Он задыхался от нахлынувших чувств. В первый раз за полторы тысячи лет, лежа в постели с женщиной, Тейлон не просто удовлетворял примитивное желание — он
занимался любовью
.
Нет, это был не просто секс.
Он
чувствовал Саншайн. Чувствовал свою связь с ней. Чувствовал, что они — не просто два незнакомца, случайно сведенные судьбой и готовые разбежаться вновь, каждый своей дорогой.
Она по-прежнему покрывала поцелуями его шею и плечи. Тейлон закрыл глаза и прижал ее к себе, забыв обо всем, кроме наслаждения.
Наконец и его настиг оргазм — и потряс до самых глубин его усталого, измученного сердца.
Он лежал рядом с ней — счастливый, уязвимый... и страшно напуганный.
Этого не может быть. Нет, он не мог чувствовать ничего подобного. Это просто невозможно.
Должно быть, он ошибся.
Это ведь просто секс.
Да, изумительный, невероятный секс, — но и только.
Просто секс.
Самый обыкновенный.
Без признаний, без обязательств. Без всякой там романтики.
Без осложнений.
А если он в этом сомневается — надо попробовать еще раз...
Медленно, с трудом восстанавливая дыхание, Саншайн возвращалась из счастливого полузабытья. Только что она пережила самый необыкновенный в своей жизни оргазм. Боже, даже в самых смелых мечтах она не предполагала, что такое возможно! Неужели это не сон?
Голова Тейлона покоилась на ее груди; она слышала и чувствовала его шумное, горячее дыхание, ощущала теплую тяжесть его тела.
Саншайн привыкла к мужчинам, которые после секса поворачиваются к стене и засыпают, а потому немало изумилась, когда он вдруг перекатился на спину и потянул ее за собой, уложи и себе на грудь.
— Ты ведь не думаешь, что на этом все закончится? — прошептал он ей в ухо.
— Н-ну... я...
Он рассмеялся.
— Дорогая моя леди Саншайн, я только на
чал!
И следующие несколько часов Тейлон, к ее благоговейному восторгу, без устали доказывал истинность этих слов.
Они занимались любовью на кровати, на диване, на полу. В таких позах, как будто он задался целью воплотить в жизнь всю «Камасутру».
А потом перешли на кухню: здесь он усадил се на стойку и снова любил, медленно и нежно.
Боже, что за мужчина! Сил у него больше, чем у целой команды спортсменов. И никаких комплексов! Рядом с ним и она чувствовала себя свободно и уверенно, как никогда, — не стеснялась своего тела, не волновалась о том, оправдает ли его ожидания.
В дополнение ко всем прочим своим достоинствам он обладал, быть может, самым редким и ценным — с ним было легко.
Наконец, прилив страсти схлынул. Саншайн в полуобмороке сползла со стойки — боже, теперь каждый раз, глядя на это сооружение, она будет заливаться краской! А совершенно голый Тейлон, повернувшись к ней спиной и заправив за ухо свои косички, уже шарил в холодильнике в поисках еды — ему надо было подкрепиться.
Он все еще тяжело дышал после их последнего «забега». А Саншайн всерьез опасалась, что не сможет удержаться на ногах.
Тейлон методично обшаривал холодильник, демонстрируя роскошный вид сзади. Когда он нагнулся, чтобы осмотреть нижнюю полку, Саншайн не удержалась и провела рукой по внутренней стороне его мускулистого бедра.
Тейлон шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы и выпрямился.
Саншайн лукаво улыбнулась в ответ — и получила в награду быстрый поцелуй, после чего Тейлон вернулся к своему занятию.
— Дорогая моя леди, неужели у вас нет ничего мясного?
Саншайн погладила его по спине — по свежим алым отметкам, которые оставила на нем ногтями во время их последнего раунда.
— Есть соевые бургеры. Еще я купила мюсли, пророщенную пшеницу и овсянку.
Тейлон испустил жалобный стон.
— Извини, я строгая вегетарианка,
— А я — строгий мясоед, — вздохнул он.
Саншайн улыбнулась, вспомнив его игривые укусы.
— Я заметила.
Круто развернувшись, он сгреб ее в охапку и поцеловал с таким пылом, словно все еще не насытился, — а затем снова повернулся к холодильнику.
— Ты, моя милая, чертовски аппетитна, однако я не готов ужинать любовью.
С этими словами он достал с верхней полки соевый сыр, а со стойки — цельнозерновые крекеры.
Саншайн хотела предупредить его, что сыр не совсем такой, к какому он привык, но, подумав, решила промолчать. В самом деле, ему нужно что-то пожевать, — хотя, по совести сказать, она была бы только рада стать единственной добычей этого неотразимого хищника.
Ненасытного и неутомимого.
Тейлон взял со стойки коробочку пастилок «Снупи-пец» и отправился вместе с едой в гостиную.
Саншайн, прихватив два стакана воды, поспешила за ним. Они устроились за кофейным столиком в стиле ар-деко.
Тейлон нарезал сыр, разложил его по крекерам, один бутерброд протянул ей.
— Интересно, как прошел бы твой день, не будь здесь меня?
— Ну, для начала, сейчас мне было бы намного легче сидеть, — рассмеялась Саншайн.
Усмехнувшись, он наклонился к ней и потерся носом о ее шею.
— Где болит? Может быть, помассировать, чтобы скорее прошло? — поинтересовался он своим глубоким, чувственным голосом.
— Ох, нет, спасибо, ты мне уже помассировал все, что мог!
Он провел языком по ее ключице, затем откинулся назад и откусил бутерброд.
И замер с открытым ртом.
Саншайн молча протянула ему воду.
Тейлон одним духом опрокинул в себя весь стакан, а затем воззрился на нее.
— Сколько лет этому сыру?! — Схватив сыр, он принялся вертеть его в поисках даты изготовления. Наконец нашел этикетку — и лицо его омрачилось еще сильнее. — Соевый?!! Почему ты меня не предупредила?!
— Он очень полезный.
— Гадость какая!
— Ох, бедненький, мне так жаль! — проворковала Саншайн.
— Неправда. Ничего тебе не жаль.
— Правда! Мне жаль, что я не держу дома еду для крутых парней.
Тейлон, глядя на нее, только головой покачал. Эх, не догадался он сказать Кириану, чтобы тот вместе со штанами привез чего-нибудь поесть! И все же сегодняшний день прошел чудесно, — и даже здоровая пища, по вкусу больше напоминающая токсичные отходы, не омрачила его радости.
Скорчив гримасу, Тейлон потянулся за следующим крекером. На этот раз он был готов к их кошмарному вкусу и усилием воли заставил себя съесть все шесть бутербродов, хотя они едва приглушили голод.
Слава богам, «Снупи» у него с собой! Тейлон открыл коробочку-дозатор и кинул себе в рот разом три «холодка», чтобы отбить вкус соевого сыра.
— Как ты можешь их есть? — поинтересовалась Саншайн. — Там же один сахар и ароматизаторы.
— Зато сахар настоящий, не соевый.
Саншайн скорчила гримасу, а Тейлон ответ
ил ейулыбкой.
— Знаешь самый лучший способ есть «холодки»?
Она помотала головой.
Откинув крышку в виде собачьей головы, Тейлон достал из коробочки сладкий кубик и поднес к ее губам.
— Возьми в зубы и подержи вот так.
Поколебавшись, она сделала так, как он просил.
Секунду или две Тейлон смотрел на нее — обнаженную, с «холодком» в зубах. Затем наклонился к ней и протолкнул «холодок» языком.
Саншайн застонала, ощутив сладкий сахарный вкус, смешанный со вкусом Тейлона. Открыв рот, она жарко ответила на его поцелуй.
— Как вкусно!
— Сахар вреден, но дело того стоит, правда?
— М-м-м... — выдохнула она, обводя пальцем линию его подбородка.
Покончив с пастилками, Саншайн взяла коробочку и начала ее разглядывать.
— Как-то это на тебя не похоже. Крутой парень, уложивший шестерых бандитов, — и носит в кармане пастилки в коробочке с собачьей головой.
Он протянул к ней руку, взвесил на ладони тяжелые пряди полночно-черных волос.
— На самом деле я собираю такие коробочки. Эта — антикварная, шестьдесят девятого года.
— Правда?
Он кивнул.
Саншайн снова взглянула на коробочку.
— Дорогая, наверное?
— Пару сотен долларов стоит.
— Серьезно?
— Серьезно.
— Ух ты! А я едва не скормила ее стиральной машине.
Тейлон рассмеялся.
— Хорошо, что она спаслась. У этого «Снупи» долгая история, было бы жаль с ним расстаться.
Он взял коробочку у нее из рук, поставил на столик, затем снова повернулся к Саншайн. В глазах его блестел уже знакомый ей огонек.
— Так где, говоришь, у тебя натерто?
Учитывая, с какой интенсивностью они занимались любовью, Саншайн сейчас должна была бы стонать и охать, однако Тейлон двигался так нежно, так плавно, что никакой боли она не чувствовала.
— Нигде. Все в порядке. А ты как?
— Лучше не бывает.
Он сел на пол и, взяв ее за руки, притянул к себе. Саншайн оседлала его, в очередной раз поразившись рельефности и твердости его мышц.
Как ни удивительно — он снова был готов к бою!
— Послушай, неужели ты совсем не устаёшь?
Обняв ладонями ее лицо, он ответил ей серьезным, даже грустным взглядом.
— Все дело в тебе, милая. Только в тебе. С любой другой женщиной я бы уже давно храпел.
— Ты серьезно?
Он взял ее руку и прижал к своему набухшему стволу.
— А ты как думаешь?
— Думаю... думаю, что сегодня с утра мне стоило принять побольше витаминов.
— А я думаю, что есть несколько поз, которых мы с тобой еще не пробовали!
Тейлон проснулся на закате в ее постели. Сонно улыбнулся, уловив знакомый запах пачулей и скипидара.
Саншайн.
Сладко спит, свернувшись, как котенок, в его объятиях... Странно сказать, но при одном взгляде на нее Тейлон вновь ощутил, что мужское естество его твердеет и снова готово к «бою».
А ведь, казалось бы, сегодняшнего марафона ему должно было с лихвой хватить на день-другой, а то и на целую неделю!
Да что там, — он должен был совершенно вымотаться! Но он снова хотел ее; Прямо сейчас. Хотел ощутить, как она обвивает его руками и ногами, прижать ее к себе, забыться в сладком слиянии тел и сердец.
Только одна женщина в мире вызывала в нем такие чувства. Нинья. С ней он был ненасытен. Достаточно было взглянуть на нее — и его тут же переполняло желание.
Никогда Тейлон не думал, что будет способен испытывать подобные чувства к какой-то другой женщине. И все же — ничего ему сейчас так не хотелось, как провести ночь с Саншайн. В Саншайн. Ловя ее горячее дыхание, снова и снова погружаясь в ее влажные недра.
Но нет, это невозможно. Сегодня вечером на Джексон-сквер у него назначена встреча с Ашероном.
Не говоря уж о том, что после заката на охоту выходят даймоны и любой невинный человек может стать их жертвой.
— Тейлон?
При звуках ее сонного голоса он мысленно выругался. Тейлон привык уходить, пока его случайные подруги спят.
Так проще.
— Добрый вечер, милая, — промурлыкал он, целуя ее в бровь.
Она улыбнулась самой обворожительной улыбкой.
— Уже уходишь?
— Да, у меня назначена встреча.
— Отлично, — ответила Саншайн.
Поднявшись с постели, она завернулась в одеяло.
— Тейлон, я так рада, что с тобой познакомилас
ь!Спасибо за чудесный день!
И упорхнула, оставив его в одиночестве.
Тейлон недоуменно нахмурился. Обычно на
этойстадии женщины умоляют его остаться —
ну хотьненадолго! Уверяют, что он лучший в мире любовник, рыдают при мысли о том, что
никогдабольше его не увидят.
Но Саншайн, кажется, против вечной разлуки не возражает. Похоже, только радуется, что
черезнесколько минут он исчезнет из ее жизни навсегда!
Как же так?
Он вскочил с постели и бросился на кухню. Саншайн, зажав в зубах рисовую оладью, наливала себе из кувшина сок.
— Саншайн, с тобой все в порядке?
Она вытащила оладью изо рта и удивленно воззрилась на него.
— Конечно. А что случилось?
Вдруг на ее лице отразилась тревога:
— О господи! Надеюсь, ты не воображаешь,
чтомы с тобой теперь связаны навеки? Пожалуйста, скажи, что ты не из тех чокнутых парней, о которых мне рассказывала Трина: стоит им с кем-нибудь перепихнуться — и они уже считают эту женщину своей собственностью!
Перепихнуться?!
Перепихнуться!!!
Впервые за много столетий Тейлон был по-настоящему ошарашен. Он привык сам бросать своих любовниц, — а на этот раз любовница бросает его. Казалось бы, чего лучше? Никаких сцен, никаких рыданий. Однако... было в этом что-то...
Унизительное.
Даже пугающее.
Особенно если вспомнить, как они подходят друг другу в постели. Такого сексуального марафона у него еще не бывало! Трудно поверить, но много часов подряд она отвечала на его страсть такой же страстью, такой же неутомимостью.
А теперь счастлива оттого, что он ее покидает?!
— Но с тобой точно все нормально? — снова спросил он.
— Просто замечательно! Лучше не бывает. Послушай, когда я согласилась быть с тобой, я ведь знала, что ты не будешь предлагать мне руку и сердце. Я вообще-то не дура. И уже большая девочка. А ты определенно большой, очень большой мальчик. Я прекрасно понимаю, что у тебя своя жизнь, и... — Вдруг в глазах ее мелькнул ужас. — Боже мой! Ты ведь не женат?
— Нет, не женат.
Она вздохнула с облегчением:
— Что ж, тогда и говорить не о чем.
И направилась к холодильнику убрать кувшин с соком.
— Саншайн!
Она смерила его раздраженным взглядом.
— Что, Тейлон? Надеюсь, ты не страдаешь боязнью разлуки? Мы замечательно провели день, я тебе очень благодарна, но теперь мне пора работать. Уже вечер, а я еще ничего не сделала!
— Да, но... — Он прервался.
— Что «но»?
Тейлон сжал губы. Хочет, чтобы он ушел? Да пожалуйста!
Напрасно он вообще у нее остался!
Время сейчас опасное. Вот-вот начнется Карнавал. Сейчас нельзя отвлекаться от работы — особенно на соблазнительниц с черными как смоль волосами.
— Ничего, — сухо ответил он.
На лице Саншайн отразилось явное облегчение.
— Ну что ж, раз тебя ждут, лучше поторопиться. Иди-ка в душ, а я поищу что-нибудь на ужин.
Тейлон принял ее совет насчет душа, однако от салата из тофу и соевого бифштекса отказался.
— Еще раз спасибо тебе, Саншайн, — проговорил он, натягивая поверх футболки кожаную косуху. — В самом деле, чудесный получился день.
— Мне тоже все очень понравилось! — с улыбкой ответила она, не отрываясь от салата и журнала об искусстве.
Тейлон все никак не мог поверить, что она так просто позволит ему уйти.
Черт возьми! Неужели даже не скажет: «Позвони мне, если соскучишься»?
Не спросит адрес его электронной почты?
Да хоть что-нибудь!
Нет, ничего.
Чертов XXI век!
Только когда он двинулся к дверям, она, наконец, посмотрела на него:
— Береги себя, Тейлон. И держись подальше от карнавальных платформ!
Тейлон изумленно поднял брови.
— Что-что?
— Как, разве ты не понял, что тебя сбило вчера вечером?
Тейлон неуверенно покачал головой. Быть такого не может!
— Я попал под карнавальную платформу?!
— Вот именно. Под платформу с Вакхом.
Час от часу не легче! Вот повеселятся над
ним братья-Охотники, если...
Нет, будем надеяться, что никто из них об этом не узнает. Никто и никогда.
Николас Амброзиус Готье вступал в жизнь без особых надежд на будущее. Внебрачный сын уголовника и юной стриптизерши с Бурбон-стрит, он с детства был не в ладах с законом, и школьные учителя пророчили ему долгую жизнь за крепкой решеткой.
Но однажды вечером, когда Ник вышел в одиночку против целой уличной банды, судьба смилостивилась над ним и послала ему ангелов-хранителей. Темные Охотники приметили уличного мальчишку, бесстрашного, дерзкого и острого на язык — пригрели, отмыли и подарили ему будущее.
Теперь, девять лет спустя, вместо того чтобы, вслед за отцом, играть в рулетку с правосуди
ем,он изучал право в Университете Лойолы и вообще стал законопослушным гражданином. Почти. Ключевое слово — «почти».