришла на кордон молодая высокая женщина, лет двадцати пяти, в легкой куртке и джинсах, в аккуратных резиновых сапогах. За спиной потертый рюкзак. Вся одежда подогнана. Прилажена, видно, в частых походах. Это и был лесник заповедника — Валентина.
Сандо усмехнулся и подумал: «Что с них взять, с заповедницких? Чудаковатый народ. Но все?таки можно было мужика дать».
— Не потеряешься? — спросил он Валентину. — Нам ведь за тигрой бегать, тебя ждать некогда.
— Не потеряюсь, это мой обход. Давайте посмотрим, куда она завести может. — Валентина достала карту и показала Сандо, где есть кордоны, если охота затянется и придется ночевать.
Оказалось, Валентина местная жительница, учится заочно во Владивостокском университете и готовит дипломную работу по тиграм. Уже несколько зим ходит по их следам.
— Так что убить другого, вместо вашей тигрицы, не дам, — сказала она Сандо.
— Смотри какая шустрая. Зачем же другого? А ты что, так вот без карабина и ходишь?
— Зачем столько железа таскать?
— И встречаться приходилось?
— С тиграми, что ли? Не часто. Они мне дорогу уступают! — засмеялась Валентина.
— Без оружия ходить — это несерьезно, ага, — сказал Саня.
— А по–моему, оружие для самоуспокоения. Я однажды достала блокнот, записываю, а из?под берега совсем рядом тигр выходит. Увидели друг друга, он рыкнул и прыгнул ко мне. Но нападать не стал, ушел. Если бы ружье было, обязательно стрельнула бы с испуга. А так все обошлось. Капланов, бывший директор заповедника, когда?то первым начал изучать тигров по следам и тоже иногда не брал карабин.
— Ты бы еще Арсеньева вспомнила. Теперь и тигров стало больше, и характер у них не тот. В тайге дороги, народ, машины, — сказал Сандо.
— Это верно, — согласилась Валентина. — Тигр, как говорят ученые, стал у нас «фоновым видом». Чуть ли не в каждой пади следы. И людей не так боится, как раньше. «Вероятность острых ситуаций возросла», — как говорит наш директор. Но пока, хоть это и не романтично, ничего особенного со мной не случалось. А ведь и ночевать приходилось прямо у следов.
— Каждый по–своему с ума сходит, и у каждого своя диссертация, — глубокомысленно заключил Яша.
Койку Яша занял около стены, поближе к печке. Но печку раскалили так, что ему пришлось отодвинуться. Между стеной и полом обнаружилась широкая щель. Оттуда слышалось непонятное шуршание.
— Мыши, что ли? — спросил Яша.
— Кто же еще? — отозвался Алексей.
— Вообще?то у нас под этим кордоном щитомордники зимуют, — сказала Валентина. — Яйца их под крыльцом находили и маленьких видели. А один как?то летом в шкаф забрался. Открыли дверку, а он лежит на полке.
Яша то и дело стал совать голову за койку, смотреть в черную щель, светить туда фонариком.