На следующий день Димитрий смотрел на него злобно и презрительно, хотя студенты-англичане пытались обратить все в шутку. Малик еще больше замкнулся в себе. И все же после второго курса Малику рекомендовали поступить в докторантуру и писать диссертацию по эконометрике. К тому времени друзей у него почти не осталось, зато он стал настоящим знатоком Корана. Потом он познакомился с молодой турчанкой с химического факультета. Она изучала химическое машиностроение. Ее звали Джамайма; она была единственной из всех его знакомых студенток-турчанок, которая носила хиджаб и одевалась скромно — в джинсы и темные блузки, закрывающие плечи и грудь. Они вместе гуляли по Эджвер-Роуд и покупали исламскую литературу; заходили и в рестораны на Уоррен-стрит. Джамайма познакомила его с основными принципами ваххабизма и облекла в слова его самые сокровенные мысли об упадничестве Запада.
Джамайма выросла в Стамбуле; ее отец был состоятельным промышленником, который производил сельскохозяйственную технику на экспорт и продавал ее во все страны Европы. Когда Малик окончил курс, получив, как и ожидалось, диплом с отличием, Джамайма познакомила его с отцом и попросила его взять Малика под свое покровительство. Малик быстро показал свою деловую сметку; он посоветовал отцу Джамаймы сочетать экспорт продукции с банковским делом. Молодые люди поженились, как только Джамайма окончила университет. Малик купил дом в престижном районе Стамбула. За десять лет жена родила ему трех здоровых детей. В делах Малик скоро сравнялся с тестем; расширив сферу своих интересов, он занимался химическими заводами, недвижимостью, цементом, удобрениями, грузовиками и коврами.
Когда родные жены посоветовали Малику, в числе прочих инвестиций, вложить деньги в лондонскую недвижимость, он стал скупать дома и квартиры в самых престижных районах столицы Великобритании.
Малик и Хуссейн молча просматривали файл минут двадцать. Снова открыв папку с фотографиями, Малик внимательно посмотрел на человека по кличке Бекас.
— Когда мы завербуем этого высокопоставленного извращенца? — спросил он.
— Как только он трахнет мальчишку, — ответил Хуссейн.
Глава 15
Пятница, 14 сентября, 08.30, следственный отдел СО-15
Подчиненные Дерека Финча сидели на три этажа ниже разведчиков Уэзеролл. Созданный в семидесятых годах двадцатого века для расследования преступлений экстремистов, следственный отдел прославился своим умением добывать улики с мест терактов и предъявлять суду веские доказательства.
Пройдя мимо лифта, Керр направился в конец коридора и спустился по пожарной лестнице. Он еще издали заметил суперинтендента уголовного розыска Джима Меткафа, старшего следователя Финча. Керру нужно было точно выяснить, что Меткафу известно об Ахмеде Джибриле, но дело было не из легких. Меткаф, обидчивый по натуре, все время раздувал противоречия между двумя отделами СО-15. Сейчас их отношения можно было назвать гражданской войной. Меткаф снял пиджак и галстук и засучил рукава; вид у него был такой, словно он вот-вот даст кому-то в глаз. Керр представил, как Меткаф валяется на полу, избитый Джеком Ленгтоном.
— Что ты здесь делаешь? — осведомился Меткаф. Он был родом из Ливерпуля и отстаивал принцип «око за око». Меткаф носил кожаный пояс и широкие подтяжки; и то и другое было ему тесновато и подчеркивало пивной животик. Коротко стриженные седеющие волосы на лбу росли мысиком; острый носик выделялся на лице, делая Меткафа похожим на хорька. Он никогда не улыбался. Ростом он был выше Керра, когда они пожимали друг другу руки, его близко посаженные глазки под тяжелыми веками излучали враждебность. Керр прекрасно помнил, за что Меткаф возненавидел его десять лет назад. — Пришел извиниться за своих портачей?
— Я тоже рад тебя видеть, — ответил Керр.
— Добро пожаловать в настоящую полицию, — проскулил Меткаф.
Керр ничего не ответил. Меткаф обожал насмехаться над коллегами из других отделов, бестактно напоминая о том, что его подчиненные набраны из отделов уголовного розыска на местах. Человек пятнадцать его следователей сидели на телефонах и за компьютерами, подключенными к стандартизованной общенациональной базе «Холмс», в которую были загружены все особо тяжкие уголовные дела. В основном под началом Меткафа работали люди солидные, располневшие от сидячей работы. Они работали, распустив галстуки, засучив рукава и сдвинув очки на кончик носа. Керр подумал: странно, что сейчас они заняты такими стандартными операциями. Первые часы после ареста террориста самые важные. Можно найти важные следы, установить связь с другими ячейками и предотвратить другие теракты. В отделе Меткафа работа должна кипеть.
Много лет назад, когда в обеденный перерыв еще можно было выпивать в ближайшем пабе, сотрудники Специальной службы прозвали следователей с этого этажа «пузанами». В наши дни сотрудники Скотленд-Ярда чаще всего перекусывают бутербродами на рабочем месте, но прозвище «пузаны» за отделом закрепилось. Керр отметил, что ветеранам из отдела Меткафа недостает рвения. Похоже, им заранее внушили, что дело развалится.
— Из-за вас у нас куча неприятностей, — продолжал Меткаф.
Керр улыбнулся про себя, вспомнив давнюю историю. Группа наружного наблюдения сняла Меткафа голым в спальне пригородного дома; в объектив попал его белый выпуклый зад. Керр в то время служил сержантом в отделе технической экспертизы. У них Меткаф проходил под кличкой Коротышка — из-за сморщенного члена, безвольно обвисшего после полового акта.
Поняв, что Меткаф не собирается приглашать его к себе в кабинет, Керр прислонился к свободному столу и без выражения спросил:
— Почему вы заблокировали доступ к документам Джибрила?
— Зачем вы следили за человеком, которого не было в согласованном списке объектов?
— Джим, нам сейчас нужно работать сообща.
— Хочешь сказать, что мы должны спасать вашу шкуру. Даже не надейся! Вы вляпались, вы и выбирайтесь.
— Мы входим в СО-15. Мы одна команда.
— Ну да, ясно. Тебя что, твоя начальница прислала? За помощью…
— А ты что же, против?
Меткаф скрестил руки на груди.
— Чтобы вы совали нос в мою работу? Конечно, я против.
— Нет, — ровным тоном продолжал Керр. — Я имею в виду — против того, чтобы женщины занимали руководящие посты.
Хотя после 1997 года их пути не пересекались, Керр все помнил, как будто дело было вчера. Специальная служба проводила операцию против ячейки активистов ИРА, приехавших из Дублина. Главарь обзавелся подружкой — ничего не подозревающей разведенной учительницей, которая преподавала в школе для детей с отклонениями в развитии, таких в то время начали называть «детьми с особыми потребностями». Она регулярно развлекалась с Меткафом в своем уютном доме с тремя спальнями. Их любовные утехи прилежно снимали камеры, установленные Специальной службой. Поскольку у учительницы потребности тоже оказались особыми, Меткафу крупно не повезло. Подружка ирландского террориста каждый вторник изменяла своему любовнику с женатым полицейским.
Тактично предупредив Меткафа об опасности, коллеги из Специальной службы спасли его брак и карьеру, а может быть, даже жизнь. Но Меткаф понимал, что они его снимали; он так и не простил им своего унижения.
— Понимаешь, Джим, мне кажется, что нас всех в этом деле водят за нос. Ты нашел что-нибудь интересное у него на квартире? Например, ноутбук?
— Обыск еще не окончен, — ответил Меткаф.
— А, ну да, — невозмутимо ответил Керр, заметив ложь. — Когда примерно закончите?
В ответ Меткаф пожал плечами.
— Ну, и что сейчас творится в «Паддингтон-Грин»? Как себя ведет его адвокат?
— Как обычно.
— Выяснилось что-нибудь пикантное на допросах?
— Хватает.
— Когда ты предъявишь ему обвинение?
— Когда мы с ним закончим, ты узнаешь то, что тебе положено знать.
— Джим, мне кажется, ты ведешь себя как человек, которому в рот вставили кляп. По-моему, тут что-то не так.
Мимо них прошли два детектива из следственного отдела. Они навострили уши, и Керр направился к кабинету Меткафа, точнее, к крошечной кабинке, отгороженной от общего зала прозрачными перегородками. В кабинетике умещался только письменный стол, зато над ним красовались многочисленные дипломы с эмблемами американских и европейских сил правопорядка. «Стена славы»! Пол загромождали папки с делами и бумаги с судебными постановлениями.
— Послушай, я могу прикомандировать тебе в помощь пару своих сотрудников.
Меткаф сел за стол — видимо, для того, чтобы перехватить инициативу.
— Кого ты мне дашь — своих ботаников-аналитиков из комнаты 1830? — Он ухмыльнулся и включил компьютер. — Нет уж, спасибо.
— Человека, который отслеживает финансовые потоки террористов…
— Не нужно. Следствие на верном пути, — туманно ответил Меткаф.
Керр решил сблефовать:
— Мы сейчас кое-что выясняем через наши источники в Пакистане; мы отслеживаем канал, по которому он получил въездную визу. Неплохо было бы сравнить данные.
Меткаф резко вскинул голову:
— И думать забудь.
— Это еще почему? — парировал Керр, переходя в боевую стойку.
— Все, что связано с визами и паспортами, поручено нам. Следствие веду я. МИ-5 запретила выносить паспорт Джибрила за пределы моего отдела.
— Почему?
— МИ-5 не спрашивают.
— И ты тоже? — Керр выждал пару секунд и сдался: — Ладно, ситуация сейчас такая. Алану Фарго нужны все подробности для базы данных, и если ты не пойдешь нам навстречу, мы напрямую обратимся в Службу иммиграции и министерство внутренних дел. Джим, мы ведь хотим вам помочь…
— Обращайтесь ко мне по званию, старший инспектор!
— …мы хотим помочь, чтобы дело скорее раскрылось, так что хватит валять дурака, ясно? Мы должны действовать заодно, ведь и мы, и вы относимся к СО-15. И мы в состоянии помочь вам. Мы должны работать параллельно.
Меткаф прищурился, вглядываясь в монитор.
— Нет, не должны. Сейчас все по-другому. Вся информация необходима только нам. — Он нажал клавишу «Печать» и кивнул в сторону своего компьютера: — Здесь у меня есть все, что требуется. МИ-5 дает нам задания напрямую.
Зажужжал оживший принтер.
— Не сомневаюсь.
— Иногда и МИ-6 тоже.
— Поздравляю.
— А знаешь, ты прав, кое в чем вы действительно можете нам помочь, — глумливо продолжал Меткаф, вытягивая из принтера распечатанную страницу. — Вот список нынешних исламских организаций.
Керр равнодушно пробежал взглядом по старой сводке, скопированной из файла МИ-5.
— «Хизб-ут-Тахрир» можешь не заниматься, — продолжал Меткаф. — По этим психам у нас уже все есть. Мне нужно больше знать о союзе «Исламский джихад». Понаблюдайте за книжными магазинами в Ист-Хэме, Ньюхэме, Илинге, которые торгуют исламской литературой, и так далее. Наконец-то и твоим оболтусам найдется работа! — Порывшись в своих бумагах, Меткаф нашел тонкую брошюрку и швырнул ее Керру. Керр, сунув руки в карманы, наблюдал, как брошюрка падает на пол. — Здесь последние данные из Центра социальных связей. Мне нужно узнать все, что только можно, о наших, лондонских чурках. А международными организациями мы займемся и сами.
— Ты вели своим умникам поискать в Гугле, — посоветовал Керр, косясь в сторону общего зала. — Ладно, вторая попытка. Когда вы собираетесь предъявить обвинения Ахмеду Джибрилу?
— С чего ты взял, что ему предъявят какие-то обвинения?
Керр расхохотался.
— Что?! Ты собираешься его отпустить? Да ведь он сидит только сутки!
— Мы ничего не исключаем.
— Ты хочешь сказать, что ребята из МИ-5 диктуют тебе, что делать? Ты, наверное, шутишь.
Раньше Керру и в голову не приходило, что Меткаф в самом деле собирается отпустить террориста. С трудом сдерживаясь, он недоверчиво смотрел на своего собеседника. На лице Меткафа застыло неприятное выражение — смесь высокомерия и глупости. Керр задумался. Неужели придурок в самом деле не понимает, что им манипулируют?
— Так и быть, попробую объяснить еще раз, — сказал он. — Комнате 1830 требуются последние данные о ходе следствия. Копия того, что вы забили в систему «Холмс». А мы, в свою очередь, подбросим вам кое-какую полезную информацию, вам будет что предъявить ему на допросе.
— Имей в виду, ничего вы не получите… — У Меткафа зазвонил телефон, и он поспешно схватил трубку. — Да, я возьму, — сказал он в трубку, поворачиваясь к залу. Один из его подчиненных энергично жестикулировал. Меткаф направился к выходу, по пути бросив Керру: — Повторяю, не суйся в настоящую работу; линяй назад, в свою читальню.
Керр ждал, когда Меткаф, взяв телефон, протянутый ему подчиненным, отвернется к окну. Он мгновенно метнулся к включенному компьютеру и открыл папку «Мои документы» на диске С. Керр сразу увидел подпапку, озаглавленную «Бредень». Открыл ее, нашел файл «ОДХ» («Оперативные данные для системы „Холмс“») и отправил содержимое на свой электронный адрес. Подняв голову, он увидел, что подчиненный Меткафа дернул шефа за рукав и показал в его сторону. Дождавшись, когда Меткаф вихрем ворвется в свой кабинетик, Керр закрыл папку.
— За это я не знаю что с тобой сделаю!
— Джим, ты оставил компьютер включенным. — Керр сокрушенно покачал головой. — Тем самым серьезно нарушил правила информационной безопасности.
— Ах ты гад, ты кого из себя строишь?
— Неудачника, которому не повезло лицезреть твой жирный, голый, прыщавый зад, — ответил Керр, проходя мимо Меткафа. У двери он обернулся, скрестил руки на груди и полюбовался ошарашенной физиономией Меткафа. Распахнув дверь, Керр громко продолжал, чтобы его слышали сотрудники в общем зале: — И мне очень хочется узнать, сколько тебе понадобилось времени на то, чтобы…
— На что?
— Ты, правда, всегда был настоящим говнюком, — вздохнул Керр, — и все-таки, сколько тебе понадобилось лет для того, чтобы стать таким сексистом и расистом?
— Пошел вон из моего кабинета! — прошипел Меткаф, впервые пугаясь.
— Приятно было повидаться, Джим, — улыбнулся Керр, небрежно махнув Меткафу рукой. — Или тебя по-прежнему зовут Коротышкой?
Глава 16
2005 г., Стамбул (Турция)
Абдул Малик не сомневался, что Рашида Хуссейна ему послал Аллах.
В 2005 году в сферу его деловых интересов попала Сирия. Он приехал в Дамаск по турецко-сирийской межрегиональной программе сотрудничества. Поскольку в списке перспективных сделок значилось дорожное строительство, Малику пришлось налаживать отношения с сирийскими госслужащими. Хуссейн уже тогда знал о злоключениях Малика в Лондоне. Кроме того, Хуссейн знал о его религиозном обращении и о том, что Малик интересуется недвижимостью. Их объединяла ненависть к Великобритании, граничащая с фанатизмом.
Рашид Хуссейн тоже был суннитом — и экономистом по образованию. Известный своим умением ладить с людьми, Хуссейн объявил, что сразу почувствовал симпатию к турецкому гостю. Чтобы очаровать Малика, он пустил в ход лесть и обаяние. Накануне возвращения Малика в Стамбул Хуссейн пригласил его на ужин к себе домой.
Пока гость с аппетитом поедал фасолевый суп, тыквенный пирог и роскошный торт на десерт, Хуссейн не спеша оценивал гостя. Он сочувственно кивал, когда Малик обличал развращенность, жадность и безбожие Запада. Затем он напомнил, что народы, отвергнувшие Аллаха, уязвимы перед дьяволом изнутри.
— В Великобритании живут неверные. Они развращены до предела и не могут обуздать свои животные инстинкты, — с улыбкой заметил Хуссейн. — Ты, друг мой, все видел собственными глазами. Я очень рад, что наши взгляды на жизнь совпадают. Мы с тобой одинаково относимся к уродливому образу безбожного мира. Мы непременно вернемся к этому разговору!
Через неделю Хуссейн ловко напросился в гости к Малику. За прошедшее время он успел внимательно изучить досье многообещающего нового партнера. Когда Джамайма подала им кофе, Хуссейн коснулся более насущной темы. Он стал расспрашивать Малика о купленной в Лондоне недвижимости и об офшорных компаниях под разными названиями.