Некоторое время наместник помолчал, глядя на пламя свечей. Трясущийся лекарь, обливаясь холодным потом, ожидал дальнейших приказаний.
— Да, кстати, — наместник вновь посмотрел на лекаря, словно только что вспомнил о его существовании, — леди Элис исправно принимает лекарство?
— Да, ваша светлость. — Демис низко опустил голову, не выдержав ледяного взгляда хозяина и покрываясь пятнами стыда, кои не могла скрыть даже смуглая от природы кожа.
— Бедняжка. У нее такие слабые нервы, — покачал головой Вальдорн и хищно улыбнулся, покровительственно махнув рукой. — Ты свободен.
Наместник прикрыл глаза, тень ресниц легла на щеки, побарабанил длинными пальцами по подлокотнику кресла, затем взял со столика золотой колокольчик и позвонил.
— Ваша светлость? — В дверях вновь нарисовался слуга, умудрившийся каким-то чудом войти, пребывая в положении глубокого поклона.
— Вильна!
Минут через пять в кабинете возник, будто и не вошел даже, а проявился где-то между столом и камином взъерошенный, как воробей, невысокий, удивительно незаметный человечек неопределенного возраста, столь же неопределенно-бесцветной одежды и телосложения.
— Во что сегодня вляпались мои гости? — прищурив глаза, с притворной мягкостью поинтересовался наместник, откинувшись на спинку кресла.
— Они пытались вломиться в храм Судьбы без Зова, ваша светлость. Жрецам такое поведение пришлось не по нраву. В общем, господам малость намяли бока для острастки. Жрецов защищает храм, с ними милость Сил, да и силы физической служителям не занимать. Думаю, синяки у альвионцев окончательно сойдут еще не скоро.
— С принцами не было охраны? — выгнул бровь наместник, в уголках губ появился намек на ехидную насмешку.
— Господа приказали стражам оставаться у площади и не двигаться с места, пока они не вернутся. Пока, разобравшись, в чем дело, те подоспели на выручку да решились в драку вмешаться, принцам и господину советнику крепко досталось.
— И почему же я, наместник Альша, узнаю об этом последним в городе? И притом совершенно случайно, не от своего шпиона, а от лекаря? — процедил Вальдорн.
— Но, ваша светлость, я вас иск… — начал человечек, невольно нарушая первое правило беседы с вышестоящими мерзавцами: «Никогда не оправдывайся».
— Искал ты меня или нет, меня это не волнует. Я плачу тебе, и немало, за информацию, Вильн. Не за ту, которую знаешь ты, а за ту, которая должна доходить до моих ушей в срок. Кажется, ты начал это забывать, — ледяным тоном прервал его Вальдорн, распекая мужчину как нашкодившего мальчишку.
— Ваша светлость, ни в коей мере, не гневайтесь! — взмолился глава шпионской сети Альша.
— Тебе известно, что я не люблю ошибок! — рыкнул наместник и, чуть помедлив, продолжил: — Странное совпадение, сегодня и опять-таки лишь волей случая до меня дошли и другие слухи… — Он уничижающе зыркнул на человечка. — Оказывается, в городе объявились очень недурные странствующие сказители, плетущие иллюзии к своим рассказам. Мне угодно видеть их завтра во дворце. Что, дружок, ты о таких еще не слышал? А лорд Жером? За что же ты получаешь деньги из казны? Может, за то, чтобы выслушивать то, что узнаю я? Нет? Странно! Пшел вон!
Шпион пулей вылетел из комнаты, не смея возразить, что слежка и уж тем более приглашение сказителей находятся не в его компетенции. А если прежде он несколько раз сообщал наместнику об интересных талантах, появившихся в городе, то исключительно походя, так сказать, в качестве жеста доброй воли. Но приказ господина есть приказ. Шпион вздохнул и отправился будить лорда Жерома, господина искусств наместника Вальдорна, в ведении которого, собственно, и находился отбор талантов для развлечения капризного хозяина.
«Я окружен бездарными идиотами! Ничего не могут сделать толком!» — раздраженно подумал Вальдорн и вновь позвонил в колокольчик.
— Ваша светлость? — вновь поклонился вошедший слуга.
— Вызови Иннэ.
Через некоторое время весьма поспешно на пороге появилась симпатичная черноволосая девушка в скромном голубом наряде горничной. Вздернутый носик придавал ей задорный вид, а ямочки в уголках рта изобличали хохотушку и кокетку.
— Ваша светлость! — опустив глаза, прошептала она и присела в низком реверансе, чтобы господину было видно и ее почтение, и декольте, из которого проглядывали крепкие персики грудок.
— Иннэ. — Наместник поманил девушку пальцем и направился в спальню.
Она послушно последовала за ним.
Скинув камзол, Вальдорн притиснул Иннэ к себе, сорвал с нее платье, ничуть не заботясь о его целостности, и толкнул девушку на огромную кровать…
А Вильн и лорд Жером, зевающий так отчаянно, что рисковал вывихнуть челюсть, поехали тормошить городскую стражу. Шпиону и господину искусств срочно потребовался полный список всех лиц, вошедших или въехавших в город за последний лунный цикл. По обоюдному согласию мужчины решили, что, случись кому стоящему прошмыгнуть в город раньше, они бы об этом знали.
Ночная смена в здании городской стражи выслушала требование посетителей и проводила нежданных гостей в кабинет дежурного писаря. Там они растолкали мирно дремавшего беднягу, и несчастный, кляня на чем свет стоит причуды наместника (мысленно, разумеется), притащил из шкафа четыре тяжеленные книги регистрации прибытия и отбытия от северных, южных, западных и восточных ворот, связанные простеньким заклятием подобия с оригиналами, в которые, собственно, и вносились записи писарями-привратниками. Водрузив на стол огромные талмуды, лорд Жером и Вильн принялись делать выписки.
Уже близился рассвет, когда преданными слугами наместника было установлено совершенно четко (если, конечно, никто из прибывших в Альш не вздумал телепортироваться или перелезать через стену), что за последние двадцать пять дней в город прибыло пятнадцать менестрелей и девять сказителей, с учетом уже выбывших за тот же период.
Не мудрствуя лукаво Жером внес предложение: разыскать всех и устроить прослушивание. Выслушав эту гениальную идею, Вильн тяжело вздохнул, полез в карман за зеркалом связи и начал раздавать задания своей армии шпионов, отрывая занятых людей от других срочных и куда более важных дел.
Короче говоря, каприз наместника если и не поставил на уши весь город, то уж наверняка не дал спокойно поспать определенной его части.
Глава 14
Вызов
Рано утром, сладко позевывая после почти бессонной ночки, Джей нарисовался у таверны «Десять кур». Двери ее уже были гостеприимно открыты, тяжеленный ночной засов убран из пазов. Ввалившись внутрь, принц чуть не стукнулся о внушительный бюст госпожи трактирщицы, поспешившей навстречу первому клиенту. Накрахмаленный белоснежный фартук стоял колом вокруг пышных диаметров нижних форм дамы, а ее верхние прелести в низком вырезе тугого корсета смотрелись словно поданные на блюде. Тихо застонав, мужчина попытался обогнуть прекрасную даму немалых объемов, но она ловко уцепилась за его плечо.
— Ах, сударь! Вас не было всю ночь! Я так волновалась! — воскликнула женщина и посильнее прижалась к Джею грудью.
— Хм, сударыня, вы так рано встали… — невпопад брякнул принц, не оставляя попыток прорвать блокаду и занять оборонительную позицию в своей комнате. Иные линии поведения «остроумному, но ничуть не кровожадному сказителю» были заказаны.
— Сударь, я и не ложилась! — Трактирщица выжала скупую слезу и крепко вцепилась другой рукой в ремень принца для страховки.
— Сударыня! Я… Мне срочно нужно…
— Что срочно? — мурлыкнула трактирщица, сражаясь с упрямыми завязками на брюках сказителя.
— Мне срочно нужно вас поцеловать, — начав обходной маневр, выдал Джей и сразу почувствовал, что темпераментная трактирщица ослабляет хватку.
В голову принца стали закрадываться серьезные подозрения относительно истинной причины скоропостижной кончины супруга госпожи трактирщицы. Бедолага мог просто не выдержать напора дамы. Джей уже подумывал придушить настойчивую бабищу, инсценировав ограбление, но сестра вряд ли одобрила бы такой кардинальный метод решения частных проблем, способный повредить репутации сказителей.
— Несравненная! Вы сводите меня с ума! — совершенно честно завопил бог, резко дернулся и, вывернувшись из цепких объятий женщины, пулей взлетел по лестнице на второй этаж.
— К сожалению, я вынужден прервать наше свидание, — сообщил он, с безопасного расстояния глядя на разочарованную физиономию толстушки, — но все время, которое мне придется потратить на улаживание неотложных важнейших дел, я буду грезить только о вас и надеяться на встречу!
И, пока трактирщица, переварив эту информацию, не предложила быстренько организовать продолжение прямо на лестнице или на полу (вряд ли нашелся бы стол, способный выдержать телеса мадам, если только разделочный на кухне), Джей метнулся в комнату под крылышко сестры, с лету вскрыв отмычкой то, что в здешнем трактире гордо именовали замком.
Подложив локоть правой руки под голову поверх подушки, Элия безмятежно посапывала под тонким одеялом. Взглянув на нее, принц злорадно ухмыльнулся: «За мной должок насчет побудочки!»
Он осторожно ухватил одеяло за кончик и одним легким рывком, точно ловкий фокусник, срывающий со стола скатерть, не затронув посуды, стянул с девушки покров. Поперхнувшись воздухом, Джей уставился на обнаженное тело богини любви. Она и тут умудрилась обыграть его! Заскрежетав зубами, мужчина попытался отвернуться. На него нахлынула целая буря противоречивых чувств, от злости до иступленного восторга.
«Ну почему самую потрясающую женщину на свете, богиню любви, угораздило родиться моей младшей сестрой? — в который уж раз с горечью спросил себя принц. — Вообще-то я собирался отомстить». Мрачно встряхнув головой, Джей взял со стола кувшин для умывания, чтобы устроить Элии холодный душ. Минут через пять мужчина понял, что вместо того, чтобы лить воду на стерву-сестрицу, стоит, сотрясаемый дрожью возбуждения, и как завороженный не сводит глаз с восхитительного тела, не в состоянии сделать ни шагу. Джей заскрипел зубами от бессильного гнева на самого себя…
Решив, что хватит мучить негодника, принцесса, всегда подобно кошке ощущавшая на себе чужой взгляд, наконец соизволила «проснуться». Она зевнула, потянулась, изогнувшись всем телом, и открыла глаза. Ничуть не стесняясь своей наготы, девушка приветливо обратилась к принцу:
— А, Джей! Прекрасное утро, дорогой. Принес мне свежей воды для умывания? Спасибо за заботу, но я сначала предпочитаю одеться. Подай, пожалуйста, платье.
Принц открыл рот, закрыл его, зажмурился, потряс головой, пытаясь прийти в себя, отвернулся, несколько раз глубоко вздохнул и начал в уме три расклада для игры в покер по-ярветски, на пятерых. Этого оказалось достаточно, чтобы усилием воли бог стер с лица идиотскую улыбку и, повернувшись к сестре, пробормотал почти спокойно:
— Прекрасное утро!
— Прекрасное утро еще раз, дорогой. Платье и нижнее белье висят позади тебя на спинке стула. Будь добр, подай. Раз уж решил помогать, так не стой столбом, — словно не замечая безумного блеска в глазах родича, с веселой небрежностью попросила богиня.
Джей бухнул кувшин на место и перебросил одежду сестры к ней на кровать, продолжая сварливо бормотать под нос:
— Могла бы и сама взять. Я тебе не лакей.
— Да? А мне казалось, что ты сегодня добровольно взял на себя эти обязанности, желая помочь сестре, — распахнув «удивленно-наивные» глаза, заметила девушка.
— С чего тебе пришла в голову такая чушь?! — возмутился принц.
— А как, по-твоему, называется человек, снимающий утром одеяло с девушки и подающий кувшин с водой? — В голосе принцессы прозвучали нотки вежливой заинтересованности, лишь чуть прикрывающие ехидство.
— Какая же ты отрава, — с горьким восхищением констатировал принц, не в силах подобрать остроумного ответа.
— Спасибо за комплимент, дорогой! — улыбнулась богиня и, поворачиваясь к нему спиной, попросила: — А теперь застегни мне сзади платье. Сначала крючки, потом пуговички, не перепутай.
Джей приблизился и угрюмо принялся выполнять просьбу, прекрасно понимая, что эта сладкая пытка досталась ему за утреннюю шалость. Обычно ловкие пальцы стали ватными. Перламутровые пуговицы застегивались медленно, крючки никак не желали попадать в петельки. Нежная атласная кожа на спине Элии звала к…
— Я, собственно, поболтать зашел, — справившись наконец с мучительно-сладким поручением, сказал принц, чтобы хоть как-то отвлечься.
— Слушаю, милый. Присаживайся. — Девушка похлопала по кровати рядом с собой и взялась за расческу. Длинные волосы нуждались в уходе. — Как провел ночку?
— Отлично! Девочки в Альше прелесть, я почти влюбился, — с мстительным восторгом отозвался бог, наблюдая за сестрой.
Та продолжала внимательно слушать, на губах играла поощрительная улыбка, руки не торопясь разбирали тяжелые пряди чуть растрепанных с ночи кос.
Джей вздохнул, в очередной раз уяснив, что Элия никогда не будет ревновать братьев к их любовницам. Это они просто из себя выходили каждый раз, когда принцесса притаскивала в Лоуленд свое новое увлечение, и не успокаивались до тех пор, пока увлечение не покидало бренный мир. Может быть, ревность была так сильна потому, что в семье шла постоянная скрытая война за внимание сестры, каждый новый претендент на ее сердце воспринимался как непосредственная угроза хрупкому равновесию, опасный конкурент.
А Элия… что ж, Элия кокетничала с братьями, иногда позволяла сорвать пару-другую поцелуев, объятий, но не больше. Конечно, в Лоуленде никогда не считалось чем-то зазорным связь родственников-богов, особенно близких лишь по одной линии, ибо она не влекла за собой никаких негативных последствий, так мешающих людям, зачастую братья и сестры даже вступали в брак, если считали нужным узаконить свои отношения. Но… Джей еще раз вздохнул, прекрасно представляя себе причины, по которым его отвергали: слишком велика была вероятность свары в семье. Стоит богине оказать милость кому-нибудь из родственников, остальные просто сорвутся с цепи. Принц все понимал, знал, как стал бы вести себя сам, получи хоть кто-то из братьев то, о чем мечталось ему… Поэтому обычно потакавший всем своим прихотям бог в отношениях с сестрой старался по возможности сдерживаться. Но как подчас это бывало трудно! А иногда и почти нереально, особенно когда богиня в шутку или невзначай провоцировала его…
— И зачем тебе приспичило тащить в бордель этого мальчика? — отстраненно спросил Джей. Его взгляд мечтательно скользил по постели, по водопаду медовых волос, по дорожке перламутровых пуговичек на спине Элии.
— Чем меньше он будет думать о своей романтической любви, изведав низменных удовольствий, тем лучше. Быстрее забудет первое увлечение. Что может быть лучшим лекарством от сердечной боли, чем плотские наслаждения? Я совсем не хочу стать косвенной причиной смерти этого чистого мальчика, увлекая его в нашу опасную жизнь. Только из-за его кончины мне пятна на душу не хватало!
— Плотские наслаждения тоже не всегда помогают, — обреченно констатировал принц, уже испробовавший немало способов отвлечения, и добавил, слегка разозлившись: — Какого демона ты вообще мазалась всей этой дрянью, если ни на него, ни на жреца маскарад не подействовал?
— Но, согласись, большая часть людей им обманулась. Ты же видел, лезть ко мне стали значительно меньше. Я уже могу оставаться незамеченной когда надо. А что касается Эверетта и жрецов, понятно, что все мои ухищрения не принесли пользы. Что человеку какие-то краски, если он видит мир по-настоящему зорко, не глазами, но сердцем и душой? Жрецам помогает могущество храма и покровительство Сил, Эверетту — суть профессии и талант. Между прочим, и наместник увидел меня, — выдала Элия сногсшибательную новость, припасенную напоследок.
— Ты хочешь сказать, что он догадывается, кто ты на самом деле? — почти испугался Джей.
— Разумеется, нет, дорогой, — поморщилась богиня. — Он скорее даже не видит, а инстинктивно, как пес, чует то, чего жаждет его душа, к чему стремится уже давно. Пусть его глаза слепы, но ей-то слой штукатурки на внешней оболочке не преграда. Пожалуй, я его серьезно зацепила.