В общем, возвращаемся мы с Валеркой на Землю. Зима. Погода стоит ясная, солнечная, но мороз такой, что, подняв лицевой щиток шлема, я чуть не отморозил себе нос. Я переоделся в раздевалке, и, завязав уши на шапке и подняв воротник пилотской кожаной куртки, отправился домой. Меня, правда, подвезли на служебной машине прямо до дома, но, всё равно пока я добежал до подъезда, я чуть не замёрз. Я очень сильно мечтал оказаться в тепле родного дома, принять горячий душ — у нас на авианосце в последнее время вышла из строя система рециркуляции воды, так что мыться пришлось под ионным душем, у которого нет такого эффекта, как у простого.
И вот, поднимаюсь я по лестнице, совершенно не ощущая привычного тепла, которое я чувствовал всегда, когда входил зимой в наш подъезд. Я, правда, на тот момент ничего не заподозрил, и спокойно открыл своим ключом дверь квартиры. Собственно, после уличных –25 градусов 15 градусов тепла в квартире показались мне, чуть ли не раскалённой топкой, но, потом, когда я, наконец, снял с себя куртку, брюки и пилотский свитер, я начал безумно мёрзнуть. Притронулся к батарее, а она — ледяная. Воды тоже не было. Я подошёл к отцу, который, одевшись в зимний спортивный костюм с электроподогревом, сидел и читал газету на кухне при включённом газе.
– Привет, пап, — сказал я. — В чём дело?
– Да вот, чурка, когда узнал, что ты работаешь против Империи, которую он поддерживает, решил отомстить всему дому. Он сказал, что пока нас не выгонят из этого дома, тепла и воды не будет. Мы уже куда только не писали, но на частника управы не найдёшь… А я не могу никуда уехать из этого дома, ведь ту квартиру уже передали новым хозяевам.
– Так, — сказал я. — Управу можно найти на кого угодно. А, если этот козёл хочет проблем, он их получит.
Это только сказать так просто. На самом деле всё было гораздо сложнее. Так как тогда у нас ещё не было нашего харизматического шефа, сэра Скайуокера, никто не хотел браться за это дело. А, меж тем, в квартире продолжало холодать… В один из таких замороженных дней я не выдержал. Конечно, я мог бы перейти жить на крейсер, или пойти на время к Валерке, да и вообще, было не так уж и мало неплохих людей, которые могли бы приютить меня на ближайшее время. Но бросить моего отца я не мог. Не мог потому, что, даже, несмотря на случавшиеся между нами разногласия, именно по моей вине он попал в такую ситуацию, а, значит, именно я должен был его выручать. И я взялся за дело…
Собственно, многое из необходимого мне оборудования находилось на крейсере, и, как бы мне не было неприятно покидать относительно тёплую квартиру, но выхода иного у меня не было. Так как своей машины в то время у меня ещё не было, до космодрома мне пришлось добираться своим ходом, и поэтому я довольно сильно замёрз. Конечно, от вокзала или рынка можно было доехать на автобусе, но, что такое слабенькая печка автобуса против такого мороза? Короче говоря, когда я добрался до космодрома и выпил на борту своего крейсера бокал обжигающего кофе, я сказал:
– Ну, чурка, теперь ты сам подписал себе смертный приговор. И молись, чтобы мне не пришлось так же добираться до дома. Тогда ты будешь умирать медленно и мучительно…
Я знал, что мне было нужно, и сразу отправился в арсенал. Взяв там, в стойке подзарядки свой скафандр, я укомплектовался тяжёлым импульсным десантным лучемётом и гранатами. Добавив ещё антикварный (с моей точки зрения) армейский пулемёт 50-го калибра, я поднялся в верхний (он же носовой) ангар. К счастью, все вертолёты были на месте. Я запрыгнул в стоящий особняком «Голубой гром — 4», застегнул ремни, запустил двигатели и, открыв при помощи дистанционного управления створки носового ангара, поднял машину в воздух. Створки надо мной автоматически закрылись, после чего я взял курс на дом.
Я не включал турбореактивные ускорители или ещё что-то в этом роде, а летел спокойно. У меня зрел план, и мне нужно было обдумать детали. Так как мозг мой всегда работал довольно быстро, времени полёта мне на всё про всё хватило даже с запасом. Я посадил «вертушку» на крышу, немного волнуясь, как бы махина вертолёта не продавила её, но всё обошлось. Я, облачённый в скафандр, выбрался из вертолёта, и, прихватив сумку со своими «приобретениями», спустился в подъезд. Отопления всё ещё не было, да и не могло быть, так как, чтобы его подключить, нужно было ещё заменить трубы, а татарин этого делать даже и не собирался.
Придя в квартиру, я осмотрел всё, что принёс. Разумеется, я полностью отдавал себе отчёт в том, что поступаю я, мягко выражаясь, противозаконно, но иного выбора у меня не было. Сначала я выбрался из скафандра и немного изменил конфигурацию его бортового вооружения. Это было просто, так как, например, лучемёт, можно было использовать и как ручное, и как наплечное оружие. Вот я и приспособил его на плечо, решив пулемёт держать в руках. Уложив в кобуру скафандра ещё один бластер, я снова забрался в скафандр, и пошёл на дело…
Конечно, когда ты собрался куда-то идти в скафандре, нужно действовать, как можно осторожнее. Всё-таки скафандр — скаф — не игрушка. Разумеется, я это знал, но, поймите меня правильно, подъезд у нас в то время был довольно узким и не приспособленным для того, чтобы по нему ходили в скафандрах, да ещё и с полным вооружением. Первым делом, я, нечаянно зацепившись локтем за перила, выдрал из с мясом из креплений на ступеньках. Я старался идти, как можно более плавно переставляя ноги, но, посудите сами, когда на твоих ногах бронированные ботинки скафандра, да ещё и серво усилителями, довольно сложно рассчитывать каждое движение. Короче говоря, почти на всех ступеньках остались отпечатки мох ног, но пришлось с этим примириться. В конце концов, «лес рубят — щепки летят». И, вот, наконец, я спустился по лестнице на первый этаж. Стальная дверь, которую нам рекламировали, как «способную выдержать всё на свете», не выдержала плавного прикосновения моей перчатки, которой я просто попытался отодвинуть задвижку.
Итак, я оказался на улице. Несмотря на пренеприятный мороз, который стоял на улице, внутри моего скафандра было довольно уютно. Я немного потоптался на месте, разминаясь, а потом решил не рисковать и включил свой двигатель. Взмыв со снега ракетой, я красиво пронёсся над дорогой, по которой в последнее время что-то слишком часто начали ездить машины, и не менее красиво приземлился перед входом в контору татарина. Вот тут я уже не церемонился. Мощный удар моего бронированного ботинка снёс дверь с петель, после чего я вошёл в помещение — после ясного дня там было темно, как в желудке у негра — и рявкнул через динамики внешней трансляции:
– Эй! Есть кто живой?
Вместо ответа в меня выстрелили. Я так понял, что это был кто-то из охранников чурки. Включив ночное видение, я без труда отследил его и взял на прицел. Одного точечного выстрела из правой перчатки хватило для того, чтобы обезоружить его, после чего я сделал быстрый шаг, и, схватив охранника за шкирку, приблизил его физиономию к своему шлему:
– Где татарин? — прошипел я.
– Он… он… он у себя… — проблеял охранник. Кажется, от страха он умудрился напустить в штаны…
– Показывай! — зарычал я.
Повторять мне не пришлось. Охранник показал мне, где находится кабинет татарина. Перед кабинетом сидела секретарша и читала журнал. Увидев меня, девушка свалилась со стула и съехала под стол. Я усмехнулся и, отбросив охранника, снёс дверь кулаком. Татарин съёжился за столом. В его руках дрожал автомат.
– Можешь бросить своё оружие! — пророкотал я. — Оно тебе не поможет. Я пришёл судить тебя.
В ответ татарин дал длинную очередь. Конечно, мой скафандр мог быть и не пуленепробиваемым — большая часть пуль просто ушла в потолок. Следующая очередь стала полностью невозможной после того, как я, протянув руку, согнул ствол автомата.
– Кто ты? Что тебе нужно? — заикаясь, спросил он.
– Я же сказал, что пришёл судить тебя. Ты, значит, ненавидишь Галактический Центр… ну, а над людьми-то издеваться зачем?
– А это моё дело. Что хочу, то и ворочу. От вашего дома прибыли никакой нет. Льготников в нём слишком много. И вообще, какое твоё дело, чем я занимаюсь в своей компании?
– Большое. Или через несколько минут в доме появляется горячая вода, отопление, а по ночам начинается ремонт труб с учётом всех современных технологий, или я сейчас превращу твою голову в окровавленное месиво.
Разумеется, я не собирался убивать этого гада, но, ведь татарин этого не знал. Он поднял телефонную трубку, набрав какой-то номер. Видимо, не зная того, что я, как и любой воин, прекрасно владею имперским языком, он сказал именно на нём:
– У меня какой-то тип из Галактического Центра. Нет, не могу, на нём скафандр, и он держит меня под прицелом. Да, запугивает. Нет, я уверен, что языка он не знает. Да, откуда? Он из моего дома, он даже с моим сыном вместе в футбол играл. Да он дурак дураком…
– Зря он так сказал. Моя рука снова просвистела в воздухе, в результате чего телефонная трубка в руке татарина взорвалась осколками.
– Если уж чего-то не знаешь, то лучше не надо об этом говорить! — прорычал я. — Я в своё время по имперскому языку чуть ли не помощником преподавателя был. А за дурака ты мне ещё ответишь… — зловеще пообещал я.
После того, как татарин на моих глазах самостоятельно отдал распоряжение кочегарам возобновить подачу воды и тепла, и вызвал ремонтников, я немного припугнул его и вернулся в квартиру. Постепенно там стала подниматься температура. Я вылез из скафандра и потрогал трубу в ванной. Она стала горячей. Я дождался, пока температура в комнате достигнет 25 градусов, потом спокойно принял душ, считая, что на этом мои проблемы закончены. Если бы я знал в тот момент, как я ошибался…
Генеральный штаб Флота Империи. Неделю спустя.
– Итак, дамы и господа, я считаю, что можно начинать наше совещание, — сказал главнокомандующий флотом, адмирал Ван Дизель. — Какие у нас новости?
– Дела не очень, — сказал командир одной из эскадр, прибывшей на базу после патрулирования. — Галактический Центр нарастил свои силы. Их корабли стали более прочными и манёвренными. Нашу эскадру сильно потрепали, причём их потери были ничтожны, по сравнению с нашими.
– А что на периферийных планетах? — спросил Дизель министра разведки.
– Не очень. Множество планет в открытую выступило против нас. Дело даже дошло до того, что наших людей хватают и сажают в тюрьмы, для обмена их на продовольствие от Галактического Центра. А на самых новых колониях ситуация пока стабильна, хотя и там прослеживаются определённые сдвиги не в лучшую сторону. Наши агенты очень часто теряют бдительность, как это недавно вышло на Земле.
– Это где? — спросил один из командоров.
– Окраинная солнечная система в секторе Альфы Центавра. Мы вступили с ними в контакт примерно 19 лет назад. Планета пока ещё дикая, но пилотов они воспитывают просто прекрасных. Один из аборигенов вызвался служить в нашем ведомстве. Он там что-то типа местного промышленника. Мы согласились. На деньги, полученные от нас, он расширил своё дело и отправил своего сына обучаться в один из престижных университетов. Донесения от агента поступали в срок, пока он не узнал, что один человек в доме, с которым у него связаны какие-то воспоминания, работает на Галактический Центр. Он взял и начал строить всякие козни этому дому. Кончилось это тем, что тот человек заявился к нему в офис, облачённый в бронескафандр.
– И что агент? — поинтересовался кто-то из присутствующих.
– От пережитого он скончался. Теперь его предприятием командуют рабочие, которые на него работали. Сын сидит в тюрьме.
– А как же вы получили эту информацию?
– Он успел большую её часть передать перед смертью. Он даже переслал голограмму того человека, который и устроил ему такое.
– Можно посмотреть?
– Разумеется, — и министр военной разведки переключил что-то на своей клавиатуре.
Над серединой полированного стола появилась голограмма. Высокий молодой парень, немного полный, но видно, что и силой он не обижен. Симпатичное лицо. Волосы подстрижены коротко, по-военному. Чисто выбрит. Одет в брюки из грубой ткани тёмно-синего цвета, куртку из той же ткани и футболку. На поясе — кобура с армейским бластером.
– Нельзя ли немного увеличить размер лица? — раздалось шипение, и в зале появился Дарт Вейдер, помощник Императора по особо важным поручениям.
– Сейчас, — голос министра разведки немного дрогнул, так как лорда Вейдера боялись все.
Лицо парня увеличилось. Среднего размера глаза серо-голубого цвета, серьёзное выражение. Высокий лоб, подчёркивающий то, что у этого человека высокий IQ. Впечатление этот парень оставлял неплохое.
– Я знаю его, — прошипел Вейдер. — Он несёт потенциальную угрозу. Его нужно уничтожить, и как можно скорее. Сила подсказывает мне, что в обратном случае он уничтожит нас.
– Принято, лорд Вейдер, — отозвался начальник отдела планирования специальных миссий.
После того, как совещание было завершено, начальник планирования секретных миссий (генерал Цигель) отправился в свой кабинет, так как он вызвал своего лучшего специалиста по ликвидациям. На счету этого агента была ликвидация командира базы «Возмездие», с которой в своё время корабли Центра перехватили несколько имперских конвоев, перевозящих оружие.
Когда Цигель вошёл в свой кабинет, ему навстречу поднялась миловидная брюнетка, которой смело можно было дать лет так 16-18. Сколько ей было лет на самом деле, не знал никто, в том числе и сам Цигель. Как-то раз он попытался завязать с этой девушкой более близкие отношения, так она всадила стилет ему в колено. С тех пор Цигель немного побаивался этой девушки. Но, вместе с тем, агентом она была превосходным.
– Здравствуйте, генерал, — сказала девушка. — Как самочувствие?
– Неплохо. А как ты, Дана?
– Превосходно. Но, я так понимаю, генерал, Вы меня вызвали не для того, чтобы узнать о моём самочувствии?
– Ты права. Для тебя есть задание. Нужно слетать на одну планету и усмирить там одного человека.
– Какая планета?
– Земля.
– В первый раз слышу. Ну и что там такого?
– Есть несколько курортов, на которых любят отдыхать миллионеры и высокопоставленные офицеры Империи. Я сам там был пару лет назад. Мне понравилось на каком-то там Чёрном море. Оно, правда, совсем не чёрное, но купаться там здорово.
– Я буду работать там?
– Нет. Твоя цель находится немного в другом месте. Город называется Пенза, и этот городок, похоже, полностью поддерживает Галактический Центр. Во всяком случае, твоя цель — один из офицеров так называемой Космической полиции. Не знаю уж почему, но лорд Вейдер приказал его убрать.
– Изображение есть?
– Смотри…
– Да он же совсем зелёный. Сколько ему?
– По данным нашего агента в том городе, ему 18 лет.
– Да, уж, хорош… Сколько у меня времени на подготовку?
– Чем быстрее, тем лучше. Я заказал для тебя рейс на сегодня, в 19-00 по среднепланетному
Планета Земля, город Пенза.
А, тем временем, у меня возникла ещё одна небольшая, но, тем не менее, тоже очень неприятная проблема. Над нами жили одни люди, которые, судя по всему, совершенно не умели обращаться с водопроводом. Ну, сами посудите, как ещё можно вежливо сказать про человека, который постоянно тебя заливает? А заливали нас частенько. Причём, каждый раз, когда они это делали, отец, разумеется, бегал к ним стучать в дверь, но никто не открывал. Дело дошло до того, что у нас весь потолок в прихожей стал похож на потолок в каком-нибудь общественном душе или общественном туалете. Помню, был случай, когда у нас в гостях был мой дядя по материнской линии. Когда он, уходя, стал обуваться и нагнулся, чтобы завязать шнурок, на него с потолка свалился кусок штукатурки величиной с мой кулак. Разумеется, моему дяде было довольно больно.
И вот, короче говоря, сидел я как-то, раз у себя в комнате и писал начальству объяснительную записку на тему, почему это я использовал боевое снаряжение в личных целях. У нас ведь как? Неважно, что ты сделал, и неважно, как на это отреагировали люди, но, если ты для этого использовал боевое снаряжение, изволь отписаться. Внезапно я услышал, как где-то капает вода. Ну, капает, конечно, и пусть себе капает. Да вот только, судя по звуку, капало у нас в прихожей. Я выскочил из комнаты. Пока я выбегал из неё, звук из капающего превратился в льющийся. Я еле успел подставить тазик под струю льющейся с потолка воды. Потом я вытер остальное, а потом и водопад иссяк. Естественно, что я буквально понёсся на пятый этаж и начал, словно, сумасшедший, колотить по металлической двери и что есть сил жать на звонок. Эффекта не было никакого. Никто не открыл, как и следовало ожидать. План в моей голове созрел мгновенно.