– Ещё бы.
Не согласиться сложно, но в груди появляется неприятное ощущение, словно Марья только что напомнила мне о чём-то, о чём до неё я старательно пыталась забыть.
– Там к тебе гостья пришла, – Марья машет себе за спину. – Стражи на входе не хотят пускать её внутрь, пока ты не подтвердишь ваше знакомство.
– Знакомая?
– Симпатичная блондинка в дорогих шмотках.
Я благодарно киваю Марье и возвращаюсь к лестнице, спуск по которой только преодолела. Краем глаза замечаю, что Марья плетётся за мной. Уже наверху, в холле первого этажа, когда “хвостик” не отпадает сам, уходя по своим делам, я решаюсь спросить:
– А тебе ничем заняться не надо? Тренировки, может? Или помочь кому?
– Не-а, – весело сообщает Марья.
Не думаю, что она намного младше меня. Наверное, ровесница Марса. Но что в Марье, что в Марселе я вижу искреннюю беззаботность и некий детский шарм, которые не позволяют смотреть на них, как на равных.
“Они совсем дети”, – хочется сказать. – “Они этого не заслужили”.
– Ладно, – вздыхая, говорю я. – Тогда пошли. Познакомлю тебя со своей подругой. Она, кстати, ведьма ковена “Белая роза”.
– Вот это круто!
Марья сияет, и я думаю о том, о чём не задумывалась никогда, хотя поводов было предостаточно, ведь с самого детства меня окружали одни мальчишки: справилась бы я с ролью старшей сестры для девочки, выпади случай?
Мы выходим на улицу и застаём интересную сцену. Двое защитников преграждают Лие подход к штабу, а она орёт на них едва ли не благим матом, размахивая сумкой как ниндзя мечом.
– Скажи, что ты не знаешь эту сумасшедшую, чтобы я со спокойной душой смог её пристрелить, – просит Кали, когда я подхожу ближе.
Он и ещё один высокий светловолосый парень стоят на охране территории со стороны главного входа. Очередной приказ Дмитрия, который, как по мне, привносит больше суматохи, чем помощи.
– Она не сумасшедшая, – заявляю я грубо, а, обращаясь к Лие, добавляю голосу мягкости: – Привет. – Протягиваю девушке ладонь, за которую она тут же хватается. – Пошли.
– В такие моменты я понимаю, почему мои родители вас терпеть не могут, – сообщает Лия, равняясь со мной.
Пока мы возвращаемся в здание штаба, она несколько раз бросает взгляд назад и даже умудряется продемонстрировать оставшимся в паре шагов защитникам средний палец, что меня не может не веселить.
Уже в холле первого этажа, Лия, успокоившись, обращается ко мне:
– Извини, что я без предупреждения явилась. Меня к сегодняшнему дню вообще в городе быть уже не должно было, но мои родители не смогут забрать меня. Верховная запретила кому бы то ни было, независимо от причины, проникать в ваш мир до тех пор, пока всё не закончится.
– А они бы смогли? Призма же не работает!
– Есть заклинания, способные создать односторонний портал, – Лия пожимает плечами. – Эффект от него одноразовый, а сил требует немерено, но родители готовы были на это пойти… однако снова нарушать закон отказались.
– Хоть кто-то в наше время умеет учиться на своих ошибках, – подмечаю я.
Мои слова вызывают у Лии грустную улыбку.
– Собственно, я зачем пришла-то… – начинает она, а потом вдруг замечает, что мы не одни. Её брови ползут вверх, реагируя на Марью со смесью удивления и некой раздражительности.
– Это Марья, – представляю я.
– Да, я вижу, – Лия касается своей шеи подушечкой указательного пальца, должно быть, имея в виду Марьин медальон с именем. – Слав, а можем мы поговорить наедине?
– Уже ухожу, – не давая мне ответить, нараспев произносит Марья. – Увидимся в тренировочном зале, да?
– Ага, – киваю я.
Лия молчит, провожая взглядом зеленоволосую. И только когда та исчезает на лестнице, ведущей вниз, продолжает:
– Я согласна на твоё предложение стать добровольцем… – Лия кусает губы. Это не страх – это неуверенность. – Если можно.
Не я принимаю подобные решения. Если быть точнее, я и моё мнение – последнее, к чему Дмитрий будет прислушиваться, когда я предложу ему рассмотреть кандидатуру Лии. И всё-таки я говорю:
– Конечно!
Лия облегчённо выдыхает. Она думает, я обеспечила ей защиту, о которой сама же и говорила, но проблема в том, что сейчас я не могу быть уверена даже в спасении собственной жизни, что уж говорить о других.
И мне бы признаться в этом честно, расставив все точки над “i”, но я не могу лишить ещё одного жителя этого города надежды, а потому лишь улыбаюсь и повторяю то, что сказал мне Влас пару дней назад:
– До тех пор, пока мы держимся друг за друга, всегда есть надежда на счастливый конец.
***
Всё происходит слишком быстро.
Кажется, только что я проводила Лию и засела хранителей, где моё настроение поднимала попрекающая Ваню за глупую ошибку в расчётах Лена, как уже стою посреди задымлённой улицы и пытаюсь сообразить, куда бежать, чтобы выиграть время, но не напороться на смерть от рук очередной взбунтовавшейся ватаги оборотней.
Где-то рядом Лиза. Она разделывается с осмелевшим одиночкой, рискнувшим взять нас своей глупостью и решившим напасть без оружия. Лиза хороша в бою – чтобы уложить одиночку на лопатки, ей потребовалось пара секунд и лишь частичное обращение.
Мне нравится брать её с собой при любом удобном случае, и, что уж скрывать, мне доставляет дикое удовольствие видеть, насколько сильно это не нравится Дмитрию.
Мы находимся в одном квартале от штаба, и это – непозволительно близкое расстояние. Поэтому, недолго думая, я бегу в кофейню, куда хожу так часто и чьё название до сих пор не могу запомнить. Лиза – за мной.
Крошечное помещение с панорамными окнами и прозрачной дверью – не лучшее убежище.
Раздаётся ещё один взрыв. Где-то снаружи, совсем рядом. Посуда в кофейне жалобно звенит в такт охающим от страха посетителям. Пока Лиза прячется за прилавком, я быстро пересчитываю их. Две девушки, мужчина с ребёнком. Пожилая пара.
Или две ведьмы, семья индр, один человек и нимфа.
– Все на пол! – кричу я. – Одним взрывом они не ограничатся! Все вниз!
Повторять не приходится. Посетители кафе приседают, прячась за стульями и столами. Я оборачиваюсь на Лизу, она, выглядывая из укрытия, кивком показывает мне направление, которому стоит уделить внимание. Дверь, ведущая в кухню. Там наверняка есть второй выход, и это – идеальный путь для дальнейшего побега, но теперь, когда все люди в кофейне находятся в опасности из-за нашего прихода, я не могу уйти.
В ответ Лизе я отрицательно качаю головой. Она закатывает глаза и, не выпрямляясь, на полусогнутых исчезает за дверью с табличкой “только для персонала”. В это же мгновение оттуда доносится испуганный крик, затем глухой удар. Я бросаюсь по следам Лизы, но раньше, чем толкаю дверь от себя, та открывается сама, и мне под ноги падает темноволосый парень в форме здешнего бариста. Когда он поднимает на меня глаза, я узнаю в нём Рэма.
– Там оборотень! – кричит он, указывая пальцем в сторону кухни.
Ну конечно! Он ведь понятия не имеет, что Лиза не на стороне плохих парней. По крайней мере теперь, как любит уточнять Тай, чем лишь раздражает свою сестру.
– Она с нами, – говорю я. Быстро достаю из кармана ксиву и демонстрирую Рэму её разворот, хотя не думаю, что это действительно нужно, пока я одета по форме защитника, а в другой руке держу клинок с раздвоенным лезвием.
Убираю ксиву и освободившуюся ладонь протягиваю Рэму, помогая ему подняться.
– Спасибо, – благодарит он.
Из кухни, потирая шею, возвращается Лиза.
– Этот олух ударил меня сковородой, – сообщает она, недовольно сморщив нос.
– Ты оборотень, – снова повторяет Рэм свою непреклонную истину.
– Но я за хороших, – Лиза бегло оглядывает Рэма. Под пристальным взглядом её неоновых голубых глаз парень краснеет. – Хотя уже начинаю задумываться в целесообразности изменения своего выбора.
– Не смешно, – сообщаю я.
– Как и то, что ты не хочешь идти дальше. Они, может, вообще на этих бедолаг никакого внимания не обратят, а вот нас точно ждёт другая участь!
Раздаётся ещё один взрыв, в этот раз гораздо ближе. С громким хлопком лопается панорамное окно. Его осколки звонким дождём падают на паркет. Посетители принимаются кричать, перебивая друг друга молитвами и призывами о помощи.
– Может, от меня будет какой толк? – спрашивает Рэм.
У Лизы на губах мелькает саркастичная улыбка. Волчица позволяет себе оглядеть Рэма взглядом оценщика старинного антиквариата, который, держа в руках очередную безделушку, прикидывает, сможет ли он на ней навариться.
В прошлом настоящем эти двое были влюблены, в этом же не знали друг друга до сегодняшнего дня. Краткий ликбез Лии о тёмных пятнах, который она провела перед гаданием в машине, обретает смысл, до этого спрятанный за нежеланием понимать. Прямо на моих глазах временная зона выбрала одно из сотни разветвлений: точно в тот момент, когда мы с Лизой, убегая от опасности смерти, в качестве укрытия выбрали одно из самых непригодных для этого мест – кофейню, где варят лучший в городе карамельный латте.
– Оружие хоть раз в руках держал? – спрашиваю я у Рэма. Тот отрицательно качает головой. – Что ж, когда-то всё равно надо начинать.
Я снимаю с пояса пистолет и протягиваю Рэму. Он принимает его, но с опаской. Мне кажется, сейчас у нас с ним примерно одинаковые навыки в использовании огнестрельного оружия, ведь пока я стреляю только с единичными попаданиями среди многочисленных промахов.
– Разберёшься, как пользоваться?
Рэм кивает на мой вопрос запоздало, не сводя взгляда с пистолета. С протяжным вздохом и таким видом, словно за одолжение, которое она собирается сделать, нам после будет вовек не расплатиться, Лиза выхватывает из рук Рэма пистолет, снимает его с предохранителя, прицеливается, находя мишень на улице через проём, на месте которого когда-то было окно, и стреляет, прищурив левый глаз.
Получеловек, не до конца обратившийся оборотень, падает замертво.
– Вот так им пользуются, – рапортует Лиза, возвращая Рэму пистолет грубым толчком точно в грудь. – А теперь давайте поторопимся.
Сказанное становится её последними словами. В ту же секунду, как Рэм увереннее сжимает пистолет и кивает мне, мол, готов, а я снимаю с ножен на поясе ещё один кинжал, длиннее первого и имеющий широкое лезвие, заточенное с обеих сторон, Лиза впервые за сегодняшний день полностью обращается, становясь волком, и кидается в сторону разбитого окна, исчезая из поля нашего зрения.
Мы с Рэмом переглядываемся.
– Нужно вывести посетителей, – говорю я. – Но не через парадный вход. В кухне же есть другой?
– Да, – отвечает Рэм. – Для приёма продуктов.
– Тогда займись этим.
– А ты?
– А я помогу Лизе задержать преследователей.
Очередной взрыв, и вместе с ним чуть с опозданием – звериный вой. Я боюсь, что это Лиза. Если с ней что-то случится…
Я бегу за своей напарницей, перепрыгивая через оконный проём и едва не цепляясь за торчащие из него осколки. Улица заполнена едким красноватым дымом гуще прежнего. Взрывные мешочки, которые оборотни используют, начинены крупной железной стружкой и вредят не только тем, что затрудняют видение окружающей обстановки, но и тем, что воспроизводят ударную волну, способную разнести стружку в радиусе пяти метров.
Так некоторое время назад, как только мы с Лизой, успевшие прибыть на место после звонка о первом взрыве, на моих глазах несколькими железными отрезками поразило лицо и шею случайного свидетеля – женщины лет тридцати.
Она захлебнулась собственной кровью, не дождавшись помощи.
– Слава? – из динамика нарукавника доносится голос Дани. Я и забыла, что поставила в устройстве режим рации. – Вы там как? Мы идём по вашим следам, собираем раненых. К вам направлена пятёрка. Хватит?
– Понятия не имею, – отвечаю я.
– Всё настолько плохо?
Красная дымка рассеивается, и я вижу виновников “торжества”: ватагу полуборотней в рваных одеждах. Они напоминали бы мне обыкновенных бездомных, снующих по закоулкам в поисках сокровищ среди мусорных баков, если бы не рассечённые яростью лица и самодельное, но от этого не ставшее менее смертоносным, оружие.
– Вам, миротворцам, тоже стоит поторопиться, у нас могут быть раненые, – говорю я, хотя стоило бы выразиться иначе.
Раненые будут в любом случае . А могут быть стоит оставить для убитых.
В каждой моей руке по кинжалу. Я пользуюсь ими уверенно, но всё ещё недостаточно проворно, чтобы выжимать максимум из себя и из оружия. Рядом появляется Лиза. Её пасть в крови. Старую Славу, может, и стошнило бы прямо себе под ноги от такого зрелища, но сейчас я лишь долго выдыхаю, подавляя неприятное ощущение в животе, и снова перевожу взгляд на ватагу в десятке метров.
Они останавливаются, когда преодолевают половину этого пути.
– Именем Авеля, закона Рассветной Восьмёрки и согласно пакту Единства приказываю вам прекратить боевые действия и сдаться, – криком прошу я.
Не настолько большое расстояние, чтобы мне не заметить самодовольные оскалы, служащие ответом.
– Только после того, как твоя голова и головы тебе подобных будут украшать мой дом и дома всех, кто погиб по вашей вине, – отвечает мне высокий рыжий мужчина.
Я не могу понять, шерсть или густая борода покрывает его щёки и подбородок. Так или иначе, рыжина – яркий пример кровосмешения, которым оборотни не брезгуют.
– Нет, спасибо, обойдусь, – отвечаю я.
Бормотание себе под нос, но у оборотней отличный слух. Поэтому, стоит мне только замолчать, они принимают атакующие позы и пускают по небольшой, но мощной толпе боевой клич.
С противоположной стороны от Лизы место у моего плеча занимает Рэм.
– Я вывел всех через чёрный ход, – докладывает он.
– Тебе и самому стоило уйти, – говорю я. – Ты и так много сделал. Спасибо.
– Нет. – В голосе столько уверенности, что, удивлённая, я позволяю себе отвести взгляд от оборотней и взглянуть на Рэма. – Что? – Он ведёт бровью. – Если бы не категоричный запрет отца, я бы тоже стал стражем. Правда, мне всегда были ближе…
– Хранители, – договариваю я.
Теперь пришла очередь Рэма удивляться.
– Как ты догадалась?
– Интуиция.
Лиза коротко рычит, привлекая наше внимание.
Оборотни пускаются в атаку.
Их девять, и все они вооружены до зубов. Я уверена в Лизе, держу под сомнением свои силы и совсем не рассчитываю на толковую помощь от Рэма. Стороны неравны, и я понимаю, что если пятёрка, отправленная штабом, не появится в ближайшие несколько секунд, нам конец.
Лиза идёт в атаку первая. Она перекрывает оборотням дорогу к нам, делая невероятно изящный и широкий по амплитуде бросок вперёд и роняя на землю несколько противников. Я пользуюсь этим и, взмахивая кинжалом, раню ближайшего. Лезвие едва касается кожи, разрезая одежду и пуская совсем немного крови, зато ответ на атаку не заставляет себя ждать: меня толкают в грудь, скорее инстинктивно, чем продуманно, и лишь по счастливой случайности не используя при этом никакого оружия или когтей. Я падаю назад, пролетая не меньше метра, и больно бьюсь затылком об асфальт. Перед глазами всё плывёт, и лишь чувство ответственности за Рэма заставляет меня подняться сначала на колени, потом на ноги. Я быстрым движением расстёгиваю куртку, снимаю с внутреннего крепления самодельные гранаты с содержанием обсидиана – горной породы, способной принести оборотням далеко не приятные ощущения, – и, прежде чем замахнуться, кричу:
– Лиза, в сторону!
Волчица уходит влево, прячась за припаркованным автомобилем, и я кидаю гранату, как мне кажется, в толпу. Но оборотни замечают её раньше, чем проходит необходимое для детонации время, и один из них успевает толкнуть её прочь.
Густое чёрное облако вместе со взрывом появляется в нескольких метрах от ватаги. Этого недостаточно, чтобы ранить хоть одного из них.
Раздаются выстрелы, но едва ли пули принадлежат пистолету Рэма. Я вижу, как парень держит оборотней на мушке, продолжая топтаться на месте, но, кажется, он ни разу ещё не спустил курок.