— У нас, Катя, сегодня мальчишник, — сказал Виталий. — Я с пацанами решил вспомнить, как по подъездам развлекался. Так что выбирай, с кем будешь после меня.
Катерина отлично понимала как поступают дуры, попавшие в такую ситуацию: захлебнуться истерикой и слюной — «Мы так не договаривались, пустите»! Если пьяные мальчики хотят поиграть в групповуху, то их не отговорить. Но сдаваться нельзя: из под таких парнокопытных можно живой и не вылезти.
— Конечно выберу. Только сперва выпить надо.
— Садись, деваха. На трамвае кататься надо с заправкой, хохотнул один.
Катя спокойно села на диван, будто своя квартира. Ей налили пол стакана «клубники на коньяке». Она выпила залпом почти всю гадость, но напиток вошел плохо и она, закашлявшись, вылила себе на чулки рассол из под импортной сельди.
— Твою мать, — закашлялась она. — Ребята, я умыться должна. Где здесь ванная?
— Так оботрешься, — отозвался один из парней, но второй, икая, шепнул ему на ухо: Ты ее такой, что ли, лапать будешь?
Катя вышла в коридор. Сзади брел Виталик. Он показал ей, куда войти, как зажечь свет и остался в коридоре.
«Три минуты я выиграла. В комнату возвращаться нельзя. Значит: сейчас».
Катя быстро замыла чулки, но от них разило по-прежнему. Она сняла с полки дезодорант и несколько секунд пшикала им на жирное пятно. Потом, не поставив баллон на полку, вышла в коридор.
Там было уже светло — Виталику надоело стоять в темноте. Входная дверь — рядом. На ней был замок, вроде того, что у нее в квартире.
— Подмылась? — Осведомился Виталик.
Вместо ответа Катя подняла дезодорант и всадила ему в глаза длинную струю. Парень вскинул обе руки. Катя бросила баллончик, схватила большой зонт, двинула им Виталию в живот и бросилась к двери. Сзади послышался топот — по нечленораздельным виталькиным воплям остальные мальчики поняли, что происходит. Не вытертая рука Кати скользнула по замку, но она ухватила его второй раз, сжала и услышала два щелчка: открылся. Чьи-то пальцы коснулись уже ее кофты, когда она вылетала из квартиры.
Скатившись по лестнице (как только на ногах устояла!) Катя оказалась на улице. Она промчалась два дома, слыша сзади дружный топот, и вдруг услышала новый звук — взвизг тормозов, затем увидела «Мерседес», выезжавший из арки и остановившийся прямо перед ней. Все, что смогла сделать Катя — упасть на бампер, не очень сильно ударившись.
— Идиотка, ты же меня чуть не задавила. — Неторопливо и беззлобно констатировал происшествие водитель. — Собаки за тобой гонятся?
Однако он тотчас же понял, что гонятся вовсе не собаки. Парни подскочили к Кате и вцепились в нее, будто боясь, что она сейчас перелезет через машину и побежит опять. Она же была почти без сознания, не столько от удара, сколько от страха, которого не было еще в квартире, но который нагнал ее здесь, вместе с парнями.
— Понесли ребята, — сказал парень, придумавший всю историю с «киндер-сюрпризом». А ты, мужик, — обратился он к водителю, проезжай.
— Это у тебя в штанах мужик, — отозвался водитель, распахивая дверцу. Пацаны, выкладывайте, чего вы на нее наехали. И скорей, я спешу.
— Ты, пля, фильтруй базар, — ближайший парень тяжело дыша, нагнулся к водителю. Больше он ничего говорить не стал, ибо в нос ему уперся ствол. Парень редко имел дело с пистолетами, но все же сообразил, что это не «Макаров», а «Стечкин».
— Сядь на хвостик. — Велел водитель. И остальные. Быстро!
Все сели. Лишь один Виталик, теревший глаза, замешкался, но друзья дернули его за ноги: поторопись, жить, дурак, не хочешь?
— Я тороплюсь. — Повторил водитель, продолжая поигрывать пистолетом. В чем дело?
— Мы ее выпить пригласили, а она психанула, — запинаясь, пролепетал один из парней.
— С тобой ясно. А ты, что скажешь? — Обратился незнакомец к Кате.
Та, уже пришедшая в себя, поведала все, до того момента, когда ей сказали про сюрприз. Водитель прервал ее.
— А куртку им в залог оставила? Мальчик, — пистолет как указательный палец ткнулся в одного из парней, — сбегай-ка на квартиру, принеси ее куртку.
— Ну, знаешь… — Открыл было рот один из парней, но водитель не дал ему договорить.
— Ты на кого работаешь? Или партизанишь?
Парень начал распинаться о каких-то тамбовцах, но Катин спаситель не перебил его.
— За такие базары, пацан, можно всю жизнь с ответа не слезать. Если она будет долгой. Ты — шпана.
«Тамбовец» что-то пробурчал в ответ, а водитель взял другой рукой «трубу».
— Саня. Я еще внизу. Тут гопа быкует. Пошли людей, разобраться надо.
— Прости, начальник, — испугался парень. Сейчас куртку принесем. — После чего вскочил и так же быстро, как бежал за Катей, помчался в обратном направлении. Через пару минут он вернулся с курткой.
— Сколько ты ей обещал? — Спросил водитель у Виталика.
— Сто баксов.
— Вот и отдай.
Виталик вынул из кармана бумажку и протянул Кате.
— Пацаны, сказал водитель. — Если я еще…
Пацаны все поняли и набормотав кучу извинений поспешно ретировались.
— Садись. — предложил Кате ее спаситель. — Если хочешь — на рабочее место отвезу. Мне через Невский.
Катя села. Водитель попросил рассказать подробнее: как она ушла от гопников. Катя исполнила просьбу.
— Молодец, — удовлетворенно сказал он. Как звать?
Катя представилась и узнала, что ее спасителя зовут Боря.
В этот день до «Невского паласа» она так и не доехала, а оказалась у Бориса на квартире. Находчивая девица ему приглянулась. И вскоре ей уже не надо было ездить на работу. Она нашла своего «папика». Ей повезло. Среди «мужиков» и «мужчинок» она нашла мужчину. Боря давал деньги, сколько она хотела, зная, что лишнего она не попросит и не следил за ней, ибо доверял. Сам же он если и загуливал, то делал это необычайно ловко, она и не замечала, поэтому Боре не перечила. Никогда не делала того, что он бы не одобрил. Лишь вчера, обидевшись на папика, она решила пойти против его воли. Один только раз. И вот — наказана…
— Не спи — замерзнешь, — один из быков резко ткнул кулаком в живот девушки.
От боли и страха Катерина то ли потеряла сознание, то ли задремала. И тотчас же машина резко сбавила скорость, куда-то свернув. Еще немного проехав, остановилась. Катя открыла глаза и поняла, что кошмар не кончен. Началась его новая фаза.
Она успела заметить здание, в которое ее затащили. Это была какая-то недостройка, будущая заправка или ресторан, для тех, кто проголодается в пути на Выборг. От шоссе до каменного домика было метров сто. Но тот, кому довелось в этот час сидеть за рулем, не мог представить себе, что творилось в недоделанном строении, возле которого стоял брошенный бульдозер и две легковушки.
Катю швырнули в полутемную комнату. Она упала грудью на стул, но даже не успела вскрикнуть: стоявший рядом негодяй зажал ей рот ладонью. Щелкнул выключатель — в дом уже провели электричество.
Вокруг были кучи строительного мусора, контейнеры с нераспакованной мебелью и разный инструментарий. На единственном стуле восседал здоровяк в кожаной куртке, накинутой на майку. Он ткнул пальцем в Катю и один из помощников профессиональным движением (она сразу почувствовала бывшего мента) надел на нее наручники. Рот ей не заткнули. Катя понимала, что все надеются на ее сообразительность: было ясно, к чему приведет первый же крик. После этого ее посадили на грязный ящик, стоящий подле главаря.
— Как с тем? — Спросил главарь. Катя поняла — речь идет о Денисе.
— Все как было сказано. Уже, наверно, очухался.
— А куколка как себя вела?
— Куколка наша понятливая. Не дергалась.
— Ну и умница. — Главарь похлопал Катю по щеке. Девушка отшатнулась, и он почти без размаха хлестнул ее ладонью.
— Я вертеться не приказывал! Поняла? А ну, отвечай!
— Да. — Еле слышно ответила Катя.
— Хорошо. Понятливая. А я-то думал, все кто после университета — дуры.
— «При чем тут «после»? — Подумала Катя. Я ведь его забросила». Но тут же она обругала себя: зачем в такой момент думать о глупостях. Надо соображать, как вылезать из этой задницы.
Главарь достал из сумки бутылку «Балтики»-шестерки, одним пальцем сорвал пробку и сунул горлышко себе в рот, не позволив теплому напитку брызнуть на пол. Отхлебнув пива, он протянул бутылку Кате. Стекло больно ударило ее в губы, однако, девушка поняла, что после жаркой машины ей страшно хочется пить, и она сделала большой глоток. Внутри что-то забурчало, половина напитка вылетела из живота. Кате стало на мгновение страшно: вдруг ее ударят за это. В ее глазах потемнело, она склонилась над пузырящейся лужей. Голоса похитителей доносились откуда-то сверху, как если бы ей в уши положили вату.
— Слышь, Стас. Девки в пиве не секут.
— Нервишки. Она решила, что будут иметь прямо в машине.
— Ну и дура. Иметь надо с комфортом. Кстати, куколка, здесь очень комфортно.
Стало чуть легче, а две пощечины окончательно привели Катерину в сознание. Над ней склонился главарь.
— Куколка, ты должна быть очень умной. Иначе нас ждет длинная и интересная программа. Ты должна понять, что лучше застрять на ночь в лифте с Чикатиллой, чем рассердить меня.
— Стас, — раздался сзади неуверенный голос. — Нам же приказано ее только привезти. Ну, напугать. А трясти ее должны потом приехать.
— А я ее и пугаю, — ответил главарь-Стас. После чего отошел в сторону и заговорил тише.
— Значит, копайся в дерьме за две тысячи, а потом этот козел приедет на готовенькое, чуть поднажмет на эту тварь и узнает про все папины лимоны.
— Так он же не для себя.
— Мне е…ь. Надоело. Я сам ее расколю, а чего делать с информацией — придумаю. Может, напрямую заказчику отдам.
До Кати донеслись лишь обрывки разговора. Она слышала про какие-то тысячи и пыталась понять, в чем дело? За две тысячи рублей сейчас тебе даже таракана не поймают. А если баксы? — Кому я нужна за две тысячи баксов?
Она неплохо представляла благосостояние Бориса. Денег у него не так уж много. Тогда зачем ее похитили? Ясно было — эти отморозки собирались что-то у нее выпытывать. Надо было брать инициативу в свои руки.
— Ребята, вы здорово подзалетели, — начала Катя. — У меня папик крутой. Он меня еще ни разу в обиду не давал. И за беспредел отвечать придется. С какой вы грядки?
— Заткнись, тварь. — Стас подошел к ней. Катя затряслась, но она взяла себя в руки, понимая — сдаваться нельзя.
— Нет, я всерьез. Хотите, чтобы я вас забыла? Отвезите меня обратно. Я ему не буду рассказывать, как вы меня лапали.
— Щас, отвезу! — Стас взял девушку левой рукой за воротник, поднял, медленно поднес к лицу кулак — Катя увидела возле носа огромный серебряный перстень с черепом шимпанзе, так же медленно отвел правую руку и ударил ее со всей силы, как мужик бьет мужика. Катя упала на какие-то грязные мешки, но сознание не потеряла. Рот мгновенно наполнился раскаленным пересоленным бульоном.
Лапища снова схватила ее за ворот. Катя мотнула головой и медленно открыла окровавленный рот — хотелось вдохнуть воздух полной грудью. Стас разжал ей челюсти, сунул пальцы в рот, сильно оцарапав небо изломанным ногтем и ухватив пальцами за язык, вытащил его наружу. Потом легонько толкнул ее, и она упала опять.
— Куколка, ты начинаешь меня заводить. Впереди большая работа. Но до этого я хочу немножко отдохнуть.
Стас отошел на пару шагов, медленно расстегнул брюки и стал демонстративно почесывать свою принадлежность.
Катя застонала. Лицо болело, в голове шумело, будто она неслась в машине по тряской дороге. Она понимала: сил для сопротивления нет и этот ублюдок, перебирающий на ее глазах свое хозяйство, сможет сделать все, что ему придет в тупую башку. Однако именно поэтому хотелось сделать хоть чего-то, постараться найти особенно злые слова. Катя открыла рот и с удивлением поняла, что связно говорит.
— Подрочи, подрочи, тупое животное. Только скорей, пока мой папик сюда не приехал. Потом тебе дрочить будет нечего. Мужики, принесите домкрат, а не то он так письку не поднимет. Или, может, ее тебе мама в детстве дверью прищемила?
Стас подскочил к Кате, одним рывком поставил ее на ноги и швырнул в другой конец комнаты. На этот раз она сильно ударилась животом о какой-то острый угол и расшибла левую ногу. Боль прошлась волной по всему телу. Не хотелось двигаться и переворачиваться на спину. Впрочем, даже если бы такое желание и появилось, она все равно бы не успела. Стас уже был рядом. Катя еще не понимала, что же он затеял, как стало больно ниже спины и одновременно бедер коснулся свежий воздух: это Стас ножом разрезал ее брючки, задевая кожу. То же самое он проделал и с верхней одеждой, остатки которой теперь держались лишь на нескольких лохмотьях.
— Держи ее, — приказал Стас.
Крепкие руки схватили Катю за голову и ткнули ее лицом в пыльную картонную коробку. Она чувствовала, как окровавленная слюна вытекает изо рта и остается на картоне. Связных мыслей уже не осталось. Что нужно этим подонкам? Почему они не задают никаких вопросов? Или думают, что я и так должна знать…
Сзади послышались шаги. Подошел главарь и Катя тут же поняла, почему он отсутствовал: Стас плеснул кипятком на ее обнаженные бедра. Боль в животе и левом колене исчезла, казалось, от всего тела остались только ошпаренные ягодицы. Катя дернулась и завыла, она даже не понимала, пыталась сдержать крик или нет.
— Будешь еще надо мной стебаться?! — Орал Стас. — Ну, говори!
Еще несколько капель кипятка упали на ее спину и Катя заорала изо всех сил «не-ет!»; ей было все равно, что кричать, лишь бы погромче.
Она на секунду потеряла сознание. Потом стало легче, но кожа горела. Откуда-то доносилась музыка и Катя поняла — это не глюки. Бандиты включили приемник на полную громкость.
«Хорошая девочка Таня» — донеслось до нее, и Катерина поняла: это радиостанция «Максимум» и сейчас уже вечер, время ди-джея Тани Бочаровой. Катя вдруг подумала, что так слышат уличный шум похороненные заживо.
— Ты тоже постарайся быть хорошей девочкой, — раздался голос Стаса. Ты же знаешь, сколько твой добрый папа наворовал денег и где их спрятал. Где?
«И это все из-за Бориных денег? Тут должно быть что-то не то». — Думала она. — Или из-за них. Правда, там, где я знаю, всего двадцать тысяч баксов. Надо сказать.
— Где они?!
— В серванте, в потайном ящике.
Новая боль, скорее тупая, чем резкая обрушилась на тело: Стас ударил ее по спине горячей кастрюлькой, в которой кипятил воду.
— Зря шутишь, тварь. Я шутки не люблю. Поверни ее ко мне мордой.
Невидимый бандит поднял Катю и повернул ее лицом к Стасу. Тот отошел на несколько шагов и вернулся с большой консервной банкой. Над ней поднимался едкий дым.
— Шутки кончились, куколка. Номера счетов и быстрей.
Задай Стас этот вопрос с самого начала, Катя бы поняла, что бандиты всего лишь ошиблись. Но боль мешала ей думать. И потеряв самообладание, она крикнула как обычная баба, попавшая в такую передрягу.
— Пожалуйста, отпустите. Я ничего не знаю.
Стас ухмыльнулся.
— Ладно куколка. По-хорошему у нас никак не получилось. Я с тобой развлекаться не буду. Останешься дипломированной недотрогой. Сейчас я тебе письку продезенфицирую смолой. Ты соображай, дура. Сейчас твоя бабья карьера навсегда кончится. Номера!?
Стас ждал. Катя сказала ему все, что могла. И теперь, когда стало ясно, что он исполнит угрозу, Катя почувствовала неожиданный прилив силы. С криком, она шагнула вперед больной левой ногой, а правой с размаха пнула Стаса в то место, которой он нагло почесывал четверть часа назад.
Не ожидавший этого Стас согнулся и, хотя сохранил равновесие, но банка выпала из рук и несколько капель попали ему на ноги. Рев перекрыл даже песенку, доносившуюся из радиоприемника. Бандит отпустил девушку, предполагая, что с ней разберется Стас. А тот подскочил к Кате, несколько секунд тряс ее, прыгая на одной ноге, а потом со всей силой швырнул как можно дальше от себя.
На секунду оторвавшись от пола, Катя видела, словно в замедленной киносъемке, как к ней приближаются инструменты дорожных рабочих. Перед ее лицом вырос огромный металлический ящик. Резкая и короткая боль, почти как наркоз для ошпаренного тела.