— Чего надо? — недружелюбно поинтересовался майор.
—
Здесь живет Громовский Петр Иванович?
—
Здесь… В чем дело?
—
А дело в том, что вы уже почти целый год не платите за квартиру, и РЭУ подало на выселение, — строго объявил сержант.
По его решительному тону чувствовалось, что он готов немедленно приступить к штурму квартиры, чтобы выкурить из-за крепких дверей злостного неплательщика.
Глупость ситуации заключалась в том, что все, о чем говорил сержант, могло оказаться правдой. Квартира, в которой проживал майор, находилась на балансе ФСБ, но об этом не знал даже начальник домоуправления. Деньги на оплату жилья шли как бы с личного счета майора в банке, но частенько по вине бухгалтерии ФСБ случались задержки с перечислением. Не исключено, что досадная оплошность произошла и на этот раз. Громовский открыл один замок, второй.
—
Послушайте, я вам сейчас все объясню, — сказал он, приоткрыв дверь.
Он успел заметить, как левая рука сержанта взметнулась вверх. В лицо майору ударил горький запах, пол под его ногами накренился, он зашатался и повалился навзничь.
Петр Громовский открыл глаза и первое, что увидел, была довольно расплывшаяся физиономия Николая Радченко по кличке Глухарь. Здесь же, в комнате, вольготно развалившись на диване, сидел уже знакомый сержант милиции.
—
А ты ведь сука, майор, — радостно сообщил Глухарь.
Голова была неимоверно тяжелой, казалось, повернуть ее невозможно. Громовский попробовал пошевелить рукой, но ничего не получилось. Через секунду он осознал, что привязан к креслу крепкой бечевой.
—
Почему так сурово? — спросил майор.
—
А потому что угробить меня хотел. На свиданьице вызывал, а сам девять граммов свинца готовил. И после всего этого ты хочешь сказать, что ты не сука?
—
С чего ты взял, что я хотел тебя убрать?! Развяжи наконец руки!
—
И он еще спрашивает? — укоризненно покачал головой Радченко, обращаясь к сержанту, который равнодушно взирал на пленника. — Кому же ты тогда вчера дал согласие убрать меня? Кажется, звоночек был из Москвы? А ты болван и олух, майор, я переиграл тебя. Знаешь, в чем твоя ошибка? Ты позабыл, откуда меня выдернул. Так я тебе напомню: из специальной школы МВД! А нас там учили разным хитростям, и, знаешь, весьма толково учили. Вот, посмотри на эту штучку. — Двумя пальцами Николай держал маленький микрофон. — Он был вмонтирован в твой телефон, несколько таких игрушек находятся еще в комнатах, в сортире и даже на балконе. Это на случай, если к тебе придут нужные гости и ты решишь покурить на свежем воздухе, а заодно и поговорить о делишках. А что в этой руке, как ты думаешь? — показал Николай кулак.
—
Я не гадалка!
—
А в ней пленка. Угрюмый, включи.
«Сержант» поднялся, взял с ладони босса кассеты и
вставил их в портативный магнитофон.
«Петруша, — раздался уверенный мужской голос, — ты не находишь, что твои питомцы чересчур расшалились? Скоро о них будут говорить даже в Москве. Если ты не хочешь неприятностей лично для себя, то ты должен избавиться от их главного… Глухаря, кажется?» — «Да, это его оперативная кличка».
Майор узнал собственный голос, попробовал пошевелиться, но напрасно: путы связали его, как кокон — гусеницу.
«Он уже выполнил свою задачу, извалял Гордеева в дерьме по уши, так что тому и через двадцать лет не отмыться. Надеюсь, когда я тебе позвоню в следующий раз, по Глухарю уже пропоют заупокойную. Ты меня хорошо понял, Петруша?» — «Так точно». — «Вот и действуй».
«Сержант» выключил магнитофон.
—
Что ты скажешь на это, Петруша?
На лбу майора выступили крупные капли пота.
—
Это недоразумение, Николай. Я хотел с тобой просто переговорить…
Радченко громко расхохотался, хлопнув себя ладонями по коленям.
—
Угрюмый, ты слышал?
—
Да, Колян, — вяло улыбнулся Федор. Он плотно вошел в образ строгого стража порядка и, казалось, не хотел из него выходить.
—
Как интересно! Выходит, ты пригласил меня на свидание в лес, чтобы признаться в любви? Слышь, Угрюмый, а наш майор, оказывается, в попку любит баловаться. Может быть, трахнем его перед тем, как придушить?
—
Николай, не делай глупостей, о которых потом будешь горько жалеть! Тебя вычислят! — крикнул Громовский, испуганно вытаращив глаза.
—
Хочу тебе сказать, майор, что я тебя убью не только потому, что ты хотел избавиться от меня. В этот раз столкнулись наши интересы. Ты хотел держать на привязи Гордеева? Так вот, вместо тебя это буду делать я." Угрюмый, задуши нашего майора. Прощай, дружок, — легонько похлопал Радченко Громовского по щеке и, насвистывая что-то бодренькое, направился к выходу.
Глава 27
В маленьком немецком городке, располагавшемся в стороне от шумных автобанов, проходила выставка стрелкового оружия, в которой участвовало около трех десятков стран.
Россия была представлена солидно. Кроме нескольких модификаций АКМ стенд украшали снайперские винтовки, интерес к которым со стороны потенциальных покупателей обещал быть огромным.
Почетное место на стенде занимал принципиально новый автомат, который в ближайшем будущем должен был вытеснить традиционный АКМ. По многим показателям — по дальности стрельбы, скорострельности, кучности — он превосходил все существующие автоматы. Стрелял он почти бесшумно, но главное его преимущество заключалось в том, что оружие почти не давало отдачи, а это обеспечивало большую точность. Автомат не продавался, он был выставлен как последнее достижение российской инженерной, мысли и с целью заранее, еще до запуска в серию, разжечь ажиотаж среди возможных покупателей.
В Германию Варяг выехал в качестве рядового представителя Госснабвооружения. Он практически ничем не отличался от прочих чиновников этой организации — ни положением, ни зарплатой, ни заслугами перед отечеством. Никто и подумать не мог, что Варяг является практически хозяином этой государственной организации, и, прежде чем Андрей Егорович Платонов ставил свою подпись на бланках с государственной печатью, он непременно советовался с Владиславом Геннадьевичем.
Только сейчас Варяг по-настоящему начинал разбираться в сложной структуре Госснабвооружения. Ведомство было очень сильным и представляло собой, по существу, государство в государстве. В каждом регионе и практически на каждом крупном заводе Госснабвооружение имело своих представителей. Именно через этих, купленных, что называется, с потрохами доверенных лиц выявлялись неучтенные излишки продукции, которые в дальнейшем продавались в обход официальных каналов. В них-то и скрывался главный источник обогащения первых лиц концерна. Варяг уже знал, что определенный процент всей валютной выручки Платонов клал в собственный карман. Даже если учитывать, что ему приходится делиться с коллегами и партнерами, цифра похищенного была огромной, поскольку работал Андрей Егорович в Госснабвооружении уже несколько лет.
Варяг не пожелал жить в пятизвездочном отеле и на время проведения выставки поселился в небольшом домике на окраине города. Гостиницы слабо защищены от шпионажа: встречается очень искусная «внедренка», и никогда не знаешь, кто убирает твой номер — студентка, рассчитывающая заработать пару тысяч марок на отдых у Средиземного моря, или агент, норовящий подбросить микрофон в мусорную корзину.
Дом, в котором поселился Варяг, был защищен от подобных сюрпризов. Хозяин не поскупился на дорогую телеаппаратуру, которая просматривала чуть ли не каждый сантиметр прилегающей территории, а если кто-нибудь долго стоял у ворот, сигнализация начинала посылать тревожные сигналы. Когда-то этот дом принадлежал знаменитому вору Ангелу, хотя зарегистрирован был на подставное лицо, гражданина Германии. Однако Ангел сюда наведывался не чаще чем раз в месяц, да и то по делам: встретиться со смотрящим по Европе, договориться об очередном сходняке, уточнить сумму, переводимую в общак, а также провести деловые встречи с нужными людьми, живущими в окрестностях, — и с немцами, и с эмигрантами из России.
Варяг упивался одиночеством. Трехэтажный дом площадью почти пятьсот квадратных метров, и ни одной живой души! Варягу вспоминались камеры в русских СИЗО, в которые тюремная администрация умудрялась запихивать до ста пятидесяти сидельцев, раз в пять больше, чем положено по санитарной норме.
Неожиданно прозвучал телефонный звонок. Варяг насторожился. Об этом домике было мало кому известно, да и разговаривать ни с кем не хотелось. Варяг медлил снять трубку, но телефон продолжал звонить, давая понять, что звонок не случайный.
—
Слушаю, — отозвался наконец Варяг. Голос его прозвучал жестче, чем следовало бы.
—
Владислав Геннадьевич, здравствуйте, я знал, что вы дома. Извините за беспокойство, но мне непременно нужно было до вас дозвониться, — зазвучал в трубке слегка вкрадчивый голос. — У меня к вам есть конкретное предложение, выгодное для нас обоих.
Неизвестный говорил на русском языке с едва заметным восточным акцентом.
. — Что за дело?
—
Дело касается выставки.
Варяг насторожился. Это могла быть заурядная чекистская провокация с целью вышвырнуть его из страны с волчьим билетом.
—
Если дело касается выставки, то мы с вами можем поговорить обо всем завтра в нашем павильоне.
—
Понимаете, дело очень срочное и конфиденциальное, — мягко, но очень уверенно настаивал неизвестный. — О вас мне когда-то рассказывал Егор Сергеевич Нестеренко.
Провокация исключалась полностью. Нестеренко мог рассказать о Владиславе только доверенному лицу.
—
Г
де вы сейчас находитесь? — после небольшой паузы спросил Варяг.
—
Недалеко от вашего дома. Если не возражаете, то я подъеду буквально через пять минут.
—
Хорошо. Я жду вас.
Варяг положил трубку и включил телекамеру. Экран монитора высветил крепкие железные ворота — кусок каменной стены. Сначала неизвестный появится здесь.
Через минут пять и впрямь появился темный «вольво» — сумерки скрывали его цвет. Автомобиль остановился перед воротами, из салона вышел невысо
кий
коренастый человек. Он аккуратно прикрыл за
собой
дверцу и в упор посмотрел в камеру. Варяг увидел
сухощ
авое, очень волевое скуластое лицо восточно
го
типа. В правой руке визитер держал старомод
ную
трость.
Доброжелательно улыбнувшись, гость откин
ул
борта пиджака, демонстрируя, что за поясом у не
го
нет оружия, и поочередно вывернул карманы. Ули
цы
в столь поздний час были пустынны, иначе такая на наверняка смутила бы прохожих..
Варягу совершенно не требовалась демонстра
ция
лояльности. Ему заранее внушал доверие челове
к
знавший Нестеренко.
Он нажал на кнопку, и ворота послушно раздвинулись.
Коренастый человек уверенной походкой пересе
к
широкий двор, так же бодро поднялся по мраморн
ым
ступеням крыльца и решительно распахнул входну
ю
дверь.
Варяг встретил гостя у порога, не зная, как ему сл
е
дует держаться. Но когда мужчина вошел и с открыто
й
улыбкой протянул для пожатия крепкую ладонь, Владислав инстинктивно почувствовал доверие к это человеку.
—
Егор Сергеевич был мне
настоящим
другом, — произнес незнакомец. — Мне сейчас очень его не хватает. Я не смею рассчитывать на
вашу
дружбу, но очень надеюсь, что наше знакомство будет иметь продолже
ние…
Владислав Геннадьевич, меня
зовут
Селим Мустафович.
Варяг всегда остерегался быстро сходиться с людьми — такая дружба необязательна, как слово, данное впопыхах. С людьми он сближался постепенно, познавая их склонности, привычки,
характер.
Но к человеку, стоявшему перед ним, он сразу проникся симпатией, сознавая, что зачатки будущей дружбы были посеяны Нестеренко.
—
Проходите, Селим Мустафович. Я не могу не доверять человеку, которого близко знал Егор Сергеевич. — И Варяг широким жестом пр
иглас
ил гостя в дом. — Давайте пройдем в кабинет, там будет удобнее.
Варяг без всяких опасений повернулся к гостю спиной и направился в кабинет. Он обратил внимание на то, что гость терпеливо подождал, пока хозяин устроится в мягком кресле, и только после
этого
осмелился присесть рядом, пренебрегая мягкой мебелью, он опустился на старинный стул с высокой спинкой.
—
Я слушаю вас, — доброжелательно произнес Варяг.
Их разделяло не более двух метров. Жесткое, волевое лицо гостя говорило о незаурядном интеллекте и об умении повелевать.
—
Я курд, — коротко объявил Селим Мустафович. В его голосе послышалась нотка
гордости.
— Вы что- нибудь слышали о нашем народе?
—
Немного, — виновато улыбнулся Варяг.
—
Нас на свете около двадцати
миллионов,
— сдержанно объявил
Селим
Мустафович. Это много. Курды живут в Турции, Иране, Ираке. Немало курдов проживало когда-то в Советском Союзе. Я и сам вырос в России, и русский язык для меня стал родным. Это был наш общий дом. Все изменилось, когда Союз
развалился, и мы почувствовали себя нежеланными гостями в чужом доме. Многие из нас уехали в Курдистан. Знаете, где это?
Владислав кивнул:
—
Немного представляю. В Западной Азии.
—
Верно. Курдистан — это сплошные горы и пустынные плоскогорья, очень неудобные для жизни, но там наша земля, и другой нам не нужно. Единственное, чего мы желаем, так это обрести свободу, получить государственность. Однако этого невозможно добиться без оружия, а его у нас мало.
—
Почему вы обратились именно ко мне?
—
Первая, самая главная причина состоит в том, что я был хорошо знаком с академиком Нестеренко и знаю, что вы тоже были очень дружны с ним. Во-вторых, именно вы можете решить, поставлять или не поставлять оружие курдам.
Варяг слегка напрягся:
—
Откуда вам это известно?
—
Владислав Геннадьевич, вам не стоит волноваться. Хотя мы и не имеем своей государственности, но у нас тоже существует военная разведка и о многих важнейших событиях в мире мы узнаем порой раньше, чем президенты крупных держав. Не хочу скрывать от вас, что и в вашем ведомстве служат наши люди. Должен сказать, что нам очень помогал и Егор Сергеевич.
—
Возможно, — сдержанно отозвался Варяг.
—
У меня даже имеются кое-какие доказательства, что именно его участие в нашем деле стало причиной его гибели.
—
У меня другие данные.
—
Я знаю, что вы имеете в виду. Самолет, на котором он летел, разбился на территории Канады — это слишком далеко от Курдистана. Однако это неверная точка зрения. Кроме вашего дела он собирался сделать кое-что в Америке и для нас. Мы хотели закупить там крупную партию оружия. Только ему одному по силам было переправить ее в Курдистан…
Варяг задумался. Выходит, он многого не знал о Нестеренко. Впрочем, Егор Сергеевич был масштабной личностью, и подобная деятельность не противоречила его характеру.
—
Так вы ждете от меня помощи? Оружие ведь имеет свойство стрелять…
—
Мы не террористы, — мягко возразил новый знакомый Варяга. — Мы боремся за свободу. Не знаю, известно ли вам о том, что в горах у нас имеются лагеря, где наши дети проходят военную подготовку. Каждый ребенок готов отдать жизнь во имя лучшего будущего.
—
Вы коммунист?
—
Да, — с достоинством ответил Селим Мустафович. — Но в слово «товарищ» мы вкладываем куда больший смысл, нежели ваши прежние коммунисты. Сейчас нам очень не хватает поддержки со стороны России. Вместе мы были бы сильнее.
—
Так, значит, вы живете по Марксу?
Новый знакомый не обратил внимания на легкую иронию, проскользнувшую в словах Варяга.