— Хоукс в Лос-Анджелесе. Во всяком случае, вчера утром был там. Но ключ Лин мог попасть в чужие руки. И не только ключ, но и другие вещи.
— Но на территории собаки! Ворота заперты!
— Я уже слышал об этом. Ладно. Уберите зажигалку и ничего не говорите Хоуксу. Не стоит выводить его из равновесия, он может натворить глупостей. Непоправимых глупостей, а вовсе не то, что от него ждут.
— Я вас понял, сэр.
— Хорошо, Гилберт, этот инцидент исчерпан. У меня есть к вам другой вопрос. Вы помните, что происходило в доме в прошлом месяце?
— Я не знаю, что нас интересует. Обычно я записываю все задания на день, которые получаю от хозяев. Так мне проще распределять работу прислуги.
— У вас есть такой блокнот или дневник?
— Совершенно верно.
— Принесите его сюда.
— Хорошо, сэр.
Гилберт забрал со стола зажигалку, пепельницу и вышел.
Я внимательно осмотрел пол. Если женщина вошла сюда в обуви, она не могла не оставить следов. Земля наверняка прилипла к мокрым от росы подошвам. Следов я не нашел. Значит, незнакомка сняла внизу обувь. А это не вяжется с диагнозом Хоукса о потере памяти. Человек, действующий инстинктивно, а не в силу разума, не подумает о своих следах.
Гилберт вернулся с черной книжечкой, к которой был привязан тонкий карандаш.
— Какой день вас интересует, мистер Элжер?
— С пятого по десятое октября.
— Секундочку… Так… так… Вот. В эти дни доктор Хоукс уезжал в Нью-Йорк. Рокки отвез его пятого утром на вокзал. Миссис Хоукс пригласила на вечер гостей. Стол накрывали на двенадцать персон. Вся прислуга находилась в доме. Работы хватало.
— Хорошо, Гилберт. А вы не помните, чем занимался Рокки?
— Помню, сэр. Он появился очень поздно. Я закрывал ворота за гостями примерно в одиннадцать вечера, в этот момент появилась машина хозяина.
— Рокки использует машину в личных целях?
— Нет. На это он не способен. Но доктор дает ему поручения, и Рокки их выполняет. Доктор Хоукс не любит платить деньги зря. В остальные дни он отсутствовал и машина тоже.
— Это мне известно. А теперь выпьем кофе.
— Конечно, сэр. Майра уже накрыла внизу.
— Гилберт! Раз уж так случилось, что вы остались в доме один и можете распоряжаться прислугой по собственному усмотрению, то я хотел бы воспользоваться этим.
— Но прислуга в вашем распоряжении, сэр.
— Отлично. Я хотел бы похитить у вас Майру на сегодняшний день. Она мне нужна в качестве путеводителя. Вы не возражаете?
Гилберт ничего не понял, но одобрительно кивнул. Вопрос был закрыт.
После легкого завтрака мы вышли во двор. Девушка уже ждала меня. В ее глазах читалось любопытство, нескрываемая радость и некоторое смущение. Для Майры этот день станет лишним выходным, а мне предстоит поработать больше, чем в предыдущие сутки. Клубок катился не в том направлении, как мне хотелось бы, с каждым часом он увеличивался, а не разматывался. Винить в этом я мог только себя.
Часть вторая
Глава V
1
Когда речь заходила о Хоуксе, его работники настораживались и смотрели на тебя с недоверием, но, когда они понимали, что ты представитель Лионел, его жены, то отношение менялось. Эту нехитрую тактику я решил применить, попросив Майру представить меня своему отцу. Я знал, что с человеком со стороны владелец гаража больницы разговаривать не станет.
— Папа. Этого человека зовут Дэн Элжер, он пытается найти миссис Лин. Я очень прошу тебя помочь ему.
Здоровяк лет пятидесяти с огромной бычьей шеей смотрел на меня исподлобья. Серые глаза с красными прожилками пытались пронзить насквозь, и я понимал, что положение спасает лишь непохожая на отца дочь. В противном случае этот тип пошел бы на таран.
— Чем я могу ему помочь? — процедил он сквозь зубы.
— Попытаюсь объяснить, — сказал я, стараясь выглядеть дружелюбно настроенным пай-мальчиком. — Больше двух недель назад исчезла миссис Хоукс. Ее следы затерялись на старом южном шоссе. Я провел некоторую работу и убежден, что Лионел Хоукс жива, думаю, что ее похитили и спрятали в надежном месте. В таком месте, где у Лин нет возможности дать о себе знать друзьям. Поиски в течение двух недель ничего не дали. У меня остался последний вариант, который очень трудно проверить без помощи друзей Лин. Если вы относитесь к ней доброжелательно, а что это так, я уверен, то мне нужна ваша помощь.
— Хорошо завернул! Тебя нанял Хоукс?
— Будем считать, что я ищу Лионел по просьбе Дэллы Ричардсон.
— Ты врешь. Тебя нанял Хоукс, и ты был у него в больнице. Не думай, что ты один такой умный.
— Какое имеет значение, кто меня нанял. Моя задача вытащить Лин из ловушки. Если выяснится, что ее прячут в Центре Ричардсона, то в этом обвинят Майка Хоукса. Я не собираюсь выгораживать Хоукса, им займется прокуратура. Повторяю, что моя задача найти Лин и освободить ее.
Лицо здоровяка стало мягче, и я понял, что он не так страшен, каким хотел себя изобразить.
— У тебя есть какие-то доказательства?
— Никаких. Голубой фургон, похожий на ваш, видели в тот день на шоссе, где пропала Лин.
— Вот оно что?! Ну, это не доказательство.
— Я понимаю, но мне хотелось бы осмотреть эту машину.
— Спустя две недели? И что же ты хочешь там найти?
— Не знаю.
— На этом фургоне разъезжает Рокки Вудс, личный шофер Хоукса. Он приходит в девять или десять утра, а ставит машину на место в шесть вечера. Иногда позже.
Отец Майры осмотрелся на сторонам, словно боялся, что нас подслушают. Мы стояли во дворе его хозяйства. Два здания из красного кирпича отводились под гараж, ворота их были раздвинуты. По другую сторону стоял одноэтажный дом, побелка которого основательно прокоптилась.
— Ладно, не будем здесь светиться. Иди за мной.
Здоровяк ввел меня в прокопченную хижину, обставленную по-холостяцки и не очень прибранную.
— Вы извините, мистер Элжер, — забеспокоилась Майра, — меня неделю не было дома, и здесь небольшой беспорядок.
— Не волнуйся, Майра, я живу в таких же условиях, и они для меня естественны. Правда, у меня нет дочери, которая могла бы привести все в божеский вид.
— Садись, приятель, потолкуем, — грубовато предложил хозяин.
— Как вас зовут?
— Бритт Саливан.
Я сел на предложенный стул, а Саливан устроился в кресле.
— Сходи в гараж, Майра.
Девушка кивнула и вышла из комнаты.
— В ближайшие полчаса все машины разъедутся, тогда мы сможем осмотреть фургон.
— Вы хорошо знаете шоферов, которые работают в больнице?
— Относительно. Они меняются каждые два года. Но я для них кое-что делаю, так что они ходят у меня по струнке. Что касается Рокки, то он птица свободная. Этот парень выполняет особые поручения Хоукса, и я ему не указ. Когда Рокки привозит его в больницу, то получает задание на день от своего босса. Хоукс не любит бездельников. Парень пересаживается в фургон и уезжает на целый день. Были случаи, когда Хоукс звонил мне из больницы и просил отвезти его домой. Сам он за руль не садится. Как правило, это означало, что Рокки уехал на день или на два.
— Хозяин доверяет ему?
— Рокки его послушный пес. Парню все дозволено, и он платит своему хозяину преданностью за свободу и подачки. При нем шоферы закрывают рот на замок.
— Может устроить пакость?
— Конечно. При нем один парень закурил сигарету с травкой, и больше я этого парня не видел.
— Как набирают шоферов на вашу базу?
— Их отбирает начальник охраны. Все они из заключенных. Ребят вербуют в крупных тюрьмах. Система простая. Ты получил двадцать лет отсидки; если ты показал себя с хорошей стороны, то через пару лет тебе предлагают сделку. Ты идешь в охранники в нашу богадельню сроком на пять лет. Через пять лет тебя освобождают. Если попытаешься бежать, то прощай свобода навсегда. Упрячут в Алькатрас навечно. Если заслужил доверие, то года через три тебя переведут в шоферы и попадешь ко мне. Разъезжаешь без присмотра, но после работы возвращаешься в застенки. Правда, условия у них приличные, живут как на свободе, и кормежка достойная. Не припомню случая, чтобы кто-то рискнул сбежать. Такая сделка для них как манна небесная. Один из шоферов мне рассказывал, что его отец разорился на взятках, чтобы сына из Сан-Квентина перевели в Центр Ричардсона. Парень получил пожизненное заключение.
— Его освободили?
— На этот счет я ничего не знаю. Ни с одним освобожденным мне встречаться не приходилось. Проходит два года, и в один прекрасный день вместо старого шофера приходит новый. Каждый мне обещает устроить пир в день своего освобождения, но не припомню, чтобы хоть один зашел проститься.
— Вы где-нибудь отмечаете, какая машина в котором часу уехала и когда вернулась?
— А как же. Я ведь отчитываюсь за бензин. Приходится выписывать данные спидометра. Дэрмер приходит раз в месяц и проверяет журнал, сверяя его с путевыми листами. Боятся, наверное, что ребята намотают больше положенного.
— А путевые листы выписывают в больнице?
— Конечно. Дэрмер приносит их с собой, я в эти дела нос не сую. Мое дело держать машины в исправном состоянии.
— Кто такой Дэрмер?
— Дэрмер — надзиратель из Сан-Квентина, бывший. Его перевели сюда, как только стену выстроили, и поставили заместителем начальника охраны. Те, кто сидел при нем в каталажке, утверждают, что Дэрмер настоящий зверь. Будто его перевели из тюрьмы в Центр, чтобы спасти от мести заключенных, которые вышли на свободу. Ходили слухи, будто бывшие каторжники спалили его дом. Глядя на него, не подумаешь, что в нем черт сидит. Говорит тихо, почти ласково, не кричит, и вид у него, как у бухгалтера из похоронного бюро. Тощий, лысый, роговые очки больше носа. Обычный клерк.
— Вы можете проверить по своему журналу, в котором часу Рокки взял фургон пятнадцатого октября и когда поставил его на место?
Саливан встал, подошел к письменному столу и достал из ящика конторскую книгу. Пролистав ее, он остановился на одной из страниц и долго рассматривал записи.
— Ты прав, приятель, день необычный. Рокки забрал машину в шесть вечера, а поставил ее в десять сорок пять. Накатал пятьдесят миль за одну ходку.
— За пять часов можно проехать двести пятьдесят миль при большом желании. Значит, машина большее время стояла на месте.
— Ну и о чем это говорит?
— Ни о чем. Все дело в том, что Рокки в этот день получил выходной и, по его утверждению, гулял с девочками в городе. Вряд ли ему для развлечений понадобился фургон.
— А ты прав. В этот день я возил Хоукса. Тут у меня стоит пометка «Линкольн-45, 8 утра и 8 вечера». Такие пометки я делаю, когда сам вожу Хоукса.
Саливан взглянул в окно. В этот момент из гаража выезжала санитарная машина.
— Последний уходит. Можем пойти в гараж. Теперь у меня тоже появилось желание взглянуть на фургон.
— А Рокки сегодня не появится?
— Хозяин в отъезде, значит, парня не будет.
— Отлично.
Я поднялся со стула, и мы вышли во двор. Саливан ошибся. Уехал не последний. Возле ворот стоял курчавый парень со смешливой физиономией, которую портила заячья губа.
Он сел в свою машину и помахал нам рукой.
— Не так уж им плохо живется, — сказал я, — этому парню весело.
Саливан ухмыльнулся.
— Этот один из тех, кто через неделю освобождается. Его ждет мать в Дакоте. Получил пятнадцать лет, а отсидел пять, еще бы не радоваться!
Голубой фургон выглядел так, как описывал его Сэм Ральф. Цвет машины ласкал взгляд и казался небесным и чистым, несмотря на искусственное освещение тусклых светильников гаража. По моей просьбе Саливан выгнал машину на улицу под яркие лучи солнца.
В одном он был прав: искать улики спустя две недели мало смысла. Я обшарил салон и прощупал каждую щель. Все, что я наскреб, так это немного муки или соды, забившейся под обшивку.
— Похоже, что Рокки перевозил продукты. Безобидное занятие.
— Продукты? — переспросил Саливан. — Вряд ли. Для этого у нас есть четыре специализированные машины. А овощи привозит Харви со своей фермы.
— Тогда откуда мука?
— Понятия не имею. Но не думаю, что Хоукс отправил бы своего прихвостня за мукой.
Я вырвал из своего блокнота листок и собрал в него крошки.
— Скажи, Дэн, почему ты не допросишь Рокки, а копаешься в его машине?
— Парень просто пошлет меня к черту. У меня нет доказательств, что он замешан в этом деле, и я не могу давить на него. Я лишь спугну его, и он насторожится. Вряд ли мне это на руку.
— А ты думаешь, он не знает, чем ты занимаешься? У парня давно уже ушки на макушке.
— У меня есть основания считать, что ты не прав. Он спокоен.
— Уверен?
— Конечно. Иначе он запер бы багажник «Линкольна».
— Ты что-то нашел в машине Хоукса?
— Да нет, ничего особенного, но на месте Рокки я бы его запер, если бы меня что-то настораживало.
— Ну допустим, что ты прав и Хоукс спрятал жену в психушке. Как ты ее оттуда вытащишь? Даже если тебе удастся проникнуть за стену, то выбраться оттуда невозможно, да еще с прицепом.
— Вот ты и помозгуй на эту тему, а я к тебе загляну на днях, и мы обсудим твою идею.
— Хорошее дело ты мне придумал. С моими идеями далеко не уедешь.
— Но ты знаешь порядки больницы лучше других.
— Ладно, приятель, я вижу, что ты настроен как боевой петух. Мне нравятся настырные ребята, тем более что речь идет о дочке старого профессора. Я обмозгую твое предложение.
— Надеюсь.
Когда я подошел к своей машине, возле меня возникла хрупкая фигурка Майры.
— Нам пора возвращаться?
— Оставайся с отцом. У тебя здесь забот больше, чем в усадьбе Хоукса. Вернешься туда завтра… Да не смотри на меня так, я договорился с Гилбертом.
2
К дому Фрэнка Хельмера я подъехал в одиннадцать тридцать. Делла сказала мне, что он примет меня в полдень, но не исключено, что адвокат освободится раньше назначенного срока. Его особнячок выделялся. Среди других он выглядел как кукольный домик. В нем все казалось миниатюрным и нарядным, как рождественская витрина.
Поднявшись на крыльцо, я хотел позвонить, но увидел, что дверь приоткрыта. Некоторое время я раздумывал, затем толкнул дверь, она скрипнула, приоткрылась наполовину и во что-то уперлась. Образовавшейся щели вполне хватило, чтобы я смог пролезть внутрь без дополнительных усилий.
Хельмер лежал у порога на залитом кровью ковре. Я склонился над ним и взял адвоката за руку. Температура тела оставалась прижизненной. Его голова висела на клочке кожи. Вряд ли он успел испытать боль или испугаться, смерть наступила мгновенно. Чья-то очень сильная рука полоснула ему бритвой по горлу. Края раны выглядели идеально ровными.
Телефон я нашел в холле возле лестницы, ведущей на второй этаж. Я достал носовой платок, снял трубку и набрал номер.
— Сойер слушает, — рявкнул недовольный голос лейтенанта.
— Привет, Кит. Утро начинается с плохих новостей.
— Уже полдень. Новости не очень хорошие, ты прав.
— Я звоню от Фрэнка Хельмера. Он мертв. Его дом напротив входа в парк…
— Я знаю, где это. Жди меня на месте.
В трубке послышались короткие гудки.
До появления в доме полиции я обследовал оба этажа. Девять комнат, кухня, две ванные комнаты, и везде идеальный порядок. В каждой, за исключением кабинета. Хотя это выглядело бы нормальной рабочей обстановкой, если бы в кресле сидел хозяин, по когда знаешь, что он убит, то открытый настежь сейф и выдвинутый ящик стола вызывают подозрения. Я не стал топтать ковер, а уселся на стул возле двери.
Спустя двадцать минут ко мне присоединился Сойер. Он вошел в кабинет с белым лицом и сложенными в узкую щель губами. Признаки того, что лейтенанту прижали хвост и он начинает выходить из равновесия.
— Чертовщина! Весь дом усеян коврами, никаких следов.
— Спокойно, Кит. Где твои ребята?
— Внизу.
— Позови эксперта, пусть осмотрит ковер возле сейфа.
Сойер приоткрыл двери и крикнул:
— Гай!
Через мгновение в комнате появились Вик Дикерс и Гай.
— Куда ни приедешь, везде Элжер прохлаждается. Тебе не кажется, Кит, что пора оформляться к нему на работу в качестве «шестерок»? — язвительно заметил Дикерс.
— Хватит болтать! — осадил его Сойер. — Проверьте ковер возле сейфа и осмотрите все вокруг стола.