– Ты можешь сделать эти документы?
– Если бы не мог – не предлагал бы.
– Что ж, – заметил Влад. – Выбирать не из чего. Конечно, я согласен.
– Но во всяком случае, – подчеркнул Андрей, – пока документы не будут готовы, не смей отсюда даже носа высунуть. Ни днем ни ночью. Особняк снят на мое имя. Я гражданин законопослушный, полиция сюда не явится. Нас немного компрометирует Витас – уж слишком он заметен. Кривляется, как последняя шлюха. Но и он не опасен, если не будет болтать.
– Кстати, – Влад нерешительно повертел в руках опустевшую чашку из-под кофе. – Что нам с ним делать? Мальчишка вчера закатил грандиозную истерику. С ним все труднее управляться. Тоскует по кино, видите ли. Мечтает о славе.
– Надавать ему по морде, – холодно посоветовал Андрей. – Только осторожно, чтобы нос не сломать. Нос у него красивый. А пара оплеух ему будет только на пользу.
Влад махнул рукой:
– Нет никакого желания об него мараться. Это ничем не кончится. Мне он устраивает сцены, валяется по полу в истериках. Зато тебя уважает безумно. Ты бы с ним поговорил? Хотя бы объяснил, в каком мы положении.
– Положение у нас неплохое, не поднимай паники, актер! – Андрей поднялся из-за стола. – Ас Витасом я сам разберусь. Ему тоже пока не стоит мелькать на улице. Посидите тут пару дней, пока положение не прояснится. Настя о нем ничего не знает?
Влад покачал головой:
– Она и о тебе не знает.
– Ну, тогда и полиции опасаться нечего. Витас мелькал рядом с ней в Эке-ан-Провансе, но тут никто и не усмотрит никакой связи. Хуже будет другое – если на вас выйдут русские или арабы. А может, и те и другие.
Андрей остановился на пороге кухни, и оглянулся на компаньона. Глаза у него, как всегда, были очень спокойные. Даже чересчур. Влад в глубине души признавался себе, что эти глаза ему не по душе. И сейчас, когда Андрей на него смотрел, Влад вдруг попытался представить, как тот смотрел на умирающую Деру. Так же спокойно?
Он выдавил улыбку:
– Сделай документы побыстрее. Нельзя, чтобы меня нашли с этими…
– Ну, это касается только полиции, – заметил Андрей. – А вот если тебя найдет Сергей – он убьет тебя с любыми документами. Пока!
И он уехал на целый день. Влад бесцельно шатался по бесконечным комнатам особняка, не зная, к чему приложить руки. Этот дом был для него совершенно чужой. Ион так успел привыкнуть к нелепой хибарке на юге, что даже скучал по ней. Вспоминал он и свою собственную квартиру в Москве. В этой квартире уже третий год жили чужие люди – квартиранты. Деньги с них Влад получал вовремя редких наездов на родину. «Короче, дома у меня уже нет, – грустно подумал он, останавливаясь на пороге спальни. – Ни здесь, ни там. Нигде».
Витас уже проснулся. Он валялся поперек постели, положив под грудь подушку, и старательно что-то писал. Влад вошел, присел рядом с ним, заглянул ему через плечо:
– Дневники ведешь? Иди донос сочиняешь?
– Нет, я маме пишу.
– И что же ты пишешь мамочке? – поинтересовался Влад.
Витас робко прикрыл листок рукой и не ответил. Влад заинтересовался еще больше. Он властно отвел ослабевшие пальцы Витаса, взял листок и начал читать. Мальчишка, совершенно голый, лежал во время чтения неподвижно, спрятав лицо в простынях.
– Как трогательно, – сказал Влад и пришлепнул листок Витасу пониже спины. – Мама будет счастлива узнать, что ты примерно учишься. А сколько ты уже не появлялся в своем лицее?
– У нас свободное посещение, – попытался оправдаться Витас. – Главное – потом успешно сдать экзамены.
– Ты ей пишешь, чтобы она посылала корреспонденцию на этот адрес? – продолжал Влад. – А ты понимаешь, что мы тут не просто живем? Мы прячемся.
– От этой девчонки? – Витас перевернулся на живот и просительно улыбнулся. – Смешно!
– Я тебе посмеюсь!
Влад разорвал письмо на мелкие клочки и рассыпал их по ковру возле постели. Витас вскрикнул:
– Ты что? Как ты смеешь?!
И в тот же миг его свалила оплеуха. Было не слишком больно, но ужасно обидно. Витас отвернулся, закопался в простыню и закрыл глаза. По щекам у него быстро текли слезы.
– Как ты мне надоел! – Влад швырнул в него подушкой. – Просто смотреть на тебя не могу! Кино, кино! Какое там кино? У тебя нервы, как у курицы, фактура нулевая, ты же двигаться не умеешь!
Витас молча плакал. Выплеснув свое раздражение, Влад почувствовал себя куда лучше. Он вышел из спальни, спустился на первый этаж, прошел через кухню. В углу была узенькая обшарпанная дверь. За ней скрывалась короткая железная лестница. Она вела в подвал, где прежний владелец дома хранил всякую дрянь. Чердака в этом доме не было. Однако, кроме дряни, в подвале имелось кое-что получше. А именно – вмонтированный в кирпичную стену несгораемый шкаф с сейфовым замком. Прежде чем открыть шкаф, Влад прислушался. Но наверху было тихо. Витас наверняка все еще плакал у себя в постели. Плакать мальчишка умел часами. Тогда Влад набрал комбинацию букв и цифр, в последний раз повернул ручку и открыл тяжелую дверцу.
– Ах, мои милые, – печально сказал он, увидев два одинаковых, тяжеленьких чемодана. – Даже страшно на вас смотреть. Какие вы толстенькие! Один из вас мой. Который? Может, ты, слева?
Он вынул чемодан, отстегнул замки и долго рассматривал, нюхал, перебирал пачки стодолларовых купюр. Потом с сожалением закрыл чемодан и вернул его на место со словами:
– Вы даже пахнете как-то особенно! Честное слово – это запах свободы!
Он настолько успокоился, что, когда поднялся наверх, приласкал Витаса. Мальчишка ни слова ему не возразил – как всегда. Но когда Влад отпустил его и вытянулся на смятой постели, он увидел, что Витас все еще плачет.
– Вытри глаза, – приказал Влад. – Набери мне ванну, свари кофе. Делай хоть что-нибудь! Болтаешься тут, как говно в проруби!
– Я делаю… – всхлипнул Витас. – Я все делаю, что вы мне говорите… Я больше так не могу!
– А как ты можешь?
Витас промолчал. Вскоре Влад услышал шум воды, льющейся в ванну. Потом шум стал глуше – Витас добавил туда пены. На улице стоял светлый, очень солнечный, совершенно весенний день. Было так тепло, что Влад принимал ванну при открытом окне. Изредка, садясь и намыливаясь, он видел внизу маленький садик, заросший жимолостью и барбарисом. «Откуда я знаю, как называются эти кусты? – подумал он, облепляя волосы пеной. – А, да… Лера говорила. Лерка сходила с ума по всяким деревьям и цветочкам и знала все названия. С закрытыми глазами определяла, римский это гиацинт или голландский».
Он совершенно некстати вспомнил тот день, когда, в сущности, все и началось. Лера вместе с мужем тогда отдыхала на Лазурном Берегу. Влад даже не был с нею знаком, да и знакомиться не собирался. Он приехал в Ниццу, чтобы встретиться с хозяином, обсудить некоторые вопросы.
Они разговаривали в машине, припарковав ее на набережной общественного пляжа. Здесь было много народу, и никто не обращал на них внимания. Разговор завершился совместным обедом в ресторане, а потом Шебеко вспомнил, что забыл передать Владу какую-то бумажку, для таможни. За этой бумажкой они и поднялись в номер гостиницы.
Лера показалась Владу какой-то неспокойной, сильно встревоженной или просто нервной. Как и большинство жен новых русских. Она молча взглянула на вошедших и ушла в другую комнату. Шебеко передал Владу документы, а потом внезапно решил представить друг другу жену и компаньона.
– Лера, выйди на минутку! – крикнул он.
Та вышла не сразу. За то время, пока она отсутствовала, девушка успела напудриться, и подкрасить глаза. Влад, как актер, сразу это отметил опытным глазом. Она сказала несколько любезных слов, вопросительно взглянула на мужа… Тот, конечно, почувствовал натянутость и, чтобы разрядить обстановку, сделал еще одно неожиданное предложение – всем вместе поужинать в ресторане.
Никто не возражал. Да и глупо было бы возражать Шебеко – тот бы такого не потерпел. Ужин прошел весьма помпезно – при свечах, с шестью переменами блюд, с официантами, похожими на киноактеров, – словом, со всей атрибутикой Лазурного Берега, рассчитанной на богатых туристов. За ужином Шебеко быстро напился – он вообще плохо переносил алкоголь. Лера ела очень мало. Она больше разговаривала. Влад слушал, и понимал, что этой девушке невыносимо скучно и, пожалуй, страшно жить с Шебеко. Она говорила, что в прошлом профессионально занималась танцами, с сожалением глядела на пьяного мужа и тихо замечала, что теперь у него будет болеть печень. Влад поддерживал беседу на том же уровне. Рассказал ей, что надеется получить роль во французском фильме, побеседовал о последних новостях кино.
– Перейдем на «ты»! – вдруг сказала Лера.
Шебеко не возражал. Пожалуй, он даже ничего и не услышал.
– Ладно, – согласился Влад. – Ты не думаешь, что нам уже пора отвести его в номер?
Лера презрительно скривила губы. «Ясно, дамочка, теперь я знаю тебе цену! – подумал Влад. – Мечтаешь заполучить денежки муженька, а вот его самого ты бы спихнула в море». Он не любил женщин, которые открыто презирали своих мужей. Это почему-то унижало его собственное мужское достоинство.
– Ничего с ним не будет, – почти грубо ответила Лера. – В номере он завалится спать, через час проснется и до утра не даст мне закрыть глаза. Я буду кормить его таблетками, нянчиться с тазиками и полотенцами, вытирать всю эту дрянь, как последняя горничная! И ему надо, чтобы это делала именно я, а не прислуга! Чтобы унизить! О, боже… Выдался первый нормальный вечер за всю поездку, и тот все равно испорчен.
– Но мне, во всяком случае, пора ехать, – сказал Влад. – Я живу далеко.
И тут она так умоляюще на него взглянула, что он все понял. Конечно, такие быстрые победы ему были не в диковинку. Долго ни одна девушка не сопротивлялась. Но так нагло кадрить его в присутствии всесильного супруга?! Он даже испугался. «Эта тварь подведет меня под монастырь, – подумал он, помогая Лере разбудить Шебеко. – Если она сегодня же полезет мне в штаны, надо сматываться. Черт, но она его жена! Может мне повредить, если я сразу не соглашусь! Ну и положеньице!»
Все вышло даже еще хуже, чем он думал. Как только они втроем перевалили через порог гостиничного номера, Лера отпустила мужа. Влад едва удержал Шебеко. Тот покачнулся, что-то быстро пробормотал и продолжал спать.
– Брось его, – брезгливо сказала Лера.
Увидев, что Влад не собирается этого делать, она пожала плечами, закинула руку за спину и расстегнула замок платья. Стянула его через голову и осталась в одном нижнем белье. Белье было серое, кружевное, с вышивкой, и надо сказать, очень подходило к цвету ее огромных глаз.
Влад молча провел Шебеко в спальню и уложил его там на постель. Но Лера уже догнала его и заявила:
– Зачем ты его кладешь сюда?
– Куда же? – Влад не решился на нее взглянуть. С таким напором его еще не обольщали.
– А где лягу я?!
– Рядом! – отрезал Влад, расшнуровывая ботинки своего босса.
– Рядом? – захохотала она. Лера даже голоса не понизила. – Чтобы он меня облевал?!
Влад швырнул на пол ботинки и выпрямился. Он чувствовал себя невероятно глупо. В двадцати сантиметрах от него храпел босс. В тридцати сантиметрах стояла жена босса – абсолютно трезвая, почти голая, хохочущая. Но глаза у Леры не смеялись. Они были жадными и какими-то сумасшедшими.
– Иди сюда! – Она села на постель и похлопала рукой по пухлому шелковому одеялу. – Что ты стоишь? Боишься? Он не проснется. Я гарантирую.
– Это безумие какое-то… – пробормотал Влад. – Я должен ехать.
– .Куда? Успеешь! Побудь со мной хотя бы час! – И она снова начала смеяться.
Именно тогда Влад и подумал, что она принимает какие-то наркотики. Он не ошибся – Лера, разом оборвав смех, встала и порылась в своей шелковой сумочке. Достала оттуда пару бумажных крохотных пакетиков, две зубочистки и подмигнула:
– Присоединяешься?
От кокаина Влад отказался. Он молча наблюдал за тем, как Лера запустила зубочистку в пакетик, осторожно вынула ее оттуда с горкой белого порошка и, закинув голову, сильно втянула порошок в правую ноздрю, прижимая пальцем левую. Минуту она посидела спокойно, а потом аккуратно сложила пакетики и зубочистки на ночной столик. Протянула руку к Владу. Ее голая белая рука была совершенно ледяная:
– Иди сюда… – Ее голос теперь звучал приглушенно. – Забудь о нем. Это труп.
Влад молча разделся, молча лег на постель, обнял девушку. Сперва у него ничего не получалось – вероятно, от волнения. Все-таки его смущало присутствие босса. Ему то и дело казалось, что тот откроет глаза и застанет его в самый интересный момент. «Может, это провокация? – лихорадочно соображал он, пытаясь вызвать в себе хоть какое-то подобие страсти. – Может, Шебеко в курсе?»
Но тот спал как убитый и даже больше не храпел. Однако мысли о боссе Влада не возбуждали. Наконец Лера и сама поняла, что происходит что-то неладное. Она нежно провела пальцами по голой груди Влада и шепнула:
– Пойдем в другую комнату, на ковер.
Там, на толстом ковре первоклассного номера, они и стали любовниками. Ворсистый рисунок ковра отпечатался у Влада на коленях. А слова Л еры – у него в памяти. Когда все было кончено и она лежала, обессилено вытянувшись в струнку, он вдруг услышал:
– Боже, вот бы так всегда…
Тогда он не принял ее слов всерьез. Баба блажит, денег много, развлечений мало. Муж – дурак и хам. Одно утешение у девки – кокаин и любовники. Но потом он понял, что Лера сказала ему эти слова не случайно. Она повторила их через два дня, внезапно приехав к нему в деревню.
Она приехала без мужа, на такси, и, видимо, тайком. Влад как раз кормил приблудную собаку, которую назвал Тузиком. Лера застала его в домашнем виде – шорты, грязная майка. В руках у него была миска с кормом. Лера стремительно выбежала из машины и бросилась прямо к нему. Он так оторопел, увидев ее, что даже миску на землю не поставил. И все время, пока они обнимались, рыжий Тузик суматошно прыгал к нему на спину, чтобы отобрать свою еду. А может, он радовался, что приехали гости. Оторвавшись от Влада, Лера сказала:
– Я еле выдержала! Раньше все было еще туда-сюда, но теперь я не могу его видеть!
– Это глупости, – твердо сказал Влад. – Если он узнает…
– Он не узнает!
– Зря ты на это рассчитываешь.
Уже тогда они говорили, как сообщники. Лера разом стала серьезной. Она оглянулась на ожидавшую ее машину и быстро сказала:
– Я не могу тут остаться. Он даже не знает, что я уехала сюда. Влад, я приеду еще. Я знаю, что тебе сейчас нельзя в Москву. Я сама буду к тебе/ездить. Я сделаю все, чтобы увидеть тебя еще раз.
– Ты шутишь… – Влад потерял всю свою самоуверенность. Ему хотелось только одного – чтобы эта безумная девица отсюда исчезла. Он попытался вежливо ее выпроводить: – Такси ждет.
– Подождет! – Лера гладила его руки и улыбалась. Потом улыбка погасла. Видимо, она начинала о чем-то догадываться.
– Я некстати? Ты мне не рад? – придирчиво спросила она.
– Что ты… Очень…
– В таком случае, ты здесь не один, – твердо сказала она и вошла в дом. Обежала его с крыши до подвала, обшарила все комнаты. Влад стоял во дворе и задумчиво глядел, как Тузик ест. Ему было нехорошо.
Вернувшись, Лера заявила:
– Ты что-то от меня скрываешь. В самом деле ты рад, что я приехала?
– Ну, конечно.
Наверное, в его голосе прозвучала злоба. Но она то ли не услышала этого, то ли просто не захотела услышать. Лера потянула его в дом:
– На минуту!
Счетчик крутился почти целый час. Они лежали в одной из комнат на первом этаже, голые, задыхающиеся от жары, истекающие потом. У Леры были тихие, счастливые глаза и томный голос. Она говорила:
– Когда-нибудь все это кончится. Я от него избавлюсь. Моя жизнь – эта ад, ты даже не представляешь. Ты думаешь – я на всех так кидаюсь?
Влад не ответил, он и в самом деле так думал. Не дождавшись ответа, она оперлась на локоть и заглянула ему в лицо:
– Ты первый.
– Неужели?
– Я не изменяла ему… – сказала она таким глухим и грозным голосом, что он больше не решился шутить. – Хотя надо было изменять. Он мерзавец. Мы живем втроем, с одной моей подругой. Иногда он трахает нас обеих. Я потеряла всех друзей, всех подруг. У меня уже никого нет. Я как на острове. Если я хочу с кем-то подружиться, всем мешают мои деньги. Люди смотрят на меня, а видят только мои деньги. Не принесли они мне счастья.
– Так часто бывает, – согласился Влад.
– Скажи мне одну вещь. – Она положила голову ему на плечо. Он ненавидел, когда женщины делали это, но на этот раз стерпел. В виде большого исключения, только из уважения к Шебеко.