И все благодаря Кириану Фракийскому и Ашерону Партенопею.
Ради этих двоих Ник был готов на все. Вот почему в этот промозглый зимний вечер вместо того, чтобы греться в постели с очередной подружкой, он сидел за рулем своего черного как ночь «ягуара» на пустынном частном аэродроме неподалеку от города. И ждал.
Несмотря на включенный двигатель, сырость новоорлеанской зимы пробирала до костей. Кофе в термосе давно закончился. Больше всего Ник мечтал сейчас оказаться дома.
Но он должен дождаться Зарека и отвезти его в город. Зарек из Мезии, вызванный сюда в подкрепление Тейлону, последние девятьсот лет провел на Аляске и ничего не понимал в автомобилях. Интересно, как он там, в тундре, передвигался — на собаках, что ли?
Йо-хо-хо, что за славный вечерок!
— Ник, ты здесь?
Ник взял с пассажирского сиденья портативную рацию.
— Жду. Ну, где там ваш ценный груз?
— Будем через две минуты, — ответил Майк.
Ник выглянул из машины, вгляделся в темные небеса в поисках «Н-53Е Си Дрэгон Сикорски». Этот вертолет военного класса, изготовленный по специальному заказу, — быстрый, многофункциональный, позволяющий заправиться в полете, — Оруженосцы часто использовали для перевозки Темных Охотников на большие расстояния.
Пассажирский отсек вертолета был обит стальными листами, — чтобы ни один луч света не проник внутрь. Окна закрыты непрозрачными заслонками, открыть которые можно лишь с наступлением темноты.
Собственными вертолетами располагали только Ашерон и еще несколько Охотников — они могли в любой момент слетать куда угодно. Остальным приходилось пользоваться услугами Оруженосцев.
И вот сейчас Майк Каллахан, Оруженосец-«дориец» (это означало, что он служит не какому-то конкретному Охотнику, а всему Братству), доставлял в Новый-Орлеан легендарного Зарека.
Зарек — своего рода знаменитость, однако прославился он далеко не добрыми делами. В интернет-рассылках Оруженосцев о нем чего только не рассказывают! Говорят, он полный псих, причем буйный. Правда ли это, Ник скоро узнает на собственной шкуре.
— Скажи-ка, Майк, — заговорил он, поднеся рацию ко рту, — а этот Зарек действительно такой, как о нем говорят?
Майк фыркнул:
— Скажем так: если у тебя с собой ствол, лучше разряди его.
— Почему?
— Потому что не пройдет и пяти минут, как ты выхватишь пушку и всадишь в этого ублюдка весь барабан. Ему это, разумеется, не причинит
нималейшего вреда, а вот для тебя закончится трагически. Знаешь, в первый раз я начинаю сочувствовать даймонам.
Звучит многообещающе
.
— Как? Неужели он еще хуже Ашерона?
— Ник, поверь моему слову:
такого ты еще не видел! Теперь я понимаю, почему Артемида и Эш столько лет держали его среди белых медведей. Единственное, чего понять не могу, — ка
когочерта Артемида отправила его назад, в цивилизацию. По-моему, подпустить этого типа к людям — все равно что бросить гранату в бензобак.
Умеет же Майк приободрить ближнего!
Полный самых дурных предчувствий, Ник наблюдал, как «Си Дрэгон» приземляется на взлётной полосе. На краю аэродрома стояло здание, с виду напоминающее сильно потрепанный амбар. На самом деле это был сверхсовременный ангар, оборудованный системой тревоги: его стены и двойные двери были способны выдержать прямое попадание бомбы. И аэродром, и ангар принадлежали Ашерону: сейчас за неказистыми стенами скрывались вертолет «МН-60К Сикорски», на котором летал сам Ашерон, и его мотоцикл «Бьюэлл», изготовленный по спецзаказу в единственном экземпляре.
Эш прибыл в город днем раньше.
А теперь — Зарек.
Похоже, на Карнавале в этом году ожидается аншлаг.
Ник вышел из машины и подошел к краю поля. Лопасти вертолета крутились все медленнее, рев мотора постепенно стихал.
Наконец из кабины, на ходу отстегивая шлем, спрыгнул Майк, сухопарый Оруженосец средних лет. И в лучшие дни Майка трудно было назвать весельчаком, но сегодня он выглядел
намного мрачнее обычного.
— Не завидую тебе, приятель, — проговорил он, снимая шлем.
— Майк, хватит меня пугать! Не может же он, в самом деле, быть таким...
Но Майк уже открывал дверь пассажирского отсека. Еще секунда — на верхней ступеньке трапа появился Зарек Мезийский собственной персоной, и при первом же взгляде на него Ник понял, что проявил в своих суждениях недопустимую поспешность.
И необоснованный оптимизм.
Зарек вынырнул из вертолета, словно Люцифер из адских глубин. Он был огромен, как скала: в дверь ему пришлось протискиваться боком. Ник невольно задумался о том, как вертолет сумел оторваться от земли с такой глыбой на борту.
На госте с севера не было ни свитера, ни куртки, но промозглый холод, казалось, вовсе его не беспокоил. Он был облачен во все черное: джинсы, тенниска с длинными рукавами, тяжелые ботинки. В левом ухе массивная серебряная серьга — длинный меч с рукоятью в виде черепа и скрещенных костей. Черные волосы до плеч. Черная борода. И, в довершение картины, — угольно-черные глаза, полные ненависти и презрения ко всему, на что падал его взгляд.
Нику случалось видеть таких типов в детстве среди приятелей отца. Наемные убийцы. Люди, которых легко узнать по исходящему от них запаху могилы.
Уже на середине трапа Зарек обернулся, вытянул огромную ручищу и извлек из кабины спортивную сумку, разумеется, тоже черную. Ник в ужасе смотрел на его левую руку: все ее
пальцы,не исключая и большого, были унизаны серебряными перстнями, и каждый перстень оканчивался длинным когтем — таким острым, что Ник понял: это и есть его оружие.
Этот Охотник предпочитает убивать руками.
Черт побери! Назвать его просто психом — значит сделать большой и незаслуженный комплимент!
Зарек сошел с трапа. Майк замешкался у него на пути, и Охотник рыкнул на него, по-звериному оскалив клыки.
Майк молча уступил ему дорогу, — и это сообщило Нику о характере Зарека больше, чем он хотел бы знать. Майк был гордым человеком и хамства в свой адрес не терпел. Он не привык сносить такое обращение молча.
Ну, Ника так легко не запугать!
— Что ж, если вы закончили самоутверждаться за счет бедняги Майка, то нам пора.
Зарек так взглянул на него, что Ник тут же пожалел о своей опрометчивой реплике. От ле
дяноговзгляда безумного Охотника его пробрала дрожь, несравнимая с дрожью от зимнего ветра.
— Еще одна колкость, мальчик — и то, что от тебя останется, можно будет просеять через сито.
В жизни Нику приходилось слышать немало угроз: однако эта прозвучала так искренне, даже как-то буднично, что он невольно отступил на шаг и — редкий для него случай! — промолчал.
Не удостоив его больше ни словом, ни взглядом, Зарек двинулся к машине. На губах его, словно высеченная в камне, застыла злобная ухмылка. Вот он открыл дверь, бросил сумку на пол и уселся на пассажирское сиденье.
На секунду Ник всерьез пожалел о том, что купил двухместный автомобиль.
Впрочем, учитывая злобный и непредсказуемый нрав его пассажира, — лучше уж пусть будет на виду. Зарек — определенно не тот человек, к которому стоит поворачиваться спиной.
Майк облегченно вздохнул и хлопнул Ника по спине.
— Бог тебе в помощь, сынок. Не хотел бы я сегодня оказаться на твоем месте!
Ник редко обращался за помощью к высшим силам, но сейчас, шагая к антрацитовому «ягуару», поймал себя на остром желании помолиться.
Он сел за руль и завел мотор. Через полчаса на Джексон-сквер у них назначена встреча с Тейлоном, Валерием и Ашероном. Похоже, эти полчаса станут самыми долгими в его жизни.
Ник вдавил акселератор в пол: чем быстрее
поедут,тем лучше.
Как ни старался он глядеть только на дорогу, взгляд его то и дело возвращался к когтистой лапе Зарека, небрежно лежащей на колене. Вре
мяот времени Охотник шевелил пальцами, и томительное молчание нарушалось позвякива
ниемсеребряных когтей. Через несколько минут, не в силах больше выносить эти звуки, Ник включил радио.
— Как вы относитесь к року? — поинтересовался он.
Радио тут же смолкло.
Ник судорожно сглотнул, сообразив, что За
реквладеет телекинезом.
— Послушай, мальчик. Ты не мой Оруженос
ец.Я тебе не хозяин, не приятель и уж точно не подружка. Говорить можешь, когда я задам тебе вопрос. А так — держи рот на замке и прекрати на меня пялиться. Тогда, может быть, доедешь до Французского квартала живым.
Ник крепче сжал руль. Он был смелым пар
нем,но не самоубийцей — так что предпочел промолчать.
Открыв сумку, Зарек извлек оттуда темные очки и МР3-плеер размером с кредитную карточку. Надел очки и наушники, откинул голову на подголовник. Из наушников донеслось «Hair of the dog» группы «Nazareth»
[1]
. Прекрасно! Антисоциальная песенка для антисоциального типа.
Надо поскорее довезти этого психованного сукина сына до Джексон-сквер и сдать его с рук на руки Ашерону!
Пересекая Пешеходную Аллею, Тейлон по-прежнему думал только о Саншайн. Вон та темная улочка, где они встретились сутки назад... при этой мысли у него перехватило дыхание.
Не успел расстаться — и уже тоскует по ней. Вот это удивительнее всего. Он ведь совсем ее не знает. Она ворвалась в его жизнь, как ураган, сея хаос и разрушение, — и все же...
Тейлон вздохнул. Ладно, хватит. Делу время, потехе час.
Короткий роман закончен: они никогда больше не встретятся.
Конец. Финиш. С этой минуты Саншайн Раннинвулф для него больше не существует.
Ага, как же!
Тейлон не стал прислушиваться к насмешливому внутреннему голосу. У него нет выбора: он должен ее забыть. Много столетий назад он заключил договор сроком на вечность. Согласно этому договору, у него нет и не будет ни дома, ни семьи, ни — разумеется! — жены или возлюбленной. Но дело даже не в клятвах: не будь присяги Артемиде — для Тейлона ничего бы не изменилось.
И потом, нынешняя жизнь его вполне устраивает. Ему нравится свобода. Делай что хочешь, покупай все, что приглянулось...
Чем плохо быть Темным Охотником?
Да любой смертный ему только позавидует!
Ашерона Партенопея он заметил сразу, едва вышел на площадь, — и не только потому, что алантиец на две головы возвышался над прохожими. Древний воин стоял, прислонившись к стене дома и скрестив руки на груди, чуть в стороне от уличного музыканта и его слушателей.
Трудно сказать, что сильнее всего выделяло
егоиз толпы — то ли рост в шесть футов
ивосемь дюймов, то ли длинные развевающиеся вол
осыпурпурного цвета, то ли солнцезащитные
очкив вечерний час.
Тейлон прозвал Ашерона Ящером — не с только за допотопное происхождение, сколько за внешний вид, величественный и несколько устрашающий.
Впрочем, дело было не только во внешности. Ашерона окружала мощная аура, насыщенная опасностью и тайной. Казалось, сам воздух вокруг него дрожит и потрескивает, заряженный магической энергией, — и трудно было представить, что кто-то может стоять с ним рядом, не ощущая, как шевелит волосы на затылке предупреждающий холодок.
Судя по тому, как опасливо обтекала Ящера гуляющая толпа, не один Тейлон испытывал такие чувства.
Свою лепту, конечно, вносила и манера одеваться. Ашерон всегда любил эксцентрику: сегодня он был в черной мотоциклетной куртке с серебряной цепочкой на рукаве, кожаных штанах на шнуровке и остроносых «чопперах».
Так или иначе, Ашерон — из тех людей, у которых стараешься не вставать на пути и даже не встречаться с ними взглядом.
Словно прочтя эти его мысли, Ашерон повернул голову в сторону Тейлона. Темные очки надежно скрывали его глаза, но Тейлон почувствовал: Ашерон смотрит прямо на него.
Он невольно улыбнулся, заметив у наставника новое украшение: серебряный гвоздик в ноздре.
Ящер обладал двумя необычными привычками: любовью к пирсингу в неожиданных местах и способностью менять цвет волос быстрее, чем меняется непредсказуемая луизианская погода.
Впрочем, нет: странностей у него намного больше. Взять хотя бы шрам на шее в виде отпечатка ладони, который то появляется, то исчезает. Настоящий это шрам или какой-то магический трюк — кто знает? Или акцент. Порой Ашерон говорит со странным мелодичным акцентом, должно быть атлантийским, — а порой выговаривает английские слова четко и ясно, как диктор американского телевидения.
Сам атлантиец никогда никому ничего не объяснял. Должно быть, ему нравилось создавать вокруг себя ореол загадочности. О себе он рассказывал еще меньше, чем Тейлон, — а это о многом говорит.
Ашерон закинул за плечо черный замшевый рюкзак, украшенный символом анархии
[14]
, бросил в шляпу музыканта несколько купюр и двинулся к Тейлону.
Прохожие спешили посторониться, когда мимо них проходил атлантиец пружинистой походкой хищника. Те немногие, кто осмеливался поднять на него глаза, поспешно отводили взгляд.
Была в этом горькая ирония судьбы: ведь уже много тысячелетий Ашерон не причинял вреда ни одному смертному. Он — не враг человечества, а его древнейший защитник.
Несколько тысяч лет, до появления первых Темных Охотников, он сражался с даймонами в одиночку.
Без Оруженосца.
Без единого друга.
Рассказывают, что искусству битвы обучил Ашерона сам Арес
[15]
. Еще говорят, что Ашерон —
сынбога и легендарный герой Атлантиды.
Слухов ходит множество, но точно об Ашероне известно лишь одно: он — существо древнее, опасное и очень, очень загадочное.
Они сошлись. Тейлон выразительно уставился на пурпурную прическу Ашерона, украшенную тремя косичками на висках.
— Что стряслось с нашим Ящером? Превратился в Барни
[16]
?
Ашерон усмехнулся краем рта:
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним. — Не менее выразительным взглядом он окинул косуху и кожаные штаны Тейлона. — Приятно видеть, что ты пришел на совещание одетым как подобает.
От этих слов, а особенно от тона, каким они были произнесены, Тейлон сморщился, будто уксусу хлебнул.
— Ясно! Значит, Кириан меня уже заложил?
— Ну разумеется. Особенно повеселило меня розовое полотенце.
Чертов Кириан! Тоже мне, друг называется! Ну, я ему устрою!
— Вот черт... а Ник в курсе?
Вместо ответа Ашерон широко улыбнулся, блеснув клыками.
Не повезло! Однако дело того стоило. Вспоминая день, проведенный с Саншайн, Тейлон понимал, что ради этого готов целый год терпеть насмешки товарищей.
Вдруг Ашерон резко обернулся, словно почуяв что-то у себя за спиной. В разрезе воротника мелькнул алый шрам, похожий на отпечаток ладони.
Взглянув в ту же сторону, Тейлон увидел, что к ним приближается Валерий.
С римским полководцем Тейлон встречался всего один раз — несколько недель назад, когда тот прибыл на замену Кириану. Тогда Валерий устремил взгляд на его ожерелье и пробормотал себе под нос: «Кельтский варвар!» — с таким невыразимым презрением, что Тейлон сразу понял: подружиться с этим парнем будет не легче,
чемв разгар Карнавала припарковать танк на Бурбон-стрит.
И подумать только, что с этим надутым снобо
мему придется коротать время в одном городе! Йо-хо-хо, как говорит в таких случаях Ник.
В отличие от них обоих, римлянин выглядел в высшей степени цивилизованно: безукоризненно отглаженные брюки, длинное кашемировое пальто, черные волосы собраны в аккуратный хвост. Он напоминал преуспевающего адвоката.
Тейлон едва не рассмеялся, подумав о том,
каксмотрится со стороны Валерий рядом с ними двумя: им самим, эталонным байкером, и Ашероном, который весь — от серьги в ноздре до серебряных накладок на остроносых ботин
ках— словно сошел с плаката какой-нибудь готической рок-группы.