Отыскать сравнительно ровное место в этих скалах – задачка не для новичка. Я с трудом смог найти таковое, а уж я-то новичком не был. Наше счастье, что катер был рассчитан на посадки в вертикальном режиме. Я выдвинул стойки шасси и плавно посадил катер на наст, который не замедлил просесть под весом катера. Собственно, это было не так уж и плохо. Теперь катер не мог никуда соскользнуть, но я, тем не менее, не стал выключать гироскопы, хотя по инструкции это и разрешалось.
Мы с Максом выскочили из катера, чтобы проверить качество снега и содержание в нём воды. Ведь, если снег не очень сырой, то его потребуется очень и очень много, в противном случае, хватит и меньшего количества. Я развернул экспресс-лабораторию для быстрых замеров и взял пробы снега. Снег был неплохим, с высоким содержанием воды. Мы с Максом быстро вытащили из сервисного модуля катера дистиллятор, после чего к нам присоединилась Елена, и мы начали готовить воду. Я резал своим мечом снег на кубики, передавал их Максу, а тот передавал их Елене, которая закладывала их в дистиллятор и следила за его работой. Дистиллятор растапливал снег, превращая его в воду, и дистиллировал её, после чего полученная вода переправлялась в топливные баки катера.
Вскоре отметка о количестве топлива в баках перевалила за красную черту, а потом достигла отметки о том, что баки полны. Елена скрылась внутри катера, а мы с Максом начали разбирать дистиллятор. Я разбирал аппарат, а Макс носил его части в катер. Последним шёл штатив. Я поднял его и понёс к катеру. Макс высунулся из люка катера, протягивая руку, чтобы взять штатив, когда огромная тень закрыла небо. Я забросил штатив в катер и заорал так, что меня услышала Елена:
- Немедленно взлетайте! Я прикрою.
Что ж, надо было отдать Елене должное – она не стала спрашивать меня, в чём ело, а немедленно врубила двигатели катера и рванула вверх на максимальной скорости. На меня же тем временем пикировал средних размеров десантный корабль Империи. Если я скажу, что мне в тот момент было не страшно, то это будет неправдой, а врать мне как-то не хочется. Да, мне действительно было страшно, но я старался не подавать виду. Наоборот, я вытянул вперёд руку в известном не очень приличном жесте и рявкнул через динамики своего скафандра:
- Ну, что ж, придурки, идите и возьмите меня, если уж вам этого так хочется!
Я, конечно, сомневаюсь, чтобы имперцы слышали мой рёв, но я уверен, что мой жест они точно видели. Катер приземлился рядом со мной. Я отскочил от места его посадки буквально в самый последний момент и залёг в сугроб. Катер опустил аппарель, и из него посыпались десантники в боевой броне. Они практически сразу открывали огонь из своих бластеров.
- Вот это уже, по-моему, – прошипел я, выхватывая свой бластер и открывая плотный заградительный огонь из него и обеих перчаток.
Разумеется, имперцы не слышали и этого моего высказывания. Я отбивался, как настоящий лев, но силы всё-таки были неравны. Конечно, мне удалось немного задержать наступающую волну имперцев, настолько, что они залегли до подхода команду оснащённой более тяжёлым вооружением. После этого исход боя был предрешён. У меня сначала кончились заряды в бластере, а потом меня попросту закидали акустическими и шоковыми гранатами. Я потерял сознание…
Геостационарная орбита над планетой. Мобильный командный пункт Ударных сил.
Катер, под командованием капитана Елены Петровой пристыковался к огромному боевому крейсеру, на борту которого находился сам адмирал Ударных сил Галактического Центра, Бенджамен Уинтерс. Там же был устроен пункт сбора для уцелевших членов экипажа «Ударного». Они с Максом прошли через дезинфекцию, в которой не было особой нужды, так как никто из них не снимал скафандра в процессе пребывания на планете, но, такова была инструкция. Сразу после этого Елена через первого попавшегося ей на глаза десантника вышла на Главнокомандующего Десантными силами, генерала Джинса. Он принял Елену в своей каюте, которая также служила ему офисом. Генерал был ещё не старый человек примерно 45 лет от роду. Он был спортивного телосложения, волосы коротко, по-военному подстрижены. Форма десантных войск очень удачно смотрелась на генерале.
- Чем могу помочь, леди? – спросил он.
- Генерал, один из моих людей попал в плен, прикрывая старт нашего катера. Вытащите его.
- Где это произошло?
- В горном массиве квадрата «Браво – 1». У нас кончилось топливо, и он предложил совершить там посадку для того, чтобы запастись водой. Он прикрыл наш взлёт, а сам остался там. Как раз в это время приземлялся десантный челнок имперцев. Они забрали его на борт.
- А Вы уверены, что он ещё жив? – спросил генерал.
- Да, что-то подсказывает, что он жив.
- Хорошо, я проверю, кто из наших есть в этом районе для проведения операции спасения. Сейчас у меня здесь просто нет свободных отрядов.
- Но вы точно поможете?
- Сделаю всё, что от меня зависит, леди. Собственно, у меня есть одна резервная группа. Если Вы сможете договориться с их командиром, то можете отправляться на спасение.
- Спасибо, сэр!
Где-то над горным массивом в квадрате «Браво – 1».
Я пришёл в себя от не очень удобного положения. Ещё не открыв глаза, я понял, что нахожусь на борту того штурмового транспорта, экипаж которого благополучно взял меня в плен. Это было очень плохо, так как вырваться из имперского плена было довольно проблематично. Узнав, что я – Джедай, штурмовики могли запросто отправить меня к Императору, который очень любил самолично издеваться над Джедаями. Короче, я должен был как-то спасаться, или мои шансы на спасение были примерно такими же, как у снеговика в аду.
Я открыл глаза и осмотрелся. Я был фактически распят на стене – мои руки и ноги были зажаты в специальных кандалах, которые находились на уровне пола и потолка. Из того, что имперцы ещё не успели стащить с меня скафандр, следовало то, что с момента моего пленения прошло немного времени. Конечно то, что я был в скафандре, как-то придавало мне надежды на спасение, но имперцы не поленились разрядить ракетные установки, а лазеры я разрядил сам, когда палил по штурмовикам. Теперь на то, чтобы они полностью зарядились, должно было пройти очень много времени. К тому же заряжаться должны были ещё и аккумуляторы сервоусилителей, без которых разорвать эти цепи было весьма проблематично. Ну, что ж, как я когда-то слышал: «Если ты обезоружен, и палаш противника в двух дюймах от твоей шеи, используй десять футов хитрости». Хитрости у меня, конечно, было поменьше, чем у человека, который это сказал – его звали Роберт Лиса, но и я был кое на что способен.
Я поднял лицевой щиток своего шлема и прохрипел, стараясь выглядеть, как можно натуральнее:
- Воды… умираю от жажды! Воды, умоляю, пожалуйста…
- Смотри-ка, он пришёл в себя. Воды просит, – раздалось поблизости на стандартном имперском. – Дай-ка ему воды, а то действительно загнётся. Его ведь твои парни чуть ли не насмерть закидали гранатами.
- Обойдётся. Он в одиночку пятерых хороших парней положил.
- Тем более. Значит он – не простой неудачник, а один из Джедаев. Их велено брать живыми.
Мне принесли воды в специальной кружке для питья в невесомости. У этой воды было только одно достоинство – она была холодной. Я смог утолить ей жажду, а потом попытался настроить свой мозг на построение плана спасения. Это было проще сказать, чем сделать. Как я уже говорил, мой скафандр был прикован к переборке, так что освободить его, не зарядив предварительно лазеры перчаток или хотя бы не включив сервомоторы, я не мог. Зато, мои руки вполне свободно двигались внутри рукавов скафандра, я мог их вытащить из перчаток и что-нибудь сделать. И мне это что-то вполне удалось.
Я вытащил руки из перчаток и осторожно нащупал кончиками пальцев кнопку аварийного сброса скафандра. Дело в том, что обычно человек входит в свой скафандр через гермодверцу под реактивным двигателем, после чего дверца закрывалась и герметизировалась. Но, специально для случаев, подобных этому, существовала ещё система аварийного сброса скафандра. То есть, на груди скафандра помещался небольшой шов, в который был введён небольшой заряд мощной взрывчатки. Как только человек нажимал кнопку аварийного сброса скафандра, заряд подрывался, панцирь скафандра раскалывался, и человек освобождался. Впоследствии, даже скафандр можно было починить.
Так вот, разумеется, я собрался выскакивать из скафандра, разумеется, не с голыми руками, так как на моём поясе, как всегда, висел мой любимый бластер. Итак, один человек с одним бластером против целого экипажа штурмовика. Я бы хотел сказать так: «Так не очень честно – может предложить им сдаться?», но, к сожалению, это было не так. Суперменом я никогда не был, да и становиться не собирался. Конечно, из бластера я стреляю метко, но не против целого отряда профессионалов же. Но быть суперменом мне и не требовалось – так как я полностью отучился в Академии, то знал, что в экипаже штурмовика такого типа есть только два пилота. Если вывести из строя одного и приставить бластер к голове второго, то десантники не смогут ничего со мной сделать. Конечно, до рубки управления нужно ещё добраться, но это, как говорится, уже детали.
И вот, я нажал на кнопку. Скафандр разлетелся по шву, добавив дыма на весь штурмовик. Я, пригнувшись, выскочил из него, распластавшись по полу, и сразу подстрелил одного из имперцев, который бросился на взрыв. Разумеется, я не мог его видеть, но мне помогала Сила. Десантники, пользуясь своими ифравизорами, открыли по мне ураганный огонь. Мне же оставалось только уворачиваться от их выстрелов, что я и проделывал с удивительным проворством. Когда от выстрелов имперских бластеров всё полностью заволокло дымом, я рванулся по направлению к рубке. На пути мне попался кто-то, облачённый в боевую броню, но с поднятым лицевым щитком. Я, не целясь, нанёс удар под горло имперскому десантнику, от чего он с хрипом упал на пол. Я же, не останавливаясь, побежал дальше. Внезапно, какой-то слишком умный имперский десантник, ясно увидев меня через свой визор, понял, что на линии огня нет никого из своих, и нажал на гашетку своего бластера. Я каким-то седьмым чувством понял, что в меня прицеливаются, и прыгнул на пол. Разряд бластера пронёсся над моей головой, пробив переборку рубки. Мгновенно первый пилот был убит, а вместе с ним была уничтожена и аппаратура управления штурмовиком. Машина клюнула носом вниз, сорвавшись в пике. Я чертыхнулся, разворачиваясь и вышибая выстрелом из своего бластера мозги тому идиоту, который так хорошо выстрелил. Но теперь ничего сделать было нельзя. И хотя я смог прорваться в рубку, но, все органы управления штурмовиком были разрушены. Единственное, что уцелело, так это ручка управления, которую до сих пор сжимал рукой мёртвый пилот. Я смог вырвать ручку из его рук и выровнять полёт машины. После того, как я освободил для себя кресло пилота и уселся в него сам, я пристегнул ремни и сказал:
- Господа имперцы! Я бы на вашем месте воздержался от стрельбы, так как, если вы пристрелите меня, то погибнем все. Я постараюсь посадить эту жестянку, но только при условии того, что вы не будете мне мешать. А теперь займите, пожалуйста, ваши места и пристегнитесь. Мягкой посадки не гарантирую.
Судя по тому, что мне никто не мешал, имперцы, точнее, их остатки, решили доверить свои судьбы незнакомому пилоту из Галактического Центра. Пока штурмовик шёл по горизонтали, я смотрел вниз на предмет подходящей посадочной площадки. Пока это не приносило ожидаемых результатов – мы шли над горами, и всё пространство под нами занимали, в основном, глубокие провалы и не менее глубокие трещины. Собственно, в идеале мне требовалось достаточно большое плато или ещё что-нибудь в том роде, чтобы можно было сесть, не выпуская шасси, да ещё и погасить скорость с неработающим реверсом. Да, такая посадка – не для новичка, недавно закончившего Академию. К счастью, я Академию закончил уже более-менее давно, и кое-какой опыт пилотирования, в том числе и аварийных посадок у меня уже был.
И вскоре, небольшая посадочная площадка была мной обнаружена. Небольшая – нормальный штурмовик, с функционирующими системами здесь сесть смог бы, но наш… Сомневаюсь. Вот только выбора большого у меня не было. Сзади протянулась рука, затянутая в бронированную перчатку, сжимающую бластер, и низкий и хриплый голос сказал:
- Эй, ты, сажай нас, а то мне плевать на то, что погибнем и мы, но я тебя всё-таки замочу!
- Хорошо, сейчас сядем. Только вы бы пристегнулись, а то мало ли что…
И я повёл штурмовик на посадку. Да, если бы это видела Изабелла де Круа, или ещё кто-нибудь из моих друзей! Я снижался по крутой дуге, так что скорость, вместо того, чтобы уменьшаться наоборот, стала нарастать. Но, всё-таки штурмовик – один из самых прочных космических кораблей малого радиуса действия, так что, в случае удара, шансы у меня были. Практически перед самым ударом я смог каким-то чудом выровнять штурмовик. Теперь мы неслись параллельно поверхности. Я постепенно убавлял мощность двигателя, снижая скорость. Конечно, погасить её совсем я не мог, но, тем не менее, эффект от этого был. Шасси выпускать я не стал, так как это было ни к чему. И, вот он, долгожданный момент посадки. Штурмовик коснулся брюхом снега, но не пробил наст, мы понеслись, словно гигантские сани по снеговой поверхности. Я полностью заглушил двигатель, так как перевести его на реверс не было никакой возможности. Приближался конец плато. Это не внушало никаких надежд на спасение. Имперец за моей спиной закричал от ужаса, закрыв лицо руками, а я подумал, что, если уж этот закалённый в боях ветеран кричит от ужаса, то я проявляю просто чудеса самообладания. Удар, ещё удар, и наша малышка в красивом сальто летит с горы. Тут уж никакой двигатель не помог бы, даже при условии, что мне удалось бы наладить управление. Снова удар, после которого я потерял сознание.
Когда я пришёл в себя, было темно. Кабина, судя по тому, как я её ощупал руками, сильно деформировалась, но, тем не менее, бронированные стёкла не вылетели и не разбились. На панели управления не светился ни один индикатор, из чего я сделал вывод, что штурмовик приказал долго жить. Я отстегнул ремни и сразу шлёпнулся на то, что когда-то было человеком, точнее, имперцем в боевых доспехах. Судя по всему, ремни, которыми он был пристёгнут, не выдержали удара, так что он просто разбился насмерть. Мне же повезло больше. Я понял, что штурмовик упал на нос, и, так как до сих пор никто не явился в кабину, проверить, что стало с их самозваным пилотом, при такой посадке никто не уцелел.
Я привстал на мыски и распахнул пробитый люк, ведущий в основной салон. Там тоже было темно. Я нагнулся и отцепил от доспехов мёртвого имперца фонарь. Включив его, я подпрыгнул, как следует, уцепился за комингс люка и, подтянувшись, пролез в салон. Освещая себе путь, я полез по направлению к аварийному люку, расположенному в корме. По пути я заглянул в арсенал, чтобы разжиться гранатами и запасными аккумуляторами для своего бластера.
Интересно, конечно, но, похоже, в арсенале уже кто-то побывал. Значит, не все имперцы погибли во время катастрофы. Видимо, кто-то после падения уже вскрыл арсенал и успел вооружиться. Значит, мне предстоял бой, как минимум с одним имперским боевиком. Я всё-таки смог прихватить из разграбленного арсенала несколько аккумуляторов и гранат, после чего вырезал мечом отверстие подходящего диаметра в обшивке штурмовика и выбрался наружу. Снаружи было что-то около , но без ветра. К тому же мой комбинезон имел электроподогрев, так что опасность гипотермии мне не грозила. На данный момент более насущным вопросом было найти того имперца, который выжил, нейтрализовать его, а потом как-то дать о себе знать нашим войскам.
Как я уже упоминал, все системы штурмовика приказали долго жить. То же самое относилось и к системе связи. Разбито было всё, начиная от сложной системы межкосмических коммуникаций, и заканчивая примитивным радио. Но, дать знать о себе силам, висящим на орбите, можно было не только при помощи радио. Например, разведённый в ночное время костёр, прекрасно виден даже с большой высоты. А, так как системы наблюдения на современных космических кораблях далеко превосходят те системы, которые в своё время устанавливали на спутники-шпионы, при помощи которых можно было не только рассмотреть количество звёзд на погонах у офицера, но и рассматривать прелести обнажённых девушек на нудистских пляжах. Так что за то, чтобы позвать на помощь я был спокоен. Кроме того, я был просто уверен, что Елена сделает всё, чтобы помочь мне…