— Нет, не представляю. Ощущение, что ты мне про какого?то другого человека рассказываешь…
— Да про него, про него! Просто, вы с Евгением постоянно прете напролом, и не замечаете, что он просто пообщаться хочет. И ощутить собственную значимость…
— А ты его, значит, этим ощущением одарила? Да ты, как посмотрю, очень даже непроста… Ничего просто так не делаешь… — Дэн с удивлением, в который раз, как в первый, смотрел на девушку. — Не знаешь, чего еще ждать и на что рассчитывать. Манипулируешь по — тихому, да?
— Хм… Если бы… Я бы даже могла собой гордиться, наверное… Только вот, я уже намного позже поняла, почему у нас так получилось. Долго раздумывала, почему Женька не мог найти контакт, а у меня с первого раза наладилось. И только вечером до меня дошло. А там, в кабинете, я просто из вежливости поддакивала, изображала интерес, а потом уже действительно заслушалась. Был момент, конечно, когда стало откровенно скучно, и Евгений меня под стулом уже ручкой истыкал, но пришлось потерпеть… В общем, считайте, что нам помогла моя вежливость и неумение грубить старикам. А манипулятор из меня вообще никакой…
— Очень хочется верить, да только с трудом выходит…
— Денис Игоревич, вы уж меня простите за прямоту, но не могу смолчать. Знаете, какая у вас главная проблема? — Вика уставилась в его лицо, явно готовясь к неприятному разговору. Это выглядело забавно: как маленький котенок, который шипит и выпускает когти перед огромной псиной, боится до дрожи на самом кончике хвоста, но — не сдаётся.
— Ну?
— Вы ищете в людях то, чего нет. И только худшее. А когда не находите — все равно не верите. Думаете, что человек просто хорошо скрывает гниль, которой в природе и не было. В этом ваша беда.
— Не сказал бы.
— Вы можете считать, что это ваше счастье и великая прозорливость. Ваше право. Но, порой, ваше мнение звучит обидно. Если я по — хорошему отношусь к другим людям, это означает лишь то, что я еще осталась человеком. И это, как раз, в некоторых случаях, помогает добиться успеха. Ясное дело, с вами это не помогло бы. Вы в каждом моем действии ищете подвох. Расслабиться не можете. Не надоело жить в постоянном напряге? Я бы уже с ума сошла…
— Ну, значит, советую тебе поменять направление деятельности. В нашем бизнесе, как и в любом другом, наивная простота ни к чему хорошему не приводит.
Вика досадливо поморщилась:
— Ну, что вы опять передергиваете? Сначала — манипулятор. Теперь — наивная простота. А не может быть, что я просто играю по — честному там, где это возможно? Человеку хотелось общения — я предоставила ему эту возможность. Зная, что в ответ получу его расположение. Честно говоря, на то, что он документ мне сразу подпишет, и не надеялась. Повезло. Где здесь — манипуляция, а где — наивность?
— Ладно, я понял, что мы с тобой не договоримся. Не зря же нас убеждают, что женщины прилетели с другой планеты. Язык наш выучили, а про все остальное забыли. О чем тут еще говорить?
— Да ни о чем! Сами себе противоречите, и не замечаете… Могли бы, для приличия, и похвалить, товарищ начальник… — Протянула с легкой обидой в голосе и выскочила из кабинета…
Денис только мрачно потер лоб, но догонять не бросился. Хотя, конечно, в душе был готов признать — похвалить было нужно… Да только боязно — скажешь ей пару добрых слов, а потом зазнается. Нужно было обдумать, как это сделать поаккуратнее. Старую, как мир, истину о том, что доброе слово и кошке приятно, Дэн помнил всегда. И обычно у него похвала не задерживалась, но эта заноза и здесь умудрилась сбить с толку…
Приближающиеся выходные все больше пугали Дениса — тем, что придется провести их в очень плотном общении с Викой. Проводить все дни на работе он желания не имел (предпочитал допоздна задерживаться и пахать по будням, а субботу с воскресеньем держал для отдыха), но чем занять и себя, и девушку так, чтобы не пересекаться — тоже вариантов не было.
И закрыться в комнате с книгой или ноутом на целых два дня тоже не получилось бы: что ни говори, а Вика была для него постоянным раздражителем, стоило рядом появиться — тянуло к ней. Даже понимание того, что сейчас поругаются, что доведет его до крайней степени злости и напряга — не останавливало.
И Дэн принял, как ему казалось, единственно правильное решение: позвонил Татьяне, давней, надежной подруге, которая всегда ему радовалась и ничего не требовала. Убил, так сказать, двух зайцев: и место нашел, где провести выходные, и все проблемы, связанные с воздержанием, без труда решил.
Вике сказал, что едет в гости к важным партнерам, где дамы не ожидаются. Та, как ни странно, не сказала ни слова против. Даже, как будто, обрадовалась. Это слегка покоробило Дениса. Даже, был момент, хотел из вредности передумать и остаться дома. Но хватило ума остановиться.
Он даже, казалось, понял, почему Вика обрадовалась его отъезду: ей просто хотелось побыть одной, без тесной близости с начальством, которая, надо думать, успела поднадоесть за несколько дней.
И даже старательно не думал о девушке всю ночь с пятницы на субботу, и весь первый выходной… Спасибо Татьяне, которая искренне ему радовалась и сделала все, чтобы все лишние мысли повылетали из головы. А вот ближе к утру воскресенья, когда женщина утомленно спала, Денис, неожиданно, понял, что ему совершенно не спится. Что?то не давало покоя, а вот что — не мог уловить. Даже курить захотелось отчаянно, хоть и бросил уже, года три как… У Тани сигареты водились, в свободном доступе. Стараясь не потревожить, он аккуратно выбрался на кухню и закурил прямо там, в открытую форточку. Вылезать на балкон, хоть и застекленный, никак не решился. Он смотрел, как в белесые струйки дыма вытекают в стылую ночь и разбирал по кусочкам все мысли, которые метались и не могли угомониться. Поймал. Вика за сутки ни разу не позвонила. Он чуть не треснул по окну от злости: даже здесь и сейчас она не давала ему покоя. Странно, ненормально… Немыслимо. Совершенно ему не нужно. Ранее принятое решение, что девушку нужно завоевать, во что бы то ни стало, казалось глупым и преждевременным. А беспокойство не отпускало.
Он выкурил две сигареты подряд, все в той же задумчивости, не слышал, как подошла Татьяна… Вздрогнул от неожиданности, когда она обняла, прижимаясь всем телом, теплым, мягким, всегда желанным… Но сейчас эти объятья показались назойливыми. Не успев подумать, оттолкнул, сбросил нежные руки… Она опешила:
— Что?то случилось, Денис? Почему не спишь в такую рань? Половина восьмого, отдыхай, отлеживайся…
За что её ценил — за вечную готовность понять и принять, без лишних претензий и закидонов. Женщина, которая никогда ничего ему не предъявляла. Он, порой, подумывал — а почему не сойтись, не жить вдвоём, согревая друг друга, пряча от одиночества. Только, вот беда — ей это не было нужно. Редкие радостные встречи — да, но не больше. Она так и не отошла от своего тяжкого замужества. И теперь всеми силами держалась за свободу. Оба знали, что рядом с Дэном этой свободы не стоит ждать: подчинит, заставит жить по своему уставу и собственному ритму. Оттого ограничивались такими вот встречами. Дэн привык и ничего не требовал больше.
Обижать её не любил, но сейчас видел — обиделась, хоть виду не показала. От этого сделалось еще хуже. И прощения просить не хотелось. Опять засада.
— Ничего не случилось. — Вышло как?то слишком сухо и холодно. — Не спится больше. Извини, что разбудил.
— Ничего страшного. Я так понимаю, позавтракаешь и пойдешь? — Голос чересчур ровный.
Дэн почувствовал себя совершенно глупо: именно так и хотел поступить. А ради чего? Ради какой?то чужой, нелепой девчонки, которая спит сейчас и видит сны про мужа, а он, Денис, состоявшийся взрослый мужик, дурью мается.
— Нет, Танюш. Позавтракаю и останусь. Или уже надоел, и пора смазывать лыжи? — Теперь уже он обнимал её, шепча на ухо заговорщицким голосом.
— Дурак ты, Дёнь… Когда я тебя выгоняла? — Видимо, отошла от обиды, в голосе появилось тепло, всем телом к нему прильнула.
На время про Вику забыл. До самого полудня.
Расслабленно валяясь на диване перед огромной плазмой (вот она — иллюзия, хоть и временная, семейного уюта), что?то услышал краем уха странное… Что?то, впившееся в мозг занозой… Беспокойство вернулось, с удвоенной силой, не позволяя отмахнуться от него, расслабиться.
Передал "символ власти" — пульт от телевизора — Татьяне, схватил телефон и ушел подальше от неё. На недоуменный взгляд лишь нахмурился, через силу выдавив: "Срочный звонок. Совсем забыл. Очень важный".
Набрал номер Вики несколько раз — в ответ одни гудки, длинные, а потом — сброс, " Абонент не отвечает, перезвоните позже".
Засобирался. Уже на выходе, обутый, проверяя карманы (не забыл ли чего необходимого), коротко бросил:
— Танюш, я поеду. Очень важное дело. По телефону не решишь.
Она вышла, обняла на прощание, без лишних вопросов (за что вновь про себя произнес целую благодарственную речь), и отправила восвояси.
По дороге домой старался не гнать — чувствовал себя глупо, втайне кляня на чем свет стоит собственную нервозность. И сразу же оправдание находил: вроде как, он в ответе за приезжую, пока она здесь, тем более — в его доме. И снова надавливал на газ. Благо, что в выходной движения почти не было.
Квартира встретила его холодом и тишиной. И какой?то странной вознёй в глубине прихожей.
Дэн стоял на пороге своего собственного дома и не знал, что делать дальше: молча подождать развития событий, или уже ломиться внутрь и спасать… Кого и от чего — вот вопрос, потому и задумался. Не хотел наломать дров, потому и задумался. Выглядеть идиотом не очень любил, а с Викой уже произошло немало таких случаев.
Пока он соображал, на него выдвинулась попка. Очень даже ладная и упругая, это он успел и раньше рассмотреть. А вот неприлично коротких штанов, почему?то гордо зовущихся "шортами", он еще в своей квартире не наблюдал. Как и длинных загорелых ног, торчащих из этих "шортиков". Догадывался, конечно, и даже мысленно представлял. А вот живьем не видел.
Понять, кто на него пятится, не составило труда. А вот зачем, и почему в такой двусмысленной позе — Дэну пришлось поразмышлять.
Так как ничего страшного, по всей видимости, не происходило, он позволил себе насладиться видом. Очень, кстати говоря, провокационным. И, если бы не прошедшие сутки в режиме "все включено", вряд ли он смог бы остаться спокойным и руки не протянуть. Хотя, через пару минут, все внутри уже бушевало: хотелось сграбастать в охапку это упругое тело, и не выпускать. Хотя бы попробовать — какая она, не глазами, на ощупь. Что?то подсказывало, что понравится, очень. Только остатки здравомыслия подсказывали, что ничем хорошим этот порыв не закончится. Хорошо, если просто по лбу заедет, или куда там у неё руки дотянутся…
Но, уже имея представление о характере девушки, он знал, что истерика — это гарантированный минимум. На который наложится скандал, хлопанье дверьми и переезд в другое обиталище. В худшем случае — свалит домой, а потом нажалуется шефу на домогательства.
Поэтому он просто молча любовался. Понимая, что и такое, молчаливое, наблюдение может аукнуться. Но отказать себе в радости не мог.
К счастью, столкновения не произошло: где?то на пол — пути к выходу Вика поднялась и развернулась, теперь он видел девушку вполоборота. Она его не видела. Направилась в сторону ванной комнаты, потряхивая мокрой тряпкой (вопрос еще, где взяла), что — то мурлыча под нос. И только, дергая за ручку, обнаружила присутствие Дениса. Видимо, зря он дернулся, облокачиваясь на косяк: мог бы и дальше смотреть на театр с одним актером…
— Ой… — Потянулась к ушам и выдернула капельки — наушники. Размотала и спрятала в карман рубашки. — Здравствуйте. А я и не заметила, как вы пришли.
— Здравствуй. — Что?то такое она уловила в его взгляде, отчего порозовела, от кончиков ушей до шеи. — Чем занимаешься?
Глупый вопрос вывел её из легкого ступора:
— Да вот… Полы мою…
— Зачем?
— Кхм… А зачем их моют, в принципе? — Осталось только похвалить — быстро сориентировалась.
— Я не о том. У меня соседка убирается. Я за это ей деньги плачу. Ты?то зачем заморачиваешься?
— А… Лидия Петровна? Она заходила вчера. Мы с ней вместе готовили. А убираться я ей не дала. Домой отправила.
— Почему? — Денис начинал терять терпение: зачем напрягаться, если для уборки есть специально нанятый человек?
— Что почему? — Уставилась непонимающе. — Зачем я отказалась наблюдать, как пожилая женщина ползает на коленях, пока я телик смотрю?!! Тем более, что мне, все равно, заняться было нечем?
Дэна кольнуло воспоминание: когда?то жена мечтала именно об этом… Чтобы сидеть, ничего не делая, и видеть, как кто?то другой работает за его, Дениса, честно заработанные деньги. А она бы "наводила уют и атмосферу". Что это означало, Дэн так и не смог понять. Сначала было не до того — главное, чтобы улыбалась. А потом — тем более, возникли другие сложности.
Но он и сам не заметил, как привык, что женщины мыслят только такими категориями. Хозяин — прислуга. И сам их начал воспринимать как должное…
Сейчас это покоробило.
— А кто тебя заставлял сидеть дома? Сходила бы куда?нибудь, или с Женькой съездила…
Ответный взгляд — сплошная ирония. Помахивая мокрой тряпкой, как жгутом, так, что Дэн, от греха, отодвинулся, доверительно сообщила:
— На улице, между прочим, ниже тридцати. А еще обещали метель. Вам так хочется, Денис Игоревич, чтобы я сгинула насовсем?
Действительно, об этом он, привыкший передвигаться на четырех колесах, в комфортном тепле, как?то не подумал. Не нашел, что ответить.
— Только вот, непоследовательны оказались: мне из дома не выйти, без ключей. Которые мне никто не оставил. Или нужно было уйти, не закрывая дверь, чтобы вас еще и обокрали?
Ощущение полного идиотизма. Даже сейчас она его сделала. Хотелось ответить что?нибудь гадкое, что последнее слово оставить за собой. Но в голову не пришло ничего умнее:
— Ну, так попросила бы ключи у Петровны… А потом отдала…
— Как?то не подумала. — Неожиданно сменив гнев на милость, Вика просто пожала плечами и развернулась в сторону ванной, до которой так и не дошла. — Решила вас дождаться, а потом уйти.
— Куда? — Рык получился грозным. Он честно не хотел так рычать. Но вышло…
— В гости. К Лидии Петровне.
— Зачем?
— Господи! Да что ж, я теперь должна за каждый свой шаг отчитываться? Что ни сделаю — все не так. Я хочу к ней в гости. Будем пить чай и сплетничать. Про вас. Теперь довольны?!!
— Доволен. Извини за тон.
Молчание. Удивленно — надменный изгиб брови, в глазах — недоверчивое ожидание:
— Хорошо. Извиняю. Честно говоря, с соседкой вышло не очень хорошо…
— А что случилось? — Ему надоело стоять в дверях, начал раздеваться. Скинул ботинки и куртку, прошел вслед за девушкой в ванную. Помыть руки. Ничего лишнего, никаких провокаций.
Вика, похоже, расслабилась от спокойного тона (вообще, похоже, что зла подолгу не держала, отходила быстро, как будто переключатель срабатывал). Она встала рядом, наблюдая, как мужчина моет руки, ополаскивает лицо, вытирается:
— Мне кажется, она приняла меня за кого?то другого… Сначала растерялась (я, если честно, тоже подпрыгнула, когда она вошла), а потом обрадовалась чему?то… Взялась нахваливать вас, будто сватала… Даже слова не дала сказать, что я просто временно живу, и вообще — подчиненная, и мне никакого дела до вашей жизни нет…
— Ммм… И что же такого интересного она успела рассказать?
— Да я, честно говоря, не очень и слушала… Не люблю чужое белье ворошить…
Он почувствовал, что Вика задержала взгляд где?то в районе верхней пуговицы рубашки… Резко отвела, смутилась, затараторила, теряя мысль:
— Вы же никуда не собираетесь? Я тогда схожу, навещу её… Женщина одинокая, и так меня ждет… Несколько раз заглядывала сегодня… Там отбивные в холодильнике, гарнир тоже… Даже киселя наварили… Я тогда пойду? Потом домою. Все равно, не стоит сейчас мешать…