— Вы взволнованы, что-то произошло неприятное?
— Да, скрывать не стану. Произошло самое ужасное. Мы этого события ожидали, но не думали, что оно произойдет так скоро.
— Ну, хорошо. Говорите: что же такое могло случиться?
Старрок кричал им, но Катя отмахнулась и крепче взяла за руку генерала, повела в сторону леса. Генерал, оглядывая дома, калитки, тихо, боясь, как бы их кто не услышал, говорил:
— Не могу, не имею права доверять наш секрет, но и молчать, и скрывать от вас ничего не стану. В нашу операцию вклинился могущественный олигарх Сеня Беленький; он не сегодня- завтра пришлет сюда большой отряд своей личной охраны. Охрана его насчитывает несколько тысяч человек, вооружена до зубов и командует ею, или как они говорят, консультирует ее генерал-полковник, бывший заместитель начальника Государственного комитета безопасности.
— Недавно ваши люди одну такую охрану разоружили. Но неужели нет вашей власти над Сеней Беленьким?..
— Сеня Беленький — это деньги, это очень большие деньги. У него пакет акций алюминиевых заводов, алмазных карьеров и фабрик, к нему в карман текут реки нефти и газа, на него работают сотни самолетов Аэрофлота, а теперь он еще подбирается и к торговле оружием. И не было в мире силы, способной отнять у него деньги. Я говорю: не было, потому что недавно эта сила появилась: это — наш Олег Каратаев. Он знает, что Олег — патриот, что работать он будет на Россию, на возрождение русского народа. А теперь представьте, какие планы засели в голову этого человека. Мои друзья, кажется, уж пронюхали, что Сеня хочет физически устранить Олега. И сейчас, вот в эти минуты, они ищут выход из положения. Я жду звонка. Но план свой должны иметь и мы с вами.
Заверезжал телефон Мухи. Катя слышала голос:
— Завтра отряд Беленького будет у вас в поселке. Обсудите положение с Екатериной Михайловной. Нам известно, что в судьбе Объекта она играет решающую роль. Он беспрекословно ей подчиняется и готов следовать за ней хоть на остров Кергелен. Скажите ей, что мы не можем гарантировать безопасность Объекта, но можем на время его надежно упрятать. Срочно обсудите положение и сообщите ваше решение.
Они поднялись на холмик, возвышавшийся на берегу озера. Здесь, на этом пятачке, более шестисот лет назад соорудил свой скит Сергий Радонежский и тут же он благословил князя Дмитрия Ивановича Донского перед тем, как тому вести свои полки на Дон и там в знаменитой Куликовской битве разгромить Мамаево войско. Они стояли на священном месте и, как в те далекие годы, решали, где и как уберечь великого сына России — ее славу и надежду, человека, который держал в своих руках грозное оружие будущей Победы.
Катя вынула из кармана мини-телефон,— другой телефончик висел вместо брошки на лацкане ее куртки,— позвонила Олегу. Спросила, знает ли он место, на котором был скит Сергия Радонежского? Да, он хорошо знал это место. И она попросила его срочно прибыть на место скита. И через четверть часа Олег, как молодой лось, уж вылетел из лесной чащобы. Генерал и Катя вкратце рассказали ему суть проблемы. А он с олимпийским спокойствием отнесся к нависшей над ним угрозе. Спросил:
— Что вы предлагаете?
Генерал не успел ответить. Зазвонил телефон. Переговорив с абонентом, Муха обратился к Олегу:
— Вам и Екатерине Михайловне приготовили паспорта на чужие имена. Мой начальник предлагает немедленно вылететь к месту тайного проживания. Через полчаса прилетит вертолет и сядет на поляне вблизи дубовой рощи.
Олег повернулся к Екатерине:
— Вот с ней решайте. Я человек подневольный, что она скажет, то и буду делать.
Катя благодарно улыбнулась. Сказала:
— Пойдемте и соберем вещички в дорогу. Как мне думается, путь нам предстоит неблизкий.
Вещи у них были в машине: Катина куртка и Олегов чемодан с деньгами и предметами туалета. Генерал Муха послал двух офицеров с солдатами в дом, они вынесли оттуда компьютерную установку и магнитофон со множеством кассет. Через десять-пятнадцать минут они уже были в машине и направились к дубовой роще, куда еще через четверть часа прилетел похожий на стрекозу вертолет.
Генерал Муха летел вместе с Олегом и Катей. Курс они взяли на запад. Но скоро Катерина заметила: стрелка компаса слегка отклонялась на юг. Куда они летят и что их ожидает на новом месте — она не знала. Хотела бы позвонить домой, но слишком велик был шум лопастей, заполнявший небольшое пространство кабины.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Вертолет опустился на каменистой площадке в нескольких метрах от берега озера. Вверху в зарослях кустарника стоял человек и махал руками. Генерал ему крикнул:
— Вы с машиной?
— Да, да — машина здесь,— вон, возле сосны!
И он показал рукой в сторону леса. Мужики подхватили нехитрый багаж: компьютер, магнитофон, Катин чемоданчик — и по тропинке, вьющейся между камнями, поднялись к кустарнику, а отсюда прошли к лесной дороге, где их ожидала зеленая «Волга». Простились с пилотом и поехали. Дорога вела их берегом озера, в иных местах углублялась в лес, а потом снова приближалась к озеру и спускалась к самому берегу, увлекала автомобиль в синюю даль сгущавшегося вечера. Было тихо и тепло, вода гигантским зеркалом лежала под небесами, дышала легкой дымкой нагретого за день марева, высвечивала золотую рябь, отраженную закатными лучами солнца.
Легко и безмятежно было на душе Екатерины, ничто ей не предвещало ни особых забот, ни опасностей. Г енералу Мухе она верила. Еще вчера она билась в липких тенетах двух пауков — Старрока и Автандила; оба нерусские, коварные, чужие и непонятные... Теперь же она словно птица вылетела из клетки и наслаждалась воздухом свободы.
Радовали русская машина, шофер, говоривший по-русски. Неудобно было спрашивать, но по времени полета, по курсу могла вычислить, что приземлились они на земле белорусской, а значит, и жить будут среди братского народа. В России любят президента Лукашенко. Многие русские люди, как и белорусы, называют его батькой и считают лидером славянского мира.
Выкатились за лес, и грунтовая дорога, петляя между каменистыми холмами, полетела вверх к вершине горы, которую венчал старинный замок, неизвестно как уцелевший на этой земле со времен средневековья. Чем ближе к нему подъезжали, тем четче рисовались силуэты башен, зубцы стен, окаймлявших главное здание.
Ворота были открыты, и громадные дубовые двери главного входа тоже неплотно прилегали друг к другу; водитель приоткрыл их и широким жестом приглашал гостей внутрь. В небольшой зале у стола из черного дерева их ждал человек, похожий на медведя: высокий, сутулый, с длинными, тяжело висевшими руками. Синие глаза, точно звездочки, светились на широком лице, сплошь заросшем густой бородой. Казалось, он был удивлен вторжением незваных гостей; не шелохнулся, не сказал ни слова, и лишь глаза сверкнули детским любопытством. Генерал подошел к нему, и они поздоровались. Муха что-то тихо сказал хозяину, и тот лениво повернул голову вначале к Екатерине, едва заметно поклонился ей, а потом к Олегу, и ему молча кивнул. И затем, не сказав ни слова, пошел к небольшой двери за старинным камином из дымчатого мрамора и увлек за собой Муху.
Незаметно исчез куда-то и водитель.
Олег и Катя, оставшись одни, улыбнулись и, не сговариваясь, подошли к окну, за которым открывался вид на равнину. Она походила на дно зеленой чаши, посредине которой светились отблесками вечерней зари четыре небольших озера, соединенные темной ниточкой речушки. Не было признаков жизни: ни деревень, ни машин, ни людей.
— Странно тут. Вы не находите? — тихо проговорил Олег.— И хозяин нам не представился. Похоже, мы находимся где-то недалеко от Полоцка.
— Почему Полоцка?
— По времени полета и по курсу вычислил. А к тому же где-то я слышал: в Белоруссии только в районе Полоцка остались еще старинные замки.
— Вас не тревожит положение пленника?
— Меня — нет; я, кажется, уж свыкся с мыслью, что остаток жизни меня будут окружать глухие каменные стены.
— Остаток жизни? Мы с вами еще так молоды.
— Остаток жизни есть у всех, у молодых — тоже. Жалко мне только вас. Вы-то чем провинились, что вместе со мной попали в этот каменный мешок?
— А мне нравится наша новая ситуация. Я теперь вижу, что Муха не всевластен, и генерал Старрок оттеснен от вас какой-то иной силой. И могущественный олигарх Сеня Беленький со своей двухтысячной охраной получил по носу. Но вот что это за сила такая, что теснит всех и расшвыривает, я пока не знаю.
— А Муха... Он знает.
— Думаю, и Муха не знает. По-моему, он сейчас с этим бородатым Муму как раз и выясняет все подробности нашего нового положения.
— Но вы-то! Вам-то зачем вся эта канитель! — воскликнул Олег.
Катя заглянула ему в глаза, тронула за рукав и сказала:
— Я с вами, всегда с вами. И большего счастья для меня в жизни не будет.
— Ну, если уж так, то позвольте и мне вам сказать: когда вы рядом, то для меня не существует ни страха, ни опасностей. А если против меня ополчатся богатеи всего мира, я найду способ вывести вас из своей игры и отправить домой, к маме, в родную Москву, где вас ждут все радости мира.
Это было еще одно объяснение, и теперь уж настолько серьезное, что для полной ясности и полного счастья им оставалось лишь произнести одно-единственное магическое слово: любовь.
Олег чувствовал в себе силы произнести это слово, но смелости не хватало. Боялся он быть отвергнутым,— боялся настолько, что при одной только мысли произнести это слово сердце его холодело, а кончики пальцев начинали искрить, точно к ним подводили электричество.
— Ребята! Пошли со мной.
У раскрытой двери, что была возле камина, стоял генерал Муха. За дверью им открылась комната с электрической плитой и настенными шкафами, полными посуды. В углу стояли два холодильника «Минск», а рядом с ними стол и стулья из такого же черного дерева, что и в большой комнате. Окон тут не было, с потолка свисала люстра чугунного каслинского литья. Мрачный тон кухни скрашивался веселой белизной фарфора в посудных шкафах да холодильников.
— Пойдемте наверх, я покажу вам жилье.
На втором этаже справа и слева от широкого коридора, освещенного слабым светом нескольких лампочек, располагались помещения, похожие на двухкомнатные квартиры. Одна комната служила гостиной, другая — спальней. Генерал растворил дверь с левой стороны, сказал Катерине:
— Вы будете жить здесь.
Открыл дверь с правой стороны, пригласил Олега:
— Вы — здесь.
И затем они пошли к машине, стали перетаскивать в квартиру Олегу компьютер, магнитофон и радиоприборы.
Бородатого хозяина не было. И это обстоятельство смущало Катерину. Она спросила генерала:
— А хозяин? Он рад гостям или не очень?
— Хозяин — хороший человек. И надежный. Ему недавно вырвали почти все зубы, и он стесняется говорить. Каждый день ездит в город, где ему делают протезы. Вот и сейчас уехал.
— Вы что-то от меня скрываете,— заговорила Катя.— В какой он поехал город, где мы находимся?
— Поехал он в Полоцк. Мы находимся в Белоруссии. А сколько нам придется тут жить — неизвестно.
И потом, с минуту помедлив, стал рассказывать о хозяине замка:
— Прежде замок принадлежал брату полького короля Радзивила. С 1917 года в замке никто не жил, его разграбили и он пришел в упадок. А с приходом к власти демократов и объявился хозяин замка, какой-то потомок королевской семьи Радзивилов. Зовут его Демьяныч. Меня он хорошо знает, я для него свой человек, а он для меня не только свой, но и вполне надежный. К сожалению, у меня нет сейчас денег, а он человек бедный и все, что у него было, истратил на ремонт замка. Делает он все сам, никого на помощь не привлекает, и это нам очень удобно. Вот вам и все тайны этого замка. Пока мы обоснуемся здесь, а там видно будет.
— Вы тоже будете с нами?
— Да, и я, и вы назначены в качестве представителей правительства. Думаю, на этот раз Объект удалось укрыть надежно. Нас будет защищать и правительство братской Белоруссии. Но, впрочем, стопроцентной гарантии я вам дать не могу. Я и сам не ожидал, что частное лицо Сеня Беленький имеет в нашей стране такую власть и силу. И кто ему помогает в органах и в Кремле, я не знаю.
— Но если Демьяныч близкий вам человек, и надежный, то я бы могла помочь деньгами; если, конечно, вы не возражаете.
— Я возражать не стану и, наоборот, буду этому очень рад. И скажу вам честно: мое ведомство тоже нуждается в деньгах, и если бы Олег Гаврилович...
— Давайте счет вашей конторы, и мы попросим. А для Демьяныча я готова выделить из своих и сейчас же.
Они пошли в спальню, и здесь Катерина открыла чемоданчик и вынула из него пять упаковок по десять тысяч долларов в каждой.
— Вот вам... Безвозмездно.
— Спасибо. И если вы позволите, я одну пачку оставлю себе.
— Зачем же нам мелочиться. На ваши личные нужды... вот вам: столько же.
И она отсчитала еще пять упаковок.
Генерал смутился. Поднял руки:
— От дамы... Деньги.
— Берите, товарищ генерал. Мужчина без денег как-то не смотрится. Вдруг как интересная дама окажется рядом, а дамы подарки любят, я по себе знаю, наконец, в ресторан зайти... Деньги вам не помешают.
Генерал пытался справиться с неожиданно возникшей неловкостью. Как всякий русский человек, он был совестлив и горд и во всем руководствовался законами чести офицера. Если же при этом ему приходилось дело иметь с дамой, свойства его характера приобретали болезненную щепетильность.
Катя строго проговорила:
— Возьмите деньги! Это на служебные расходы.
— Да, вы правы. В наших делах деньги еще играют и служебную роль.
Потом был ужин. На кухне хлопотали Демьяныч и Катя. Хозяин был в приподнятом настроении; Катя поняла, что пятьдесят тысяч долларов явились для него царским подарком и он уже строил широкие планы будущих работ по ремонту замка. Огоньки глаз в густых зарослях его каштаново-бурой бороды светились; он хотя по-прежнему говорил мало, но если что и говорил, то в голосе его слышалось желание сделать для гостей что-нибудь хорошее. После ужина Демьяныч и генерал удалились в свои покои, а Катя с Олегом, попросив у генерала разрешение и взяв у хозяина ключ от входной двери, отправились погулять в окрестностях замка.
Как и днем, калитка не была закрыта, а на башне, что высилась на углу каменного массивного ограждения, деловито утаптывая прутяной настил, укладывался на ночлег огромный, достававший головой яркую вечернюю звезду, аист. Завидя посторонних, он негромко заклекотал, замер, но всего лишь на минуту, а затем, поджав ноги, мягко опустился на свою постель. И шея наполовину стала короче; он теперь походил на большую утку, плывущую по краю горящего звездного неба.
От массивной полуразрушенной арки, где в оные времена были главные ворота замка, а теперь болталась на ржавых петлях дверца калитки, бежали в разные стороны три дорожки: первая — вниз, по каменистому склону к ровной, как стол, поляне, в глубине которой, словно глаза диковинных зверей, светились озера; вторая дорожка, узкая как тропинка, обвивала змейкой ограду замка и вела наверх, где, пылая золотыми вершинами, громоздились три скалы; третья — петляла обочь дальней ограды, совсем развалившейся, и пропадала внизу, в темных кустах, затаившихся вокруг замка.
Путники, не сговариваясь, устремились по дорожке наверх к скалам. И чем ближе они подходили к крайней скале, тем таинственнее и мрачнее она им казалась. Дорожка становилась уже, и вот уже превратилась в тропинку и повела на самый верх лобастого камня, пышущего жаром, накопившимся за летний солнечный день. Местами идти было трудно, и тогда Олег подавал руку Катерине, и они карабкались, как альпинисты, вперед и
вперед, подгоняемые стремлением достигнуть вершины, все больше заражаясь азартом победы.
И вот они на вершине. Гулко и часто стучат сердца, со стороны замка упруго тянет вечерняя прохлада. Небо опустилось, и звезды сияют веселее. Кажется, вот-вот они коснутся головы.