– Пойдем, – стиснула зубы Настя. – Я тебя доведу до гостиницы.
«Почему ко мне всегда вяжутся какие-то идиоты?» – раздумывала Настя, не торопясь совершая обратный путь. Наташа шла рядом в гробовом молчании. Ее каблуки звонко отбивали дробь на тротуаре, а густо накрашенные глаза метали по сторонам угрюмые, огненные взгляды. Настя не торопилась. Ей не терпелось избавиться от попутчицы, но слишком уж она устала. Собственно говоря, она бы тоже не отказалась вернуться в гостиницу и поспать. Но возвращаться вместе с Наташей она уже не могла. «Погуляю по городу, – решила Настя, когда впереди засияли освещенные изнутри стеклянные двери отеля. – Поеду в центр. Возьму такси. В конце концов, где я? В Париже или на самом деле в Мытищах?! Хотя бы увижу город».
– Теперь ты не заблудишься? – спросила Настя, остановившись у входа. Наташа молча толкнула дверь и вошла. А Настя осталась на улице, не в силах сделать ни шагу.
. Рядом со стойкой администратора она увидела двух мужчин. Один был в форме полиции. Другой – в штатском, но полицейским участком от него несло за километр. Настя увидела, как Наташа пересекает холл, берет свой ключ у администратора, как полицейские оглядывают ее. Администратор поклонился припозднившейся гостье и о чем-то ее спросил. Он немного говорил по-русски, как поняла Настя. Этот человек по долгу своей профессии знал пару расхожих фраз типа: «Вам вызвать такси?»
Наташа вместо ответа быстро обернулась и указала на дверь. Ее протянутый палец был направлен прямо на Настю, стоящую за стеклом. «Боже!» – прозвенело у Насти в голове. Она отступила на шаг назад, чуть не споткнулась о бордюр, повернулась, окинула взглядом улицу. Рядом стояло такси. Она бросилась к нему, забарабанила в стекло и крикнула первое, что ей пришло в голову:
– М-м-монмартр!
От волнения она даже заикнулась – впервые в жизни. Таксист весьма бандитского вида, дня три не брившийся, кивнул. Но вместо того чтобы поехать, принялся закуривать. Настя сидела рядом и от злости барабанила ногами по полу. Оглянувшись, она увидела, что полицейские вышли из гостиницы и быстро идут прямо к машине.
– Монмартр! – повторила она. Но уже безо всякой надежды.
Таксист изрек длинную французскую фразу, которая в переводе, наверное, означала что-то вроде: «Поспешишь – людей насмешишь». Полицейский в штатском остановился у машины и постучал по крыше. Таксист опустил стекло.
Потом Настя увидела, что полицейский смотрит на нее и делает осторожный пригласительный жест – мол, выходи. Таксист качал головой и что-то бормотал себе под нос. Настя открыла дверцу и вышла. На глазах у нее вскипели слезы. Вскипели и тут же высохли. «Неужели мне никогда не повезет? – спросила она у кого-то внутри себя. – Неужели никогда?»
***
– Какие новости? – спросил мужчина, как всегда, очень спокойно.
– Никаких!
Мальчишка в голубых джинсах и желтом свитере пересек комнату и взял с подзеркальника откупоренную бутылку шампанского. Понюхал горлышко, посмотрел на свет пустой бокал и налил его до половины. После чего совсем забыл о питье. Он увидел себя в зеркале и самодовольно пригладил черные вьющиеся кудри.
– Но ты там, надеюсь, был? – Мужчина разглядывал сразу двух Витасов – Витаса в комнате и Витаса в зеркале.
Настоящий Витас обернулся и кивнул. В зеркале появился еще один парень – почти такой же худой, как Витас, темноволосый, загорелый, только постарше. Он взял бутылку и отпил прямо из горлышка.
– Я проторчал там два часа до обеда и столько же после! – Витас взял бокал. – Я видел всех, кто входил и выходил из этого занюханного двухзвездочного отеля. Холл приличный, для понта, а номера – дешевка. Знаю я эти отели!
– Еще бы, – усмехнулся Влад.
Витас дернул плечом и продолжал:
– Я всех отследил, вплоть до крыс и тараканов. Уверен, они там имеются. Видел эту дерьмовую туристическую группу. Они садились в автобус и вопили как резанные.
– Засранец, – сказал Влад, усаживаясь в кресло и прижимая к груди бутылку. – Ты, наверное, в упор ее не заметил.
– От засранца слышу, – возразил Витас.
– Щенок!
– Береги нервы! – И Витас прилежно занялся своей прической.
Влад шумно выдохнул. Шампанское успело нагреться в комнате, и пузырьки щекотали ему нос.
– Вы ее мне нормально описали, – Витас обиделся и его голос сделался от этого слегка визгливым. – Среднего роста, крашеная блондинка, глаза зеленые, лицо круглое, нос вздернутый, ножки прямые. Я вас уверяю – такой куклы там даже близко не было. Была одна выдра ее возраста, но на ней был килограмм помады, и ни одна примета не сходилась. Я что – должен был ее заклеить?
– Задницу тебе надо заклеить, – нервно отозвался Влад.
– Что?!
– Ну, хватит собачиться, – Андрей приподнялся на постели и подсунул под спину подушку. – Может, она и не вернулась в Париж.
– Куда же она делась? – Влад закурил. – По идее, если она жива, то будет метить в Париж. Тут осталась ее тургруппа.
– Если жива! – подчеркнул Андрей. – А если нет?
– Ее мог перехватить Китаец, – вмешался Витас. – Или русские. Или даже арабы. В конце концов, полиция. О чем речь? Влад, ты же сам сказал, что у нее и денег не было, чтобы добраться до Парижа. Твоя невеста все у нее забрала!
На упоминание о невесте Влад никак не отреагировал. По крайней мере, словесно. Он поставил бутылку на пол и удалился в другую комнату. Прикрыл за собой дверь и два раза повернул круглую золоченую ручку. Здесь было темно, но света он зажигать не стал. Подошел кокну, отдернул штору.
Длинная, тихая улица была залита луной. В особняке напротив горело всего несколько окон на втором этаже – наверное, в спальне. Полная тишина, и полная луна. Ни одной машины, ни одного полицейского, ни одного прохожего. Тихий, респектабельный квартал, где редко случается что-нибудь такое, отчего надо вызывать полицию. «Будто на другой планете, – подумал он, приотворяя окно. – И луна торчит посреди неба, как в голливудских фильмах. Настоящий фонарь, который подвесили среди декораций. При таком свете даже читать можно».
Он услышал, как повернулась дверная ручка. А потом – голос Андрея:
– Ты что заперся?
– Оставьте меня в покое! – крикнул Влад.
– Ради бога. – Голос Андрея удалился. Он еще что-то сказал Витасу, и наступила тишина.
Влад смотрел на луну. Это светило всегда вызывало у него странную, щемящую тоску. «Может, я лунатик? – подумал он. – Нет, вряд ли. Я ведь не разгуливаю по ночам. Но не могу оторваться от окна в такую ночь, не могу на нее не смотреть».
– Влад, – дверная ручка снова повернулась. Там тихо скребся Витас. – Ты обиделся?
– Отваливай, – повысил голос Влад.
– Мне надо тебе кое-что сказать.
– Что ты мне можешь сказать? Надоел.
– Влад, это важно. Клянусь, что важно.
Влад встал. Он знал, какой мальчишка настырный, как умеет добиваться своего. Если не открыть – будет зудеть под дверью до утра.
– Ну, что? – он распахнул дверь.
Витас стоял, весьма изящно опершись плечом на косяк. Он заглянул в глаза приятелю и просительно улыбнулся:
– Можно побыть с тобой?
– Иди к Андрею.
Влад хотел закрыть дверь, но Витас уже юркнул в комнату и еще умильней пояснил:
– Андрей уехал. Я ненавижу оставаться один. Я тут в углу посижу. Ты меня даже не услышишь.
Влад вернулся к окну и отгородился от комнаты шторой. Луна светила по-прежнему ярко, но он больше ее не видел. Перед глазами возникали картины, о которых он бы предпочел забыть.
– А я тебя вижу, – напевно заявил Витас. Конечно, тихо сидеть он не умел. – Я вижу твой силуэт на занавеске. Какая сегодня луна!
Влад промолчал. За спиной у него заскрипел паркет – Витас гулял по комнате. Потом скрип прекратился, и он серьезно спросил:
– Какой актер тебе больше всего нравится?
– Никакой, – Влад опустил голову на руки. – Отстань.
– Не может быть, чтобы никакой! Ну кто?
– Никто! Никто из тех, кто снимается сейчас!
– И Леонардо Ди Каприо? – изумился Витас.
– Катись ты со своим Леонардо! – Влад отдернул штору. – Зашибись ты своим Леонардо!
– Ну, что ты злишься? – Витас стоял перед ним в лунном свете – такой печальный, даже слегка нелепый при всем своем изяществе.
Влад отвернулся и процедил сквозь зубы:
– Дирк Богард.
– Как?
– Дирк Богард. Что ты на меня таращишься?! Не Хамфри Богарт, а Дирк Богард. Запиши на бумажке и повторяй на ночь!
– А где он играл? – робко, как школьник, поинтересовался Витас.
– Ты вряд ли что-то видел. Он больше не. снимается. Ты же из принципа не смотришь фильмов, снятых до восьмидесятых годов. – Влад немного успокоился. Ему было куда легче думать о чем-то постороннем, чем о Лере.
– Я смотрел старые фильмы, – обиделся Витас. – Ну, скажи, где он играл? Я посмотрю.
– Не подлизывайся. Самые известные его фильмы – это «Ночной портье», «Смерть в Венеции», «Гибель богов», «Отчаяние». Ничего этого ты не видел. Смотри свое «Молчание ягнят»!
– Ну, я же говорил, что видел! – Витас так и просиял. – «Ночной портье»! Тот фашист, да? Классный мужик.
– Уйди отсюда, гнида! – внезапно сорвался Влад. Он сам не ожидал от себя такой реакции. Бросился на Витаса и ударил его раскрытой ладонью в цыплячью грудь. – Уйди, говно, и чтобы я тебя больше не слышал! Оставь меня в покое! Дешевка! Проветривай свою задницу на бульварах!
Витас задохнулся от неожиданности, закрыл лицо руками, ожидая новых ударов.
– Проваливай! – крикнул Влад.
Витас заплакал.
– Это… Невыносимо! – трясся он от рыданий. – Вы привезли меня сюда… А теперь оскорбляете! Я же вас не просил! Это вы! Это вы сами меня уговорили! Дайте мне мою долю, и я… Я уеду!
– Ты никуда не поедешь, говно! – Влад схватил его за руку, протащил через анфиладу комнат и швырнул на лестничной площадке. Внизу, в большом темном холле, на полулежали квадраты лунного света. Витас стоял на коленях. Он всхлипывал, вытирал лицо растопыренными мокрыми пальцами и жалко повторял:
– Я тебя умоляю… Я больше не могу… У меня тоже есть нервы!
– Даже слишком много!
– Влад, – мальчишка схватил его за штанину и запрокинул лицо. В лунном свете оно казалось серым, мертвым, с глубокими провалами глаз. – Влад, я же только хотел сниматься в кино! Может, я ничего не знаю, но все что мне нужно – это кино! Только кино! Ты же знаешь! Мне не нужны твои деньги! Ничего! Ничего! Ты мне обещал, что я буду сниматься в кино, когда ты получишь деньги! Не выгоняй меня теперь!
– Ты мне надоел! – проорал ему в лицо Влад, и мальчишка затих.
Влад уже чувствовал, что погорячился. Мальчишка был мягче пластилина, и слепить из него было можно все что угодно. Слепить, сломать, размять пластилин в руках и слепить что-то новое – мальчишка и слова не скажет, если перед ним держать волшебную табличку с надписью: «Будешь сниматься в кино».
«Господи, а сам-то я был таким дураком или нет? – с удивлением думал Влад, глядя на уничтоженного Витаса. Тот так и не встал с колен. – Нет, никогда я таким не был. Может, я и не актер? Может, актер – это как раз он? Он душу дьяволу продаст, он мать родную подожжет в постели, он отдастся полку солдат, чтобы появиться в каком-то занюханном эпизоде, который все равно вырежут при монтаже. Может, так и надо? Может, он прав?»
– Ладно, – Влад погладил мальчишку по плечу. – Иди, прими ванну.
Глава 11
Третий компаньон вернулся только под, утро. Во всех комнатах особняка, где он проходил, Андрей включал свет. Остановившись на пороге спальни, он сперва прислушался, потом осторожно положил руку на выключатель.
Вспыхнувший свет озарил умилительную картину. На кровати под белым муслиновым пологом спал Влад, обняв пышную подушку в грязном шелковом чехле. Витас свернулся в уголке кровати, будто креветка. Во сне он часто вздрагивал и чмокал губами. Ему явно что-то снилось. Андрей подошел к постели, наклонился над Владом и крепко взял его за плечо. Ждать пришлось недолго. Через две секунды тот проснулся, испуганно открыл глаза:
– Что?! А… Это ты…
– Поднимайся, – Андрей убрал руку. – Этого не буди, пусть спит. Есть разговор.
Разговор происходил на первом этаже, в обширной кухне. В отличие от других помещений особняка, выдержанных в ложном ампирном стиле, тут была не слишком свежая кафельная плитка, современный холодильник и микроволновая печь. В раковинах покрывалась плесенью немытая посуда. Прислуги друзья не держали.
– В гостинице ее действительно нет, – говорил Андрей, потихоньку отпивая горький черный кофе. – Но она туда возвращалась.
– Настя? – Влад с шумом поставил свою чашку на стол. Руки у него задрожали. – Она все же приехала в Париж?
– Да, – значительно произнес Андрей. – Напрасно ты считаешь других глупее себя. И она жива-здорова, только вот дела у нее неважные.
– В чем дело?
– Ее забрали в полицию.
– Бог ты мой! – Влад сцепил сразу увлажнившиеся от волнения пальцы. – На каких основаниях?
– Забыл спросить в полиции, – издевательски пояснил Андрей. – Вот сейчас пойду и спрошу. А тебе как кажется?
И, не дожидаясь ответа, он продолжал:
– Они вместе с Лерой оформляли поездку в Москве, вместе приехали в Париж, жили в одной комнате. Вместе пропали на шесть дней. Леру нашли неподалеку от Марселя. Относительно неподалеку, конечно. А наша подруга прилетела в Париж из Марселя. Кажется, все очевидно. Сейчас она, я думаю, вовсю рассказывает в полиции о том, как проводила время с Лерой и с тобой в деревне. И уж конечно, я думаю, она не умолчала о том, что с ней приключилось дальше.
– Ты думаешь? – нерешительно переспросил Влад. – А мне кажется, она должна молчать…
– Почему? Она же чиста перед законом. Она ничего, не боится! Денег не видела, оружия не продавала. С Лерой они встретились в Москве недавно, к ее мужу она отношения не имела. Будь спокоен, она все это докажет. Расскажет и о тебе – в подробностях. Неизвестно, что ей сообщил Сергей. И неизвестно, что ей наболтала о тебе Лера. Женщины обожают исповедываться подружкам. Даже если их ненавидят. Инстинкт!
Влад закурил и нервно, неуверенно улыбнулся:
– Лера молчала.
– Вряд ли. Во всяком случае, пора нам что-то решать.
– Вот если бы мы перехватили Настю… – заикнулся было Влад, но Андрей его оборвал:
– Пусть девчонка болтает, тебе-то что? О тебе и так найдется, кому рассказать.
– Сергей ничего не скажет!
– Правильно. Он просто будет тебя искать, пока не найдет. А когда найдет – придушит. Если его не опередят арабы. В Москву тебе хода нет. Там тебя тоже ждут. Уж если Лера сдала Шебеко, они на такой малости не остановятся. Боюсь, Влад, что тебе придется закопаться поглубже.
Влад и сам это прекрасно понимал. В тот же день, когда Лера развернула перед ним план уничтожения мужа и захвата денег, он сразу сообразил, что воспользоваться этими деньгами будет трудновато. Кончится даже та, относительно удобная жизнь, которую он вел до сих пор, на юге Франции. Придется переменить документы, жить по закоулкам, прятаться от полиции. Возможно, очень долго, если не всегда. Но пока план осуществлялся, он об этом старался не думать. Если бы он об этом помнил, он бы ни на что не решился.
– Мы с Витасом чисты, – продолжал Андрей. – Я – гражданин Германии и никогда не имел никаких дел ни с Шебеко, ни с арабами. Витас – вообще клоун. Он может еще несколько лет учиться в своем парижском лицее, и ни один полицейский к нему не прицепится. Если он только не попадется в какой-нибудь гостинице, в одной постели с проезжим коммерсантом. Да и то, наверное, посадят не Витаса, а коммерсанта.
Влад невольно улыбнулся:
– А вероятность этого большая!
– Плевал я на вероятность! – Андрей впервые выказал некоторое беспокойство. – Сейчас важно, чтобы не сцапали тебя.
– Спасибо за беспокойство. Что ты мне предлагаешь? Спуститься в подвал?
– Необязательно в подвал. – Андрей долил себе остывшего кофе. – Есть другой вариант. Переменить документы. За француза тебя выдавать глупо. У тебя слишком заметный акцент. Могу предложить свой вариант. Новоиспеченный гражданин объединенной Германии. Выходец из России. Немецкого ты по этому случаю в совершенстве знать не обязан, да ты его и не знаешь. Во всяком случае, здесь тебе экзамен по дойч-минимуму устраивать не будут. Твой французский сгодится в том виде, как есть.