— А как это происходит? Неужели и этому предназначению соответствует определенное число? — удивилась Элия.
— Если по брошенным костям начинает идти черно-белая рябь, то кинувший их будет жрецом Сил Судьбы, если рябь радужная — то Сил Случая, — ответил хранитель.
— А если бросивший кости не желает быть жрецом и откажется? — встрял Джей, ненавидевший принуждение в любом виде, даже принуждение сущностей бестелесных, то есть Сил.
— Он может уйти из храма, но от судьбы никуда не денешься. Рано или поздно избранник все равно вернется, чтобы служить Силам, — философски заметил жрец-проводник, вероятно имея в виду и себя.
— Какая строгая дама Судьба! — покачала головой принцесса. — Но сегодня, пожалуй, наше свидание с ней несколько затянулось.
— Что ж, тогда прощайте, — с сожалением отозвался хранитель, понимая намек. — И да будет милостива она к вам, идущим истинным путем.
— Мы тоже очень, очень на это надеемся, брат мой, — искренне ответила Элия, по губам красавицы скользнула легкая улыбка.
Поймав ее, как последний дар, хранитель проводил посетителей до выхода из зала и вернулся к работе, так и не заметив игральных костей в книге. Словно кто-то отвел жрецу глаза. А впрочем, почему же «словно»? Рука мужчины привычно, с величайшей точностью выводила незнакомые символы, кое-где ставила пометки о расшифровке, а перед глазами жреца все еще стоял образ прекрасной девушки. Решив, что он слишком долго не выходил из библиотеки, хранитель пообещал себе в следующий свободный день не зарываться в архив храма, а обязательно сходить в квартал лиловых фонарей поразвлечься.
Богам не хотелось уходить из храма Судьбы. Так приятно было расслабиться, находясь под его защитой, напитать тела и души свободной энергией, в изобилии разлитой в воздухе святилища. Силы всегда щедро делились ею с нуждающимися, нужно было только суметь взять. Но боги отчетливо ощущали, что им пора покинуть храм, словно кто-то ласково, но настойчиво подталкивал лоулендцев к выходу. Быть может, сказав и показав все что желали, Силы торопились замести следы.
— Я доведу вас до двери, — сказал жрец-проводник и, махнув рукой на все правила, провел посетителей по маленькому, но прямому коридорчику к небольшой калитке для служебного пользования, ведущей на соседнюю с площадью улицу.
Глава 12
Прелесть ночных прогулок
Пока лоулендские боги и менестрель пытались познать судьбу и испытывали удачу, окончательно стемнело. В ночной тьме храм, освещенный разноцветными магическими шарами, являл собой поистине завораживающее зрелище, куда более грандиозное в своих титанических масштабах, нежели самые волшебные фейерверки принца Рикардо, вспоминавшиеся здесь, за многие Уровни от дома, с истинной ностальгией. Вслед за Джеем и Элией Эверетт запрокинул голову, тщетно пытаясь охватить взглядом колоссальное сооружение, и вновь едва не задохнулся от религиозного восхищения, взирая на эту исчезающую в небе громадину. Сопровождавший гостей жрец лишь мельком взглянул на тысячи раз виденное зрелище и сосредоточил внимание на заговорившей богине. Разумеется, такое пренебрежение к храму объяснялось весьма просто: храм Судьбы стоял на своем месте многие столетия и никуда исчезать не собирался в отличие от прелестной женщины, остановившейся у дверей.
— Спасибо, брат мой. Прощайте! — искренне улыбнулась принцесса жрецу.
Элия имела весьма обширный опыт общения со служителями Сил и богов, но отнюдь не все они вызывали в ней столь чистую симпатию. Служение не за страх, а за совесть, по призванию души, а не в погоне за личной выгодой, не могло не радовать богиню любви. А этот мужчина, несмотря на свой явный интерес к ней, превыше всего ставил свой долг.
— Сестра моя, уже темно, а на улице полно всякой шва… э-э-э… недостойных детей Творца. Может быть, вас проводить? — сделал попытку продолжить знакомство жрец.
— Нет, спасибо, не стоит. Мой брат в состоянии защитить меня, — мягко, но непреклонно возразила Элия.
Жрец недоверчиво оглядел худощавую фигуру Джея, кажущуюся почти субтильной рядом с его собственной очевидной мощью, и протянул с очевидным сомнением:
— Вам виднее, сестра моя, и все-таки…
— Конечно, ей виднее, — хищно ухмыльнулся принц, никогда не жаловавший кавалеров сестры, достал из кармана мелкую медную монетку и небрежно разорвал ее на четыре части, как листок папиросной бумаги.
Жрец с удивлением и новым невольным уважением посмотрел на него, кивнул, признавая ошибку, и сказал:
— Тогда до свидания! Пусть не оставит вас Удача! Пусть улыбаются вам Творец и Силы Судьбы!
«Улыбаются? Да они, пожалуй, хохочут над нами во все горло со всеми Силами Двадцати и Одной заодно!» — мысленно прокомментировал благое пожелание ехидный Джей.
— Но если все-таки захотите, чтобы я почитал вам на ночь, сестра, — не удержавшись, прибавил жрец уже не по долгу службы и зову истины, а исключительно из личных плотских побуждений, — оставьте сообщение у Фредди в «Перчатке и шляпе» на улице Вязов — это маленький трактирчик с отличной кухней.
Сказав все это, мужчина одернул хламиду и исчез за дверью, унося в памяти образ таинственной незнакомки, ответившей на его последние слова легким кивком. Служитель храма не привык навязываться женщинам. Дверь закрылась с таким плотным, тяжелым стуком, что троица, оставшаяся на площади, осознала — это навсегда. Попытайся они сейчас распахнуть ее — ничего не получится, как ни пытайся. Впрочем, в их маленькой компании не было никого настолько самовлюбленно тупого, как гости из Альвиона, стремившиеся вломиться в храм насильно, рискуя навлечь на свои головы немилость Сил. Контур входа в храм еще некоторое время светился в полумраке, словно нежное прощание, а потом дверь совершенно слилась со стеной и исчезла.
Эверетт изумленно посмотрел на изогнутые четвертинки несчастной монетки, валявшиеся на плитах у стены, поднял одну и с силой сжал в пальцах. Кажется, кусочек чуть-чуть распрямился. Кажется…
— А я-то думал, это — любовь, — жалобно сказал Джей, глядя на стену, где чисто теоретически должна была находиться, если не перекочевала на какой-то другой участок храма, закрывшаяся дверь.
— Ну ничего, милый, не расстраивайся. Будут в твоей жизни и другие мужчины, — утешила его принцесса, похлопав по плечу.
— А я хочу этого! — надув губы, тоном обиженного ребенка заканючил принц, а затем не выдержал и ухмыльнулся, испортив классическое выражение капризной обиды на подвижном лице.
— Сударь, это вы ведь опять так шутили? — робко спросил менестрель, слегка растерявшись. Но только слегка, поскольку уже начал привыкать к экстравагантным выходкам сказителя и его манере выражаться.
Джей пристально посмотрел на юношу, подавил усмешку и ответил в утешение невинному менестрелю:
— Конечно, шутил, приятель.
«Я возвращаюсь в трактир, а для тебя у меня есть одно поручение. Погоди возмущаться, ручаюсь, понравится!» — мысленно обратилась девушка к брату, собравшемуся было поднять бунт по причине бессовестного угнетения жаждущих отдыха родственников.
«Вернуться и стянуть что-нибудь в храме?» — Принц хитро усмехнулся, но лукавые глаза его посерьезнели.
«Разве это единственное, что тебе нравится в жизни?» — удивилась богиня.
«Ну почему же? Я очень разносторонняя личность», — гордо возразил Джей.
«Так вот, разносторонняя личность, бери Эверетта, и отправляйтесь в бордель. Денег у тебя хватает, выберешь местечко получше, а коли недостанет, так еще… поищешь. Ты ведь просто мастер находить вещи прежде, чем их успеют потерять».
«Я не просто мастер, я истинный маэстро в области „находок“», — скромно подтвердил и впрямь обрадованный поручением бог, а вслух спросил:
— Ну мы пошли, сестра?
— Идите, мальчики. До завтра!
Джей проворно подхватил растерянного менестреля под руку и шустро поволок его за собой через площадь, на ходу интенсивно махая принцессе свободной рукой.
— А куда мы идем? — полюбопытствовал Эверетт, едва поспевая за быстроногим принцем и то и дело оглядываясь. — И как же Элия?
— А Элия отправляется в трактир спать, — не сбавляя шага, отозвался Джей, машинально поддерживая потерявшего равновесие (сколько ни крутить головой) паренька.
— Одна?! — с испуганной озабоченностью попытался выяснить юный певец Альша.
— Если никого по дороге не подцепит, то да, — хмыкнул принц, пытаясь по мере сил развеять романтические представления о прекрасной даме, сложившиеся в душе юноши и перенесенные на найденный идеал в целости и сохранности.
Эверетт смутился и тихонько пробормотал:
— До таверны далеко. В городе, конечно, спокойно, но вдруг что-нибудь случится?
— Ох, не завидую я тому случаю, который осмелится встать у Элии на пути, — припомнив что-то из личной практики, поморщился Джей.
— Как это? — нахмурился ничего не понимающий юноша.
— Не волнуйся, дружок, — встряхнул Эверетта принц, продолжая играть роль буксира и увлекая его все дальше и дальше от храмовой площади в четко определенном направлении, — сестрица моя любого мужика так отделать может, что мама родная не признает. Дядюшкина школа!
— Как?! — воскликнул ошеломленный менестрель. — Ведь она девушка!
Принц подавил ехидный смешок: «Вот уж чего давно нет как нет!» — и принялся увещевать романтичного лопушка:
— Поверь, Эверетт, хрупкий облик ей не помеха. Кулачок у сестры потяжелее, чем у кое-кого из жрецов храма будет, даром что изящный да маленький. Не зря ее покойный дядя Нрэн — старый наемник — гонял нещадно. Знает, куда, как и когда врезать. Да и путь странствующих сказителей не только монетками, восторгом публики и теплыми постельками в тавернах выстелен. Всякое случается. Дорога, она не хуже дядюшки Нрэна учит.
— Но… но… но… — беспомощно промямлил менестрель, почти задыхаясь от быстрой ходьбы.
— Парень, она вовсе не слаба и не беззащитна, хоть и кажется таковой. Только полный недоумок осмелится встать на пути у Элии. Особенно если она знает, чего хочет и куда идет. А это она знает всегда, ну или почти всегда, — снова уверил менестреля Джей и припустил еще быстрее. Сам он, куда нужно идти, тоже знал абсолютно четко, не зря мотался с утра по городу и ловил за хвост городские сплетни.
Некоторое время Эверетт подавленно молчал, переваривая шокирующую информацию. Встречных и попутных прохожих мало-помалу становилось все больше, и пустынные улицы уже не казались пустынными. Фонарные столбы засияли каким-то интересным лиловатым светом, окрашивая реальность в причудливые цвета. В конце концов растерявшийся менестрель заключил, что его любимая просто самая необыкновенная девушка из всех существующих во Вселенной, и решил больше не о чем не беспокоиться. Затем юноша спохватился, что так и не выяснил еще одну загадочную вещь:
— А куда мы бежим? То есть идем?
— Ах да, куда мы идем… Впрочем, мы уже пришли, сейчас сам все увидишь. Заходи, тебе понравится, приятель!
Джей потянул спутника к приземистому трехэтажному зданию, покрытому, словно глазурью, маскирующей огрехи не слишком умелой кухарки, ядовито-розовой штукатуркой. Такие же розовенькие (этот цвет просто не мог именоваться благородно-розовым) шторы закрывали окна. Изнутри доносились какие-то игривые женские повизгивания, мужской грубый смех, кто-то весело, хоть и слегка фальшиво наяривал на лютне простенькую песенку «Моя малышка». С Эвереттом на прицепе принц взбежал на низкое крыльцо, небрежно кивнул здоровому бугаю-привратнику и толкнул ажурную дверь, над которой покачивался большой лиловый фонарь в окружении россыпи розовеньких фонариков-розочек. Может, снаружи домик и не смотрелся как рай сладострастия, зато утречком Джей видел, какие славные кошечки задергивали шторы.
Сапожки принцессы с металлическими набойками, снабженными весьма острыми гвоздиками, выдвигающимися в случае нужды, бойко цокали по булыжникам мостовой. Звук далеко разносился по пустым улицам, однако Элию это нисколько не беспокоило. Девушка вдыхала ночной воздух, радуясь его прохладе и относительной свежести (каким бы похотливым козлом ни был здешний наместник, к счастью принцессы он не скупился на магическую чистку городской канализации), любовалась мягким сиянием звезд, теплым светом фонарей, который делал темноту еще более привлекательной. Принцесса всегда считала ночь своим временем и не торопилась, стараясь получить максимальное удовольствие от прогулки, выбирая наиболее укромные улочки. Тот, кто часто находится в центре внимания, как никто другой начинает ценить роскошь одиночества. Ночные запахи и звуки привычно будоражили кровь. Таинственный шепот ветра, отдаленный собачий вой (должно быть, мохнатый сторож увидел Смерть), легкий скрип ставен, смешки и возня в темном переулке — все сплеталось в симфонию ночи. Но тут в нее вторгся посторонний, едва слышный звук, легко уловленный чувствами богини: кто-то тихо шел по пятам за девушкой.
«Скорее всего, какой-нибудь грабитель», — мечтательно подумала принцесса и усмехнулась, приготовившись поразвлечься. Она свернула в ближайшую подворотню и замерла, дожидаясь, когда идущий следом приблизится к импровизированной засаде. Когда шаги послышался совсем рядом, Элия смутно уловила эмоции: жадность, страх, азарт (доминирующей нотой был страх) — и убедилась в своих подозрениях. Богиня выхватила из потайного чехла в сапоге нож и, метнувшись тенью из переулка, зловеще прошептала:
— Станцуем танец смерти, паренек?
В сочетании с броской иллюзией длинных окровавленных клыков и загнутых острых когтей это произвело на преследователя поистине неизгладимое впечатление. Тощий грязный пройдоха с огромным тупым тесаком в руке, назначенным скорее пугать жертву, нежели по-настоящему резать, оцепенел от ужаса. Выронив свое орудие труда, грабитель дернулся, будто от удара молнии, истошно завопил и сломя голову бросился наутек, чувствуя, что по его штанам течет что-то теплое и вонючее.
Разочарованно вздохнув в унисон с ножом-скоморохом (слишком уж быстро все закончилось), Элия спрятала оружие, тычком сбросила тесак в дыру канализационного стока и двинулась дальше, раздумывая, не зря ли она отвергла ухаживания жреца. Он был недурен: уверенный в себе, сильный, неглупый мужчина с хорошим чувством юмора и нежными губами. Но чутье, обострившееся за время пребывания в храме Судьбы, смутно подсказывало девушке, что сегодня он может стать помехой. Что-то важное ждало впереди! Принцесса почти слышала, как стучат на столе в храме Кости Случая. И интуиция не подвела богиню.
Свернув из узкого проулка на следующую улицу пошире, одну из центральных, принцесса нос к носу столкнулась с наместником Вальдорном собственной персоной. Тот до сих пор шатался по собственному городу. Ему до смерти не хотелось возвращаться домой, где хозяйничали ублюдки из Альвиона, а оставаться на ночь в квартале лиловых фонарей наместник полагал ниже своего высочайшего достоинства. Как только мужчина уловил движение тени в проулке, его рука автоматически метнулась к эфесу. Однако пускать в ход оружие не пришлось, Вальдорн моментально узнал девушку и приветливо улыбнулся ей.
— Ого! Прелестная сказительница, вот так встреча! В такой поздний час вы на улице и одна. Не случилось ли какой неприятности, возможно, вам потребна помощь, очаровательная… мм? — Вальдорн помедлил и, словно только вспомнив, констатировал, разведя руками: — Увы, к досаде своей, я до сих пор не знаю вашего имени.
— Нет-нет, все хорошо, благородный господин, простите, я тоже не знаю вашего имени. — Намек на улыбку скользнул по губам девушки, искусно сыгравшей легкое смущение и в то же время удовольствие от неожиданной встречи. — А меня зовут Элия.
— Какое интересное имя. Нежное и звучное, словно трель пестрокрылой авичики. Позвольте и мне представиться: барон Ливанд Орн из Шалиды. — Вальдорн слегка поклонился и, приспособившись к неспешному шагу принцессы, пристроился рядом. — Значит, вы любите ночные прогулки?
— Очень. Ночь так прекрасна, лорд Ливанд! — Намеренно поименовав лжезаштатного дворянчика лордом, принцесса мечтательно улыбнулась.