«Сильно ушиблась. И хорошо. Теперь долго болеть не будет». — Таковы были ее последние мысли.
Стас переваливаясь подошел к ней, с размаху пнул ногой, присел, схватил за воротник и вдруг отпустил. Голова Кати упала на пол, как голова куклы. Сколько бы ни был туп бандит, но взглянув в Катины глаза, он понял: если она и знала про какие-то деньги на счетах ли, в серванте ли, то теперь ни кому уже ничего не расскажет. Даже если бы и захотела.
— Это ты зря. — Посетовал один из бандитов.
— Эксцесс производства, — ответил Стас. — Закрой ее брезентом.
Сам же он достал из сумки еще одну бутылку тепловатого пива, открыл и опрокинул себе в глотку, как работяга после тяжкого физического труда.
За этим занятием его и застал Борис. Он вошел в домик и спросил с порога.
— Ну, как наша Ниночка?
Никто не ответил. Лишь Стас, поставив на пол пустую бутылку, наконец, отозвался: «На солнце перегрелась наша Ниночка. Поскользнулась и ушиблась».
Борис оттолкнул быка, стоявшего перед ним, подскочил к телу девушки и сдернул брезент. Стас ожидал, что заказчик тотчас заорет во всю глотку, но Борис медленно опустился на колени, поднял Катины веки, положил ладонь на грудь. Потом он перевернул тело на живот, провел рукой по затылку, скользнул взглядом по следам кипятка и встал. Он подошел к невысокому парню в белой грязной футболке — ближайшему братку, взял его за плечи и, глядя в глаза, спокойно спросил: «Кто это сделал»?
Бандит вздрогнул и торопливо крикнул, показывая на Стаса: «Он»!
— А еще кто?
— Нет, больше никто, — и быстро добавил: — я был в стороне.
Борис оттолкнул его, как запоздавший на выходе пассажир отталкивает встречного и подошел к Стасу.
— Не кипятись, бригадир, — дружелюбно улыбнулся тот. — Надо было предупредить: девка хилая.
— А ты спросил, как ее зовут?
Стас меньше всего ожидал этого вопроса и замер на месте, тупо моргая ресницами. Его взгляд был лучшим ответом. Борис отошел на шаг и, как показалось прочим браткам, воткнул свою ногу ему в живот. Стас икнул. Его голова начала клониться к полу. Не сходя со своего места, Борис еще раз ударил его ногой в скулу, и тот обрушился на пол.
— Ты чево, падла, пацанов бьешь?! — Раздалось сзади.
Борис выхватил из кармана пистолет и оглянулся. Никто не захотел повторить.
Стас, придя в себя, медленно поднимался. В его руке был нож. Но воспользоваться им не успел.
Борис уже сунул пистолет в карман и схватил лом, стоящий у стены, как будто это была ивовая удочка. Удар, рев Стаса и нож выпал на пол из перебитой руки.
— Прости, начальник, — прохрипел Стас.
Борис ничего не ответил. Он поднял лом и четыре раза двинул им Стаса в живот, будто пытаясь пригвоздить к полу. Бандит хрипел, извиваясь на полу. И его рта вытекала кровь и только что выпитое пиво. Борис еще раз поднял лом и одним ударом раскроиил череп Стаса, кинул лом на его тело и повернулся к остальным бандитам.
— Бригадир, — несмело начал один из них. — Зря ты так.
— Ее звали не Нина. Ее звали Катя. — Медленно ответил Борис. — Моя Катя.
Минуту молчания никто не открывал, но минут пять никто не открывал рот. Бандиты боязливо косились на Бориса, а тот опустошенно — на мертвую девушку.
«Как же ты, Катенька-дурочка попала в мясорубку вместо Нины»? — думал он. Как же ты не сообразила назваться этим кретинам? Ведь была бы цела. Должна была уцелеть в любом случае. Это я виноват, что связался с дешевыми отморозками. Стас, чтоб ему Там было неспокойно — только здоровые кулаки, здоровая задница и здоровый член. Ума всегда хватало от таких держаться подальше. Сегодня — не хватило. Девчонку жалко. Где найдешь, чтоб было на что взглянуть, и поговорить, и никогда не бояться, если поговорил немного о лишнем? Такая лишний раз не чмокнет, но для тебя «Кресты» взорвет, если ты там сидишь. Надо было с ней почаще говорить о делах. Тогда она бы сообразила: сегодня лучше посидеть в Питере. А если бы знала о делах? — Вычислила бы, куда я сегодня направляюсь, приехала сюда и увидела лежащую девчонку Даутова. Обваренную как сосиску и с разбитой головой. И узнала: главный в операции я. Осталась бы она после этого со мной? Не осталась бы. Так, что тупой ублюдок Стасик разлучил бы нас в любом случае. Зачем я в это дело полез? Получить свои двести тысяч и соскочить? Я же и раньше так говорил: возьму двадцать, возьму пятьдесят. И — все. Пусть дальше шустрит молодняк, которому такие баксы только снятся, я с Катей стал бы просто жить. Может, кафешку завел бы. Но нет, понадобились эти сотни, будь неладны. Кстати, по такому льду ходишь — лучше не думать. Если заказчика прижмут, и он расколется, Даутов за один день из меня навертит диетический собачий корм. Ладно, что о себе? Вот, из Кати считай, сам навертел. Как же без нее-то? Есть же детская песенка: «Весь мир — бардак, все бабы — б…». Эта была когда-то профессиональная. Только разве это имеет какое-то значение, если Катя ждала ребенка, моего ребенка»?…
— Ладно, наконец, сказал он. — Ее — в мою машину. А с этим — Борис показал на Стаса, делайте что хотите. Можете сжечь вместе с домом.
И он вышел наружу. За ним, переваливаясь, шел браток с Катей на руках.
* * *
Трудно сказать, легче было бы Алексею Нертову или тяжелей, узнай он о том, что случилось в недостроенном ресторанчике на Выборгском шоссе, который сгорел в вечер даутовских именин. Узнай он, от чего злая шутница Судьба уберегла Нину, подкинув на ее место другую девушку. У Алексея работы прибавилось. Теперь он действительно не отходил на шаг от Нины. Даутов так ему и сказал: даже если я напьюсь и позову тебя чокнуться — откажись, но Нину не бросай. Даже если я тогда скажу, что тебя увольняю — стереги ее до утра. Потом премиальные получишь.
Арчи уверял бизнесмена — местные гопники, давно ненавидящие «новых русских» отгородивших пляж забором, просто не упустили случая сорвать зло на одиноком госте. Даутов делал вид, что согласен, но все равно спрашивал Николая: «А если бы эти простые гопники напали на Нину»? Кстати, в свою версию и сам Арчи не очень верил. С районными анискиными он перетряс всю местную гопу, иногда практикуя то, что в официальных бумагах именуется «недозволенными методами». Нет, никто в тот вечер вблизи не шастал.
Но ни сыщик, ни Даутов не знали, что Денис был не один. Знали об этом лишь двое. Точнее, Нина знала, а Нертов лишь догадывался. Он так и не понял: кому же принадлежал браслет. Нина никому ни слова не сказала о спутнице Дениса, как той и не было вовсе.
С побитым женихом Алексею поговорить не удалось. Денис отлеживался в приличной больнице, где вежливые секъюрити сидели на каждом этаже. К больным пускали лишь тех, кого они хотели видеть. А охранника Нины Денис видеть не пожелал. Кстати, не желал увидеть и свою невесту, а та, к удивлению Алексея не торопилась подобно Ярославне возложить на опухший лоб суженого «бебрян рукав». У Нертова было лишь одно объяснение: браслет, в качестве вещдока хранившийся дома, не выпал из кармана Дениса. Он соскочил с руки некой незнакомки. Но о находке Нертов Нине не сказал, а та не собиралась отвечать на наводящие вопросы, сводимые к одному: с кем она застала жениха?
Впрочем, на вопросы и ответы времени было немного. День отлета во Францию — приближался.
Глава 4. Русское безумство
Чуть больше недели прошло со дня их прилета на Лазурный берег, но Алексей уже начал уставать от Нининых выходок. Казалось, она вела себя также как те русские князья, да представители богемы, волею судеб очутившиеся на некогда самом престижном для соотечественников курорте: то пыталась в пух и прах проиграться в казино, то внезапно приказывала остановиться возле живописного домика на горном склоне, чтобы прицениться. А то убегала среди ночи шляться по сверкающим огнями увеселительным заведениям или по темным безлюдным пляжам.
Что касалось всяких игрищ — Нертов еще бы это пережил, мол, не мои деньги тратит взбалмошная девчонка. Если уж сэр Уинстон Черчилль, Рокфеллеры, да и великий Федор Шаляпин не гнушались выбросить деньги на рулетку в Монте-Карло, что уж говорить о новых русских! Но больше, чем разорением это обычно не грозило. А вот прогулки…
Даже перед трапом самолета предусмотрительный Даутов очередной раз напомнил падчерице, чтобы она была разумной девочкой и во всем слушалась своего охранника. Да уж куда там! Едва лайнер набрал высоту, Нина капризно заявила, что теперь она сама себе хозяйка, а потому, Алексей не должен постоянно играть в шпионов и наступать ей на пятки. Здесь, мол, не Россия, где под каждым вторым кустом можно натолкнуться на стадо диких гопников. Нертов сначала пытался отмолчаться, но девушка, явно вызывая его на ссору, сообщила, что будет лично проверять бдительность своей охраны. «Как»? — «Увидите, если сумеете меня найти на Лазурном берегу».
Затем Нина начала вслух размышлять, как хорошо, в то время, пока охрана будет «дрыхнуть, одурев от южного солнца и симпатичных француженок», удрать и познакомиться с каким-нибудь принцем.
— Если он не свернет на утро вам шею, а я не свяжусь с отчимом и не отправлю вас обратно в вагоне из-под мороженых устриц, как Чехова, — мрачно заметил Алексей.
— Ой, какой же вы строгий, — Нина надула губки, — неужели ревнуете? — Мне еще Света рассказывала, что с вами рядом жить просто невозможно. Нет, лучше расскажите, как вы меня охранять будете, может, хотите за ногу ночью держать? — Девушка скинула туфельку и, слегка приподняв стройную ножку, как Маугли, дразнящий красных собак, пошевелила пальцами…
И дальше — в том же духе. Кончилось все тем, что Алексей, не выдержав, отсел от Нины к трем своим коллегам, летевшим в том же самолете и, надеясь спокойно проанализировать ситуацию, закрыл глаза.
Вся затея Даутова с организацией поездки Нертову не понравилась. Хотя на время увезти его падчерицу из Питера следовало, особенно, после происшествия на именинах, но организовать все надо было не так. Ни один из коллег Алексея никогда не был ни на юге Франции, ни в Монако. А Даутов не дал даже времени, чтобы предварительно туда слетать, осмотреть виллу, где придется жить, самим встретить самолет с Ниной, наконец. Если уж шеф так трясется за безопасность падчерицы, то заботиться о ней следовало более тщательно, чем просто выделить четырех сопровождающих, причем одного из них — салагу, которого Нертов не знал, но вынужден был включить в группу по требованию клиента.
Последние питерские дни определенно показали, что за Ниной идет охота. Да, несколько раз некто промахивался. И на Конюшенной площади, о которой почему-то Даутов сразу же не рассказал новому охраннику, и на ферме, куда Алексей не пустил девушку, и в машине, в которой погибла Марина. Правда, здесь было непонятно, кому и зачем понадобилось организовывать взрыв. Может, кто-то охотился в данном случае не за падчерицей Даутова, а за ее женихом? По поводу инцидента в лесу тоже были сомнения: кого же поджидали бандиты — Дениса Петровича или его невесту? А если, как говорят юристы, произошла ошибка в объекте, когда преступник, губит не того, кого желает? Ошибка, от которой страдают и вовсе посторонние люди? А может, правда, во всех случаях бандиты ошибались? — От этой мысли у Нертова пробежал холодок по спине.
Дополнительным поводом для размышлений оказалось заключение экспертов, о результатах которого Алексей узнал буквально перед вылетом. Генетическая принадлежность слюны на одном из окурков, найденных на ферме, совпала со слюной, обнаруженной на окурке, подобранном на каменке. А это значит, что в обоих местах действовал один и тот же человек. Простым совпадением это не могло быть.
Правда, не смотря ни на что, Нертов был убежден: на Лазурном берегу с девушкой вряд ли может что произойти. Все-таки бандитам, наверняка, была нужна не она сама, а ее отчим. Нину же, очевидно, хотели использовать как приманку, как средство для шантажа. Но одно дело — Петербург, а на Лазурном берегу не разгуляешься. Только в Монако на тысячу жителей чуть ли не двадцать полицейских; на улицах — скрытые системы наблюдения и вызова полиции. Идет, скажем, загулявший купчик из кафе «де Пари», где по сей день выступает варьете под названием «Русское безумство», а на купчика кто-то плохо посмотрел. Ему бы только рот успеть открыть, как в полицейском участке крик услышат. А если дело происходит на главных улицах или в подземных переходах — стражи закона еще и на монитор поглядеть могут: кто же осмелился покой нарушить? — Куда бедному грабителю податься?..
Все-таки, как не успокаивал себя Алексей, а ухо следовало держать востро. Поэтому дурацкие выкрутасы Нины его не устраивали. Он злился и не переставал удивляться, как быстро может меняться милая и воспитанная девушка. То она готова сломя голову броситься спасать отчима, клянется в вечном послушании, а то выкидывает непредсказуемые фортели.
Чего стоила, скажем, идея убежать ночью через окно спальни, чтобы «побродить по берегу спящего моря»? Тогда дежурил Алексей. Он заметил попытку девушки и поймал ее на руки, когда она, соскользнув с подоконника, чуть не переломала ноги, прыгнув в темноте вниз.
Вместо того чтобы сказать «спасибо» беглянка, не раздумывая, попыталась, хотя и безуспешно, ударить охранника. Когда же она сообразила, что это не случайно заночевавший под окном любитель цапать девушек за ляжки или похититель юных туристок, то тут же наговорила кучу гадостей про манию преследования, помешанную на неуемной ревности, заявив, что Нертов может безнаказанно хватать девушек только на пляже, вообще он — солдафон, а не мужчина и затем, довольная собой, гордо последовала к морю. Алексею ничего не оставалось, как поплестись следом, проклиная работу и раздумывая, с чего это уже второй раз на него так нападают? В результате, он решил, что все дело во взбалмошном характере подопечной, но элементарно ошибся, не подозревая, что такое поведение было лишь некой защитной реакцией.
Как Нина не убеждала себя в обратном, ей все равно нравился этот человек. Умный, сильный, независимый, Нертов не походил на ее прежних ухажеров, время от времени подсовываемых отчимом. Те старались чуть ли не сразу использовать девушку в своих целях, ничуть не интересуясь ею. Нет, речь шла не о внешнем интересе — сама по себе Нина привлекала многих, но никого она, кажется, не волновала как личность, а лишь — в качестве престижной любовницы или выгодной невесты.
— Денис, — думала девушка, — и тот оказался натуральной скотиной. Зачем было врать тогда на даче, что какие-то дела есть. Сказал бы, что к подружке идет, так нет, захотел и вашим, и нашим. С ней, значит, погулять в лесу, а на закуску — со мной развлечься.
Нину также не убедил рассказ Дениса, который через несколько дней после происшествия на именинах, подлечившись, приехал извиняться и опять пытался убедить, дескать, эту Катю встретил случайно. «Правильно, что тебе по голове дали, — сказала тогда Нина, — впредь, может, умнее будешь. Только не со мной. И не вздумай отцу жаловаться — один раз ты пытался меня остановить — второй раз закончится тем же. Но прилюдно. Тебе же стыдно будет». На этом разговор и завершился.
Девушка понимала, что понапрасну обижает Алексея, так не похожего на Дениса и других, ему подобных, но ничего не могла с собой поделать. Лазурный берег не изменил ее настроения и охранники уже порядком измотались, вынужденные так или иначе потакать прихотям Нины. Хорошо еще, что по ночам в Каннах или Жуан ля Пене можно гулять в сопровождении одного-двух спутников совершенно безнаказанно. Да и, не предшествуй этому питерские события, Нертов, не очень волновался бы, пойди Нина гулять ночью одна: даже, если какой-нибудь француз захочет познакомиться, предложив выпить в ближайшем бистро чашку кофе или бокал Кира, девушке достаточно будет сказать что-нибудь вроде: «Спасибо, я хочу побыть одна» и все. Знакомство не состоится. Прэмсети, то есть чужую частную жизнь в Европе уважают.
Те, кому посчастливилось побывать на Лазурном берегу, с упоением рассказывают знакомым о прелестях здешних мест. Небольшие, но чистенькие городки со старинными крепостями и храмами, музеи Матисса, Шагала, Пикассо… От Ниццы на машине за полчаса можно доехать в Монако с его знаменитым районом Монте-Карло, а в другую сторону, за то же время — до Канн, миновав еще несколько живописных местечек. Между двумя такими городками и находилась вилла, в которой обосновалась Нина с охранниками. Как в красивом кино каждое утро местный садовник подстригал и поливал под окнами цветы и радуга, вспыхивавшая на струях воды, бивших из его шланга, напоминала гигантский красочный веер, забытый здесь заезжими испанцами. На вилле работали еще несколько местных женщин, обслуживающих гостей. Мсье из местной фирмы, встретивший петербуржцев еще в аэропорту, сообщил, что в соответствии с пожеланиями клиента он подобрал для отдыха дом, оборудованный несколькими системами сигнализации и наблюдения, что помогло Алексею хоть как-то облегчить труд своих коллег.