— Ты чего? — встревоженно склонилась она надо мной.
— Склеп… — с трудом выдавила я. — Слишком похоже… на тот склеп. Когда я была с Лоу… в экспедиции, меня там… напугали, я рассказывала. А теперь… слишком похоже. Не могу…
— Ну тихо, тихо, — она присаживается рядом, обнимает, поглаживая по предплечью. — Сейчас пройдет. Сейчас все пройдет…
Вторую руку она кладет мне на лоб, и я ощущаю идущую от нее прохладу. Эта прохлада проникает внутрь, охлаждает мысли, чувства… Приносит покой. И через какое-то время я делаю, наконец, глубокий вдох, возвращаясь в реальность. Призраки прошлого отступают.
— Ну вот, — произносит Ясмина, убирая руки. — А еще собиралась без меня…
— Я не думала, что все настолько печально, — вздыхаю я. — Раньше со мной подобного не было.
— Пост-травматическое расстройство, — поясняет вампирша. — И ты не думай, я не вылечила. Просто чуть приглушила симптомы.
— Не чуть, — не могу согласиться я. — Ты совсем сняла.
— Совпадение векторов, — чуть пожала она плечами. — Ты боролась — и я помогла. Чем больше ты сама стремишься к чему-то, тем сильнее я могу тебя к этому подтолкнуть. А против воли… — она печально качает головой, — ничего не выходит. Воздействие настолько минимально, что его можно стряхнуть просто вместе с моей рукой… Но это на вампиров, как с тобой — я не знаю, — спешит добавить она, словно очнувшись от горьких мыслей.
— Ты пыталась, да? Помочь ей? — почему-то так и не решилась назвать имя.
— Арчаре? — Яся называет его сама. И усмехается очень грустно. — Самонадеянно, верно? Ее даже Лоу не смог вылечить. Куда ж мне?.. А он, кстати, связался со мной только что, — вновь переключается она на настоящее. — Через ретранслятор в машине. Уже уходила — и вызов. От него. Не смогла не ответить.
— И… — испуганно сглатываю, — что сказал?
— Что он мог мне сказать? — вздыхает она невесело. — Ничего не предпринимать, ждать его, не вздумать… Можно Анхена еще дождаться, ему, правда, подольше до нас добираться, дня два… Но они доберутся и все решат.
— И? — с замиранием сердца. — Ты будешь ждать?
— Конечно, — уверенно кивает она. — Обязательно буду ждать. На той стороне. Вот границу с тобой пересечем, отъедем от нее как можно дальше… А здесь, при всей моей любви к ним обоим, можно и не дождаться. А вернее, дождаться совсем не их, — она встает резко и решительно. Оборачивается ко мне. — Если ты успокоилась, то надо плыть, Ларис. Не стоит задерживаться.
— Да, я успокоилась, — поднимаюсь на ноги. — Только… я не успела дорассказать тебе тогда… — я знала, что пожалею об этом, но не сказать не могла. — Твой брат считает, что из-за меня ты погибнешь. Тогда я не поверила ему, где я и где ты, а теперь… Это становится слишком похоже на правду. Недаром он что-то почувствовал. И всполошился.
— Он почувствовал мой страх, мое волнение и мою решимость, — отмахивается Ясмина. — И сообразил, что я собираюсь сделать что-то, не посоветовавшись «со старшими». А что до предвидения — так в нем я сильнее, хотя его коэрская гордыня никогда не позволит ему этого принять. Так что даже не бери в голову. Моя смерть связана со смертью Арчары, одно потянет за собой другое, я это знала с ранней-приранней юности… Страшное знание для подростка, и я с ним, честно тебе скажу, не справилась… Столько ошибок наделала… Ладно, не суть, надо плыть. Возможно, хоть что-то еще успею исправить…Идем, — поторопила она меня. — А то мне кажется, что ты все время ищешь отговорки, лишь бы вновь не заходить в пещеру, — лукаво блеснули синющие ее очи.
В пещеру я зашла. Первая и гордо, чтобы опровергнуть ее слова. Когда дверь с лязгом закрылась за нами, я вздрогнула… Но вдвоем было терпимо. До огромного подводного озера, так запомнившегося мне еще по первому посещению этих пещер, мы дошли без проблем.
А вот здесь, у самой кромки воды…
Огромная пещера, огромное озеро в ней, лучи света, пробивающиеся сквозь расщелины. Завораживающе. Жутко. Чудовищно. И чем-то похоже на храм аниар… Мерзкие ведьмы, я ведь раньше любила воду! Любую воду, даже темную и холодную, она несла лишь покой. А теперь… Я смотрела на эту темную массу жидкости и содрогалась от мысли, что она мокрая… Мокрая, холодная, темная, и должна будет надо мной сомкнуться…
Сжала зубы и решительно надела маску. Я выдержу. Они бы хотели, чтоб я не смогла, но я выдержу. Дальше — в прозрачный кокон, которым Ясмина оплела ландэр. Приходится лечь ничком, поскольку ландэр — доска небольшая, ее длина немногим более моего роста, а ширина не предполагает наличия второго пассажира. Ясмина садится мне на бедра и наклоняется вперед, чтоб обхватить округлые края доски руками, упираясь при этом подбородком в рюкзак на моей спине. Не слишком-то комфортно, но ее излишне тесная близость в данном случае успокаивает, не позволяя начаться панике. Поскольку маска, тьма, пещеры, герметичный кокон, в который мы, фактически, замурованы (она сможет открыть его при необходимости, я — нет) действуют на мою изрядно расшатанную психику не слишком-то благотворно.
А дальше ландэр чуть вздрагивает, приподнимается над землей, послушный воле Ясмины, и мягко скользит в воду. Останавливается, чуть покачиваясь, пока Яся приноравливается с балансировкой. И стремительно несется во тьму.
Страшно. Нос ландэра, чуть загнутый вверх, длинный и узкий, выступает далеко вперед. И если мы на что-то наткнемся, то этим носом, а не моей головой, пытаюсь я себя успокоить. И тут же представляю себе резко опустившиеся своды — нос ландэра пройдет, а моя голова — нет. Но есть еще пленка. Она защитит, она самортизирует. И еще Ясмина. Она утверждает, что прекрасно чувствует в темноте. Не столько видит, сколько ощущает препятствие — его ауру, его границы.
— Нам долго плыть до Границы? — вспоминаю я о самом главном.
— Часа два… три, — отзывается вампирша. — Пока непонятно, какую удастся удерживать скорость.
— А ты ее сможешь увидеть? Или хотя-бы почувствовать — есть она, нет?
— Должна. Хотя — здесь мощный природный источник сил, вода перенасыщена энергией. Если Граница ушла слишком далеко от воды — могу, наверно, и не ощутить.
— Если ушла — не страшно, — отзываюсь на это, а самой страшно. Тьма, вода, своды, скорость. Маска, кокон… Чувствую, что вновь покрываюсь холодным потом, паника все ближе. — Я могу тебя попросить?
— На ходу не смогу, придется остановиться, — она понимает меня по-своему. Неудивительно, чувствует же.
— Нет, не надо, пока держусь, — отказываюсь от ее воздействия. Не потому что боюсь его, скорее боюсь, что ее надолго не хватит. Мы в начале пути, а если дальше мне станет еще хуже? И останавливаться… Нет, что угодно, только не останавливаться! — Я хотела попросить о другом. Ты не могла бы со мной поговорить? Это не помешает тебе управлять ландэром?
— Нет, конечно. Давай поговорим. Мне надо было самой сообразить, голос ведь тоже успокаивает… Но я сейчас и сама ужасно волнуюсь. О чем ты хочешь?
О чем? Я толком не знала. О будущем бессмысленно, его пока нет. О прошлом? О себе я ей почти все рассказала. А вот о ней… О ней я знала безумно мало, и в основном с чужих слов.
— А расскажи о себе, — попросила. — Об Ичиасэ. Как вы там жили, и зачем ты вообще туда поехала. Почему погибла Арчара, я ведь так и не знаю об этом толком. А ведь именно это событие привело к тому, что мы с тобой сейчас здесь.
Я не была, конечно, уверена, что она расскажет мне все. Но, задавая сразу так много вопросов, надеялась, что хоть чем-то она поделится.
— Ичиасэ, — вздохнула Ясмина. — Он, знаешь, даже и не город. Маленький такой поселочек на самом берегу океана. Наш дом стоял на холме. Подходишь к окну — а там океан: седой, бескрайний, с белыми барашками могучих волн. Закрываешь глаза — и все равно океан: влажный воздух пропитан солью и запахом водорослей, и бесконечно шумит прибой… Знаешь, вернулась в дом Анхена и не могу понять, отчего так тихо? Словно я оглохла, словно у меня украли все звуки. А это океан больше мне не поет… — она замолчала, и я уже было подумала — углубилась в воспоминания, но оказалось — напротив, сосредоточилась на дороге. Ландэр замедлился, а потом и вовсе остановился. — Дальше своды совсем низко, Ларис, мы уходим под воду. Держись, говорить уже не смогу. Пленка воздух пропускает свободно, но из воды не генерирует… Но ты дыши спокойно, Ларис, ты в маске, тебе воздуха хватит, — поспешила она добавить, почувствовав, что при мысли о предстоящем погружении мое сердце бешено зачастило, а дыхание начало сбиваться. — Я с тобой, мы вместе, мы выберемся, все будет хорошо, — ее рука касается моей обнаженной шеи, посылая волну спокойствия.
А нос ландэра наклоняется, и мы скользим вниз, в темную толщу тяжелых холодных вод. Пленка не держит форму. Сдавливаемая со всех сторон водой, она облепляет нас, позволяя чувствовать давление воды всем телом. И холод этой воды начинает пробирать до костей. Или это ужас, заставляющий леденеть душу? Чтобы не удариться в панику, начинаю считать, заставляя себя сосредоточится на цифрах, только на цифрах… На счете сто двадцать шесть мы всплываем.
Уходит давление пленки на тело, чуть приподнимается Ясмина. Нервно сдвигаю маску на лоб, дышу и не могу надышаться. А потом понимаю, что вокруг все равно лишь темные низкие своды, да ледяная вода. И пути назад уже нет, а есть ли путь впереди…
— Пожалуйста, Ясмина, — шепчу дрожащими губами, — не молчи.
— Хорошо, — она делает пару глубоких вдохов, выравнивая дыхание, — попробую. О чем ты хотела?.. Арчара… Все эти годы у нее была мечта. Безумная, наверно, с ее возможностями. Она ведь была очень ограничена и в средствах, и в сторонниках. Но все же она пыталась. Все эти годы в изгнании она пыталась создать на востоке еще одну Страну Людей.
— Она? Но зачем?.. Но она же… Лоу рассказывал мне про фотографов…
— И фотографы тоже были, Ларис. И не только фотографы. Полное одобрение жертвой любого причиняемого страдания вводило ее в неистовство, она переставала осознавать себя и уже не могла остановиться… Но это было уже потом, в уже созданной Стране. А вначале были проекты, планы, разработка структуры государственного устройства и системы образования, непосредственная идеологическая работа с первыми жителями… Ты, возможно не знаешь, но из первого поколения поселенцев не тронули ни одного, это была принципиальная позиция создателей государства… И Арчары, она ведь для создания вашей страны сделала ничуть не меньше Анхена, они работали тогда вместе, наравне… Конфликты, взаимные упреки, безумие — все это началось уже потом, когда дело, объединившее их на многие десятилетия, было сделано… И вот в Ичиасэ, в одночасье потеряв все, Ара захотела возродить то главное, что наполняло ее жизнь смыслом в этом мире… Понимаешь, она осознавала… сходила с ума — и понимала это, но понимала уже как безумная… Не знаю, как объяснить это четче. Вот она вроде нашла точку в своем прошлом, когда она созидала, когда в результате ее деятельности жизнь подчиненных вампирам людей становилась лучше, а не хуже. И попыталась, вроде, вернуться к этому, но… не понимала уже, что условия задачи не те — не те люди, не те ресурсы, не те возможности…
— Что значит «не те люди»? — не понимаю я. — Ты что, считаешь, что те люди, которые живут на востоке, они глупее просто потому, что на нас не похожи?
— Да не в глупости дело, а в уровне развития общества. Триста лет назад, когда Страну Людей создавали, абсолютное большинство ее первых жителей на родине вели оседлый образ жизни и имели натуральное хозяйство. То есть, банально, их перевезли на новое место, выдали набор инструментов, оружие для охоты, семена, домашних животных на развод — и они построили себе дома, обеспечили себя едой и одеждой. Иными словами, самостоятельно и без проблем базовые потребности удовлетворили. И дальше можно заниматься образованием, преобразованием, улучшением, созиданием. А сейчас? На нашей земле на востоке лишь дикари, освоившие охоту да рыболовство. Прежде, чем построить у них заводы и научные институты… ты можешь себе представить, сколько всего еще им надо построить и сколькому научить? Кто будет это делать? Арчара? Ее знания теоретические. И она решила пойти проверенным путем, добывая будущих жителей своей «Страны» за Границей — тем более, что там уровень жизни весьма высок.
— То есть, она воровала людей? Но ведь войны, вроде, нет?
— Войны нет, конечно. Более того, мы уже которое столетие проводим политику невмешательства — чтобы о нас попросту забыли, чтобы наши Границы не воспринимались как угроза миру, лишь как некая непреодолимая аномалия… Арчара нарушала, конечно. Но Владыка велел Стражам Границы не вмешиваться и не препятствовать его дочери. Он, конечно, не видел в ее затее проку. Но и опасности не ощущал: она Древняя, а они — просто люди.
Я тоже в ее затее проку не видела. Даже если забыть, что эти «просто люди» ее в итоге убили, даже если считать ее всесильной, а их беспомощными.
— И она рассчитывала населить целую «Страну» в одиночку?
— Не в одиночку. Опальная дочь Владыки не могла не найти последователей. Тем более в условиях, когда наследника так и нет… Помощники были.
— Да даже с помощниками. Как? Опускались посреди людских городов и забивали битком машины?
— Нет, конечно. Это вызвало бы панику, их бы выследили, а там и до войны недалеко… Они воровали корабли. Одного вампира достаточно, чтобы заставить целый корабль сбиться с курса. И тот попросту пропадает. А свидетелей нет… Вот только со второй Страной Людей все равно не выходило. Люди, привезенные на наши земли из весьма высокоразвитых стран, оказались не в состоянии воспроизвести свой уровень цивилизации. Они плавали на кораблях — но были не в состоянии построить корабль, они работали на заводах — но были не в состоянии построить завод. Более того, они не умели уже и строить дома, делать мебель, шить одежду, добывать еду. Арчара придумала женить пойманных рыбаков на местных дикарках. Но в итоге они тоже становились дикарями, тратя дни напролет на обеспечение своих базовых потребностей. Если бы Арчара могла построить им город с заводами и фабриками — они бы, конечно, смогли там работать, но сами… В итоге, решили искать и похищать не случайных людей, а специалистов. А это уже города. Это время на то, чтоб найти нужного… И вот тут охота спала взаимной. Арчара привлекла внимание местных служб безопасности. Ее это веселило поначалу, она убивала тех, кто ее преследовал. Сначала — просто выпивая до смерти, потом — заставляя совершать жестокие публичные самоубийства. Говорила: «пусть боятся». Но они не боялись. Они опасались. Действовали все хитрее, в то время как она становилась все беспечнее. И однажды они ее выследили. И убили.
— Как?
— Убили? Давай я все же не буду рассказывать. Это не то, о чем хочется вспоминать.
— Но ты видела тело?
— Да, его привезли. Наши Стражи Границы, еще до приезда Анхена. Мы не могли позволить, чтобы оно осталось у людей, не могли допустить изучения.
— Мы? Ты тоже ездила за ним? Пересекала Границу?
— Я? Нет, я… — ее голос срывается. Она глубоко вздыхает и пытается продолжить. — Дни, между ее смертью и приездом Анхена, я вообще помню с трудом. Я не могла… ничего, даже оплакать ее толком. Я ведь говорила уже вроде, еще в юности мне было видение, что ее смерть станет и моей смертью. Тогда я поняла это как знак, что я должна спасти ее, что моя жизнь имеет смысл, лишь пока длится ее… А когда она заболела, я поняла, что должна ее вылечить, что это моя миссия, моя судьба. И ее жизнь и здоровье станут и моими жизнью и здоровьем… — с каждым ее словом мы плыли все медленней, а под конец совсем остановились, опасно раскачиваясь на воде. Мне даже показалось, нас стало сносить назад.
— Ясмина, что, там дальше не проплыть? — всполошилась я.
— А? Нет, просто задумалась. Плывем. Пока плывем, — ландэр вновь устремился вперед, с тихим плеском рассекая черную воду.
— Прости, я перебила тебя.
— Ничего. Этак мы еще назад бы вернулись, а я и не заметила… Знаешь, Даринар всегда говорил мне, что моя жизнь — она только моя, и я не должна становиться ей вечной сиделкой, я должна наслаждаться своей жизнью, всей, сколько мне ее отпущено… — продолжила она рассказывать. — Я не слушала. Теперь понимаю, что он был прав, жизнь подошла к концу, а я так и не жила…
— Кто такой Даринар? — поспешила прервать ее, отвлечь от мысли о том, что жизни уже конец.
— Один эльвин из Ичиасэ. Древний. Мудрый. Он очень многому меня научил, всегда поддерживал… Знаешь, любил меня. По-настоящему любил. А Ару на дух не выносил. Все говорил: уходи от нее, ты ее не спасешь, ты зря растрачиваешь свою жизнь. Звал меня в свой дом… А я приходила — и возвращалась обратно. Не могла оставить ее, все казалось: я уйду, а она без меня умрет… И он не выдержал однажды, уехал. Звал с собой, а я… Осталась. А Ара все равно умерла. И я тогда просто лежала и ждала собственной смерти… А приехал Анхен, — она замолчала, не то сосредоточившись на дороге, не то углубившись в воспоминания. А я так и не смогла попросить ее рассказать, что же было дальше. Слишком больно. Все, что было дальше — слишком больно. Я не выдержу, просто не выдержу слушать это. Пусть лучше тишина, и плеск темных волн, и вечная тьма подземелья.